После ограбления Кида и Бонни с их шайками прошло две недели. Две недели посвящённые упорным и иногда даже упоротым тренировкам. Всё это время мы пытались развить свои физические силы, особенно Дэвид, как наиболее слабый из нас по ним, и придумать новые приёмы. Так же мы проводили регулярные спарринги, поэтому ходили помятые и с синяками под глазами. Все. Даже Мариша. Кстати, спарринги с ней для меня были самыми сложными, если я не применял силу своего фрукта и не пробовал её убить. Она просто читала мои движения наперёд с помощью силы своего фрукта, знала, как я буду двигаться, где будет мое тело в следующий момент. Очень неприятная особенность фрукта Генго Генго но Ми, причём далеко не основная.
К слову, о Марише. Она пытались разрубить кусок стали, а затем и валун, но у неё ничего не получалось. Однажды она обратилась ко мне за помощью, но я, почесав свой затылок, выдал только то, что она должна «услышать» материал, который режет. Это было единственное, что я помнил о мечниках Ван Писа. На мои слова она ответила, что у меня совсем поехала кукушка, раз надо услышать то, что вообще не издаёт звуков. Но всё же встала перед валуном, закрыла глаза и как будто к чему-то прислушалась. Надеюсь, у неё хоть что-то получиться и она поймёт, как резать всё подряд.
Дэвид пытался разнообразить арсенал приёмами своего фрукта. Но с ним у него дела обстояли ещё хуже, чем у Мариши. Та была способна хоть как-то использовать силу своего фрукта в бою, а вот Дэвид… Его фрукт казался слишком не боевым на первый взгляд, да и на второй тоже. Но Дэвид не унывал. Он пытался сфокусировать с помощью линз лучики света и превратить их в прожигающий всё лазер, но пока у него ничего не получалось. Хотя к концу второй недели тренировок, он додумался использовать силу своего фрукта для ближнего боя. Дэвид покрывал свои руки большим количеством линз с заостренными краями. Ими он мог разрезать что-то, но они были довольно хрупкими, поэтому для полноценного боя с сильным противником не годились.
Упоротыми тренировки были из-за меня с Никосом. Мы пытались развить волю наблюдения. Пытались очень разными способами. Завязывали глаза, брали деревянные палки и устраивали спарринги, мутузя деревяшками друг друга. Или, например, устраивали забеги по небольшому лесу с опять же завязанными глазами. Да, я всё же осуществил эту идею. Это было забавно и выглядело крайне глупо. Дэвид с Маришой лишь прикрывали от стыда свои лица, но я-то знал, что тренировка даёт результат, ибо иногда начинал чувствовать опасность. А Никос начал меня обвинять в жульничестве, когда я смог увернуться от нескольких его ударов и контратаковать.
Вечерами мы проводили дружеские посиделки возле костра или иногда выбирались в город. В один из таких вечеров мы в первый раз решили выпить чего-то алкогольного. Перепили. Все. На следующий день просто не смогли встать, нас можно было закапывать в землю, так как от трупов мы почти не отличались. И самое плохое то, что я ничего, абсолютно ничего не помнил из произошедшего после второго бокала вина. А что было что-то интересное понятно по тому, что проснулся я в обнимку с Маришой в своём номере и на моей щеке был след от её помады. Я не понимал, как реагировать на эту ситуацию. И Мариша была не лучше меня. Когда мы наконец к обеду пришли в себя, то долго не могли произнести ни слова друг другу. И как-то так получилось, что инцидент был тихо замят. К счастью, мы встали всё же раньше Никоса и Дэвида.
Но между нами после этого случая всё же присутствовала какая-то странная атмосфера. Ни один из нас не желал оставаться наедине с друг другом. Всячески такого избегал. Это заметили парни и начали что-то подозревать. Впервые я не был рад наличию рядом Никоса. Он смог смутить даже меня! Но каждый раз, когда его очередную шутку слышала и Мариша, он получал несколько сильных ударов, иногда даже по таким местам, что больно от одного вида становилось и мне. Вскоре, борясь за сохранение остатков своего здоровья, он перестал шутить.
Наши тренировки снова были прерваны дозорными. В один из дней, когда мы возвращались после них на корабль, моя воля наблюдения взвыла, говоря, что, сделав ещё один шаг, попаду в крупную неприятность. Остановив ногу в приподнятом состоянии, я взглянул вниз и увидел посыпанную песком, камнями и землёй сеть с кайросеки.
— Засада! — крикнул я товарищам, шедшим сзади, и прыгнул спиной назад.
