***
Антону надоело жить во лжи. Вся его душа жаждет свободы и спокойствия, но, увы, два этих пункта в его стиле жизни перечёркнуты красным маркером. Из него менеджер по продажам, как из Арсения балерина. Хотя, такие сравнения весьма неточные, ибо иногда Антону кажется, что Арс умеет абсолютно всё и даже больше. Если бы к Шастуну в детстве кто-то подсел в песочницу и сказал, что ему придется забыть о карьере космонавта в шлеме из фольги, маленький Антон закопал бы этого придурка прямо там. Сейчас ему кажется, что даже такая работа лучше, чем то, в чём он варится уже многие годы. В самом начале, когда тощий долговяз Шастун попал под крыло к Шеминову, он не имел и малейшего понятия о том, что ждёт его впереди. Об агентах он знал лишь то, что они носят костюмы, темные очки, нейтрализаторы для стирания памяти, и все до единого похожи на Уилла Смита. Станислав Владимирович не имел с агентом Джеем ничего общего. Возможно, это послужило первым толчком к сомнениям и недоверию. С годами Антон неплохо поднялся и набрался опыта, однажды даже услышал от Оксаны – невероятной девушки, которая и по сей день может, не особо напрягаясь, уложить Шастуна на лопатки – что для Шеминова он по секрету является чуть ли не любимчиком. Что ж, с одной стороны – это очень льстит, но с другой… Это как в школе, к любимчикам всегда больше требований, что не может не напрягать. Работа лишила его всего. Антон не хочет потерять то единственное дорогое, что так надежно спрятано от чужих глаз. Он боится лишиться того, что держит его на плаву последние три года. Антон не хочет терять Арсения. В кармане широких домашних штанов раздается вибрация, и ему приходится оторваться от не самых приятных размышлений о внутренних страхах. Пару секунд пялится на высветившееся уведомление и наконец открывает чат. От кого: Поз «Подгоняй в кофейню через полчаса. Есть разговор.» Антон раздражённо бурчит что-то нечленораздельное, но послушно топает к шкафу – Дима бы не стал писать по пустякам. Такой уж он человек. Антон быстро хватает ключи от машины с полки и, напялив удобные кеды, выбегает из квартиры. «Выбил себе утро», называется.***
– Ты опоздал. Арсений обожает эту способность к необычайной проницательности. У парня явно талант. – Да, я знаю. Я при этом присутствовал. Мужчина склоняется над кнопочками дешёвого аппарата и негодующе всовывает в него сторублёвую купюру, полностью игнорируя насмешливый вид стоящего рядом Матвиенко. Тупая машина выплевывает его деньги обратно, и Арсений машет на неё рукой, убирая купюру обратно в кошелёк. Ни дома кофе выпить, ни здесь. Вздор. – Воля просил зайти нас обоих, но тебя всё нет. А одного меня он не пускает, говорит – ищи, Матвиенко, своего дрыхнущего напарника. Ты на звонки не отвечаешь, думаю, ну всё, мне пиздец. Арсений слушает внимательно и складывает руки на груди, стремительно зашагав по коридору в сторону кабинета босса. На секунду тормозит и засовывает ладони в карманы, вытащив оттуда два телефона. – Чёрт, прости. Я перепутал и выключил не тот. – звонко хлопает себя по лбу и меняет телефоны местами под укоризненным взглядом Серёжи. – Ты когда-нибудь спалишься. – чуть снизив тон голоса произносит Матвиенко, продолжив движение. На самом деле, он прав. Ходить с двумя устройствами для контакта с совершенно разными мирами – дело рискованное. Один мир может с лёгкостью поглотить другой, как в каком-то второсортном фэнтэзи фильме. И что-то Арсу подсказывает, что эта битва явно не в пользу его с Антоном секрета. – Спасибо, ты очень хороший друг. – язвит в ответ Арсений и останавливается напротив матовой двери в кабинет. Серёжа стучит костяшками пальцев по двери и шепчет, прежде чем та открывается: – А я и не друг. Нам нельзя быть друзьями, забыл? – Матвиенко подмигивает лукаво и перешагивает порог, как только за ним слышится громкое «войдите». Да, друзьями быть нельзя. Выходит, Арс нарушил целых два запрета. Экий бунтарь. Не задерживаясь в коридоре, Арсений входит в кабинет следом за напарником и прикрывает дверь, наконец обернувшись. С последнего его визита ничего не изменилось. Всё тот же огромный дубовый стол с бесконечным количеством документов на нём, тот же шкаф, с верхней полки которого Арс недавно по приказу босса доставал упаковку дорогущего китайского чая, тот же Павел Алексеевич в мягком кожаном кресле. Только слегка недовольный. Что ж, это вполне объяснимо. – О, нашёлся? – укоризненно произносит босс и поднимает чашку с надписью «Воля судьбы» со стола. Арсений прячет довольную ухмылку, опустив взгляд вниз, а пятую точку на краешек кресла в углу. Это его подарок боссу на новый год. Приятно, что тот заценил данный каламбур и даже пьет из кружки кофе каждое утро. Хоть кто-то его пьёт. – Мне необходимо кое-что с вами обсудить, так что прошу относиться к делу со всей строгостью и ответственностью. Арс переглядывается с напарником, который по приглашающему жесту Павла Алексеевича усаживается на кожаный диванчик у стены, и оборачивается к боссу. Воля обводит их внимательным и вдумчивым взглядом и наконец продолжает свою речь, отпив из кружки еще немного. – Помните ту крупную сделку месячной давности? О, Арс помнит. Как можно забыть разъяренное выражение лица обычно равнодушного и стойкого в любых критических ситуациях босса, который размахивает руками у себя в кабинете, сбрасывая со стола всё, что только попадется в поле зрения? Такие катаклизмы запоминаются надолго. Парни синхронно кивают и вновь переглядываются. Неужели тот случай перетёк в что-то сложнее, чем пачка проклятых документов на право собственности, которую утащили у них прямо из-под носа? – Спустя долгое время бессмысленных переговоров я смог уломать этого тугодума на повторную сделку. Со стороны диванчика раздается тихое присвистывание, тут же оборвавшееся под строгим взглядом Воли. Матвиенко виновато чешет в затылке, но всё же поясняет свою реакцию, выставив ладони перед собой, будто в защите: – Хотите сказать, Шеминов действительно согласился переиграть передачу документов? – усмехается, стукнув себя по колену, – А ему-то какая с этого выгода? Он вряд ли согласился бы играть роль простой пешки. Павел Алексеевич звонко стучит чашкой по столу и щёлкает пальцами, вновь обведя взглядом подчиненных: – Верно подмечено. Он не будет пешкой, как ты выразился. – поглаживает еле заметную щетину и откидывается на спинку кресла, – Будь моя воля, я б с ним даже в шашки не сел играть. Обмен будет честным, на равных условиях – я пообещал ему удвоенную сумму. Арсений фыркает, бросив на босса взгляд исподлобья. – Честным? Замечает коварную полуулыбку на лице Воли и, сам того не осознавая, повторяет её. – Для него – да. Но мы будем умнее. Этот плешивый умник посмел перейти мне дорогу. Я этого так не оставлю. Арс вновь ловит настороженный взгляд Матвиенко, понимая его без лишних намёков. Не к добру это. Павел Алексеевич расслабленно покачивается в кресле, устремив взгляд в панорамное окно. Задумчиво почесывает подбородок и спустя долгие пару минут продолжает: – План довольно прост. Мы пойдем втроем. – замечает возмущенный жест Матвиенко и тут же дополняет, – Формально, разумеется. На деле наши люди к моменту обмена уже окружат здание. Командующим поставлю Белого. По договору мы оба имеем право взять с собой двух агентов, но не более. – поворачивается всем корпусом к Серёже и чеканит уверенно и чётко, – Твоей задачей будет принять документы и сразу же убрать их в надежное место, чтобы не произошло недоразумения. Серёжа