*
Раннее утро. Любимая белая рубашка и деревянный пин на ней, прямо над небольшим кармашком. На значке вырисовываются красные наушники и какой-то авторский слоган. Типа: «не будь губкой, а фильтром». Мотивирует, однако. Чёрная подводка на внутреннем и внешнем уголке, ставшая за короткий промежуток времени чертой Таками. Нет, Ястреба. Ястреб звучит круто, ему нравится. Нравится свой новый смысл жизни, новый коллектив и даже... друзья? Их же можно так уже назвать? Нравится обедать на свежем воздухе за теми самыми столиками на территории университета, которые Таками заприметил в самый первый день. Там теневая сторона, от чего находиться там ещё комфортнее. Нравится оставаться и выполнять задания в медиацентре. Нравится пить мятную матчу, которую покупает Мируко. И нравится рисовать каких-то чертят на полях в тетради. Я неплохо устроился, — хмыкает Ястреб, неспеша идя по третьему этажу. И это не может не радовать. — Ну да, а как же без этого. — Я слышала, что у них имеется дом братства. И обычно все тусовки проходят именно там. — Дом братства? Круто. Насколько мне известно, их редко создают. Они есть, но их по пальцам сосчитать можно. — Но так мы же в самом крупном университете города, было бы странно, если бы его не было. — Ястреб, а ты пойдешь? — Доносится сквозь шум собственных мыслей. Блондин мутно смотрит в ответ, не понимая, о чём вообще речь. — Что? — Посвящение. В доме братства. Будут вторые и третьи курсы, — разжёвывает девушка, смотря на Таками вместе с остальными ребятами. Парень задумывается, тянет долгую паузу, подставив палец к подбородку, делая вид, что серьёзно обдумывает своё решение. — Ну ты чего!? — Жалобно протягивает Руми, надувая губы. Для многих ребят это событие чуть ли не главное за все четыре-пять лет обучения. Как выпускной в старшей школе. Только вот у Таками не было выпускного. У него вообще ничего не было. Даже сраной фотки с одноклассниками, где все наигранно улыбаются. А-ля — вы — моё самое лучшее время в школе. Ага, как же. Только очень быстро все забывают, как рвали тетради неприметной девочки из класса, когда она не могла за себя постоять. Или избивали тихого парня в очках за сэндвич с курицей, потому что самим идти в магазин не хочется. А вот отпиздить невинного мальчишку — далеко ходить не надо. Или заснять на телефон компрометирующее видео и выставить в сети. Или... Блять, мерзость. Лишь одно успокаивало Кейго — это целый университет, а не маленькая школа, где все друг друга знают. Если и опозоришься, то не так заметно. Абсурдно, но факт. К тому же, Кейго основательно взялся за новый образ жизни и вот так сразу сливаться, не попытавшись... Ну такое. На крайняк, думает, Мируко рядом. Она правда неплоха. — Да пойду-пойду, успокойся, — смеётся, получая от одногруппницы подзатылок возмущения и поднимая руки в сдающемся жесте. — Может, подружимся с кем-то из старших, будут нам помогать с домашкой, — с нахальной улыбкой произносит блондин, кося глаза, и тут же получает второй подзатыльник от Мируко. — Всё-всё, шучу! Ястребу определённо нравится. Кажется, ближайшие четыре года могут пройти без происшествий и весьма весело. — Конечно, повеселимся. — А то! Жду этих тусовок как пришествие Иисуса, — доносится где-то вдалеке. Кейго снова в своих мыслях, совсем теряет концентрацию на реальном вокруг. В руках учебник с правилами оформления текста, прижатый к груди. Взгляд направлен куда-то вниз, на недавно вымытый пол. Голова занята всем и ничем одновременно. Кажется, в конце недели то самое посвящение первокурсников в доме братства. И стоило бы решить, в чём пойти. Вот только лоб сталкивается с чем-то мягким и тёплым, а в нос ударяет приятный запах парфюма, выбивая прямиком из занудной башки. — Хэй, аккуратнее надо быть, — слышит блондин немного выше. Голос понижен, выталкивает отчётливую хрипотцу. Она проникает в уши, и по телу проходят мурашки как мелкие разряды. Отсутствует грубость и намеренная предъява, как это обычно случается, а совсем наоборот — чувствуется некая игривая ласка. Растягивающие гласные завлекают и успокаивают, ведут за нос. Таками поднимает взгляд с тёмных джинс с металлическими цепями на кармане и чёрной рубашки, обхватывающей статное тело. Рукава небрежно закатаны по локоть, обращая своё внимание на тонкий плетёный браслет на левой руке и тянущуюся татуировку каких-то линий и точек, похожих на млечный путь. Очень тонко и изящно. Таких аккуратных Кейго ещё не встречал. Взгляд скользит дальше, позволяя янтарным глазам встретиться с чистой бирюзой, которая просто пронзает до самой корки сознания. Холодный, переливающийся от одного оттенка голубого к другому, создающий искрящийся цветовой спектр. Лисий взгляд смотрит прямо и уверенно, изучая, сканируя. Полное отсутствие замешательства, в отличие от Кейго. Зрачки — тёмные омуты, в которых играет какая-то блядская чертинка и интерес. И Ястреб теряется на мгновенье, пытаясь понять, что происходит. Где он и как сюда попал. На губах незнакомца лёгкая расслабленная улыбка. А ещё пирсинг. Много пирсинга. Это Ястреб замечает чуть позже, когда соображалка возвращается на место. Бровь, нос, нижняя губа, уши. Металлические колечки и шарики красиво отблёскивают на свету на фоне смольных волос. И Ястреб не может не залипнуть. Несмотря на обилие, выглядит это гармонично и... сексуально. — Спасибо, учту, — протягивает блондин, подражая парню напротив и легко улыбаясь (насколько легко — это ещё проверить нужно), немного прикусив нижнюю губу. Кейго не может объяснить самому себе причину такого дразнящего поведения. Похоже, это всё вибрации этого парня — та самая чертинка и тягучий голос. Собственно, он ведь сам задал такой ненавязчивый ласковый тон, а Кейго лишь решил подыграть. Грубость и недовольство здесь всё равно неуместны. Таками вновь опускает голову и аккуратно обходит парня с пирсингом, пряча глаза в пол и растягивая губы в довольной улыбке, уходя дальше по коридору второго этажа. Усмешка сама появляется на лице, как знак гордости собой. В прошлой жизни Кейго лишь промолчал бы, тревожно сглатывая от такого напора и мечтая раствориться прямо в пол под ногами. Но не теперь. Всё-таки выбранный образ идёт на пользу, принуждает работать на себя, как грозный начальник. Вот, Кейго, смотри — ты больше не заикающийся мальчик, который будет шмыгать носом и прятаться от того, что случайно задел какого-то мужика на остановке и не извинился. Потому что страшно, что накричат. Мол, какого хера ты в глаза долбишься, не видишь, куда прёшь? Обычно этого он и ждёт. Потому что по-другому не бывает. Не существует. Это какой-то обнадёживающий сон? Возможно. Но не сейчас. Парень со смольными волосами лишь играючи пропел и посоветовал быть аккуратнее в следующий раз. Когда такое было? Где надменный взгляд и пинок в ответ? Где угрожающая рука, резко ложащаяся на слабое плечо? В прошлом, Кейго. В прошлом. Парень с татуировкой смотрит вслед, будто мысленно провожая. И эта копна светлых волос знатно западает в память. — Эй, ну ты чё, Даби? — Чё завис? — Трясёт за плечо своего друга Джин, стоящий рядом. Даби нехотя отрывает взгляд, разворачиваясь к парням. — Всё нормально, идём, — отвечает, направляясь в противоположную сторону. Это ещё что за экземпляр?.. — проносится