***
На третий день после договоренности Серхио, как и обещал, устроил встречу с главным евнухом. Гюльбарге Ага был высоким темнокожим мужчиной лет сорока на вид, округлый живот его и мягкая кожа рук резко контрастировали с хищным и цепким взглядом. Манеры и повадки его напоминали женские — все его движения были плавными, неторопливыми, а речи струились патокой, усыпляя бдительность. Однако когда герцог заговорил о том, что хотел бы посетить гарем, в глазах евнуха зажглись опасные искорки. — Вы же понимаете, что это невозможно, — чуть ли не промурлыкал Гюльбарге, однако было заметно, что просьба его не удивила. — Султан покарает любого, кто осмелится проникнуть на женскую территорию. — Поверьте, я ни в коем случае не претендую на женщин вашего правителя, у меня интерес исследовательский, — мягко ответствовал Арсен и будто невзначай стукнул по кошелю, висящему на поясе. Звон монет донесся до слуха евнуха, и тот понятливо усмехнулся. — Мне хватило бы одних суток — пусть в роли вашего подчиненного или стражника, а уж я смогу вас отблагодарить. Слышал, у вас распространены кальяны? Не хотите попробовать особую курительную смесь? — Неужели это то, о чем я думаю? — хищно подобрался кызляр-ага. Арсен слегка усмехнулся и попросил слугу принести все необходимое, а после оставить их наедине. Когда герцог и Серхио пытались выйти на главного евнуха, один из его подчиненных сообщил довольно важную информацию, мол, любит Гюльбарге иногда побаловать себя дурманящими веществами с примесью опия, но достать его не так просто, особенно когда султан тщательно следит за этим. К счастью, эту проблему удалось решить довольно легко, поэтому теперь Арсен не сомневался в помощи евнуха. Некоторое время прошло в молчании: Гюльбарге Ага наслаждался кальяном, а герцог не мешал ему, понимая, что довольный евнух скорее пойдет на сделку. Наконец, мужчина отложил трубку и задумчиво проговорил: — Поступим так — через день я буду ждать вас у главных ворот Топкапи. Оденьтесь неброско, стойте молча, не привлекайте внимания. Я проведу вас под видом немого, призванного развлекать наложниц. Один из моих приближенных будет следить за вами в гареме. У вас будет время ровно до полуночи, после я буду сопровождать гезде в покои повелителя и не смогу вас вывести. Если попадете в неприятности, я вам не помощник, так что уж постарайтесь вести себя тихо. — Очень вам признателен, — чуть склонил голову Арсен, пряча довольную улыбку. Кошель перекочевал по столу к евнуху и тот, взвесив в ладонях, удовлетворенно кивнул. — Тогда до встречи. Послезавтра, ровно в шесть утра, главные ворота Топкапи. Герцог проводил гостя и наконец позволил себе немного расслабиться. Ему хотелось надеяться, что в дальнейшем все пройдет столь же легко, но, как говорится, мы предполагаем, а тот, кто всем располагает, лишь смеется над людскими чаяниями.***
Кызляр-ага не обманул и на самом деле встретил Арсена возле ворот. Опустив голову, герцог смиренно следовал за евнухом, украдкой осматриваясь и вслушиваясь в редкие объяснения провожатого. Как выяснилось, дворец имел внутри четыре двора, и если в первый — Двор янычар — могли попасть посетители, то в остальные — нет. Гарем располагался в третьем дворе, куда и прошли мужчины через Ворота счастья. Здесь располагались как комнаты наложниц, так и евнухов, приглядывающих за девушками, и валиде-султан, и, конечно, самого правителя. Гюльбарге Ага указал, куда Арсену не стоит ходить ни в коем случае. Впрочем, герцог и так осознал, что одного дня ему едва хватит на погружение в жизнь гарема, так что даже не думал ступать на запретную территорию. Немногословный евнух, которого приставили к Арсену, держался на расстоянии и особо не мешал. Внутреннее убранство дворца поражало. Разглядывая богатое убранство, бесчисленные мозаики, колонны и арки, герцог вспомнил, что какой-то из поэтов называл Топкапи дворцом вечного счастья. Увидев лишь малую часть, Арсен уже был согласен с ним, но самое главное еще было впереди. Пока обитатели сераля просыпались, герцог успел прогуляться по внутреннему двору с бассейном, полюбоваться садами и галереями. Присев на лавку под одним