хмурится и впитывает информацию, как губка, после чего решительно кивает, а Воля обращается к его напарнику. – Ты в свою очередь передаешь кейс с деньгами. Как только он перейдет в руки Шеминова, ты, независимо от ситуации, ни в коем случае не должен терять его из виду. Пусть там хоть метеоритный дождь начнется – ты продолжаешь следить за его местоположением, как Гарри за золотым снитчем. Дальше по плану наши врываются в здание и берут жалкую банду Шеминова с поличным, а деньги возвращаются обратно к нам. Арсений крайне удивленно вздергивает бровь. Такая важная роль – и досталась ему, а не какому-то выскочке по имени Руслан? Он безусловно польщён таким доверием. Усмехается забавному сравнению и хочет было возразить, что душа его совершенно не лежит к Гриффиндору, но всё же решает повременить с распределением по факультетам. – Вас понял. – отвечает на приказ, разложив всё поочередно в голове, – Но и он не дурак, точно же придёт с подстраховкой. А как же… – С ними разберется Руслан, – о, вот и прозвучало знакомое имя. Как говорится, вспомни говно, вот и оно, – Он уже заходил час назад, ведь он не опаздывает на работу, в отличии от некоторых выдающихся личностей. И тут этот ворон в павлиньих перьях умудряется его достать даже без собственного присутствия. Арсений еле сдерживается, чтобы не закатить глаза и остаться в таком состоянии до конца рабочего дня. – Встреча назначена на завтрашний вечер, ровно на восемь. – Арсений сталкивается с угрожающим взглядом босса, под которым хочется провалиться сквозь землю и больше никогда не появляться на этом кресле, но достойно выдерживает его. Годы тренировок. – Я бы попросил без опозданий. Со стороны дивана раздается тихий сдавленный смешок, и Арс бросает на напарника суровый взгляд. Да уж, обхохочешься. – Это был первый и последний раз в истории человечества. – извиняющимся тоном уверяет босса Арсений и встает на ноги, застыв у двери. Чёрт. Он же обещал Антону освободить именно этот вечер от дел и посвятить эти часы своему прекрасному мужу. Что ж, придётся вновь рушить надежды дорогого человека, привыкшего к таким обломам. И что он скажет? «Прости, Антон, не смогу посмотреть с тобой тот хвалёный сериал, я весь вечер буду пытаться не быть простреленным насквозь за документы на огромный участок земли»? Как же надоело врать. Вся эта вечная ложь уже поперёк горла стоит, лишая порой возможности вдохнуть полной грудью. Отвлекается от раздумий уже за порогом кабинета сразу после насмешливой фразы Воли «если всё пройдет удачно – я проставляюсь». Ну да, а если всё с крахом провалится – они все равно соберутся вместе. Только на кладбище в виде могильных плит. Мёртвая вечеринка. Дохлый номер. Каламбуров на такой случай в голове за годы работы набралось вагон и маленький катафалк. – Плохое у меня предчувствие. – вздыхает прямо над ухом Матвиенко, засунув руки в карманы, и воровато озирается по сторонам. – И не нравится мне эта идея. Мы, как медведи, ходим по тонкому льду. – Серёжа хлопает напарника по плечу и, подведя итог своим сомнениям, отходит в сторону рабочих столов. – Если провалимся – то уже окончательно. Арсений молча провожает его спину взглядом и вновь вылавливает вдалеке злосчастный аппарат. Плевать, что произойдет с его жизнью завтра, Арс привык решать проблемы по мере их поступления, а насущной сейчас является острый недостаток кофеина в организме.***
Антон уже минуты две разглядывает собственное отражение в окулярах очков напротив и думает, что все-таки переборщил с сахаром, который бухнул в заказанный зеленый чай. Сладкая жизнь – немного не про него. – И что, Стас купился на этот откровенный пиздёж? – мешает ложкой жидкость привлекательного цвета и отвратительного вкуса, изредка поглядывая на собеседника. Диму приставили к нему в напарники еще с самого его прихода к Стасу, тот тоже тогда был молодым-зеленым и попавшим в эти бредни по воле случая. Их смело можно называть близкими друзьями, потому что Позов в прямом смысле единственный человек на всей планете Земля, посвященный во все шастуновские тайны. – Сделал вид, что купился. – Поз деловито поправляет Антона, а заодно и очки, упавшие на переносицу, – Этот наглый дрыщавый тип очень любит делать вид, что он тут самый умный. Стас решил дать ему возможность в этом удостовериться, а потом кардинально поменять его мнение. – Как жестоко. – наигранно ужасающим тоном произносит Антон, спрятав лицо за огромной расписной чашкой, но даже оттуда замечает пытливый взгляд напарника. – Чего такой кислый? Мы в этой сделке имеем все шансы, у нас преимущество. Антон задумывается над вопросом и запихивает какое-то пирожное в рот, дабы выиграть себе законное время на подготовку вменяемого ответа, коих у него практически не бывает. – Вот скажи честно, – Антон устало вздыхает, вытирая жирный крем с губ цветастой салфеткой, – Тебе нравится эта работа? Замечает ироническую гримасу на добродушном лице и опускает голову в ладони, в ожидании ответа. – Я бы сказал, что она меня устраивает. – невозмутимо пожимает плечами Позов и кривит губы, – Семьи у меня нет, да и не будет. Ни к чему другому я вроде как не стремлюсь, да и долгое время занимаюсь этим безобразием. – оценивающе глядит на Антона сверху вниз, учитывая тот факт, что в связи с разницей в росте сделать это сложновато, – Но вопрос был задан не мне, верно? Удивительный человек – Позов. Всегда зрит в корень. Наверное, всему виной медицинское образование. Антон бездумно водит чайной ложкой по дну фарфоровой посудины и кутается в бесформенную толстовку, понадеясь, что однажды у него получится спрятаться в ней на веки вечные. Может, даже растянет её чуть-чуть и Арсения с собой заберёт. – Я хочу ему всё рассказать. Ложка падает в горячий чай и утопает в нем на целую половину. Ну и ладно. Чай всё равно дерьмовый. Антон замечает, как указательный палец Поза поднимается над столом, а рот открывается в уже придуманной на ходу тираде под названием «33 причины, почему это хуёвая идея», и перебивает его, принявшись сумбурно пояснять: – Я вру в лицо любимому человеку три с лишним года. Ты не имеешь и малейшего понятия о том, как это тяжело. Я доверяю ему всё, от выбора хлеба до собственной задницы… – Будь так добр, избавь меня от лишних подробностей. – Да, прости, – Антон смеётся, но тут же возвращает лицу былую серьёзность, – Но я до сих пор втираю ему хрень о том, какой я замечательный менеджер. Отношения строятся в первую очередь на доверии. У нас этого нет. – стучит по столу кулаком, но сразу же убирает руку, испугавшись звона посуды, – Никто не может усидеть всю жизнь на двух стульях, особенно я – у меня жопа тощая. Дима усмехается и складывает руки в замочек перед собой. В голову приходит мысль потребовать в следующий раз с Антона деньги за услуги личного психоаналитика, которым он уж точно не нанимался. – Ты волен делать всё, что считаешь правильным. – постукивает ногтями по столику, – Если ты веришь ему и готов рискнуть, то валяй. – Я верю. Он рассказывает мне всё, а я веду себя, как крыса. – Антон перегибается через столик, приблизившись к лицу напарника, и переходит на громкий шёпот, – Да мы каждый день рискуем. Я и завтра могу лишиться головы, мало ли, что произойдет, а он… – морщится, не желая и думать, что произойдет с Арсением после его возможной смерти, – Он может и не узнать вовсе. Поз вздыхает, покачав головой, как прилепленная у лобового стекла машины игрушка, и выкладывает на стол купюру, оставив её под блюдцем в качестве чаевых. – Антон, в любом случае, – Дима обходит стол и снимает серое драповое пальто со спинки стула, – Ты же знаешь, я всегда на твоей стороне. Шастун медлит, с лёгким прищуром оглядывает друга с головы до ног и достает сигарету, выйдя вслед за ним на улицу: – Даже если Стас будет на другой? Получает в ответ теплую улыбку и протянутую зажигалку. – Даже если так.***