в голове парня с ежом на голове. Такое он встречает впервые. То есть, реально, кто-то зацепил те эмоции Даби и перенял их на себя? Отпарировал, как профессионал. Да ещё как мило, оставляя за собой шлейф из интриги и любопытства. Естественно, он заметил, как парень вперился в лицо взглядом, также откровенно разглядывая и по-любому цепляясь за пирсинг. Ещё бы, любой прохожий считает необходимым скосить свои глаза на металлические кольца. И этот не исключение. Только вот несмотря на уверенный и дразнящий тон, глаза-то всё равно стыдливо скосились в сторону. Ну точно экземпляр. Даби облизывает пересохшие губы, цепляя кончиком языка колечко в губе, думает. В руках непроизвольно вертит ключи с цепочкой и уродливым синим пламенем из крашенного металла, который он купил как-то по пьяни и забыл снять. Светлые янтарные глаза всплывают в памяти, возбуждая неподдельный интерес до конца учебного дня. Джин то и дело, что продолжает подтрунивать насчёт приближающейся тусовки в доме братства. А рядом сидящий Шигараки лишь цыкает и периодически подъёбывает своего вечно активного приятеля. Для Даби это уже привычный шум, который даже успокаивает и даёт спокойно заняться своими делами в голове. А дела в собственной башке явно были не на месте в этот раз. Что касается Ястреба — то явная самоуверенность пёрла через край, заставляя глупо улыбаться и вызывать непонимающие взгляды сокурсников. Таками не знает, как зовут этого парня, на каком он курсе и уж тем более не имеет понятия, что он за человек. Однако он первый, кто при столкновении не послал на все четыре стороны, а мило пропел быть в будущем аккуратнее. Наверное, если бы все люди реагировали так легко и просто, то этот случай не был бы столь вопиющим и необычным. Но всё складывается именно так и не иначе. В этом университете точно все не такие, как ожидал парень. Будто вылизанная картинка после кучи неудачных попыток нерадивого художника. Это одновременно нравилось и пугало. Оставшиеся несколько дней почти весь университет верещал о посвящении в конце недели. Мируко рассказала, что будут второкурсники и третьекурсники включительно, и обещала, что они с Кейго должны круто провести время и запомнить эту вечеринку на всю жизнь. Таками лишь молча молился, чтобы она запомнилась только в хорошем свете. Идя по коридору, Таками залипает в телефон, листая новостную ленту и совсем не смотря под ноги. В общем чате группы только и успевают пестрить фотки подготовки к посвящению. Кто-то спрашивает, какая погода будет вечером и что лучше надеть; кто-то переживает, что старшекурсники притащат лишь алкоголь и совсем забудут про еду. Очень много болтовни пролистывается мимо, не откладываясь в памяти Кейго. Только сообщение от Мируко, что она сделала на заказ специализированные значки для всей группы. Мол, так все будут видеть, что мы факультет журналистики. Таками лишь кривит губы в лёгкой ухмылке, рассматривая значок на фотографии. Думает, какая Мируко всё-таки забавная и простая. Побольше бы таких людей. Кажись, Таками тогда бы не вырос таким забитым и замученным. И, возможно, не столкнулся бы с тем дерьмом, с которым пришлось. Не сразу понимает, что происходит, когда резко оказывается прижатым к ближайшей стене каким-то высоким телом. Мгновение, взгляд концентрируется и останавливается на чёрной футболке. Очень близко. Ещё выше — уже знакомые голубые глаза и пирсинг. Кейго сглатывает от неожиданности, чуть не уронив собственный телефон, но буквально за секунды приходит в себя. Почему-то в горле застревает ком, как раньше. Будто срабатывает какой-то установленный давным-давно механизм, оповещающий, что сейчас будет больно. Неважно как, но будет. И этого не избежать. Но он избегает. Снова. — Ой, я такой неуклюжий, — тот самый пониженный ласковый тон с хрипотцой и растянутые гласные прямо в приоткрытые от неожиданности губы Ястреба. На лице дразнящая улыбка, подобная усмешке, но совершенно безобидная. В чёрных омутах отблескивает свет от флуоресцентных ламп коридора, а бирюзовая радужка пестрит десятками оттенков. И этот блядский хитрый прищур, который лишь своим существованием припечатывает к стене, не давая и пальцем шевельнуть. Мол, ты не уйдешь просто так, дорогой. Левая рука упирается в стену справа от головы блондина. Кейго всем нутром понимает, чего он хочет. Чего он ждет. Будто на подкорке сознания ждал этой встречи и слышал сладкие отголоски голоса. Таками принимает эти негласные правила, смотрит в ответ также хитро, немного надменно, чтобы показать самоуверенность, несмотря на своё положение. Невольно залипает на отблески пирсинга в носу и губе, ненадолго забывшись. — Аккуратнее нужно быть, — ласково советует Кейго, беря пример с парня напротив. На лице брюнета появляется довольная улыбка и множество других эмоций, которые тяжело понять. Но, блять, блондин готов поклясться, что парень с пирсингом испытал мини оргазм от этой негласной игры между ними. Да чего лгать, Ястребу самому было не по себе. В хорошем смысле. — Учту, — пропел в ответ брюнет, хмыкая и на пару секунд задерживаясь взглядом на пухлых губах. В этот раз Даби удаётся разглядеть этого паренька поближе, хоть и ненадолго. Хотя бы так, он уже доволен. А то в прошлую встречу появился и нагло покинул поле зрения. А Даби такое не любит. Он отмечает аккуратную подводку в уголках глаз и красивый янтарь. Даби не понимает, что с ним происходит, но этот «экземпляр» цепляет ещё сильнее. Случилось же такое. Даби считает до восьми, чтобы не залипнуть. Вот так просто — взять и продолжить играть, чувствовать это дразнящее напряжение. Взять и прочитать блондина как открытую книгу сквозь эти янтарные глаза, сквозь губы, искривлённые в довольной ухмылке. Словно новая цель жизни. Этот парень. Парень ещё раз хмыкает и покидает блондина, оставляя за собой привкус возбуждения на языке у Ястреба. Возбуждения интереса, точно. Блондин вдыхает полной грудью, когда остаётся один. В голове каша от происходящего. И, похоже, от такого давления он всё это время задерживал дыхание. Чудом не закашлялся. Витает мысль, что это всё шутка, сценка и этому парню нравится так себя вести с незнакомыми людьми — ласково, но настойчиво. Настойчиво врываться в личное пространство. Чем-то напоминает самого Кейго. Даби считает до восьми. Раз. Два. Три. Четыре. Пять. Шесть. Семь. Восемь — это бесконечность. Он думает бесконечно. — Мне кажется, что ты очень хочешь найти там себе ухажёра, — с усмешкой произносит Ястреб немного тише, подперев голову рукой и косясь на преподавателя за рабочим столом. — Вообще-то я иду веселиться с новыми друзьями, — чуть нахмурившись, отвечает девушка, толкая блондина в плечо. — Это вот тебе не помешало бы, чтобы тебя кто-нибудь приструнил, — поддевает Руми и теперь уже хмурится Кейго, а подруга тихо хихикает. — Ой, ага, — закусив губу, Таками отворачивается к окну, прочищая горло. Всё-таки Мируко тоже умеет острить и это непроизвольно вызывает улыбку. Приструнил? Для Ястреба это звучит двусмысленно. Агрессивно. Его уже однажды приструнили. Да так, что сердце до сих пор лежит ошмётками где-то в грудине, кровоточа и пачкая остальные органы. Лишь полумёртвый разум ещё работает без перерывов, как старые часы, которые вот-вот остановятся. Только