Походка журавля

      Подёрнувшиеся белой пеленой глаза навыкате, покачивания из стороны в сторону и непонятный светящийся узор на лбу — такой Юци нашла мама в комнате, когда девочке не было и пяти лет. Женщина перепугалась до смерти и принялась трясти за плечи родное чадо, чтобы привести то в сознательное состояние. Малышка отозвалась на резкие движения и глубоким взглядом посмотрела на родственницу, стоило только неестественному свечению погаснуть.       — Юци, любимая моя, как ты? С тобой всё хорошо? — мама закидала девочку вопросами.       — Да, — серьёзно ответила та, хотя ей было всего четыре года и слова формулировались с трудом.       — Что это было? — сомневаясь услышать вразумительный ответ, госпожа Вэй всё же задала вопрос.       — Мама, я видела… — язык у Юци заплетался в силу возраста. — Птичку.       — Птичку?       — Да.       — И где ты её видела? Здесь, в комнате? — разволновалась мама.       — В… в… — девочка насупилась, силясь объяснить то, что она видела, но нужные слова так и не нашлись. Поэтому она коротко ответила «нет».       Госпожу Вэй откровенно смутило увиденное, поэтому она отвела малышку к врачам. Те лишь окидывали её спокойными взглядами и заверяли женщину, что с анализами девочки всё в порядке и она абсолютно здорова. Муж также попытался выяснить причину паники супруги, но поначалу та лишь отмахивалась дежурной фразой о том, что полезно внимательно следить за состоянием их драгоценного ребёнка, ровно до момента, когда сам глава семейства не увидел то же, что и его жена.       Даже мир такого закоренелого скептика, как господин Бао, перевернулся с ног на голову. Женщина испуганно прикусила ноготь, чтобы не закричать. Повторное свечение и узоры прямо на лице Юци не были похоже на шутку или глупый розыгрыш.       — Что мы будем делать? — госпожа Вэй боялась смотреть на своего мужа, но рассматривать дочь было ещё более страшно. Всё это зрелище холодило внутренности, собиралось комом в горле и стекало холодным потом по спине.       — Надо обратиться… — господин Бао с трудом подбирал слова.       — К кому? Врачи тут бессильны! — женщина чуть не сорвалась на крик, но вовремя сменила тон, чтобы резкое «пробуждение» ненароком не навредило их дочери.       — К магам, — разнёсся шёпот по комнате.       Госпожа Вэй задержала дыхание от потрясения. Время в комнате словно застыло, а появившееся напряжение стало тягучим, как карамельная нуга. Никто из двух супругов не верил, что это и впрямь единственный выход из сложившейся ситуации. Всегда есть и другие способы… Или нет?       — Есть у меня один знакомый… — мужчина решил прервать молчание первым. Жена уже не перебивала его, лишь молча внимала. — Он хороший человек, да вот только я никогда не верил в его… кхм… способности. Но, видимо, другого выхода нет. С этим… — он кивнул в сторону дочери, — может, поможет нам.       — Ты в нём уверен? — голос Вэй был слабым, пропитанным усталостью и, начавшим отходить, испугом.       — У нас нет другого выбора, — Бао медленно приблизился к жене, аккуратно обнял, успокаивая и поглаживая широкой ладонью ту по спине.       В полной тишине они дождались, когда свечение закончится, не пытаясь выдернуть Юци из «сна».       Через несколько дней они назначили встречу с Сяо Шэ. Квартира в самом центре Пекина была обустроена совсем не в современном стиле. Как говорил сам маг, технологии были ему чужды и отвлекали от работы. Приём длился около двух часов, но для родителей, ждущих в соседней комнате, прошедшее время казалось вечностью. После затруднительной беседы с крошкой Юци около получаса маг выделил и супругам, подробно объясняя, как им стоит себя вести с дочерью, как воспитывать и чем помогать в экстренных ситуациях. Сяо Шэ похвалил внимательность госпожи Вэй и выразил благодарность за то, что она не стала прерывать ритуал обращения. Тему о первом спешном пробуждении поднимать не стали, ведь специалист заверил их, что никакого вреда по сей день маленькой девочке не было нанесено. Взбудораженная неоднозначной информацией семья рассыпалась в любезностях и поспешила домой. Этот день окончательно разделил жизнь каждого на до и после…