Арсений как обычно вытаскивает связку ключей из кармана и как обычно роняет её на грязную подъездную плитку. Работа нервная, руки трясутся, как у заядлого алкоголика. Материт каждый из трёх замков поочерёдно, прокручивая ключи в замочной скважине. Конечно, Арс осознаёт, что всё это ради их с Антоном безопасности, но иногда его так выбешивают все эти предосторожности, что хочется выть. Арсений хочет всего навсего умыть руки и зажить в спокойствии и уюте без страхов быть убитым за ящик с деньгами. Тихо входит в тёмный коридор и не включает свет, дабы не разбудить возможно спящего Антона. Адекватные люди спят в такой поздний час. Но можно ли их пару назвать адекватными? Иногда Арсу кажется, что они наоборот – полная противоположность данного понятия. Однажды они залезли на крышу старой многоэтажки тёплым июльским вечером и остались ночевать прямо на ней. Потом, правда, устроили себе незапланированную пробежку от стражей порядка прямо с утра. А ещё был случай, когда они на пару угнали яхту из весьма живописной бухты. Конечно, наплававшись вдоволь, они, как прилежные граждане, вернули чужую собственность на прежнее место, но покутить за несколько часов успели знатно. Антон до сих пор с довольной улыбкой вспоминает тот секс на носу судна, называя это путешествие «извращенным порно-титаником». Да, они явно не в адеквате. Возможно, именно эти порой детская взбалмошность и лёгкое сумасшествие и свели их судьбы. Мужчина стягивает ботинки, оставив их у двери, и аккуратными неспешными шагами направляется в спальню, на ходу расстёгивая рубашку. Опускает пиджак на стул в углу и поднимает взгляд, заметив тусклый свет прикроватной лампы. – Ты чего не спишь? Третий час ночи. Антон бросает на мужа неподдающийся расшифровке взгляд и ведёт языком по приоткрытым губам. – Тебя жду. Только в двух шагах от кровати Арсений меняется в лице и замирает. Хмурое выражение исчезает, на его место приходит приятное удивление от увиденного. Арс всегда являлся ярым фанатом Шастуновского тела. Его хочется трогать постоянно, словно они не три года делят одну на двоих кровать, а только месяц встречаются и никак не могут насытится друг другом. И даже сейчас Арсений завороженно присаживается на краешек кровати и касается оголенного колена подушечкой указательного пальца, ведёт выше и заползает ладонью под ткань шёлкового халата. Его халата. Да, Арсений восхищается телом своего мужа и, он уверен, если б мог писать красками или слагать баллады – они бы все были посвящены ему. Одно дело, когда Арс говорит Антону, какой он невероятно красивый, но, когда сам Антон это подчёркивает и демонстрирует свою манерную натуру – совсем другое. Такие внезапные выкрутасы подкашивают уверенность Арсения сильнее любого наркотика. – Тебе очень идёт. – хрипловатым от неожиданности голосом произносит Арс и подсаживается ближе, продолжая водить пальцами по стройным ногам. Арсений напрочь забывает про свисающую с плеч и не до конца расстегнутую рубашку и жадно разглядывает распластавшегося на кровати Антона. Скользит взглядом по шёлку, скрывающему соблазнительные рельефы и останавливается на обнажённой белоснежной груди. Арсений сглатывает набежавшую слюну и касается губами нежной кожи на внутренней стороне бедра через ткань. – Я хотел с тобой поговорить. Подходящий же ты момент для светской беседы выбрал, конечно. Арсений отстраняется на пару секунд и буравит невозмутимое шастуновское лицо взглядом, мол, ты что, не видишь, как сильно я занят, давай потом поболтаем. Жаль, у Антона нет способностей к телепатии. – О чём же? – мурлычет неохотно Арсений и, поймав губами кончик пояса, тянет на себя, распуская узелок. Запускает ладони под мягкую ткань и мысленно ловит свои вмиг взлетевшие брови где-то на уровне затылка. Ловкими пальцами оглаживает паховую зону и, не найдя и намёка на резинку нижнего белья, ловит хитрый и самодовольный взгляд зеленых глаз. Вот оно как. Антон в ответ поджимает губы и задумчиво откидывает голову на подушки, скомкав бордовую ткань и подтянув ее к груди, оголяя подрагивающий от моментальных касаний мужа живот. Еще полчаса назад он был уверен, что к приходу Арса в голове уже появится сценарий этого разговора и слаженная речь с огромным количеством красочных эпитетов и всеми разновидностями фразы «ты только пойми меня правильно». Но сейчас его в сотый раз за день настигли сомнения, не покидающие его голову и озвучиваемые почему-то голосом Позова, как будто какой-то встроенный голосовой помощник. Странно. Очень не хочется в моменты близости с собственным мужем слушать укоризненное «и че, и вот ему ты хочешь сейчас одной новостью испортить жизнь?». Такое себе самокопание. Антон, витающий в своих мыслях в попытке выгнать оттуда Димку, запоздало замечает, как с него полностью стягивают халат и убирают куда-то в сторону, подтягивая его самого ближе за бёдра. – Арс… – наблюдает, как тот под его пристальным взглядом широко лижет ладонь и обхватывает его полувозбужденный член пальцами. Трёт большим пальцем головку и ведёт по всей длине в размеренном темпе, отбивая у Антона всё желание обсуждать сейчас ту многолетнюю лапшу, которая свисает с ушей. – Да, я готов тебя выслушать. – с ехидной ухмылкой произносит Арсений, удобно устроившись между длинных ног. Стягивает с себя рубашку, оставив ее где-то на полу ориентировочно рядом с брошенным халатом. Он вспомнит о ней завтра. Сейчас хочется расслабиться после очень эмоционально тяжелого дня, плавно переходящего в ночь. Как и всегда. – Так у нас беседы не получится. – усмехается Антон, слабо толкнувшись в чужой кулак пару раз. Мотает головой по подушке из стороны в сторону и отталкивается от кровати, поднявшись в сидячее положение. Антон тянется к оголенным плечам, усыпанным бесконечным количеством родинок, и тянет мужчину на себя, неуклюже роняя его на кровать. Смеется в любимые губы и вновь накрывает их своими. У Антона есть своё личное секретное правило: если не можешь объяснить словами – донеси действиями. Именно поэтому он сейчас вжимает мужа в кровать, оседлав его бёдра, наклоняется к явно утомленному работой лицу. Столько всего хочется сказать, жаль, у Антона не самый богатый словарный запас. Изнутри так и рвётся безграничная нежность и любовь к этому человеку, что выразить речевым аппаратом весь этот порыв кажется невозможным, поэтому Антон целует его, трепетно и пылко, вкладывая всё, что прокручивал в голове весь день, понадеясь на то, что Арс его поймет. И он понял. Именно поэтому опускает ладони на гибкую талию и немного отстраняется, с волнением взглянув в зеленые глаза, сверкающие в тусклом свете лампы: – Ты чего? – ласково поглаживает большими пальцами горячую кожу, моментально покрывшуюся мурашками, – Антон, всё в порядке? Антон выдавливает из себя слабую улыбку и кивает несколько раз для убедительности. Да, Арс, всё в полном порядке, если опустить тот факт, что его завтра может не оказаться в живых. – Да, всё хорошо. – ведёт тыльной стороной ладони по левой скуле мужчины и склоняет голову на бок. Всё внутри рушится, как в последний день Помпеи, Антону даже кажется, что он сгорит прямо тут. Или