не от старости, а от перегруза. Перегруза собственных чувств и мыслей, которые разбиты на острые уродливые осколки. Которые ненавязчиво добивают оставшееся в разорванном состоянии сердце. Это ненадолго. Это до следующей ситуации, которая поддаст острым коленом в солнышко. Чтобы наверняка. Чтобы насовсем. И Таками нервно сглатывает. — Ну а вообще, решил, в чём пойдёшь? — Чуть тише спрашивает девушка, чтобы не привлекать внимание преподавателя. — Это, вроде, по вашей женской части — выбирать прикид. Мне всё равно, пойду как обычно, это же не свиданка, — Руми поднимает глаза вверх, задумавшись, и следом молча кивает. — Эх, ну да, — вздыхая, девушка поднимается с места, когда преподаватель сообщает об окончании занятия. — Но я буду самой красивой, а ты после меня, — отвешивает, широко улыбаясь, параллельно собирая свои тетради со стола. Кейго добродушно смеётся, поднимаясь следом. — Я в тебе не сомневаюсь. Увидимся вечером, — ребята прощаются до следующей встречи сегодня и разбредаются по домам. Не проходит и десяти минут после прихода домой, как Кейго уже стоит напротив раскрытого вещного шкафа, нервно постукивая мыском. Это полнейший бред, но именно этим парень сейчас и занимается. Какого хера я об этом думаю? Это вибрации Мируко так повлияли? Раздвижная дверь на роликах со стуком врезается в стену шкафа, когда Таками дёргает назойливую вещь. Ею оказывается красная толстовка со шнурками и глубоким капюшоном с белыми горизонтальными полосками. И ещё двумя широкими полосами на каждом рукаве. К ней же летят чёрные рваные джинсы и любимые кеды. А в принципе, реально, зачем что-то выдумывать. Буду придерживаться образа, — думает, попутно снимая рубашку поло и откидывая в угол дивана. Телефон разрывается от количества сообщений в общем чате, но Таками лишь хмурится, бросая его на зарядку и продолжая заниматься своими делами. Небольшой перекус такояки, которые парень купил по пути домой. Это вкусно, особенно в этой лавке около дома. Да и всяко лучше, чем сидеть голодным, потому что готовить настроения нет. Да и получается не супер. Не сравнится с бабушкиной стряпней. Пока аккуратные такояки по очереди падают в рот, Кейго зависает, впериваясь пустым взглядом в телевизор, висящий над кухонным фартуком. Там, кажется, идёт какое-то тупое телешоу про людей, которые ищут себе пару. А, ну да, идти ради этого на телек самое лучшее решение. Идиоты. В голову то и дело возвращается тот самоуверенный парень с пирсингом и градиентной татухой на предплечье. Такой аккуратной и необычной, что аж самому захотелось набить что-то подобное. Забавно. Раньше я о таком не задумывался, — проносится где-то отдалённо, не нарушая общего шума. И Ястреб хмыкает. — Да, раньше я много о чём не задумывался. Выбранный образ, который совсем не идёт вровень с тем, каким Таками является на самом деле — навязывает свои принципы и цели. Точнее, являлся. Это обнадёживает. В другой шкуре жить легче, особенно в такой. И кто бы что тут не говорил, но блондин готов вгрызться в эту новую версию себя зубами и не отпускать. Лишь бы не было отката. Отката к наивному сопляку. Ни за что. Как бы он не действовал на нервы, выкидывая в больную голову осколки паршивых воспоминаний — Ястреб не позволит. Больше не позволит. Смешной... Тот сломленный герой навсегда должен остаться в старшей школе и спрятаться в туалете под гул проходящих по коридору учеников. И даже сквозь ещё острую боль, которая не может утихнуть и дать спокойно вдохнуть свежего воздуха, Ястреб пытается идти вперёд. Пока получается. И, думает, будет получаться дальше. Телевизор уже вещает о погоде сегодняшним вечером — похолодает. Несильно, но всё же. Ещё больше уверен, что толстовка наилучший вариант. Он ведь понятия не имеет, что там за дом братства такой. Как он выглядит? Где находится? Ничего. Точнее, Мируко что-то рассказывала между делом во время обеда, но Ястреб благополучно решил пропустить мимо ушей. Типа, мы же итак туда пойдём и увидим. Другого не предложат. Руми лишь молчит в ответ, слушая Таками и запивая свою упаковку моти яблочным соком из коробочки с трубочкой. Она очень любит зелёные яблоки, замечает парень. Наверное, потому что они кислые. Подрывают рецепторы, не давая спать. — Ты слишком аскетичен, — просто добавляет девушка, по-детски хмурясь и высасывая остатки сока. Потом с глухим звуком ставит упаковку на столик. — Но в то же время очень заинтересован и активен. Как умудряешься? Ястреб хмыкает, он и сам не знает. Точнее... — Не знаю, — делая вид, что правда не знает, отвечает спокойно парень. Лишь уголок губ слегка тянется вверх. Просто в нём борются две личности. Просто он живет как в расстройстве. Однако старается сделать всё, чтобы самодостаточная личность выиграла. Вот так, ага. Готов заплатить все свои деньги кому-то там, несуществующему, лишь бы она победила и растоптала в грязь наивного лоха. Чтобы била со всей силы, прямо в солнышко, в висок. Чтобы та личность больше никогда не встала после оглушающего удара. Никак иначе, ясно? Таками приходит ровно к тому времени, которое назначили сокурсники в чате. Стоит прямо перед главными воротами на территорию вуза, сопровождающую всё тем же аккуратным парком из множества высоких деревьев. Немного похолодало, как и передавали совсем недавно по телевизору. Ястреб хмыкает, зарываясь пальцами в глубокие карманы и теребя значок между пальцами. Буквально по минутам начали прибывать знакомые лица, явно настроенные на веселье и взрослый отдых. Таками дружелюбно обнимает в ответ каждого, уж очень они все любят тактильные ощущения. Хотя, собственно, парень не особо против. Хоть и вначале косился с недоверием и не понимал — зачем. Через минут пять в компанию влетает Мируко во всей своей красе: высокий тугой хвост, тёплый свитер и юбка в складку. Не особо отличалось от её обычного прикида, но всё же выглядело красиво. Поэтому Ястреб в своей манере делает комплимент, от которого девушка задорно смеётся. Тот самый дом братства оказывается совсем неподалёку: от вуза в левую сторону парка метров пятьсот. На территории расстилается зелёная лужайка с подвешенными лампами в виде гирлянд. Огромная табличка-указатель. Сам дом выглядит как коттедж с двумя этажами, довольно большой и просторный. На улице парочка машин, видимо, чьих-то студентов, а также компании стесняющихся и не очень ребят. Таками не помнит того момента, когда полностью влился в антураж этого места — слишком оперативно это произошло. Вот он уже играет в настольный теннис вместе с Йонгом — забавным одногруппником, который очень любит, как оказалось, ром с колой и обилием льда. А ещё много говорить по делу и без. Но Ястреба это не напрягает, наоборот, как-то разбавляет атмосферу и душную голову. Он выпивает несколько шотов за компанию. Оказывается весьма вкусно. С кислинкой. А потом горло обжигает алкоголем, ударяет в нос и голову. И становится очень хорошо и весело. Как в тех самых фильмах про подростков и вечеринки до утра. Кейго наконец-то чувствовал себя... полноценно? То есть: голова не болит прошлым, ничего не мельтешит перед глазами как тряпка для быка. Вокруг знакомые лица, с которыми Ястреб в отличных отношениях, и ещё пара новых лиц с других курсов. Он чувствует себя... обычным