из деревьев, Арсен достал приготовленный грифель и бумагу, чтобы сделать несколько набросков. В какой-то момент он настолько увлекся зарисовкой фонтана, что не заметил, как сад наполнился девушками, бросающими на него заинтересованные взгляды. — Прекрасный рисунок, — ворвался в мысли герцога тихий женский голос. — А вы могли бы мне нарисовать что-то? Арсен краем глаза взглянул на девушку и тут же перевел взгляд на евнуха, стоящего рядом. Тот лишь кивнул, отвечая на невысказанный вопрос, и обратился к наложнице: — Для этого он здесь, но не жди ответа от него, одалык, он немой. Девушка понятливо кивнула: — Следуй за мной, я покажу. Арсен молча убрал принадлежности в мешочек на поясе и, поклонившись, пошел вслед за наложницей. Та выглядела чуть младше него, имела густые темные волосы и смуглую кожу. Одежда ее была похожа на ту, что носила незнакомка на бале-маскараде, но смотрелась гармоничнее, имела более яркую расцветку. Украшений же почти не было, из чего герцог сделал вывод, что девушка не смогла обратить на себя внимание султана. Отойдя на некоторое расстояние от евнуха, приглядывающего за ними, одалык, глядя перед собой, заговорила: — Меня зовут Дилара, что означает «любимая». Но какая насмешка — за все годы, что я здесь живу, правитель так и не обратил на меня внимания. Ты, наверное, думаешь, что я глупая, раз говорю с немым, но мне нужен кто-то, кто выслушает. Здесь редко можно найти подругу — кто-то пытается тебя подставить, ужалить побольнее, кто-то общается до тех пор, пока не попадет в покои султана. Может и я возгордилась бы после такого и в каждой девушке видела бы соперницу, не знаю, сложно судить. Но вот уже почти девять лет я живу тут. Еще немного, и я смогу покинуть дворец. Вот только не знаю, нужно ли мне это. — А есть выбор? — еле слышно прошептал Арсен, но Дилара от неожиданности вздрогнула. — Тише, не пугайтесь и ведите себя естественно. Покажите, что вам нарисовать. Девушка понятливо остановилась и указала на клумбу тюльпанов. — Чудесно. Пока рисую, можете продолжать рассказ. Поверьте: вреда я не причиню, зла не желаю, меня привел исследовательский интерес. Так что я с радостью узнаю о вашей жизни то, что посчитаете разумным мне доверить, а может и помочь смогу. У себя на родине я довольно влиятельный и богатый человек. — Я была бы не прочь уплыть отсюда, — мечтательно вздохнула наложница, следя за тем, как ловко пальцы герцога выводят на бумаге тонкие линии. — Что ж, мало кто знает, но если султан не пригласит к себе одалык хоть раз за девять лет, то она будет вольна покинуть гарем или же остаться и стать наставницей для новых наложниц. Если уйду, мне устроят хороший брак, но я не уверена, что хочу этого. Наивно, но я всегда мечтала о любви. — Заключим сделку? — еле слышно проговорил Арсен, не отрываясь от рисования. — Вы мне поведаете как можно больше о жизни в гареме, а я заберу вас из этой страны и увезу во Францию. Помогу устроиться на новом месте. — Я согласна, — торопливо кивнула девушка и тут же замолчала. Герцог незаметно перевел взгляд в сторону и заметил, что его сопровождающий приблизился к ним. — У вас все в порядке, одалык? — поинтересовался он, внимательно всматриваясь в мужчину напротив. Получив утвердительной ответ, он уже собирался снова отойти, когда Дилара остановила его вопросом. — Могу я провести его в свою комнату? — девушка слегка понизила голос, заметив, что евнух собрался отрицательно покачать головой. — Вы ведь знаете, что он здесь не для нашего развлечения и завтра исчезнет, словно его и не было. Да и я через несколько дней покину гарем. Было видно, что надсмотрщик засомневался, поэтому Арсен поспешил подкрепить слова наложницы, продемонстрировав украдкой несколько золотых монет. Еще несколько секунд евнух колебался, но все-таки кивнул и забрал деньги. Все произошло настолько быстро, что герцог даже удивился. После такого стало понятно, что Серхио был прав, когда говорил, что самые главные взяточники империи это евнухи. — Пройдите к себе, одалык. Через некоторое время я проведу к вам гостя незаметно. Об ограничении по времени вы знаете. Дилара понятливо наклонила голову