ещё хуже – взорвется прямо как спящий годами Везувий. Антон спускается влажной дорожкой из поцелуев на шею, на секунду возвращается к уху, привычно прикусив мочку, и прикрывает глаза, вдыхая пленительный аромат Арсеньевского одеколона. В каждое действие, в каждое касание хочется вложить особый посыл, чтобы Арсений понял. Чтобы запомнил. На случай, если завтрашнее задание закончится плачевно. Арсений запускает ладонь в вьющиеся волосы и наблюдает, как пальцы утопают в светлых прядях. Нежно массирует кожу головы и в какой-то момент замирает, вздрогнув всем телом. Охает как-то мрачно и ловит непонятливый взгляд зелёных глаз. – У тебя ещё одна седая прядь. Антон в ответ вздыхает и лишь неопределенно ведёт плечом. Такая уж у него жизнь. Первый седой волос он вообще нашёл, будучи двадцатилетним юнцом почти сразу после первой вылазки в качестве полноценного агента. И удивляться тут нечему. Недавно вот, сидя на кухне, он углядел еле заметную седину в тёмных волосах мужа и весь день шутливо называл его дедом. Нервы – дело естественное. Антон лениво сползает с тела под ним, расстегивает молнию отчего-то подрагивающими пальцами, аккуратно приспускает темные штаны и окончательно снимает с помощью их обладателя, возвращаясь на место. – Эй, а ну-ка подожди… – Всё нормально. – кладёт ладони на грудь подскочившего мужчины, опуская его обратно на кровать. – Я достаточно подготовлен. Бросает демонстративный взгляд на тумбочку и тянется за открытым тюбиком лубриканта, вновь многозначительно взглянув в лицо мужчины, брови которого все-таки грозятся в любой момент сбежать со лба. И вообще подальше от этого извращенца. Арсений смотрит на восседающего на нем мужчину, на его хитрющую полуулыбку и приоткрывает рот от осознания, усилив хватку на его упругих ягодицах. Картинка, появившаяся перед глазами, затуманивает разум, и Антон это безусловно замечает, победно улыбнувшись. – Растягивал сам себя, будучи в моём халате? Пиздец, тебя настолько заводит эта вещь? – Арсений пробегается пальцами по груди мужа, пересчитывая касаниями рёбра, возвращается к ореолам чувствительных сосков, принявшись играться с ними поочередно, выбивая из Антона тихие стоны, – Если хочешь, я могу купить тебе такой же, ни к чему такие жертвы… – Такой парадокс, – начинает было Антон, щедро вылив в ладонь прохладную смазку и проведя ею по всей длине члена. Привстает на коленях и, поймав терпеливый и возбужденный взгляд голубых глаз, опускается на него медленно, постепенно принимая его полностью, насаживается до основания, прикусив нижнюю губу. – Меня заводит не сам халат. Меня заводит тот факт, что он твой. Арсений заботливо придерживает его за талию, не давая опуститься слишком резко, но всё же впивается пальцами в кожу на ягодицах – наверняка останутся мелкие синяки. Антон стонет, в наслаждении закатив глаза, и начинает двигаться самостоятельно, уперевшись ладонями в грудь мужчины. Чувствует чужие руки, блуждающие по спине к ягодицам и послушно прогинается, немного сменив угол проникновения. Арсений откидывает голову на подушки и пристально наблюдает за тем, как изящно двигается Антон, в прямом смысле запрещающий ему проявить малейшую инициативу, и считывает каждое изменение в его лице, ловит каждый стон, каждый рваный выдох. Антон дышит часто, с надрывом, вздергивает подбородок, дабы убрать мешающую чёлку со лба. Ладонь с тонкими пальцами скользит по груди Арсения и замирает на поалевшей от покусываний шее. Пальцы сжимаются плотным кольцом, а голубые глаза расширяются от неожиданности, но Арсений не противится, позволяет Антону полностью контролировать процесс, потому что любит. Потому что доверяет. С губ вместо полустона-полурыка срывается тихий хрип, и хватка на шее тут же ослабляется, но лишь на пару секунд, чтобы Арсений успел жадно вдохнуть. Под этим властным и немного поплывшим взглядом Арсений чувствует себя далеко не главным в ведении процесса, буквально ощущая, как остатки контроля ускользают сквозь пальцы, подобно песчинкам. Антон с каждым толчком наращивает темп, дрожит в объятиях мужа и стонет фальцетом, от чего Арсу кружит голову, будто впервые. Арсений из-за чужой ладони на шее не имеет возможности даже голову опустить, поэтому единственное, что ему остается – любоваться бесчисленной гаммой эмоций на лице мужа и шумно дышать, когда предоставляется шанс. В глазах мутнеет, ориентироваться на зрение почти бесполезно, поэтому Арс наощупь находит член Антона и двигает кулаком размашисто и уверенно, пытается полностью скопировать скорость и амплитуду, тем самым подводя мужа к краю. – Давай, Антон… – произносит одними губами, ибо воздуха катастрофически недостаточно, но тот его понимает сразу же и выгибается дугой, кончая в ладонь Арса, с громким и сладостным стоном. Ладонь с шеи сразу же обессиленно сползает, и Арс догоняет его через пару толчков, вновь откинув голову назад. Антон валится прямо на грудь мужчины, даже не предпринимая попытки встать. Тычется носом в шею и снова легонько кусает мочку уха, заставив Арсения тепло улыбнуться, заключить его в ленивые объятия и оставить смазанный поцелуй на плече. – Дорогой мой муж, у тебя точно всё в порядке? Антон выдыхает, чувствуя, как убаюкивают пальцы Арсения, что-то вырисовывающие на его спине, и думает, что, наверное, не сможет не вернуться к этому человеку. Антону кажется, что он одной своей улыбкой способен вылечить даже пулевое ранение. Арсения не хочется отпускать. С ним хочется жить вечность, держать его за руку, как вот сейчас, переплетя пальцы, и рассматривать одинаковые кольца, обручальные. Хочется делить с ним всё. Звёзды в луже, тёплый ужин и не бояться потерять его из-за своих сраных тайн. Антон только с этим человеком чувствует себя самим собой, чувствует себя нужным, значимым. И до боли в сердце хочется верить, что это – навсегда. – Да, конечно. – нежно касается губами кожи на шее и прикрывает глаза, – Я люблю тебя. «Спасибо, что ты рядом.» – И я тебя люблю. «Ради тебя хочется жить.»***
– Не нравится мне всё это. Арсений смотрит на нервно покачивающегося из стороны в сторону напарника и размышляет, упадет ли он вон в ту лужу, если его прямо сейчас ткнуть в плечо. День не задался с самого их приезда на место назначения. А само место, что бы там Матвиенко не говорил, оказалось вполне приемлемым. Конечно, не турецкий отель с ол инклюзив, но и не старые катакомбы для пейнтбола. Арс в принципе что-то такое и представлял. Мужчина оглядывается на застывшего у машины напарника и всматривается в затемнённое стекло водительского сиденья. По Павлу Алексеевичу никогда (за редкими исключениями) не скажешь, что у него на уме и какие прогнозы сегодняшней встречи он себе поставил – сидит себе, беседует по громкой связи с Русланом по поводу количества подстраховки. Порой даже улыбается в ответ на короткие взгляды подчинённых, показывая, что предельно уверен в своих силах. – Ты это уже говорил. – Арс встаёт рядом и бессмысленно хлопает себя по карманам. Он не курит уже довольно давно, но иногда бывают такие моменты, когда руки сами тянутся к тонким сигаретам мужа, разбросанным по всему балкону. Был бы на его месте Антон – давно бы тут уже всё задымил. Хорошо, что его здесь нет. Антон ещё час назад уехал на какую-то встречу с представителями компании по изготовлению строительных касок, пожаловавшись Арсу, что все эти переговоры ему на хер не сдались. Что ж, в любом случае, Арсению кажется, что он готов посвятить всю свою жизнь строительным каскам, нежели