человеком? Отдыхает всем телом и не ловит на себе косящихся как-то недружелюбно взглядов. Пиздец, дожил. Наверное, теперь можно спокойно умирать. Таками перехватывают под локоть где-то спустя час и тащат куда-то в толпу. Это Мируко. Музыка играет не так громко, как стоило ожидать, поэтому блондин отчётливо слышит, как девушка трещит о какой-то игре. — Сейчас наш факультет будут посвящать! Все играют в правду или действие. Выполнил — добро пожаловать, — тараторит Мируко куда-то вперёд, продолжая тащить Ястреба, хотя он и сам в состоянии дойти. Только вот она, походу, не в курсе. — Мы здесь! — Громко и навеселе кричит Руми, поднимая руку вверх, как на уроке. Все одногруппники уже уселись в круг на мягком ковре, в предвкушении осматривая друг друга и студентов со второго и третьего курсов, которые благополучно расползлись на ближайшие кожаные диванчики или выстроились вдоль стен. Так сказать, выбирая удобное место наблюдения за первокурсниками. В центре круга лежит коробка с рваными листочками в ней. Ястреб с любопытством усаживается рядом с Йонгом и Мируко, скрещивая ноги в позу цветка. Оглядывает комнату, видит множество незнакомых лиц. Те расположились прям как у сцены в театре, готовые вот-вот наблюдать за игрой. Таками в предвкушении облизывает немного пересохшие губы после алкоголя. До сих пор чувствуется бодрящая кислинка лайма. Глаза безудержно бегают по помещению с обилием людей, сливая их в фоновый шум. Ну, либо алкоголь даёт побочку. Только даёт побочку ровно до того момента, пока глаза не спотыкаются о холодную бирюзу под острыми прядями чёрной чёлки. Знакомые черты как по заказу растягиваются в довольной ухмылке, а взгляд вновь прибивает тело к поверхности пола. И Ястреб сглатывает, совсем позабыв, где он находится. Каждый раз при столкновении с этими глазами, с этим парнем, он будто падает в пучину. Что это за магнетизм? Как этот старшекурсник умудряется пригвоздить одним взглядом, словно молоток по крепкой шапке гвоздя? Но, как показывает практика — вовсе не крепкой. Они таращатся друг на друга добрые секунд пятнадцать. А Ястреб так вообще забыл, что ему заложено природой моргать, чтобы глаза не высохли от напряжения. Парень с пирсингом крутит меж пальцев красный маленький стаканчик с жидкостью и плавно переводит свой взор, разговаривая с двумя другими студентами, которых Таками, кажется, тоже уже видел. У одного ещё волосы голубого оттенка, а у второго татуировка в виде шва на лбу. Кейго резко отворачивается, когда чувствует лёгкий пинок под ребра от Мируко. Кажется, она что-то спрашивала. — Что? — Ты где витаешь? Правила объясняют, — хмурый взгляд смотрит на блондина пристально, будто это посвящение в натуре несёт за собой только два пути — прохождение или вылет из вуза. Мируко кивает головой в сторону старшекурсника, который сидит на ближайшем диванчике за кругом первокурсников, широко расставив ноги и расслабленно жестикулируя правой рукой в воздухе. — Тяните сейчас те листочки по центру. Кому попадётся бумажка с цифрой один — начинает задавать вопрос или действие тому, кому попадётся цифра два. Дальше идёте как обычно в этой игре — по часовой стрелке и по очереди. Поехали, — парень машет рукой, мол, валяйте, я закончил. Руки ребят тянутся в коробку и каждый забирает себе по рваному кусочку бумаги. Ястреб видит чистую бумажку — значит, теперь просто ждёт своей очереди по кругу. Цифра один попадается Мио, а вторая — Таки. Речь идёт про правду, где Таки признаётся, что по пьяни купался нагим в семейном бассейне, думая, что родители уехали. Вокруг поднимается смех, очередь идёт по кругу. Ястреб не особо вникает в вопросы и ответы, лишь замечает действия — типа выпить у рандомного чувака с коленки или шепнуть что-нибудь на ухо. Предсказуемо. Взгляд непроизвольно находит знакомые черты смольных волос и острого лица. Парень по-прежнему стоит, облокотившись на стену у окна и наблюдая за идиотскими заданиями в кругу перваков. На нём обтягивающая чёрная водолазка и тёмные джинсы, а поверх бадлона белая свободная рубашка и цепочка. Ястреб опускает взгляд, переводя внимание на своих друзей, теперь уже слушает и пытается вникнуть в суть. Нужно ведь подумать, что выбрать. Почему-то на подкорке сознания Таками не боялся выбрать действие в отличие от правды. Мало ли о чём могут спросить. Могут спросить о ненавистном прошлом, о котором Кейго предпочитает молчать и другим знать это подавно не нужно. Он хмурится, размышляя, пока сквозь фоновый шум не слышит своё имя. Осознание приходит не сразу, а как в замедленной съёмке. Но услышав своё имя ещё раз, Таками дёргается, поднимая взгляд. — Ястреб! Хорош спать, — по-детски возмущается Йонг, кладя блондину ладонь на плечо. — Правда или действие? — Действие, — он даже не думает. Выпаливает как из ружья, как будто было задумано. Хотя в душе понимал, что действие не может быть легче правды. На провокационные действия здесь никто не скуп. — Хм-м... — Йонг подставляет указательный палец к губам и поднимает глаза вверх, упорно думая. Если думать под количеством алкашки, что он выпил, вообще возможно. Ястреб немного напрягается, пытаясь предположить, что его ждёт. Но Йонг довольно быстро выносит свой приговор: — Поцелуй в этой комнате любого человека, который тебе симпатичен. И Таками простреливает в грудину. Ёпт твою мать, Йонг, я ожидал много чего, но ты, блять, превзошел все ожидания. Блондин вовсе не зол, как может казаться — наоборот, это самое банальное и скучное действие, которое парень мог пожелать. Серьёзно, Кейго ожидал любой пиздец, который сварит эта великая голова под градусом, а в итоге — поцелуй человека. Да ещё и на свой выбор. Возможно, прошлый я очень распереживался бы по этому поводу, но на то он и прошлый, думает. Таками с ухмылкой поднимается с места, оглядывая круг сверху, и направляется в сторону. Туда, где широкое окно со стикерами на откосах. Туда, где гладкая бежевая стена и упирающийся в неё парень с пирсингом и жёсткими смольными волосами. Даби не сразу замечает, как к нему бесшумно подходит светловолосый парень чуть ниже его самого. Как вокруг ликующий гул и свист становится резче и громче. Осмысление приходит лишь тогда, когда парень в красной толстовке хватается пальцами за чёрную водолазку на груди брюнета и тянет к себе. Ястреб жмурит глаза, сталкиваясь с влажными от алкоголя губами. Вновь та цитрусовая кислинка, которая слегка пощипывает прокусанные от нервов губы. Какая бы самоуверенность из него сейчас не пёрла, было неловко от того, что это публично. Однако в ту же секунду голова Таками отключается и покидает свою обитель, когда в рот проникает язык парня с пирсингом. И Ястреб задыхается. Задыхается, когда чувствует горячий металлический шарик, перекатывающийся по собственному языку. Он даже здесь есть, Боже, — Ястреб непроизвольно тихо выдыхает со стоном в рот партнёра, но тот, кажется, слышит. Блондин не понимает, сколько уже времени прошло, как долго они целуются, совсем позабыв про вопящую публику на фоне. Понимает только, насколько ахуенно этот парень проникает в приоткрытые губы, цепляя шариком в языке кромку зубов, слегка постукивая. Прохладное колечко в нижней губе отрывисто касается уголка рта Ястреба, дразня разницей температур. Ноги