Прыжок я сделал вовремя. На то месте, где я до этого стоял, выпустили несколько сетей с кайросеки. А я сам увидел пару человек в форме Морского Дозора.
— Взять их! Не дайте им уйти! — кричал какой-то дозорный, когда мы начали убегать в сторону зоны наших тренировок.
За спиной начали звучать выстрелы. Я использовал силу фрукта, поднял ветер, а вместе с ним и всю грязь дороги, чтобы ухудшить обзор стрелкам. Обычно мы дрались с дозорными только в редких случаях, всё же они были когда-то нашими товарищами и, вроде, радеют за справедливость, пытаются бороться с преступностью. Но не далёк час, когда они огребут от меня, сильно огребут, ибо начали доставать в последнее время.
На пути нашего бегства появилось несколько фигур, одного из них я узнал. Это был один из вице-адмиралов Саут Блю. Если за тобой высылают вице-адмирала не на Гранд Лайне, а скажем в том же Саут Блю, то ты явно кого-то сильно припек в Маринфорде или даже выше, на Святой Земле Мари Джоа. Тенрьюбито вспоминает, что ли?
Перед вице-адмиралом пришлось остановиться. Это не тот человек, от которого просто так сбежишь, познал на себе.
— Пираты Эйглиса, я задерживаю вас! — грозно сказал вице-адмирал.
— Вы ошиблись, мы не пираты, — сказал я ему и ускорившись атаковал его сжатым воздухом, — Мы просто обычные путешественники.
Дозорному удалось заблокировать мой удар, но от его силы он отлетел. Слабоват как-то, Комил точно был сильнее. С сопровождением дозорного вступили в бой ребята. Никос и Мариша взяли себе по противнику, а Дэвид стоял на поддержке и в случае чего мог им помочь. Им обоим достались довольно крупные противники, выше их на несколько голов и вооруженные мечами. Дозорным приходилось туго против моих ребят, ибо они были сильнее, быстрее и более умелыми. Мариша просто не давала бедному дозорному перехватить инициативу, наносила ему порез за порезом, потихоньку его истощая. Никос же просто не подпускал к себе противника, постоянно стреляя в того, на нём явно уже было несколько не смертельных ран, но он не понимал, что Никос не мажет, а просто не хочет его убивать, и продолжал пытаться навязать ближний бой.
Когда по моим меркам прошла целая вечность, а на самом деле только секунд тридцать, показался из деревьев вице-адмирал. Тянуть время и ждать пока сюда набегут ещё дозорные не хотелось, поэтому придётся с ним быть более грубым. Я должен справиться, в отличие от офицеров Гранд Лайна ничего выдающегося он не показал.
— Вот значит какая сила людей из Гранд Лайна, впечатляет, — произнёс дозорный.
С помощью сору он попытался со мной сблизиться и ударить, но потерпел крах. Я видел его движения и успел на них среагировать. Поймав его ногу, направленную мне в грудь, и пнув вторую, чтобы он свалился на землю, я сел на него и начал бить по лицу до того момента, пока он не вырубился. Как-то слишком легко. Даже не верится, что это был вице-адмирал.
Встав и увидев, что ребята уже закончили драку со своими противниками, я предложил им обойти засаду, попытаться пробраться на корабль и уплыть отсюда. Получив их согласие, мы двинулись в порт в обход, но там нас уже ждали. Примерно полсотни дозорных было на палубе нашего корабля и ещё столько же в самом порту, некоторые стояли с пушками, направленными на нас. Причём дозорные поступили довольно мудро, они сняли паруса нашего судна и всех кораблей поблизости.
Что-то мне начинает надоедать Саут Блю. Дозорные почему-то гонятся только за нами, хотя пиратов тут тоже много. Может рвануть обратно на Гранд Лайн? Там точно Дозору будет кем заняться, кроме нашей маленькой компании дезертиров. Решено, так и поступлю после того, как пробужу полностью волю наблюдения.
Хм, а там вдалеке не виднеется пяток кораблей Дозора? Спросил об этом Дэвида, тот ответил, что там не пять, а семь кораблей. Дела стали ещё хуже. Сзади послышался топот множества ног и голос вырубленного мной вице-адмирала. Быстро очнулся. Эх…
— Есть какие-то идеи, капитан? — спросила у меня Мариша.
— Ага, бежим обратно в глубь острова. Дадим там бой.
— Но они смогут нас окружить и их будет несколько сотен, — произнёс взволнованно Дэвид.
— И что? План от этого не меняется. Всё равно не уплывем, пока в порту их так много. Да и с кораблей, скорее всего, экипаж сойдёт, чтобы нас отыскать.