стоять сейчас здесь и гадать, останутся ли его конечности на своих местах. Сбоку раздается хлопок закрывшейся двери и спустя пару секунд к ним присоединяется босс с фальшивой улыбкой на лице. Стереть бы её. Больно лживой она кажется в такой ситуации. Павел Алексеевич какое-то время молча глядит на подчиненных и будто читает мысли Попова, сменив выражение лица на более серьезное. – Белый с парнями уже заняли исходные позиции с другой стороны здания, каждые пять минут отчитывается о происходящем. – Воля щелкает пальцами перед застывшей в раздумьях физиономией Арсения, привлекая к себе внимание. Следит за постепенно возвращающимся из облаков взглядом и достает из багажника металлический кейс, замерев с ним в руках напротив агента. Арсений внимательно оглядывает тяжелую на вид вещицу, поблескивающую в вечернем свете уличных фонарей, и принимает чемоданчик из чужих ладоней, тут же вцепившись в тоненькую ручку. Благоговейно поглаживает подушечками пальцев металлический левый бок и пробегается по защёлкнутым замкам. Поразительно. И вот от этой злосчастной штуковины с важнейшим содержимым зависит его жизнь? Нет, не только его. Получается, в его руках прямо сейчас находится шанс на спасение его, Матвиенко, Воли, Антона… Тяжела ноша, нечего сказать. Выдержит ли? Арсений хмурится, когда босс хлопает пару раз его по плечу. Вспоминает ту улыбку, которой был награждён утром, вспоминает нежные касания вишнёвых губ на прощанье и решительно кивает сам себе. Обязан выдержать. Есть, ради кого.***
Антону хочется на кого-нибудь вывалить ту бурю эмоций, которая кружит голову с самого раннего утра, стоило ему только оторвать голову от подушки. Сначала он выплевывает несколько смачных грубых словечек в открытое окно мимо проезжающего джипа с тупорылым водилой внутри, спустя часа два кидается на Макара, дружелюбно предложившего ему посидеть и попить пивка после операции. Конечно, это было необдуманным решением, Антон явно не вспомнил о разнице весовых категорий, поэтому тут же оказался сжатым в крепкой хватке мощных лапищ, выпутаться из которых получилось только после чёткого и уверенного «да, прости, я правда в полном порядке». Пиздит, как дышит. Спустя несколько часов он оказывается здесь, на будто выжженном участке земли с пожухлой травой и хрустящими камнями под подошвой начищенных мокасин. Ебал он эту официальность. Поднимает голову вверх, оценивающе рассматривая здание, совсем не внушающее доверие. Выкуривает вторую сигарету, краем уха выслушивая в сотый раз повторяющийся невнятным голосом босса план действий. – Пока я подписываю контракт, Позов, ты передаёшь документы, – Стас кивает на папку с бумагами в руках подчинённого и поворачивается к Антону, утонув в облачке едкого дыма. Одна лысина блестит. Забавно. Антон фыркнул. – А ты забираешь деньги, пересчитываешь их и бережёшь, как зеницу ока. Понял? Антон молча кивает. Понял. Еще вчера понял, зачем всё по тридцать три раза повторять? Затягивается ещё раз и ухмыляется уголками губ, когда Шеминов отходит от него на шаг. Ловит взгляд напарника, явно никак не решающегося спросить что-то в компании босса, и пожимает плечами, мол, подожди пока, не время. – Так. Пять минут ещё есть. – Стас задумчиво щурит глаза, смотря будто сквозь собственных агентов, и довольно ухмыляется. – Есть у нас один туз в рукаве. Делаю последний звонок Макарову, узнаю обстановку в засаде и – вперёд. Шеминов ловко достает из кармана телефон и, осуждающе глянув на зажатую в зубах Шастуна сигарету, огибает машину с громким «алло?». Антон устало вздыхает, боковым зрением замечает приблизившегося Позова и, как только тот открывает рот, горько морщится, опустив голову на грудь. Есть у них такая способность – еще с первой встречи понимать друг друга с полуслова. Тут даже гадать не пришлось. Вариантов маловато. – Нет, я не сказал ему. Над ухом слышится копошение и вскоре щелчок зажигалки. До чего курьезно – они снова вернулись к своему последнему разговору. На Диме даже всё то же пальто. Те же сигареты в пачке. Та же проблема, преследующая Антона годами. – Тебе интересно знать, почему? – Антон вновь заводится с пол-оборота, возвращаясь в своё ядерное утреннее состояние. Размахивает руками, сбрасывая пепел с кончика сигареты на мокрый асфальт, – Потому что… – Испугался. Антон осекается и даже сигарету роняет в лужу у колеса машины. Смотрит на невозмутимое лицо с седоватой щетиной и вновь видит своё отражение в оптических линзах. Вопрошающе вздёргивает бровь и поправляет упавшую на лоб вьющуюся чёлку. Дима ловит его взгляд и выдыхает сигаретный дым чуть в сторону, принявшись пояснять: – Ты зассал открыть любимому человеку правду, потому что слишком долго скрывал её. Боишься, что он уйдёт, и ты останешься один. Элементарно, Шастун. Все мы люди. Антон смотрит на друга некоторое время и вслушивается в монотонный голос босса чуть поодаль. Усмехается, потерев указательным пальцем острый подбородок. Позов всегда попадает в самую точку так, что и возразить в ответ нечего. – А ты? Дима цокает языком, словно бы только и ожидая этого вопроса. Бросает окурок ровно в ту же лужу и отводит глаза. – Я ещё не нашёл того человека, которого хочется защищать от всего своего дерьма. – улыбается натянуто и даже как-то тоскливо, но тут же прячет эту свою редкую улыбку за привычной маской готовности к действиям, за секунду выпрямляет спину, толкнув Антона в бок. Антон прослеживает его взгляд и замечает босса в крайне решительной позе. Тянется правой ладонью к замаскированной кобуре и проводит пальцами по холодящему кожу железу оружия в попытке успокоить вмиг ускорившееся сердцебиение. Замечает, как руки напарника чуть сильнее прижимают папку с документами к груди, и вновь глядит на Шеминова, на лице которого не находит и тени ободряющей улыбки. Обычно он смеётся в лицо опасности и заводит свою любимую шарманку-девиз «настроение каково?». От этого по спине бегут противные липкие мурашки. Прикрывает на миг глаза и ослабляет хватку на рукояти пистолета. В голове тут же появляется картинка сегодняшнего утра. Он чертовски плохо спал оставшиеся часы до трели будильника, поэтому иногда поглядывал на мирно сопящего рядом мужа, не думая прятать влюблённую улыбку с лица. Антон обязан сделать сейчас всё идеально. Чтобы увидеть этот покой и умиротворение на лице дорогого ему человека. Чтобы видеть его каждый день после пробуждения и целовать в висок, шепча на ухо сонное «доброе утро». Обязан. – Пора.***