подкашиваются от кайфа, но заботливая крепкая ладонь по-хозяйски смыкается на талии, сгребая в кулак ткань толстовки. В нос ненавязчиво проникает цитрусово-древесный запах с нотами бергамота, мандарина и, кажется, сандала и ещё чего-то. Затуманенный разум плывёт в настоящие ебеня, отвешивая Ястребу прощальный «салют!». — Эй-эй, не съешьте друг друга! — Это слишком горячо, у меня встаёт, — слышится на фоне параллельно смеху других ребят. Ястреб медленно открывает глаза, отрываясь от слегка покрасневших зацелованных губ. Видит, как они искривляются в довольной усмешке, а в глазах блядские бесы пляшут. Рвано дышит, отпуская водолазку и глаза в сторону. Очень неловко. С ним такое впервые. Поцелуй действительно превзошел все ожидания и Ястреб почувствовал себя неумехой. На скулах слегка горит румянец, а вот брюнету хоть бы что. Стоит с довольным оскалом, теребя резцами колечко в нижней губе и медленно убирая свою руку с талии блондина. Толстовка немного помялась. — Ястреб, да ты больше всех достоин этого посвящения! — Орёт кто-то из толпы знакомых, присвистывая. Таками лишь хмыкает, возвращаясь в круг. Даже старшекурсники пребывали в некой растерянности от увиденного. Действительно, мало кто из перваков позволял себе откровенные действия в сторону старших курсов. Всегда стеснялись и краснели, играя только среди своих друзей. — Значит, любим постарше? — С надменной усмешкой цедит парень на диване, который ещё совсем недавно объяснял правила. У Таками ком в горле встаёт ненадолго, но он тут же проглатывает его, собираясь ответить, но его опережают: — Действие гласило о любом человеке в комнате. Не вижу проблемы, — совершенно ровно доносится со стороны окна. Даби смотрит прямо, уверенно, только не улыбаясь в привычной уже манере. Взгляд пропитан безразличием к тому, кому шло обращение. И Ястреб прочитывает в его глазах частицы недовольства, хоть и тщательно скрываемого. Кажется, у них какие-то свои тёрки, думает. — Теперь мне! — Разрывая напряжённую атмосферу, выкрикивает Мируко. И вечер снова продолжает быть весёлым и безбашенным, оставляя на заднем плане нерешённые разговоры.*
В начале новой недели Таками чувствует себя прекрасно. Сам не понимает, чему обязан таким хорошим самочувствием. Посвящение в доме братства прошло весело, хоть и не без странных конфузов, но всё же. В отличие от Йонга хоть голова не болела на утро. Только губы горели и во рту до сих пор остались ощущения, будто некто вновь водит своим металлическим шариком по языку. И невольно загораются кончики ушей. Невольно они загораются ещё ярче, когда за любимым обеденным столиком, пока Таками ждет Мируко с матчей, со спины в районе шеи чувствуется горячее дыхание, от которого мурашки одолевают всю спину. Блондин вздрагивает, слыша тягучее «привет». А потом брюнет шлёпается на соседний стул рядом. Придвигается ещё ближе, задевая коленом бедро Кейго. — Я-я-ястреб, — ласково тянет в своей манере парень. — Так тебя, вроде? — Лисий прищур смотрит с интересом, изучая каждую черту лица. Белая водолазка плотно обхватывает мышцы плеч и торса. И Таками готов поклясться, что может разглядеть каждую чёрточку рельефа на теле, каждый изгиб. Сквозь тонкую ткань просвечивает тёмная татуировка на предплечье, которая зацепила своей антуражностью ещё в первую встречу. Блондин мнёт губы, стараясь не застывать взглядом на одном месте. Пялиться — не очень хорошо. Особенно так откровенно. — Это... прозвище. А имя Кейго Таками, — приглушённый голос звучит не особо уверенно, особенно сквозь шум листьев на ветру. Но парень напротив лишь интригующе улыбается, подпирая рукой подбородок. Внимательно смотрит. — Мило, птенчик, — хрипло произносит. — Даби, — кратко добавляет брюнет, будто это не играет важной роли в моменте встречи. Смольные волосы слегка колышутся от ветра, обнажая множество колечек на ушах Даби. Выглядит завораживающе. Даби резко приближается ближе, оставляя между лицами лишь несколько несчастных сантиметров и аккуратно подцепляя подбородок Ястреба своими длинными пальцами. Голубые глаза блестят каким-то откровенным интересом и желанием. И Таками теряется от такого напора, совсем не понимая положение вещей. — Повторим? — Звучит полушёпотом до самой хрипотцы в голосе. Ястреб замирает, сглатывая и часто моргая. — Что? — Поцелуй, — как бы между прочим констатирует Даби, оглаживая подушечкой большого пальца острый подбородок и поднимаясь выше, чуть надавив на нижнюю губу. — Мне понравилось. Хочу ещё. И Ястреба будто ударяет о стену. Смачно, до хруста костей. До багровых синяков по расцарапанной спине и подбитого затылка. Даби же абсолютно серьёзен. Смотрит глубоко, проникающе. Пытается сосчитать весь спектр эмоций на лице Кейго: от ступора до испуга и замешательства. До рваного выдоха и ярко алеющих кончиков ушей под пшеничными волосами. Ястреб через время приходит в себя, собираясь мыслями и силой воли. Хотя очень тяжело это сделать, когда на расстоянии пяти сантиметров в губы врезается горячее дыхание. Он всё ещё неуверенно сглатывает, но, глубоко вздохнув, наконец, произносит, заставляя брови Даби подняться вверх: — То было задание, и просто так в обычной жизни я не целуюсь с малознакомыми людьми, — почти чётко проговаривает Ястреб, словно выразительно вычитывает строчку из учебника перед преподавателем. А потом гордо поднимает подбородок, вырываясь из сильных пальцев, и скрещивает руки на груди. Даби раскатисто смеётся. Безобидно, искренне. — А ты мне нравишься, — также неожиданно и резко прерывается смех, сменяя интонацию брюнета на серьёзную и поставленную. Теперь уже брови Ястреба ползут вверх, совсем не ожидав такого поворота событий. Честно сказать, Таками вообще не понимал, что это такое. Что это, блять, вообще такое. В какой момент это всё началось? Тогда, когда он врезался в этого парня? Или когда его зажали у стены? А, может, с того самого лизания на публику? Ястреб не понимал. Бился сознанием о черепушку и искренне не догонял, как так всё складно сработало. Ещё больше не догонял, почему это всё до сих пор продолжается. Похоже, новый образ слишком решительно перешёл в собственные владения, ведя Таками как по указке. И не сказать, что блондин был настолько против сложившейся ситуации и Даби, просто искренне понимал, как немного абсурдно это выглядит со стороны. Так, может, как раз-таки не абсурдно, а нормально? — Анализирует. — То, с чем ты сталкиваешься впервые, не значит, что это невозможно. Пожалуй, стоит согласиться. — Свидание, — как ни в чём не бывало, продолжает Даби, откинувшись на уличный стул и доставая мобильный из кармана тёмных джинс. — В среду вечером, я напишу адрес, — Даби будто не спрашивает, а в открытую утверждает. Потом поднимает голову, понимая, что Ястреб молчит и кусает губу. Окидывает взглядом с головы до ног и добавляет: — М-м? Ты против? — Как бы ради приличия решает уточнить Даби, теребя колечко в губе. — Нет, не против, — тут же отвечает Кейго с придыханьем. Сам себе не может объяснить такую реакцию на этого парня, но честно соглашается, диктуя свой мобильный.*