и, не спеша, направилась ко дворцу. Арсен не торопился, как и евнух. Он спокойно дорисовал цветы, исполнил еще несколько заказов для других наложниц, несмело подходивших к нему, тут же вручая листы девушкам, и только после этого решил, что время настало. Взглянув на солнце, уже прошедшее зенит, герцог удивился, как быстро пролетело время. Ему казалось, что он находится во дворце не больше трех-четырех часов, хотя на самом деле прошли все десять. Понимая, что нельзя больше терять ни минуты, Арсен кивнул евнуху, и тот повел его внутрь. Комната Дилары была совсем маленькой и почти пустой. Однако девушку это, по-видимому, совсем не смущало. Она усадила герцога на подобие кровати — матрас, лежащий прямо на полу и застеленный покрывалами. Усевшись рядом и глубоко вздохнув, собираясь с силами, она рассказала свою историю Арсену. Он слушал внимательно, изредка делая пометки, уточнял о самых интересных деталях. Видя искренний интерес со стороны собеседника, наложница даже поведала об экзаменах, которые должны были пройти девушки, чтобы войти в гарем султана. Герцог залился краской, слушая столь интимные подробности, на что Дилара лишь рассмеялась. — Простите, может, немного бестактный вопрос, — внезапно робко начала девушка, кидая хитрый взгляд из-под ресниц, — но вы… не интересуетесь женщинами? Казалось бы, сильнее краснеть уже некуда, но Арсен справился. Прокашлявшись, он нервно расправил складки на одежде и пожал плечами. Но Диларе, судя по всему, этого было недостаточно, потому что она придвинулась чуть ближе и выжидательно посмотрела герцогу прямо в глаза. — Пожалуй, можно сказать и так. В моем окружении никто не смог меня заинтересовать. Моя матушка хотела, чтобы к этому моменту я уже был женат, но, к сожалению, не сложилось. Однако я никогда не думал об… отношениях с мужчинами, ведь это… ну, неестественно. — Может и так, но если это сделает вас счастливым, то почему бы не попробовать? — Уж не змей-искуситель передо мной сейчас? — неловко рассмеялся Арсен. — Ну если я искуситель, то предложу вам нечто необычное: хотите почувствовать себя в моей шкуре? — глаза девушки загорелись, когда она положила перед мужчиной груду различных нарядов и тканей. Герцог завороженно рассматривал это великолепие, не в силах отказаться, поэтому Дилара довольно хлопнула в ладоши. — Если я отправлюсь с вами, то мне это уже не понадобится. Вы, конечно, побольше меня, но, думаю, мы что-нибудь придумаем. Для начала Арсен сменил свои непрезентабельные штаны на узорчатые шаровары, благо в талии они были достаточно широкими, и надежно закрепил их шнуром с вышитыми концами. Рубашку он оставил свою, но сверху Дилара надела на герцога распашной кафтан с широкими рукавами и разрезами по бокам до самых колен, который также пришлось перевязать длинным шелковым поясом. На голову Арсену накинули легкое покрывало из двух полос кисеи, которое наложница умело закрепила под подбородком и на затылке — так, что все лицо, кроме глаз, было скрыто. Ткань с головы свободно спадала по спине почти до самого пола и напоминала герцогу шлейф на платьях французских дам. Впрочем, на этом наложница не остановилась: усадив мужчину перед собой, она достала тонкую палочку и коробочку сажи, которой подвела Арсену глаза, сделав их еще более выразительными. — Вставайте, — приказала девушка, закончив с нанесением макияжа. — Покажу вам то, чем наложницы развлекают правителя в спальне. Это Ракс Шарки, «танец востока». Мы не делаем широких шагов и не заучиваем движения, потому что танцуем сердцем. Движения идут изнутри — плавные, тягучие, заставляющие мужчину смотреть, не отрывая глаз. Основной упор идет на бедра, вот так, — Дилара мягко качнулась из стороны в сторону, словно выписывая восьмерку в воздухе. — Добавляем движения руками, плечами — все спокойно, неторопливо, не перетягивая внимания. Попробуйте со мной. Арсену было непривычно примерять на себя женскую роль, да к тому же столь раскрепощенную, но в какой-то момент он понял, что ему это нравится. Повторяя за Диларой движения бедрами, он позволил себе расслабиться, забыться, отдаться музыке, звучащей в голове. Позднее наложница