Арсений, будучи маленьким и игривым ребёнком, жутко фанатеющим от пафоса и величия старых боевиков, которые вечно крутили по телевизору, частенько представлял себя на месте главных персонажей. Напыщенно выхаживал в отцовском пиджаке на голую грудь по гостиной, будто в замедленной съемке, напевал какую-то типичную для сцен перед важной битвой с суперзлодеем песню и представлял себя на месте главного героя. Спасти мир казалось ему самой важной целью во всей вселенной. Пусть и его мир заканчивался тогда лишь порогом гостиной. «Всему своё время» – самоуверенно успокаивал себя он. Сейчас, повзрослевший и местами уже поседевший Арсений осознаёт, что время пришло. Вот только он давно уже перестал ждать, как судьба внезапно подкинула ему такой сюрприз. С тех пор Арс старается быть осторожнее со своими желаниями. Останавливается в паре шагов от спины босса и оглядывает место встречи. Огромное помещение с старыми обшарпанными бетонными стенами заполнено нехарактерной для этого места мебелью. Где-то в далеке валяется старый деревянный стол, а в нескольких метрах от них стоит не пойми откуда взявшийся мусорный бак. Посередине сомнительного помещения красуется огромный не поддающийся описанию предмет, внешне очень походящий на пыльный неотёсанный булыжник. На Руслана, короче говоря. Чуть приглядевшись внимательнее, Арсений опознал в нём некое подобие стола. Видимо, для переговоров. Судя по его перевернутому деревянному собрату в углу, прошлые прошли не очень удачно. Спустя долгие две минуты ожидания до Арсения наконец доносятся гулкие звуки шагов с противоположной стороны «зала». Там что, тоже есть вход? Кто вообще решил, что эта нелепая карикатура на ринг может послужить подходящим местом для таких встреч? Арс сжимает ручку чемоданчика чуть сильнее и вглядывается в постепенно приближающийся из темноты источник звука. По неспешным шагам можно приблизительно догадаться, что собеседников будет трое, что вне этих серых стен совсем не так. Где-то в кустах сто процентов просиживает штаны группа поддержки Лысого и ждёт его приказа. Фонарь у входа тихонько поскрипывает от налетевшего вечернего ветра, тем самым постоянно немного меняя место бледно-зеленоватого освещения. Сначала до них доходят громоздкие тени трёх силуэтов, а двумя секундами позже и их хозяева. Впереди выступающий кивком приветствует Павла Алексеевича и бросает шустрый взгляд на чемоданчик, отливающий железом в свете фонаря. Арсений хмурится и стискивает пальцы ещё сильнее. Взгляд скользит дальше и вылавливает фигуру справа – мелковатый, чопорно-важный очкарик с папкой. Документы. Те самые, из-за которых вся эта вакханалия. Арс щурит глаза и мысленно прикидывает, сколько времени ему понадобится, чтобы выбить эту папку у него из рук в случае возможных осложнений. Поднимает глаза и поворачивает голову налево, к третьему, последнему неизученному человеку в этом помещении. Глаза тут же отмечают до боли знакомую чёлку и скулы. Арс нервно сглатывает, будто его внезапно одолели галлюцинации, и снова глядит на длинноногую фигуру. Чертовски знакомый галстук. Выглядит так, будто именно его Арс поправлял сегодня утром на чужой груди. Медленно, не веря своей же голове, поднимает взор выше и сталкивается с непонимающим и немигающим взглядом огромных зелёных глаз. И сердце пропускает удар. Арсений не слышит ни единого слова, которые любезно проговаривает его босс, оставляя свою подпись в протянутом Лысым контракте. Гул крови в ушах заглушает всё происходящее вокруг. Арсений не слышит даже своих собственных мыслей в голове. Там пусто, будто высосали всё огромным насосом без шанса вернуть обратно. И тишина. Руки ослабевают, и Арс чуть не роняет этот ублюдский кейс. Ноги вмиг становятся ватными, что держаться на них почти невозможно. Арсений понятия не имеет, как на это реагировать. Антон бы на его месте сейчас обязательно сказал, что «к такому пиздецу его жизнь не готовила». Но он стоит в нескольких метрах от него и пялится точно таким же обезумевшим взглядом, часто-часто моргая. А в глазах неоновая лента бежит с светящейся ядовито-красной надписью «этого не может быть». От бесконечного процесса ахуевания с поворотов судьбы, в связи с которыми жизнь Арсения теперь напоминает ему какой-то жуткий сочинский серпантин, его отвлекает сильный тычок в бок. Очень кстати. – Арсений. Эй, Попов! – Арс немного заторможено поворачивает голову в сторону Воли, на лице которого чётко написано «Попов, блять, ты и тут опоздать смог», и кивает несколько раз, сделав шаг вперёд. Потом ещё один. И ещё. Арсению в какой-то момент кажется, что он привязан к морскому дну крепчайшей железной цепью, которая тянет его вниз. Дыхание становится тяжелее и учащается, как у жуткого клаустрофоба в неподходящем по размеру гробу. Арс приближается к столу, опускает на него кейс и застывает на какое-то время в таком положении, заметив знакомые окольцованные пальцы совсем рядом. Сейчас бы схватить мужчину за запястье и прижать то ли к стенке, проорав тому прямо в ухо все варианты комбинации слов «что», «хуйня» и «за», то ли к собственной груди, крепко сцепив ладони на спине в замочек. Арсений не понимает. Именно поэтому вздёргивает подбородок, наконец поймав испуганный взгляд Антона. Щёлк – замок чемоданчика с тихим скрипом поддается. – Менеджер по продажам, значит? – шепчет чуть слышно одними губами, протянув кейс в чужие руки, одна из которых вчера так лично и интимно надавливала на его шею. Вот ведь парадокс: еще вчера эти руки в возбуждении блуждали по его телу, а сегодня они же могут запросто его прикончить, нажав на курок. Да тут даже Агата Кристи присвистнет. – Нефтяной бизнес, говоришь? Тут крыть нечем. Ситуация, мягко говоря, не сахар. Антон, кстати, раньше уже упоминал, что сладкая жизнь – все-таки не его. Прямо сейчас он в этом еще раз убедился. Арсений не спускает внимательного взгляда с ловких рук, подсчитывающих переданную сумму не хуже любой счётной машинки, и бесшумно усмехается. Всё происходящее кажется ему каким-то диким розыгрышем или сном, от которого он проснётся из-за привычного поцелуя в лоб. Арс ждёт еще немного и выдыхает. Видимо, никакой Антон, ни этот, ни реальный целовать его не намерены. Особенно этот, так умело обращающийся с купюрами и держащий пистолет за поясом. Обстановка «романтик», нечего сказать. – Всё верно. – железным голосом произносит Антон, закрывая чемоданчик, – Благодарю за честность. Вот тут Арс еле сдержался, что не заржать в голос. Это нервное. – Мы вообще славимся честностью. – с натянутой улыбкой произносит Воля, всё чаще поглядывая на очкарика, так и не сдвинувшегося с места за всё это время. – Чего не скажешь о других. Стас хмыкает, и этот звук разносится по всему помещению. – Что ж, в таком случае, – ухмыляется в ответ и разводит руки в стороны, – С вами приятно иметь дело. – машет второму подчинённому, и тот наконец ступает вперёд. Слава Богу. Арс уж думал, что его парализовало за всё это время. Серёжа вопросительно смотрит на босса и, получив утвердительный кивок, делает несколько шагов навстречу, на всякий случай накрыв ладонью кобуру. В молчании принимает у него папку и впивается в неё пальцами до побелевших костяшек. Арсений выдыхает. И, кажется, не он один. Обмен можно считать оконченным. Арс бросает настороженный взгляд на подозрительно пялящегося в одну точку напарника и хочет было уже похлопать его по плечу, как тот резким движением выхватывает пистолет, направив дуло куда-то позади них: – Нас наебали. Это засада. – только и успевает услышать Арс прежде, чем в ушах раздается оглушительный выстрел. Звук отталкивается от шершавых стен, от потолка и повторяется снова. Мужчина принимается судорожно оглядываться по сторонам, перекидывая рукоять оружия из руки в руку. Замечает немного поодаль от себя Серёгу и направляется к нему, когда вновь раздаются выстрелы. Прячется за мусорным баком, периодически выглядывая туда, где только что стояло шестеро человек. Всё произошло слишком внезапно, Арс не успел толком увидеть, кто и куда рванул, поэтому всё продолжает озираться то ли в поиске босса, то ли врагов, то ли возможного убежища Антона. Мысль о том, что его могли как-то задеть, Арсений отметает сразу. – Пиздец, Арс, – слышит ошарашенное прямо над ухом и прислоняется к баку всем телом, когда выстрелы повторяются, – Это был Руслан. Он перебежал на их сторону, крыса подпольная. Сережа высовывается в бок и делает пару выстрелов, вновь спрятавшись за не самое надежное укрытие. Арс смотрит на него сначала непонимающе, а