С вечера той самой среды мир Таками будто подвергся инверсии. Благодаря Даби. В хорошем смысле. Не покидало чувство, что он переродился где-то в ином измерении, где нет мудаков и других нечестных людей. И здесь существует только единственный Даби, который в холодные вечера прижимает к своему горячему телу и укрывает своей мастеркой. Вместо Мируко таскает мятную матчу во время совместных перерывов, отчего девушка периодически дует губы. Но всё равно искренне радуется сложившейся ситуации в жизни Ястреба. Потому что... он расцвёл? То есть Кейго и раньше вёл себя вполне открыто и дружелюбно по отношению к ней, но все эти действия отдавали толикой банального уважения. Даби не лезет далеко в личное пространство Ястреба, как и обещал на первом свидании. Уважает принципы блондина о времени и более подробном знакомстве, прежде чем перейти к чему-то более серьёзному. Новость о том, что третьекурсник приударяет за перваком — разлетелась среди знакомых быстро. Однако никакого осуждения Таками не заметил. А как потом узнал от самого брюнета: мол, это нормальное явление, что у нас кто-то встречается с непротивоположным себе полом. Это давно уже ни для кого не открытие, говорит. И Ястреб успокаивается. Даби — очень видный третьекурсник, и от этой новости блондину становится немного неловко. Учится на факультете перспективных исследований и много читает в перерывах. — Хотя, по мне, наверное, и не скажешь, — хмыкает как-то, откидывая голову на холодную стену и убирая руки в карманы. Таками лишь улыбается в ответ. Ещё, как оказалось, Даби один из тех, кто управляет домом братства. Каждые пять лет, заканчивающие университет, управленцы дома ищут себе на замену троих человек. В коттедже имеется три отдельных комнаты на втором этаже, где братство может жить по-надобности. Комната Даби часто закрыта на ключ. Брюнет часто зовёт гулять в парк или в какую-нибудь вкусную кофейню, где подают фисташковые эклеры и кокосовый раф. Почти каждый вечер. Ровно с шести и до восьми вечера. Даби рад бы и провести время вместе подольше, но Таками убегает, ссылаясь на свои дела и подготовку к парам. Однако приходя домой, нервно кусает губы, боясь, что его снова разводят. Снова втираются в доверие, чтобы сделать больно. Ухаживают, дают свою мастерку, когда поднимается ветер. И Кейго боится. Боится быть новой мишенью, хоть Даби поводов и не давал. Наоборот — интересовался в переписке о самочувствии, рассказывал, как его заебал один преподаватель, и как скорее хочет увидеть милое личико птенчика. Таками трепетал внутри, понимал с каждой встречей, что, блять, влюбляется. Падает в эту пучину, не может выбраться и отрезать от себя эти живые чувства, чтобы просто жить без боли. И это пугало. Даби часто курит. Курит сигареты с привкусом мяты, делая глубокие тяги и выпуская серый дым в поток холодного воздуха вечером. Таками показушно закрывает нос, мол, смотри, воняет гадко. А Даби лишь хитро улыбается и говорит как-то: — Я брошу курить, только если ты будешь заменять мне сигареты. Прямо и кратко, как подготовленный выстрел. И Кейго сглатывает от этих слов. Месяц встреч с Даби пролетает так быстро, что Ястреб не может понять, как он успел за такой промежуток так хорошо узнать брюнета. Прямолинейный и, на самом деле, очень травмированный богатенький парень с проблемным семейством. Об этом Кейго узнаёт позже, когда Даби грубо отклоняет вызовы отца, не желая идти на контакт в один из совместных обедов. Он рассказывает далеко не всё, а по существу. О своих проблемах Таками рассказывать не решается. Да и решение всё забыть и вычеркнуть, нарушать — не хотелось. Первый пирсинг сделал ещё перед совершеннолетием, специально, чтобы позлить отца. Ну а потом как-то само пошло-поехало. — Есть у меня один пирсинг, который тебе очень понравится, — как-то незатейливо отвечает на один из вопросов Кейго, включая свою блядскую ухмылку. И блондин непроизвольно краснеет. О татуировке речь заходит сама собой, когда Ястреб зачарованно проводит пальцами по тонкой белой ткани, из-под которой виднеются чернила и плавный переход. Даби лишь ухмыляется, задерживая взгляд на профиле Кейго, рассматривающего руку. Мельком татуировка выглядела интересно, но непонятно. Однако разглядывая её уже вблизи, Таками замечает множество деталей: начало около кисти руки — будто корни деревьев или концы молний из художественных мазков, переходящих в плотный чёрный вверх — к градиенту, рассыпаясь у локтя. Ястреб видит здесь свои значения, но Даби говорит: — Иногда, чтобы прийти в себя, я считаю до восьми. Однако есть одно но, — начинает брюнет, чуть наклоняя голову вбок, продолжая наблюдать за действиями блондина. — Но? — Восемь — это бесконечность. Понимаешь? — И Таками молча кивает, действительно понимая, в чём суть. — Этот рассыпающийся градиент на конце — та самая бесконечность. Раз. Два. Три. Четыре. Пять. Шесть. Семь. Восемь — это порочный круг, который не может закончиться, начиная всё заново. Бесконечность сознания. И Даби считает, шёпотом, прямо над ухом Ястреба, пристроившегося в тёплых объятиях парня и натягивающего края мастерки. Таками страшно. Страшно, что он сам застрял на цифре восемь. Мотает по кругу, как заезженную старую кассету со своим прошлым. Больно ударяя себя по затылку упавшей полкой с гадкими воспоминаниями. Не давая возможности дышать свежо и открыто. Не давая возможности Даби. Прошло больше месяца, а Даби знает критично мало о Кейго за такое время. Он не лезет, не давит, лишь смиренно ждёт как домашний пёс. За то время, что они провели вместе, брюнет чувствовал, что внутри Ястреба что-то не на месте. Что он мечется как птица в клетке, но когда её открывают, он гордо уходит вглубь обратно. Будто и не нужно было. Даби хочется быть ближе, не хочется быть просто знакомым. Потому что он уже давно перешёл эту грань. Эту грань — прохожий, знакомый, друг, любимый... Ему хочется быть последним. Но он неподвижно стоит на мушке у Таками. Даби хуярит каждую ночь в одинокой студии, в братстве он бывает редко. Хоть парень и не в лучших отношениях с семейством, отец по графику оплачивает счета и пытается приспособить Даби к родовому бизнесу. Только вот ему это на хер не сдалось. В братстве часто гулянки и тусовки, на которых парню нечего делать. Лишь ради интересного чтива он запирается в комнате, слушая шум из музыки и выпивших ребят на первом этаже. Почему-то именно так и получается читать. Потому что в тишине голову разрывает другими вещами. Таками говорит, что сегодня пойдёт на тусовку в братство. Потому что так Руми захотела. Даби лишь фыркает, говорит, что будет в своей комнате на втором этаже, если что. И тот молча кивает. Ястреб не понимает, когда успел так надраться. Похоже, в этот раз он пил что-то намного крепче, чем обычно. А, ну да, стаканы ведь таскала Мируко, а не я, — думает. На территории первого этажа Ястребу быстро становится скучно и первая мысль, которая посещает его затуманенную голову это — где Даби? Хочу к Даби. Таками вспоминает недавний разговор на перерыве, что брюнет будет в доме, но в своей комнате. И блондин направляется прямиком туда, не реагируя на возгласы Йонга и Мируко о том, куда он намылился. Нервный стук в дверь заставляет расслабленного и увлечённого своими мыслями Даби дёрнуться. На пороге оказывается никто иной как Кейго, и Даби усмехается. — Наклюкался? — Ястреб лишь мычит что-то в ответ, сразу же врезаясь в широкую грудь