уговорила герцога выйти в таком виде на прогулку. Арсен согласился, к тому же по дороге во внутренний дворик они с Диларой договорились о том, как девушка сможет найти его в городе, когда покинет гарем. На улице было свежо, и мужчина наслаждался запахами цветущих садов, доносящимися до него. Однако долго это умиротворение не продлилось. В какой-то момент Дилара ненадолго сжала его плечо, предупреждая о чем-то. Обернувшись, Арсен заметил вооруженного евнуха, рядом с которым семенила незнакомая девушка. — Разболтала, — досадливо прошипела наложница рядом, и герцог почувствовал, как по спине пробежал холодок страха. Пара была еще довольно далеко, сумерки заботливо окутывали двор, но выхода поблизости не было. — Сейчас медленно отступаем к стене, словно ни о чем не подозреваем. Там неплохая тень, издалека не сразу поймут, куда я исчезну, — торопливо прошептал Арсен, увлекая девушку в нужную сторону. — А куда вы исчезнете? — испуганно спросила Дилара, но герцог промолчал. Он и сам не был уверен, что у него получится, но другого варианта не было. Вряд ли страж будет разбираться, что к чему, да и кызляр-ага сказал, что в случае поимки помогать не станет. Добравшись до нужного места, Арсен попросил наложницу развернуться спиной к приближающимся людям, а сам, не иначе чудом, зацепился кончиками пальцев за парапет и начал подтягиваться. Герцогу повезло в том, что эта стена поднималась ярусами, и если обычная девушка вряд ли смогла бы провернуть такой трюк и перелезть ее, то ему, достаточно высокому даже для мужчин, пусть с усилиями, но удалось. Уже лежа всем телом на парапете, Арсен понял, что просто спрыгнуть на обратной стороне будет не самым верным решением — так его найдут слишком быстро. Попросив Дилару отвлечь евнуха, как сможет, он прикинул, что сможет по краю стену дойти — или, скорее, доползти — до здания, в которое она упиралась и, пробежавшись по крыше, влезть в ближайшее открытое окно. Что он будет делать дальше, герцог решил обдумать позже, решив действовать по ситуации. Первая часть плана прошла успешно — скрытый тенями, Арсен незаметно добрался до крыши, аккуратно ступая по покрытию, чтобы ненароком не сдвинуть черепицу, которая могла бы его выдать. Зацепившись за край крыши, мужчина слегка раскачался и, почувствовав, что этого достаточно, разжал пальцы. В коротком полете, чуть не врезавшись в раму головой, но обойдясь всего лишь болью в ногах от приземления, герцог успел помолиться, чтобы не наделать много шума. Однако опасения его были напрасны — покои, в которых он оказался, пустовали. Вставая с пола и недовольно морщась от неприятных ощущений, Арсен оглядывался, продумывая, куда бежать дальше. Комната была довольно просторной и обставлена куда как лучше, чем у обычной наложницы: здесь была и большая кровать, и изящный диван рядом с резным столом, теплые ковры устилали пол, а сверху то тут, то там мелькали разбросанные подушки разных форм и размеров. Из спальни вели две двери: за первой слышался плеск воды, за второй оказалась гостиная с еще одной дверью. Вот только та, как назло, оказалась заперта, да и в принципе не имела ручки, что изрядно удивило герцога. По всему выходило, что эти роскошные покои служили кому-то тюрьмой. Не зная, что делать, Арсен издал тихий стон и опустился на пол — не верилось, что его история так закончится. — Вы кто? — раздался удивленный голос от двери в спальню. Герцог испуганно вскинул голову и замер. Перед ним стоял молодой юноша, с интересом его рассматривающий. Арсен точно так же уставился на незнакомца в ответ, от чего тот удивленно вскинул брови. Сказать по правде, юноша был привлекательным: высокий, тонкий, как тростинка, с короткими волосами, темными от влаги. Одет он был лишь в легкие шаровары и длинную рубашку, доходившую до середины икр, на ногах у него герцог заметил сафьяновые туфли. Единственным, что выбивалось из такого домашнего образа были кольца и перстни, украшавшие, как показалось Арсену, все пальцы юноши. Меж тем молчание, повисшее в воздухе, становилось все более напряженным. Боясь выдать себя неестественным для девушки голосом, герцог склонил голову. — Ах, неужели