потом прикрывает рот ладонью, грязно выругавшись. Он знал. У него вообще врожденная чуйка на ублюдков. – Подожди, ты вообще как его заметил? – Он перестал подавать знаки и откликаться на вызов, – Матвиенко тянется к карману и демонстрирует напарнику маленькую рацию, – Когда этот очконос отдал мне документы, я услышал знакомые звуки со стороны того входа. Гнида, скорее всего, понял, что я его спалил, и открыл огонь. Мужчина трёт виски и озлобленно сплёвывает на пол. По ушам вновь ударяет пронзительная очередь, и Арсений выглядывает наружу, где творится самый настоящий хаос. Замечает парочку знакомых фигур и понимает – подстраховка подоспела. Во главе с предателем. Всё, им полный пиздец. Дышит тяжело, через рот, каждую секунду всматривается в отстреливающееся месиво в поисках лишь одного силуэта, но все попытки оказываются тщетными. Черт, он не может тут отсиживаться, пока не узнает, что с Антоном всё в порядке. В один момент между ними надломился тот тонкий мост доверия, отрезав все пути. Что ж, в таком случае, Арсению придется идти в обход. Подрывается с места и оценивает возможные потери во время перебежки в противоположный угол. – Э, а ну сядь, куда намылился? – цепкие руки тут же хватают его за локоть, заставив обернуться. – Послушай, встретимся у машины через пятнадцать минут. Ты охуеешь, но… – усмехается как-то горьковато, бросив решительный взгляд на Матвиенко, – Там мой муж. Арс не медлит и тут же срывается с места, оставив напарника с этой информацией. Адреналин бьёт прямо в грудь с неимоверной силой, и он падает на пятую точку в грязь за расколотым столом, шмальнув куда-то вбок наугад. Стол прекращает трясти от разряженной в него обоймы – видимо, он действительно попал. Переводит дыхание и только сейчас замечает распластавшуюся рядом фигуру. Ту, которую узнает из тысячи. Сердце грозится выпрыгнуть прямо в руки этому человеку, а правый кулак – врезаться в нижнюю челюсть. Смешанные чувства. Арсений чувствует, как в его плечо вцепляются мёртвой хваткой и пытается сфокусировать взгляд на обладателе такого захвата. – Дорогой мой муж, – проговаривает, словно скороговорку, и оглядывается назад, метко попав кому-то в ногу, – Предлагаю обсудить всё в машине. Устраивать шоу «На самом деле» сейчас очень неподходящее время. Оба это понимают. – Соглашусь. – кратко кивает Антон, откидывает голову назад и болезненно шипит, ударившись затылком о ножку стола. – Варианты отступления? Арсений в сотый раз выглядывает из-за укрытия и смотрит вперёд. Чисто теоретически, у них есть возможность прорваться к другому выходу, ибо тот безнадежно перекрыт. Босс всё еще не появляется в поле зрения, поэтому Арс нащупывает в кармане ключи от машины и прикусывает губу. Бросать Волю здесь? Кажется, хорошие подчиненные так не поступают. Но и отыскать своего босса среди этой суматохи практически невозможно – любая попытка может обернуться его собственными похоронами, на которых Воля и проставится. Обещал же. Арсений шумно выдыхает, проведя ладонью по вспотевшему лбу. Опускает взгляд и снова ругается – кровь на пальцах. И когда он-то успел башкой приложиться, да еще и не заметить этого? – На счёт три встаем и направляемся вперёд. – Напролом? Читаешь мои мысли. Арсения выбивает из раздумий, и он не сдерживается – стискивает влажную ладонь мужчины и смазано целует побитые костяшки пальцев. И глаза в глаза. – Три. Антон в одной ладони сжимает рукоять, а второй нежно ведёт по ссадине на щеке мужа. – Два. – голос предательски дрожит, а в горле встаёт ком. Ладонь скользит по предплечью вниз и переплетает пальцы, ободряюще сжимая их. – Один. Оказавшись в настоящем пекле, Антону кажется, что его сейчас разорвёт на части от нарастающей паники, от дрожащих рук, из-за чего тот часто промазывает, попросту тратив пули, от жуткого страха в голове – всё это смешивается в какой-то ядерный коктейль, который в одиночку вынести невозможно. И он не один. Спина к спине, шаг за шагом к цели, каждое действие синхронно и слажено до мелочей. Как только ноги ступают на землю, а до ушей доносится тихий хруст стекла под подошвой, мужчины лишь переглядываются – им не нужны слова, чтобы передать всё, что бушует внутри. Арс выхватывает ключи из кармана и открывает машину, подбежав к ней из поворота. Как только они оказываются совсем рядом, Арс замечает двоих мелких ростом мужчин, в крайне странной позе. Кажется, будто один изо всех сил придерживает обездвижено повисшего второго на своих плечах. По голове, словно пыльным мешком, бьёт осознанием. Арсений ускоряется, не выпуская ладонь мужа из своей, и тормозит около уже знакомого очкарика, придерживающего бледного, как снег, Матвиенко. – На задние его. – без лишних причитаний приказывает Арс, распахнув дверь. – В чём дело? Падает на водительское кресло и оглядывается назад. Ловит затуманенный взгляд скрюченного Серёжи и заводит машину, выехав с территории, как только все запрыгивают внутрь. Мотор ревёт зверем, колёса с визгом срываются с места, Антон нервно сглатывает, дёрнув плечом. – Рванул под пули, придурок. – отзывается вместо раненного очкарик, то и дело непонятливо поглядывая на Антона. – Я успел оттащить его, но плечо зацепили. – Сам придурок, я тебя прикрыл. Зачем только – сам не понял. – моментально отвечает Матвиенко, пытаясь оттолкнуть ладони мужчины, надавливающие на рану, – Ты кто вообще? – Дима. – хмурится и легонько хлопает по лезущим не в своё дело пальцам свободной рукой, – Я врач. Так что лежи и не выебывайся. Арс со всей силы вдавливает педаль газа в пол и только сейчас замечает железный кейс в напряжённых руках Антона. Видимо, вцепился и в панике так и не отпустил нигде, забрав с собой. С одной стороны, получается, в их семью привалила прибыль в необъятных размерах, а с другой – погоня в таком случае неминуема. Арсений вглядывается в зеркало заднего вида и хмурится – что и требовалось доказать. – Сейчас нельзя тормозить, – сухо предупреждает, перестраиваясь из одного ряда в другой, из-за чего машину мотыляет, как воздушный змей в порывах ветра, – Придется кататься, пока не отстанут. Серёг, ты как? Сзади раздается болезненный хрип, и Арс тревожно оборачивается на долю секунды. – А я ведь ещё такой молодой… Арсений усмехается, вывернув руль в сторону и обгоняя чересчур медленную фуру: – Тебе тридцать семь. Серёжа недовольно глядит на напарника, демонстративно отвернувшись от наглого врача, зачем-то сдавливающего его грудную клетку. Вот ещё, спасатель нашёлся – он бы сам оттуда выполз. – Я планировал закончить жизнь в восемьдесят два под пледом у камина и в окружении внуков. – хрипит тихо-тихо, хохотнув и сразу же скрючившись от боли на коленях очконоса, – Видимо, пролетаю по всем параметрам. Дима фыркает в ответ на это и аккуратно оборачивается назад, глядя на две одинаковые машины без номеров, всё норовившие догнать их. Арс бросает мимолетный взгляд на всё это время промолчавшего Антона и, поджав губы, находит чужую ладонь, переплетая пальцы. Не отводит взгляда от дороги, умело вальсируя между сигналящими машинами. В глаза ударяет ослепительный свет фар и дорожных фонарей, из-за чего Арсений интуитивно щурится – глаза привыкли к тусклому освещению грязного помещения. – Как думаете, долго они будут за нами кататься? – тихо произносит Антон, наконец отпустив чемоданчик, упавший ему в ноги. Внимательно вглядывается в боковое зеркало и кусает кровоточащие из-за многочисленных ранок губы. Дурацкая привычка – ему порой кажется, что в один прекрасный