брюнета и хватаясь за его футболку. Третьекурсник хмыкает, закрывая дверь в комнату и вытягивая руки вперёд, ставя Таками прямо перед собой и немного наклоняясь ниже, пронзая голубыми глазами затуманенный янтарь. — Ну и зачем? — Это не я, — хнычет блондин, стыдливо опуская голову в пол и сцепляя руки за спиной в замок. — Я не знал, что сегодня так крепко. И вообще это Мируко таскала! — Пьяно восклицает Ястреб, виновато закусывая губу резцами. Даби наблюдает за этой игрой и хитро ухмыляется, закатывая глаза. Кейго устало опирается о дверь, ненадолго прикрывая глаза и пытаясь восстановить здравые мысли. Отчасти, он понимает, что происходит вокруг и его речь довольно-таки связная, хоть и нехарактерно тянущаяся. Только вот в теле играет алкоголь, вызывая какие-то дурацкие позывы смеха или желания. Даби подходит вплотную, упираясь левой рукой в деревянную дверь комнаты. Смотрит сверху на лицо Ястреба, на слегка помятый воротник тёмно-синей рубашки, на косящиеся в сторону глаза. Таками будто нарочно старался не пересекаться взглядом с Даби, играя у того на нервах. Брюнет переводит внимательный взгляд на закусанные губы и у него срывает тормоза. Блять. Даби целует ненасытно, глубоко, проходясь шариком в языке по пухлым губам. Правая рука крепко сжимает подбородок, не давая двинуться. Однако поцелуй длится недолго — ровно до того момента, пока в голову Даби не ударяет собственный разум, который, как раз-таки, самый трезвый здесь. Парень резко отстраняется, зарываясь пальцами в лохматые волосы и отходя на шаг. — Блять, прости, — хрипло шепчет брюнет. — Я же обещал не переходить черту, пока ты не позволишь. — Он нервно теребит клыком кольцо в губе, сильно жмурясь. Ястреб стоит в ступоре, молча смотрит, моргая. — Я просто соскучился... Да, он так сказал. Это, можно сказать, было условие, которое Даби пообещал не нарушать. Потому что Ястребу мысленно было легче осознавать происходящее между ними, не ударяясь в припадки возбуждения и отсутствие контроля. Не хотелось жалеть, если всё пойдёт совершенно не так. Однако то ли алкоголь так сильно бил в голову, то ли Таками сам устал держать себя в руках — но он осознанно делает шаг вперёд, хватая Даби за скулы и притягивая к себе, возобновляя прерванный поцелуй. Выходит напористо, с явным желанием, отчего даже брюнет на несколько секунд теряется. Губы Даби на вкус отдают мятой от сигарет и некой горечью от табака. Будто он совсем недавно выкурил одну. А губы Кейго горячие, резкий запах крепкого алкоголя ударяет в нос, от чего брюнет немного хмурится. — Стой, — тормозит блондина Даби, — ты уверен? Я не хочу, чтобы ты потом жалел об этом. — Третьекурсник смотрит тревожно, действительно боясь нарушить сложившееся какие-никакие отношения между ними. И Даби правда боится повестись на поводу собственных желаний и перейти черту. — Я хочу, — шёпотом тянет Ястреб, смотря прямо в бирюзовые глаза напротив. Даби красивый. Даби очень красивый. Эти смольные жёсткие волосы, эти лисьи глаза, пирсинг, возбуждающий интерес. Широкая грудь и подтянутый торс, сильные руки и длинные пальцы. Ястреб залипал. Всё время. Как бы не пытался переубедить себя в обратном, он лгал. Лгал себе. Лгал своим чувствам. Пытался закопать ту влюблённость, которая начала зарождаться, как только они стали проводить время вместе. Потому что Даби слишком хорош. И это пугает. Не бывает таких совершенных людей. Сильные руки обхватывают Ястреба под бёдра, несут к широкой кровати, стоящей напротив длинного шкафа с книгами и журналами вдоль противоположной стены. Щёки и уши горят от горячих прикосновений брюнета. От прохладного колечка в губе и наоборот — горячего в языке шарика. Даби мечется, пытаясь целовать в нескольких местах сразу. Пытаясь доставить Таками удовольствие, расположить к себе. Мол, это я, расслабься. Прохладные пальцы обхватывают волосы на загривке Даби, с силой сжимая во время горячего поцелуя, пытаясь отвести внимание от собственных глухих стонов, когда брюнет прикусывает нижнюю губу, оттягивая. Сердце быстро стучит, как молоточек в школьном звонке, вынуждая Ястреба рвано хватать ртом воздух. Даби не торопится, с пошлым оскалом прикусывает тонкую кожу на шее, чуть надавливая на кадык большим пальцем. Таками закусывает губы, запрокидывает голову, давая Даби больше пространства. Поцелуи сменяются покусываниями в нежных местах — от шеи до острой ключицы, потом вдоль распахнутой рубашки прямо до розовых сосков. Блондин стонет в сгиб локтя, пряча глаза. Слишком горячо. Ястреб не выдерживает. Он слишком чувствителен в данный момент. Особенно, когда рядом Даби. Даби стягивает через голову собственную футболку, откидывая куда-то в сторону, жмётся ближе, соприкасаясь с напряжённым животом парня. Холодные пальцы вдруг пробегаются по подтянутому торсу, изучая, лаская, от чего Даби немного вздрагивает. Следом шумно выдыхает, когда те же пальцы аккуратно сжимаются в районе паха, ведя вверх с нажимом. Кейго действует на Даби как ебанная наркота, никогда в жизни никто не срывал ему голову так, как этот неоднозначный парень. Неоднозначный — готовый уткнуться в нежные объятия Даби, готовый с дрожащей лёгкостью проводить по замысловатой татуировке на руке, но не готовый рассказать о себе, о своём прошлом. Каким Ястреб был в школе, какие книги читал, из-за кого плакал по ночам? Какие предметы не давались его милой голове? Кто его друзья? Ничего. Даби ничего не знал. Видел вдумчивое и скривлённое лицо в определённые моменты, и это даже были не открытые вопросы, а так... мельком брошенное, не относящееся напрямую к Таками. Но он кривился, отворачивался, от чего Даби терялся, не понимая, что случилось. Где-то сидел в нём тот самый рычажок, который работал в противоположную сторону, заставляя Ястреба чувствовать иные эмоции. Даби ни хера не знал. И это бесило ещё больше. Скулы у Кейго горят, то ли от алкоголя, то ли от слишком возбуждённого рядом Даби. Его глаза сверкают голубым пламенем, показывая дикое желание и что-то ещё — иное, не подходящее под страсть. Только вот Таками не в состоянии уловить ту самую частицу. А жаль. Тонкие запястья Кейго оказываются в кольце пальцев Даби, задираются прямо над головой. Пальцы сжимают крепко, словно боясь упустить. В губы врезаются другие — с тонким кольцом. Шум музыки с первого этажа заглушает сдавленный стон блондина, когда правая рука Даби оказывается на голой коже бедра. Ястреб даже не понимает, в какой момент остался совсем без одежды. Вот так — открытый, покрасневший, возбуждённый. Под Даби. Под Даби, блять. Подготавливает медленно, тягуче. Даёт Кейго прочувствовать каждое движение, проникая длинными пальцами и параллельно выцеловывая узор за ухом. Он сдерживается, глушит рык желания в глотке, лишь бы Таками было хорошо. Лишь бы Таками наконец вскрикнул от удовольствия, лишь бы не глотал дрожащие стоны. Дай послушать. Пожалуйста. Даби с силой сжимает челюсти и веки глаз, когда Кейго, наконец, не сдерживается и по комнате прокатывается негромкий стон и, блять, его имя. — Даби, — тихо выдыхает блондин, сильно закусывая собственную губу и упираясь затылком в подушку от движений пальцев внутри. Запястья по-прежнему зажаты другой рукой, от чего Кейго досадно скулит — не может дотронуться. Хочется