очередной «подарок» заботливого братца? Знак, что он еще помнит обо мне? — уязвленно вопросил юноша и махнул рукой. — Проходи. Арсена сжигало изнутри любопытство — что за брат и почему он помнит о незнакомце? И кто он вообще? Понимая, что вряд ли получит ответы, он поднялся с пола и проследовал за юношей. Оказавшись в уже знакомой мужчине спальне, ее хозяин упал на кровать, тут же утонув в куче подушек и покрывал. Не зная, что ему делать, Арсен замер посреди комнаты: мысль, что его приняли за наложницу, пугала. — Ну же, неужели тебе не сказали, как ублажать шехзаде? Всегда ведь одно и то же, — устало пробормотал юноша. Приподнявшись на локтях, он оценивающе посмотрел на фигуру, закутавшуюся в покрывало, и отметил, что ростом она мало уступала ему. Мужчина же в этот момент был занят мыслями о том, почему брат самого султана находится во дворце под замком. — Если боишься, давай начнем с чего-то простого — можешь покормить меня инжиром, или спеть мне, или станцевать — чему вас там учат. Арсен мысленно ухватился за последний вариант — он, конечно, не проходил полноценное обучение в гареме, но постараться сможет, благо Дилара сама сказала, что в Ракс Шарки нет заготовленных движений, все идет от сердца. Поклонившись, герцог снял свои туфли, которые выбивались из образа и изрядно пострадали после прогулки по крыше, для удобства немного закатал штанины, обнажая щиколотки и выпрямился. Взгляд шехзаде был направлен на его ноги, но Арсен не стал придавать этому значения. Гораздо важней было почувствовать ритм, поддаться музыке, зазвучавшей в голове, откинуть ненужные мысли и танцевать — как учила Дилара и как в последний раз. Арсен поднял руки вверх и сцепил в замок над головой, пропуская сквозь себя ощущения. Смело взглянул в глаза юноши, раскинувшего на кровати, но внимательно следящего за каждым его движением. Качнул бедрами в одну сторону и в другую, еще раз и еще, с каждым разом делая это все медленнее. Позволил рукам присоединиться к танцу, плавно вращая запястьями. Одну руку тягуче опустил на уровень плеч, не прекращая движений. Шехзаде уже не лежал расслабленно. Арсен украдкой взглянул на него, а оторваться уже не смог. Тот смотрел жадно, глаза перебегали с щиколоток к бедрам, с бедер на руки, от рук к глазам. Столкнувшись взглядами, оба почувствовали, что напряжение сменило окрас, теперь в воздухе чувствовалось повисшее возбуждение. Герцог раньше даже не мог представить, что однажды будет сгорать от желания, растекающегося по коже, из-за мужчины. В голове у него всплыли слова Дилары: «…если это сделает вас счастливым, то почему бы не попробовать?». Не прерывая танца, Арсен медленно двинулся к изножью кровати. Когда он оказался вплотную, да к тому же почти меж разведенных ног юноши, шехзаде подался к нему навстречу и потянулся рукой к покрывалу, закрепленному на голове. Однако герцог не дал прикоснуться, мягко остановив чужую ладонь. Он сам отстегнул нижнюю часть ткани, закрывающую нижнюю часть лица. Шехзаде увлеченно рассматривал бледную кожу, украшенную родинками, тонкие губы, нос, будто сплющенный на кончике, ярко-голубые глаза, которые казались еще выразительнее из-за косметики. И хотя девушка с таким лицом вряд ли могла считаться классической красавицей, юноше оно нравилось. — Не бойся, — шепнул шехзаде, и в следующий момент Арсен почувствовал, как его потянули на кровать. Не сопротивляясь, он позволил усадить себя и доверчиво посмотрел на шехзаде. Тот медленно, словно опасаясь спугнуть, положил украшенные кольцами пальцы на скулы герцога и приблизил свое лицо к его. Осознавая, что будет дальше, Арсен прикрыл глаза и почувствовал, как чужие губы накрывают его собственные, как нежно они ласкают его, не торопясь, словно растягивая каждый миг, наслаждаясь им. Сердце мужчины забилось быстрее, рваный выдох обернулся еле слышным стоном, и шехзаде воспринял это как знак — провел языком по губам, как бы спрашивая разрешения. Арсен окончательно сдался, открываясь и доверяясь, несмело отвечая. Поцелуи распаляли герцога, заставляли желать большего, он чувствовал возбуждение юноши так же отчетливо, как свое собственное. Осмелев, мужчина