— То есть как отыскать? Ты не хочешь давать масштабного сражения? — спросил Никос.
— Нет, будем вести партизанскую войну. Может удастся их истощить, пока не истощимся сами. — после этих слов, чтобы немного разредить обстановку и придать уверенности своим друзьям, я рассмеялся, — Нья-ха-ха-ха! Нья-ха-ха-ха! Чего ждём? Бежим-бежим!
Так и начались наши трёхдневные «игры в салочки» с дозорными. Первым делом пришлось прорваться из этого оцепления, сделать это было относительно легко, но ребята сказали, что больше такого опыта не хотят, особенно Дэвид, боящийся высоты. Я просто подхватил Маришу и Никоса в руки, а Дэвида посадил на спину, преобразовал половину тела в свой элемент и полетел. Визг стоял ужасный. И Дэвид кричит точно так же, как и Мариша. К сожалению, не могу я долго кого-то так нести, устаю быстро. Сам, возможно, и мог так даже с острова на остров путешествовать, но вот с кем-то уже нет. Дозорные пытались стрелять в нас, но мазали безбожно. Клоны бракованные!
— Дэвид, они бегут за нами?! — крикнул я, чтобы прорваться через визг троих людей.
— Дааа! Иии!
Через некоторое время я приземлился в лесу.
— Итак, наша цель сильно проредить ряды дозорных, чтобы они не могли дальше нас преследовать. Для этого надо вырубать их максимально жёстко. Желательно не убивать, но перелом другой обеспечить точно.
— А что будем делать с личным составом из кораблей, если они не сойдут на берег?
— Нам главное добиться того, чтобы у них не хватило сил держать такое мощное оцепление на корабле. Если мы сможем отчалить из этого острова, то всё остальное пройдёт гладко.
Для первой волны дозорных, которые вступят в лес, мы подготовили с Никосом огромный взрыв. Я, как и в прошлый раз, создавал и сжимал кислород, а Никос готовился выстрелить по месту моего указания. Когда первые дозорные вступили в лес, произошёл объёмный взрыв, ударной волной раскидавший дозорных и вырвавший несколько деревьев с корнями. Было красиво, жалко повторять долго.
Следом мы начали обстреливаться с дозорными, в основном целясь по рукам и ногам. Я единственный вступил в ближний бой, как человек не боящийся шальной пули. Резко сблизившись с ними, я методично начал вырубать их одного за другим, иногда специально ломая перед этим кость или даже две. Чаще всего у дозорных страдала правая ключица, как самая доступная для перелома кость и та, которая может их надолго вывести из игры. Но и дозорные не стояли столбом, а усеивали всё сетями с кайросеки, выстреливая ими из пушек. В какой-то момент сетей стало так много, что мне пришлось отступить. Дозорные сразу же захотели воспользоваться шансом и пошли в атаку. Пришлось сократить их прыть, сдувая сильным порывом. Затем мы решили сменить позиции. Тут уже стали нас окружать.
Позицию меняли снова под визг команды, так как я вновь взлетел с ними на руках. На этот раз приземлились мы на местной горе и стали готовить небольшой камнепад, пусть только попробуют залезть. Залезть почему-то не попробовали, возможно, ожидали ещё один взрыв. Члены Дозора начали обстрел из пушек наших позиций, но я сбивал ядра либо очень сильным порывом, либо ранкяку. Ох, у вице-адмирала было такое забавное лицо, когда он понял, что именно я использую.
Пока находились на горе, Дэвид сообщил очень неприятную новость: наш корабль, как и несколько других кораблей отгоняют далеко-далеко в море и они даже не думают их оставлять где-то поблизости от острова. Какие продуманные ребята попались. Теперь у нас нет не только парусов, но и самого корабля. Чудно. Мне впервые не было ясно что делать. А следом добавил ещё одну. Экипаж дозорных из пяти кораблей полностью высадился на острове, отдал паруса своих кораблей какому-то дозорному, который с ними поплыл на лодке к двум оставшимся кораблям.
— Никос, застрели меня. *Пуф! * Спасибо, немного помогло.
— Планы меняются. Ваша цель найти или построить плот с парусами и добыть немного пропитания. Я же буду отвлекать дозорных. — ничего не выслушивая в ответ, я спрыгнул прямо к чайкам, сходу зарядил в челюсть какому-то офицеру, отведя душу за ловушку и корабль, и мне как-то после этого сразу стало легче, — Нья-ха-ха-ха! Подходите все сразу! Меня на всех хватит!