запутаться в этих жёстких волосах, притянуть, вновь поиграть с шариком в языке. Хочется провести по мощной груди и ниже. Ещё ниже. Где возбуждённый член. Где похоть Даби. Его желание. Резкое движение внутри вновь вырывает стон из горла Ястреба, только громче. И Даби рычит, глухо, низко. До дрожи. До дикого желания внизу живота. Брюнет прерывает своё занятие, но ненадолго. Так, чисто ширинку расстегнуть и скинуть, наконец, мешающую вещь. Вдыхает со свистом, чувствуя освобождение от тесноты ткани. Ястреб сглатывает, сдавленно простонав. Пирсинг. Пирсинг, блять. Прямо там. На пухлой розовой головке, с двух сторон — металлические блестящие шарики, соединённые друг с другом. Ястреб сглатывает дважды. Даби перехватывает шокированный взгляд, губы расползаются в хищном оскале, а глаза темнеют от возбуждения. Таками часто дышит от предвкушения. Такого опыта у него ещё не было. Дикий интерес заполоняет итак затуманенную голову. Хочется ощутить. Попробовать. Даби прижимается всем телом к телу Кейго, удерживая себя на локтях. Выдыхает в приоткрытый рот, улыбается, рассматривая потерянное лицо блондина. — Ты не представляешь, как мне хочется быть с тобой, — тихо, хрипло, с запахом мятных сигарет. — Хочу рядом, хочу внутри, хочу всегда, — прямо в пухлые зацелованные губы. Горячая ладонь спускается вниз — по животу, переходит к бедру, оглаживая и немного отводя ногу, позволяя себе прижаться ещё теснее. Теснее, упираясь горячим членом прямо в подготовленные мышцы. Пара секунд и гладкая головка вместе с небольшими шариками поперек проникает во влажное тело. Ястреб задыхается. Ястреб забывает, кто он, забывает весь свой предыдущий опыт. Гулко выстанывает непонятные звуки. Глаза бегают под приглушённым светом комнаты, взрезаются прямо в голубые напротив. Только сейчас они больше напоминают глубокий синий, почти чёрный. Прямой и уверенный взгляд проходит по вновь вспыхнувшему лицу блондина, читая эмоции как сканер. Язык облизывает губы, задевая тонкое кольцо. Даби входит глубже, почти резко, от чего глаза Ястреба распахиваются, а нижняя губа подрагивает. По комнате раздается громкий вскрик удовольствия и давно забытой боли. Но это ненадолго. Крепкая рука Даби продолжает сжимать бедро, оглаживая большим пальцем гладкую кожу. Пальцы второй руки обхватывают волосы на макушке Ястреба, оттягивая назад, заставляя задрать голову. Влажные губы проходят от острой скулы вниз — к подбородку, к тонкой шее. Поцелуи с чередованием укусов, мокрый язык прямо по кадыку. И Таками задыхается. Просто плевать, что они не одни. Просто плевать, что Таками стонет во всё горло. Просто плевать, что Даби хрипло рычит от удовольствия. Плевать. От каждого толчка Ястреб всхлипывает, мычит. Кожа шеи горит от укусов Даби, а щёки полыхают как свеча. Внутри дикий кайф, член проходит резко, грубо. Пирсинг на головке скользит по нежным стенкам, доводя блондина до истомы. Сильные пальцы сжимают волосы, Даби тяжело дышит около уха, с каждым разом ударяя внутри сильнее. То коротко и быстро, то вынимая полностью и проезжаясь во всю длину, вынуждая Ястреба вцепиться в широкую спину и провести короткими ногтями по плечам, оставляя следы. — Тише, тише, Птенчик, — хрипло шепчет, целуя подбородок и приближаясь к приоткрытым губам, игриво оттягивая нижнюю. Даби будто издевается. А Ястреб ничего не понимает. От голоса Даби кругом голова, он слишком гипнотизирует. Заставляет подчиняться. Вот, Птенчик, смотри, ты будешь кричать подо мной, если я этого захочу. И Кейго хочет. Выгибается от глубокого проникновения, чувствует металлические шарики, оглаживающие упругие мышцы. И это ощущение наполненности сводит с ума. Как и горячее тело Даби. И запах мятных сигарет, которые Даби так и не бросил. Пальцы находят друг друга, переплетаются, крепко сцепившись. Губы вновь сталкиваются в глубоком влажном поцелуе. Жадность и ненасытность сменяется на чувственность и нежность, из-за чего Таками немного теряется. Совсем расслабляется, отдаваясь Даби без остатка. Выстанывает его имя вновь и вновь — тихо, на выдохе, заставляя брюнета закрывать глаза от удовольствия. Даби не может прийти в себя. И это, блять, прекрасное чувство.*
Кейго просыпается раньше. Мутно видит перед собой знакомую комнату, но не свою. Не понимает. Осознание приходит лишь тогда, когда справа находит глазами широкую обнажённую спину и чёрный загривок. На спине парня множество поверхностных царапин, от чего они — Ястреб понимает в ту же секунду, глотая горечь в горле. Нервно мотает головой в стороны. — Нет, — тихо произносит дрожащим голосом, — нет, нет, нет. — Срывается с кровати, по пути понимая, что на нём футболка Даби. Его, блять. И его запах. В груди закатывается истерика от понимания. Он так не хотел. Не хотел. Нет. Сметает свои вещи с комода, которые, на удивление, были аккуратно сложены. Голова гудит, Даби по-прежнему крепко спит. Дома оказывается быстро, знатно надышавшись влажного осеннего воздуха, что аж в груди образовался неприятный острый осадок. Время ещё раннее, по городу даже людей не было видно. Таками нервно потирает глаза и лицо, кривясь от собственных мыслей. Это конец. Ёбанный конец. Те же грабли. Снова. Кейго не учится на своих ошибках. Кровь отдаётся мерзким гулом в голове и Таками не замечает, сколько времени проводит с пустым взглядом у выключенного телевизора, обхватив руками колени. Понимает, насколько проебался этой ночью, насколько сильно позволил себе открыться. Спустя время телефон шумно вибрирует, ползая по поверхности стола, на экране мигает знакомый номер и иконка с фотографией. Ястреб смотрит отчуждённо, в глазах отсутствует привычный тёплый отблеск. Пальцами касается кожи на шее, проводя по следам от поцелуев Даби, от его прикосновений. Тяжело сглатывает, отклоняет очередной звонок. На экране появляется куча уведомлений о сообщениях от одного и того же абонента. Но Ястреб не отвечает. Никому. Даже внезапно написавшей Мируко. Раз. Два. Три. Четыре. Пять. Шесть. Семь. Восемь. Порочный круг. Ястреб игнорирует все входящие, занимаясь самокопанием. Или точнее — самозакапыванием. События прошлого обрушились мёртвым грузом, не давая дышать. Придавили своей огромной ногой прямо на горле. Лежи и не рыпайся, сука. Хотелось выбраться, освободиться, ведь почти получилось — он теперь Ястреб, а не наивный Кейго Таками. Но это оказалось всё миражом. Очень внушающим и красивым. Как раз для наивного Кейго Таками, да? Паршиво, больно, херово. Сегодня он вновь собрал все свои привычные любимые чувства. Ну, старых друзей ведь не забывают, ага. Самозакапывание прерывается стуком в дверь, от чего Ястреб испуганно дёргается, не поняв. Здравый разум настолько глубоко ушёл в неприятные события прошлых лет, что Кейго даже не догоняет, кто мог к нему прийти. К нему никто не приходит, он никого никогда не зовёт. И адрес мало кому известен. Так, чисто в журнале отчёта для университета написан да и всё. Да, вроде? Первое, с чем сталкивается Ястреб, открыв дверь — холодные глаза напротив. Тёмные, почти переходящие в черноту, от чего становится не по себе и мерзкий холодок с лестничной площадки проходится по босым ногам. Таками хлопает ресницами, вытаращив свои глаза на Даби. Он не ожидал его здесь увидеть, а уж тем более