на крыше

      С чего всё это началось?       Шуичи лежит на холодной крыше, бездумно смотря в небо над ним — стоит признать, звёзды сегодня были довольно отчётливо видны на нём. Последнее, что он помнит — то, как его схватили за рукав и повели в сторону лестницы после какого-то короткого разговора. Человеком, с которым он говорил тогда, был никто иной, как Кайто, что, впрочем, не особо удивительно. Он приходился Шуичи единственным другом, с которым тот проводил больше всего времени. Можно сказать, даже чересчур много времени.       Ох, а вот в голове всплывает и тот самый разговор… Кажется, Сайхара признался ему в любви.       Что?       Он? Признался в любви? Своему лучшему другу?       Осознание бьёт по голове слишком поздно, тогда, когда прошло уже приличное количество времени. Молчание со стороны Кайто начинает знатно пугать.       Каким образом он вообще докатился до такого?       Когда прогулки с Момотой стали частью любого его дня? Когда уже непривычная тишина после громких бесед начала бить по ушам? Когда он начал думать о вещах, которые рушили его собственные понятия о дружбе? Почему он стал задумываться об этом только сейчас? Шуичи уже не помнит.       Что сейчас более важно, кажется, так это его многозначительный поступок пятнадцатью минутами ранее. От Кайто можно было ожидать чего угодно, когда дело доходит до таких вещей — Шуичи не мог даже предполагать, что означает их нынешнее нахождение здесь. Назойливая нарастающая паника не даёт покоя.       Беспрерывный поток сбивчивых мыслей резко прерывается, когда Сайхара замечает, что всё это время Кайто говорил о чём-то, то и дело показывая рукой в разные части неба. Шуичи старается уловить суть его слов, и понимает, что, похоже, он говорит о созвездиях — это было в его духе. Он сосредотачивает свой взгляд на расслабленном лице друга, стараясь рассмотреть хоть одну эмоцию, которая могла бы дать ему ответы.       — М? Тебе что-то не нравится? — Кайто отвлекается от своего рассказа, довольно быстро заметив, что Шуичи странно пялится на него. В словах того удалось различить лишь всё такой же уже привычный непринуждённый тон.       — Момота-кун… Почему мы вообще лежим здесь? — Шуичи неловко улыбается, стараясь звучать как можно более спокойно. Он заранее знает, что не сможет скрыть предательскую дрожь в голосе от него.       — Сейчас очень хорошо видно звёзды. Я думал, что тебе это может понравится, — поначалу он заметно удивляется, услышав странный вопрос, но всё равно отвечает довольно серьёзно, — Мы можем уй-       — Нет, не стоит, правда… Всё в порядке.       Шуичи отворачивается, стараясь больше не пересекаться взглядами с Момотой. Только не сейчас. Кайто же, в отличии от него, продолжает наблюдать за ним, и для него не требуется много времени, чтобы заметить явное волнение в глазах друга.       — А, Шуичи, ты это хотел услышать? — Кайто словно опоминается и слегка приподнимается, стараясь заглянуть в лицо Сайхары, — Я тоже люблю тебя! Э-эх, нет, это звучит слишком просто… — он резко начинает чесать затылок с такой лёгкостью, будто только что не признался в ответ, а сказал что-то совершенно очевидное.       — Что?       — Ты не расслышал? Я готов повторить это для тебя ещё сто раз, если ты захочешь! — Момота смеётся, довольно наблюдая за тем, как краснеющий Шуичи судорожно старается спрятаться под своей чёлкой.       Сайхара, признаться, даже после этого чувствует растерянность. Теперь уже более лёгкую и в какой-то степени, кажется, приятную — прежде он даже подумать не мог, что подобный момент его жизни произойдёт именно при таких… странных обстоятельствах.       Крах. Прежние понятия о дружбе с треском развалились.       Пришло время строить новые понятия.