* * *

      С малых лет Сон Юци разительно отличалась от остальных девчонок на площадке. Если те спокойно лепили куличики в песочнице и играли в дочки-матери, то маленькой девочке по душе было лазанье по деревьям и «перестрелки» с мальчишками. Её мать неловко поджимала губы, в попытках оправдаться перед другими мамочками во дворе. Некоторые равнодушно успокаивали её и говорили, что это пройдёт со временем. Но, как говорится, девочку можно убрать с улицы, а вот улицу из неё — ни за что.       Родители предусмотрительно ни в чём не ограничивали свою дочь и спускали всё ей с рук, дабы девочка могла прожить полноценную жизнь, как и другие дети. Но на площадке она никогда не оставалась без присмотра. Тайну семья не могла раскрыть никому, и пока отец усердно вкалывал от рассвета до заката, матери пришлось уволиться с работы, чтобы всегда быть рядом с Юци. Со стороны опека выглядела чрезмерной, вот только госпожа Вэй ежедневно была внутренне собрана, словно натянутая струна, и готова мигом помочь дочери. Ей было плевать на то, что ДУМАЛИ другие люди. Страшнее лишь то, что они могли УВИДЕТЬ.       По мере взросления Юци волнения родителей постепенно отходили на второй план, а сама девочка стала чаще посещать Сяо Шэ, чтобы учиться контролировать свои проявления и учиться магии. В школе по-прежнему было опасно находиться одной, но она отлично справлялась с любыми нестабильными эмоциями и прочей ерундой, способной вывести её из равновесия.       После исполнения шестнадцатилетия господин Сяо поведал малышке Сон о том, что на её плечи легла огромная ответственность: после обряда инициации она официально станет Провидицей. И благая цель её будет заключена в помощи нуждающимся, да только есть и злые люди, уничтожающие ей подобных. За последние пятьдесят лет мир повидал лишь шесть Провидиц. Девушки эти на современный манер могли называться медиумами, хотя основной сути это прозвище не отражало. Быть мостом между двумя мирами — неподъёмная ноша, но только Юци самой решать: помогать людям или нет. Поражённая откровением наставника, она ещё долгое время не могла прийти в себя, но спустя некоторое время всё же вернулась, чтобы правильно провести обряд и случайно не навредить себе.       В потустороннем мире Провидица являлась заблудшим душам в обличии журавля. Изящное животное с белым оперением и красным пятном, что было условной меткой в кругах ей подобных, встречало желающих передать родне послание у ворот. Во время перехода в состояние транса ворота вспыхивали ослепительно белым, пропуская медиума между мирами. В это время у Провидицы на лбу загорался определённый узор и не затухал до тех пор, пока просьба нуждающегося не была исполнена. Для того, чтобы связаться с потусторонним миром, достаточно было коснуться человека. И дабы огородить себя от лишних обращений, Юци всегда носила перчатки.       С возрастом контроль над случайными переходами возрос, и Сон могла обходиться без особой защиты, но из гардероба аксессуары для рук так и не перевелись. По окончании школы девушка готовилась к поступлению в университет. В Китае учиться ей особо не хотелось, и родители, скрепя сердце, дали добро на получение высшего образования в другой стране. Да только по приближении восемнадцати лет на Провидицу открылась охота. Находиться в доме было одинаково опасно, как и в любом другом месте. И тогда на семейном ужине было принято решение: Юци на время обучения станет парнем. Это давало мизерный шанс, но попытаться обмануть Охотников стоило.       Вживаться в роль парня не пришлось: она с детства была пацанкой. Оставалось срезать шикарные локоны, а остатки стилизовать под мужскую причёску. Отдельным подарком природы было полное отсутствие выразительной женской части тела, но на всякий случай Юци плотно перематывала грудную клетку бинтами. Полная смена гардероба и вуаля — нахальный парнишка Ци уже готов к новому семестру в Сеуле. Ввиду того, что корейский не был ей родным, пришлось записаться ещё и на языковые курсы, а значит распрощаться с отдельной комнатушкой где-нибудь на окраине и заселиться в общагу.

* * *

      Коменда осмотрела новоприбывшего с ног до головы. И пусть, по её мнению, вид этого парниши оставлял желать лучшего, сам он так не считал и абсолютно спокойно лопал пузыри из жвачки, пока женщина угрюмо копалась в каких-то бумажках.       — Вот ключ, — она протянула Ци связку с брелком. — Комната номер триста двадцать пять. И не дай бог я увижу, что ты распиваешь спиртное с остальными парнями, или лезешь к девчонкам, или…       — Да всё в порядке, госпожа... — девушка присмотрелась к её бейджику, — госпожа Чхве. Я в курсе правил общежития.       — Нарушишь хоть одно — вышвырну на улицу! — пригрозила коменда и вернулась к бумажной работе. Ей предстояло заселить ещё целую кучу студентов, а сам поток первокурсников не уменьшался от слова совсем.       Ци потащила за собой чемодан к лифту. Третий этаж. Несколько метров по коридору и вот — нужная дверь. И в комнате уже кто-то проживал.