провел ладонями по груди вниз, к животу и ниже. Тонкая ткань, разделяющая два тела, не скрывала жара. Когда рука Арсена накрыла член шехзаде, тот издал низкий стон. Все это ощущалось непривычно, но до дрожи волнительно и возбуждающе. Аккуратных поглаживаний вскоре стало недостаточно, на что намекнул юноша, дернув бедрами вверх. Герцог ненадолго отстранился, чтобы помочь стянуть шаровары и тунику, а после замер, изучая открывшийся ему вид. Светлая кожа шехзаде почти не была раскрашена точками родинок, в отличие от кожи самого Арсена, тонкие ноги казались бесконечно длинными, но, несмотря на явную худобу, он не казался хрупким, скорее жилистым. Склонившись к животу юноши, герцог оставил несколько несмелых поцелуев, с интересом наблюдая, как сокращаются от столь нехитрой ласки мышцы. Ладонь снова опустилась на чужой член, пока что почти не сжимая. Арсен прошелся ладонью по всей длине, привыкая к ощущениям, растер выступившие капли, отслеживая реакцию шехзаде. Тот напряженно вцепился пальцами в ткань покрывала и слегка дрожал от нетерпения, но не торопил. Наконец решившись, мужчина мимолетно коснулся члена губами, а потом еще и еще. Сдвинув руку вниз, к самому основанию, Арсен высунул язык и несколько раз облизнул головку, от чего юноша довольно зашипел. Сначала было непривычно, но в какой-то момент герцог увлекся: слегка вытянув губы, он стал осторожно опускаться вниз, насаживаясь ртом, но так, чтобы не задеть нежную кожу зубами. Пожалуй, никогда еще шехзаде не подвергался столь нежной пытке: с непривычки и от страха что-то сделать не так, Арсен медлил, растягивал удовольствие. Это было и больно, и сладко, и юноша позволил себе стонать в голос от удовольствия и разочарования. Не выдержав, он поднялся на локтях и, любуясь, слегка охрипшим голосом позвал: — Иди ко мне. Наверное, в глазах Арсена отчетливо мелькнул страх, потому что шехзаде протянул ладонь, как бы показывая, что не сделает ничего плохого. Облизнувшись, мужчина хотел было вскочить с кровати, но его успели перехватить. Нежные, но сильные руки притянули его к юноше, продолжавшему шептать что-то успокаивающее. Тонкие пальцы скользнули по плечам, а губы вновь затянули в поцелуй. Расслабившись, Арсен позволил развязать пояс и стянуть с себя кафтан. Когда шехзаде внезапно разорвал поцелуй, мужчина открыл глаза и испуганно посмотрел на юношу. Если кафтан еще создавал некую иллюзию женской фигуры, то тонкая рубашка не давала никаких надежд: плоская грудь, широкие мышцы рук и спины, почти невыраженная талия. — Мужчина? — изумленно выдохнул шехзаде и резко сдернул с головы Арсена покрывало, открывая взгляду короткие волосы. Герцог не знал, что и делать — юноша не выглядел разозленным, скорее растерянным, да еще и возбуждение не спадало. Прикусив губу, Арсен только кивнул, подтверждая и так понятное, и потянулся за одной из подушек, желая прикрыть пах. Шаровары, конечно, несколько спасали положение, но не до конца. Заметив это движение, шехзаде усмехнулся и снова потянулся к мужчине: — Могу помочь. — Но разве?.. Вам не противно? — Мне даже понравилось, — улыбнулся юноша в ответ, — и тебе тоже. Так почему мы должны останавливаться? — Вы хотите меня? — совсем неловко уточнил Арсен. — Послушай, то, что ты оказался не девушкой, конечно, удивило меня, но я ведь не представлял на твоем месте кого-то другого, так что меня это не разочаровало. И, я думаю, ты можешь обращаться ко мне менее официально. — Мы даже не знакомы, — еле слышно пробормотал окончательно сбитый с толку мужчина. — Я Мехмед, один из братьев правителя этой страны. Приговорен к жизни взаперти до самой смерти из-за того, что родился не первым. А еще хочу закончить начатое, если ты не против. — А я Арсен, герцог Туар из Франции. Проник в гарем султана, чтобы узнать о жизни наложниц, но чуть не был схвачен. И я, кажется, не против продолжить начатое. — Тебе только кажется? — хитро усмехнулся Мехмед. — Тогда дай мне убедить тебя в том, что мы обязаны не останавливаться. Он прижался всем телом к мужчине, осыпал поцелуями его лоб, щеки, нос и губы, спустился к шее. Нежные руки потянули рубашку вверх, освобождая