В меня полетел град пуль, которые прошли насквозь и ранили стрелявших, только из другой стороны. Выстрелы бы продолжились, если бы не вице-адмирал, увидевший это безобразие и приказавший прекратить огонь. Он то и стал следующей моей целью. Надеюсь, на этот раз он не придёт в себя так быстро. Снова ускоряюсь и оказываюсь рядом с ним, пытаюсь его ударить кулаком со сжатым воздухом, но тот успевает отвести мою руку в сторону и сжатый воздух раскрывается на лицо случайного дозорного. Держа мою руку, вице-адмирал произносит:
— Я понял в чём заключается суть твоего приёма, — я же в ответ скалюсь ему в лицо.
— Знаешь, что будет, если крысу загнать в угол? Ты и твои дозорные лишили нас возможности отплыть с этого острова, но вам же хуже. Вы почему-то считали, что наше постоянное бегство от дозорных Саут Блю признак их боязни, так? Но мы просто не хотели какого-то убивать или сильно вредить. Но опять же загнанная в угол крыса… — фразу я не закончил, вместо этого растворяюсь и появляюсь у него сзади, мощным ударом ноги в корпус отправляю в полет до ближайшего дерева.
Похоже настало время применить свой фрукт действительно на серьёзном уровне, а не как обычное баловство, раз местные дозорные не понимают что именно они пытаются задержать. Нья-ха-ха!
В окружении дозорных начинаю испускать огромное количество своего элемента, одновременно подчиняя себе тёплый и холодный природные потоки воздуха. Дозорные заметно напряглись из-за порывов ветра, уже еле стоят на ногах, но это ещё только начало. Мне надоело, постоянно сдерживаться, чтобы случайно кого-то не убить, не причинить масштабные разрушения и тому подобную чушь, вбитую дедом в голову. Я хочу быть ветром, хочу свободы! Не подчиняться никому, направляться туда, куда хочется мне.
Воздух начинает закручиваться по часовой стрелке. Дозорные пытаются остановить меня выстрелами сетей с кайросеки, но их просто уносит ветер куда-то в даль. Сами они уже не могут ко мне подойти, их начинает клонить в сторону, некоторых особо лёгких ветер уже поднял и отпустил несколько раз.
Из-за повышенной влажности воздуха, очертания природного явления становятся всё понятнее. Вижу испуг на лицах некоторых членов Дозора, которые поняли, что именно я тут делаю. Облака в небе тоже начинают закручиваться, резко начинается ливень. Ветер усиливается ещё сильнее, дозорных начинает закручивать в воздухе, редкие деревья с корнями вылетают из земли, со стороны горы притягиваются камни и тоже участвуют в танце стихии. Торнадо формируется окончательно.
Бежавшее подкрепление дозорных стремительно разворачивается, направляясь в другую от меня сторону. Но это им не поможет, я направляю торнадо на них. Оно быстро нагоняет их и поглощает. Веду его в сторону других приближавшихся до этого дозорных и тоже подхватываю их ветром. Дальше торнадо несётся в сторону моря, где резко прекращается, сбрасывая в воду около трёх сотен членов Морского Дозора.
***
«На острове Ровных Камней произошло сражение между командой дезертиров Эйглиса и шестью сотнями солдатами Морского Дозора. Битва длилась три дня и закончилась ужасным разгромом носителей белой формы с эмблемой чайки. Эйглиса неоднократно пытались окружить и задержать, накинув на него сети с кайросеки, но он создавал несколько раз самое настоящее торнадо, буквально сдувая бравых воителей в море. Эйглис на протяжении трех дней не давал дозорным никого времени на передышку, пока его товарищи строили плот, он продолжал битву с дозорными, устраивая засады на поисковые отряды, совершая набеги на временный штаб, уничтожая корабли, как находящиеся в порту, так и в море. Его компаньоны тоже смогли выделиться в первый день, устранив двух контр-адмиралов. Цена за их головы выросла в два раза. За самого Эйглиса дозорные теперь дают семьдесят миллионов белли. Так же он получил в ходе нескольких дней сражений прозвище Шторм от дозорных. Сам Морской Дозор пока…»
— Что-то не получилось у тебя, заставить бегать этого Эйглиса по всему морю, Кид…
— Да, нам действительно рано соваться на Гранд Лайн…
***
— Балда, ты же меня до инфаркта своими выходками доведешь! — ругался и радовался одновременно седой дед на скамейке в парке, — Но всё равно молодец, раз смог столь долго биться против такого крупного отряда Дозора, хе-хе-хе.