день он их сожрёт окончательно. Арсений пожимает плечами и упорно продолжает подрезать каждого, кто встаёт у него на пути, выигрывая для себя метр за метром вперёд. Изворотливость – вообще его конёк. – Через два километра строительные работы. – кратко озвучивает показания навигатора Дима и тут же отбрасывает телефон в сторону, заслышав глухой стон нового знакомого. – Да что ж с тобой делать, ебаный ты Камикадзе? Ерзает на месте, стягивая с плеч пиджак, и одним резким движением отрывает рукав прямо по швам. Прикладывает к ране ткань и огибает руку, туго подвязав концы, имитируя давящую повязку для остановки наружного кровотечения. –Пролетим на таран – и возможно оторвёмся. – вздернув бровь продолжает мысль Димы Антон и бросает на того быстрый взгляд, получив в ответ согласный кивок. Рядом раздается немного истеричный смешок. – Или подорвёмся. Арсений оглядывает почему-то замолчавших пассажиров и округляет глаза. И чего он такого сказал? На правду не обижаются ведь. Слышит хрипловатое хихиканье на заднем сидении и сильнее давит на педаль. Необходимо как можно скорее доставить раненого в больницу, иначе Арс себе не простит. – Мы как ебаные бременские музыканты. – снова смеётся Серёжа и тут же морщится от острой боли в плече, отдающей в грудь. – Всегда знал, что ты осёл. – не удерживается от подкола Арс, получив в ответ испепеляющий взгляд. – Сказал главный петушара. Тот факт, что даже в такой ситуации напарник не теряет оптимизма, Арсения несомненно радует. Даже почти не обижается на прозвище. Какое-то время едут молча, тишину прерывают лишь сдавленные стоны Матвиенко и тихие ругательства каждого поочерёдно, пока впереди не показываются кислотно жёлтые перегородки с красно-белой лентой. Арс за пару секунд насчитывает четырех рабочих. Стоят сбоку, успеют отпрыгнуть на обочину, как только он протаранит первое ограждение с жирной надписью «осторожно». Что ж, всё логично – он очень осторожно собьёт её с дороги на хрен. – Арс. – моментально отзывается на вкрадчивый голос и кладёт обе ладони на руль, крепко сжимая до покалывания в пальцах. Он не должен допустить и малейшей ошибки. Слишком много ответственности на нем в последнее время. Чертовски сложно жить с такой ношей на плечах. – Всё будет хорошо. Как бы Арсений не скрывался, Антон его видит насквозь. Лежит сейчас в его широких ладонях, как оголённый провод, и бьёт иногда током. Но Антон терпит. Ведёт тонкими пальцами по правому плечу и не прекращает даже когда белая ткань рубашки окрашивается в многочисленные бордовые пятна. Арсений кивает неуверенно и, судорожно выдохнув, вдавливает педаль газа до упора. Мотор ревёт, до ушей доносятся крикливые сигналы мимо проезжающих машин, но Арс не останавливается. Всё тело неистово потряхивает, как в самолёте во время зоны турбулентности. Даже хуже. Бросает сосредоточенный взгляд в боковое зеркало и замечает, как притормаживают два тёмных джипа. Или, может, у него уже начались галлюцинации на нервной почве. Удар. По лобовому стеклу бежит тоненькая паутинка, а под колёсами что-то хрустит, мотыляя машину похуже любой лодочки в шторм. Хлопок. В заднюю часть прилетает что-то тяжелое и точно оставляет вмятину. Арс сильнее впивается ладонями в руль и выжимает из педали всё, что может. Осталось немного. Хоть бы не перевернуться. Выезжает на более-менее ровный участок дороги и только сейчас выдыхает, откинувшись на спинку кресла. – Гони, они встали! – победно кричит Антон, стукнув пару раз мужа по плечу, и высовывается из окна. И Арсений слушается. Потому что доверяет.***
Уже через полчаса они стоят у входа в травмпункт городской больницы. Точнее, Антон стоит. Арсений, как только Дима уводит бледнющего друга внутрь, падает прямо на ступеньки, уронив голову в сложенные на коленях руки. За пределами козырька снова моросит дождь, продолжающийся уже сутки, а прохладный ветер каждые минут пять, видимо, считает необходимым и очень забавным лохматить тёмные волосы на затылке. Арсения трясёт, и причиной тому не холод, а запоздалое чувство устрашающего шока от осознания, что они пережили. Не хочется думать ни о чем, и он был бы рад, но картинки сегодняшнего дня сами воспроизводятся перед глазами, заставляя вздрагивать от каждого оглушительного выстрела, всё еще звенящих в ушах будто набатом. Чувствует, как на спину ложатся любимые руки и обвивают его за плечи, разворачивая мужчину к себе. Антон ловит ошалелый взгляд и слабо улыбается, понадеясь, что муж не заметит неимоверного уровня скорби в его глазах. Впервые за долгое время вдруг захотелось плакать. Антон старается не думать об этом, но опаздывает – первая слеза уже скатывается по щеке, оставляя мокрую дорожку. Они хотели поговорить, но сейчас оба не найдут в себе сил и подходящих слов. Да и каких? С этого момента они будто сравняли счёт и наконец посмотрели на мир глазами друг друга. Всё встало на свои места. – Эй, – шмыгает носом и приподнимает голову мужа за подбородок, скривив губы в неудавшейся улыбке, – У нас получилось. Арсений пугается, заметив скользящую к носу слезинку на чужом лице. Видел ли он хоть раз плачущего от переизбытка эмоций Антона? Видел счастливого, опечаленного, задумавшегося, смеющегося до боли в щеках, но такого – впервые. Пришло время, получается. Опускает ладонь на лицо неловко посмеивающегося мужчины, смахивая слёзы, и прислоняется горячим лбом к его. Трётся носом-кнопкой о кончик другого, вызвав смешок, больше похожий на всхлип. – А дальше? – Арс и сам люто ненавидит эту фразу, но почему-то произносит её. Может, потому что действительно понятия не имеет, что им делать после такого поворота событий. Вздыхает, прикрыв глаза, и вслушивается в неровное дыхание самого дорогого человека на земле. Они оба дышат. Пусть все в крови и у входа в больницу, пусть с полным непониманием того, что ждёт их дальше. Но дышат. Значит, не всё потеряно. – У нас в салоне кейс с огромной суммой денег. Хватит, чтобы свалить из страны до рассвета. Дождь с грохотом барабанит по козырьку больницы, отзываясь в ушах мужчин слегка приглушенными выстрелами. Арсений отстраняется и вглядывается в лицо напротив, копируя заразительную полуулыбку. Хлопает по собственным коленям и встает, галантно протянув ладонь мужу. Арсений бесстрашно выходит из-под крыши и тут же с плеском вступает в большущую лужу у подножия ступенек. В луже немного искаженные отблески уличных фонарей, множество кругов из-за капелек, падающих с черного неба в грязную воду, и четыре ботинка. Арс завороженно наблюдает, как забавно морщится Антон, когда дождевые капли падают за ворот и прямо на лоб, и снова улыбается. Он и не знал, что после всех этих событий он будет способен на подобное. Поднимает взгляд в небо, поймав влажные ладони мужа. А на небе звёзды, будто рассыпанные кем-то очень неуклюжим бусинки. Арсений опускает голову, вновь вглядываясь в мутную гладь лужи, точно отражающую тёмное ночное полотно со сверкающими точечками. Подмигивает в ответ на немного удивленный взгляд зеленых глаз и заключает мужа в крепкие объятия. Делит звёзды в луже, получается. Мокрые ладони нежно поглаживают его спину, и Арс понимает – он остаётся нужным даже после всего, что между ними было. А была целая пропасть, в которой они сегодня друг друга закопали заживо. Арсений тянется к приоткрытым губам и тонет в нежности и такой любви, что щемит сердце. Московский дождь нещадно стучит им в спины, но сейчас это совсем не важно. Им столько нужно друг другу сказать. Пускай дела чуть-чуть подождут.