Арсена от ненужной одежды, прошлись по гладкой коже спины, обхватили широкие плечи. Герцог плавился от этих прикосновений, от жара Мехмеда, прикрывал глаза, но тут же снова распахивал их, не в силах перестать любоваться юношей. Мягкие отсветы и блики от масляных ламп играли на его коже, запах лаванды обволакивал, затуманивая разум не хуже поцелуев. Арсен почувствовал, как пухлые губы спускаются по шее вниз, как язык обводит сначала один сосок, потом другой, а прохладный воздух тут же обдувает влажную кожу, запуская по спине мурашки. Руки Мехмеда оглаживали бока герцога, аккуратно подбираясь к краю шаровар. Захваченный тем, как шехзаде прикусил сосок и слегка потянул на себя, мужчина не сразу осознал, что чужая ладонь пробралась под штаны. — Подожди, — еле выдохнул Арсен, пытаясь уйти от волнующих прикосновений. Зеленые глаза напротив были затянуты поволокой, губы маняще приоткрыты, а высохшие волосы завивались пушистыми колечками на лбу. В груди герцога зародилось странное ощущение щемящей нежности и одновременно неистового желания. Стянув с себя шаровары, Арсен осторожно надавил на плечо юноши, заставив его продвинуться к изголовью, мягко развел длинные ноги в стороны, чудом не покраснев еще сильнее от открывшегося вида. Мехмед покорно принял нужное положение и наблюдал за тем, как герцог отзеркаливает его позу, перекидывая свои ноги через его бедра. — Мы теперь человек-многоног, — мягко рассмеялся шехзаде, представив, как они выглядят со стороны, но смех быстро превратился в стон, когда Арсен обхватил прижатые друг к другу члены и неспешно сжал их. Мехмед разместил свою руку сверху, задавая темп, а вторую положил на шею мужчины. Казалось, что воздух в комнате раскалился до предела, открытое окно совсем не спасало, но два разгоряченных тела не могли оторваться друг от друга, цепляясь руками, ногами, взглядами. — Пожалуйста, — простонал Арсен, чувствуя, что близок к концу, и передавая управление целиком и полностью Мехмеду. Тот ускорился, движения стали рваными, но герцогу было мало — подмахивая бедрами навстречу, он издал особенно протяжный стон и обессиленно рухнул на плечо юноше. Шехзаде сделал несколько движений и выплеснулся вслед за мужчиной. Какое-то время они так и сидели, прижавшись друг к другу — обессиленные, загнанно дышащие, разнеженные. Мехмед поглаживал герцога по спине, нежными поцелуями касался шеи, зарывался носом в темные волосы. — Прости, тебе надо помыть руки, — виновато пробормотал Арсен и медленно отстранился. — Ничего страшного, — улыбнулся в ответ юноша. Поднявшись с кровати, он протянул чистую руку герцогу: — Пойдем, нам обоим не мешает ополоснуться. За дверью оказалась небольшая душевая. На одной из стен располагалась каменная чаша — курна, в которую из кранов лилась вода. Зачерпывая ковшом из курны, Мехмед сначала сполоснул свою руку, а потом подозвал к себе Арсена. Помогая друг другу, они наскоро освежились и, завернувшись в полотенца, лежавшие здесь же на скамье, вернулись в спальню. Шехзаде блаженно вытянулся на кровати и притянул к себе оробевшего герцога. Слушая размеренный стук чужого сердца, Арсен понял, что его клонит в сон, но в голове роились вопросы. — Мехмед, расскажи о себе, — попросил мужчина, внутренне боясь, что ему откажут. Юноша ненадолго задумался, лениво перебирая пальцами волосы герцога, но все-таки заговорил. — Моя мать была наложницей. До восьми лет она принимала участие в моем воспитании, а потом меня поместили сюда. Раньше между детьми султана шла война — тот, кто выживал, занимал престол, но зачастую правитель погибал в тот период, когда братьев у него уже не было, а детей — еще. Начинались распри за трон, поэтому и приняли закон, обязующий сохранять жизнь всем наследникам. С одним только ограничением — всю свою жизнь мы проводим в кафесе, тюрьме для шехзаде. Нас учат, содержат в роскошных условиях, выпускают в сад под надзором, нам дозволяют связи с наложницами, но большую часть жизни мы проводим взаперти. Впрочем, не всем везет так, как мне — я знаю, что один из моих братьев сошел с ума от такой жизни. Еще один подкупил кого-то из охранников, тот раздобыл ему яд, и нас стало на одного меньше. — Это ужасно, — прошептал Арсен, теснее прижимаясь к шехзаде, словно боясь, что прямо сейчас тот тоже покончит с собой. — Но как ты держишься? — Я знаю одного стражника, мы с ним вроде как сдружились, хоть он и глухонемой. Я немного научился языку жестов, и мы порой общаемся. Он показывает то, что видел в городе, или в других частях дворца. Порой за ним просто забавно наблюдать — особенно, когда он хочет объяснить что-то сложное, а я долго не понимаю. — Послушай, но если у вас приятельские отношения, почему бы не подговорить его помочь тебе сбежать? — внезапно осенило Арсена. В порыве озарения, он подскочил и развернулся лицом к юноше. — Неужели не хотелось? — Я думал об этом, но здесь столько охраны, что это самоубийство. Да и куда мне бежать? Я слишком важная персона, вдруг решу устроить восстание? Меня будут искать, а учитывая отсутствие у меня знакомых в городе и денег, это заранее проигрышная идея. — Я могу помочь, — выпалил герцог. Лицо Мехмеда вытянулось от удивления. — Правда, я знаю, как мы можем сбежать вместе. Смотри, я на примере дворцов в Европе знаю, что должен быть тайный ход. Уверен, здесь такой тоже имеется и, я думаю, найти его будет сложно, но возможно, тем более, если твой стражник нам посодействует. У меня в городе остался друг, у которого свой корабль. Вместо того, чтобы скрываться в Константинополе или окрестностях, мы сразу взойдем на борт. Придумаем тебе другой имя, оденем как француза — и никто не признает в тебе шехзаде. А дальше ты свободен и волен делать все, что хочешь, жить так, как хочешь. Мехмед еще несколько мучительно долгих минут сидел задумчивый и напряженный — меж бровей его пролегла складка, а пальцы нервно теребили кольца. Арсен вдруг вспомнил о Диларе и усмехнулся: за один день пообещал помощь двоим людям, ну прямо пора жертвовать на благотворительность. Впрочем, оба раза он предлагал свои услуги от чистого сердца и не сожалел об этом. — Мне приятна твоя забота, — медленно начал Мехмед, не поднимая взгляд на герцога, — но ты поступаешь опрометчиво. Знаешь, ты мне понравился сразу, я ни капли не жалею о том, что между нами произошло, и я был бы счастлив узнать тебя лучше. Но сейчас тобой движет чувство благодарности за наслаждение, которое мы разделили. А что после? Я не хочу рисковать тобой. Не хочу, чтобы ты потом разочаровался в своем решении. — Я уверен, что ни в чем не разочаруюсь — ни в своем предложении помощи, ни в тебе. Прошу, поверь мне. Я не меньше твоего хочу, чтобы у нас было будущее. Со мной такое впервые, но, кажется, я узнал наконец, что такое любовь с первого взгляда. Мехмед резко вскинул голову и пристально посмотрел на мужчину, пытаясь отыскать в его глазах намек на неискренность или, того хуже, насмешку. Но во взгляде Арсена разливалась только нежность, и шехзаде чуть не затопило ею. Взяв юношу за руку, герцог прижался губами к его тонким пальцам, и тот словно очнулся. — Тебе только кажется? — усмехнулся Мехмед, повторяя свои же слова. — Убедишь меня, что это истинная правда? — Приложу все усилия.***
Спустя несколько дней корабль, стоящий на якоре в отдалении от Константинополя, взошла последняя пассажирка. Дилара радостно улыбнулась, завидев Арсена на борту и, заметив, как тот бережно держит за руку незнакомого ей юношу, заговорщически подмигнула. — Дилара, познакомьтесь, это… кхм, — герцог внезапно застопорился и вопросительно посмотрел на своего спутника. — Антуан, — склонил голову шехзаде. — А почему Антуан? — не утерпела девушка. — Насколько я знаю, вас звали Мехмедом. — Ты правда думал, что наложница из дворца не узнает члена правящей династии? — со смехом уточнил юноша, глядя на удивленного Арсена. Тот обиженно захлопал ресницами, но, когда его приобняли за плечи, перестал дурачиться. — А что касается моего имени, так нарекла меня мать. Она тоже была родом из Франции и, тоскуя по родине, хотела сохранить частичку ее во мне. Но, согласно традиции, все наследники должны носить турецкие имена, поэтому я и стал Мехмедом. Но теперь, с тобой, я наконец могу быть самим собой. — И жить, как захочешь, — нежно улыбнулся Арсен. — Хочу с тобой.