__________
ЧАС ПЕРВЫЙ Не Хуайсан выглядит так, словно готов в любой момент испустить дух, мёртвой хваткой вцепившись в ручку над дверью, пока Вэй Усянь в очередной раз доказывает, что он не в состоянии вести автомобиль так, чтобы он не сотрясался каждую секунду, а пассажиры не боялись, что настал последний день их грёбаной жизни. Вэй Усянь так резко даёт по тормозам, что это даже кажется невозможным, и Не Хуайсан судорожно хватается за руку Цзян Чэна. Он переводит взгляд с их переплетённых рук на лицо Не Хуайсана, но тот застенчиво отводит глаза. Цзян Чэн высвобождает свою руку из его хватки. Всё в порядке. И если его сердце бешено стучит в груди, то это только из-за отвратительных навыков вождения Вэй Усяня. — Может, — медленно начинает Не Хуайсан, неловко кашлянув, — кто-нибудь другой поведёт? — Почему? — спрашивает Вэй Усянь таким тоном, как будто он на самом деле не понимает, в чём проблема. — Всё же в порядке. — Вэй Усянь, выметайся нахуй из-за руля, — предупреждающе говорит Цзян Чэн. Если так будет продолжаться, Не Хуайсана вырвет на его штаны, а это просто недопустимо. — Я поведу. — Ты можешь сесть за руль там, где будет меньше светофоров, — добавляет Лань Ванцзи, и да, точно, он же тоже ещё здесь. Его брат хнычет, но не может отказать лучшему другу, особенно когда тот так любезно его просит. В итоге они меняются местами, и Цзян Чэн едва сдерживается, чтобы не закатить глаза одиннадцатый раз за сегодня, когда видит, как на лице Лань Ванцзи вместе с облегчением проскальзывает разочарование. Не успевают они проехать и пару светофоров, как Цзян Чэн начинает кричать на неадекватных водителей и угрожать, что переломает им ноги, чтобы они больше никогда не смогли сесть за руль. Как будто этого всего недостаточно, вдруг раздаётся голос Лань Ванцзи: — Поворотники. — Чего? — Ты не включил поворотники. Закатив глаза, Цзян Чэн включает поворотники. Он и так собирался это сделать! В конце концов, он же не Вэй Усянь. Не проходит и пяти минут, как Вэй Усянь и Не Хуайсан начинают закидывать орешки друг другу в рот на заднем сидении. Такое ощущение, что они поставили себе цель довести Цзян Чэна до ручки. — Поворотники. И спустя ещё две минуты: — Поворотники. — Так точно, молодой господин, — саркастично отзывается Цзян Чэн, за что Вэй Усянь пихает его в плечо. — Вэй Усянь, клянусь, я… На следующем повороте какая-то машина едва не врезается в их автомобиль, и, хотя водитель в последний момент затормозил, Цзян Чэн чувствует вскипающую ярость. Лань Ванцзи, постоянно напоминающий ему про поворотники, тот факт, что Вэй Усянь просто существует, и то, что Не Хуайсан здесь с ними, — всё это его так задолбало, с него хватит. — Да блядский боже! Хоть кто-нибудь здесь умеет нормально водить? Где ты вообще взял права, ёбаный мудила?! — орёт Цзян Чэн на стремящегося поскорее убраться подальше автомобилиста. — Надеюсь, трахаешься ты лучше, чем водишь! Вэй Усянь хватает его за плечи, чтобы тот вдруг не выскочил из машины и не помчался вслед разозлившему его водителю. — Всё в порядке, — говорит Вэй Усянь, похлопывая Цзян Чэна по плечу, словно он дикая кобыла и это должно каким-то образом его успокоить. — Цзян Чэн, ты пугаешь Лань Чжаня, может, кто-нибудь другой сядет за руль? Цзян Чэн резко оборачивается, чтобы взглянуть на Лань Ванцзи. Тот выглядит как статуя, глядя на него и медленно моргая. Но Цзян Чэн действительно замечает, что брови того немного нахмурены, и почему-то это самая тревожная вещь, которую он когда-либо видел. Они снова останавливаются, и на этот раз Не Хуайсан расслаблено оказывается на водительском месте, раньше чем Лань Ванцзи успевает расстегнуть ремень безопасности.__________
ЧАС ВТОРОЙ Почему-то тот факт, что они наконец выезжают за пределы города, не приносит Цзян Чэну ни капли долгожданного чувства безопасности. Возможно, дело в том, что Не Хуайсан чуть было не отправил их в полёт с моста и пару раз едва не врезался в дерево. Тем временем Вэй Усянь совершенно невозмутимо массирует плечи Лань Ванци, сидя позади него. Тот, в свою очередь, сидит с закрытыми глазами и очевидно наслаждается моментом, выводя большим пальцем круги на собственной ладони. — Хуайсан, как ты, блять, вообще получил права?! — Оу, никак, — отзывается Не Хуайсан и посмеивается, как будто это совершенно нормально. — На самом деле они липовые, я купил их у какого-то чувака в переходе. Я не хотел готовиться к экзамену. — Ещё раз, ты что? Судя по отсутствию какой-либо реакции у Вэй Усяня, Цзян Чэн делает вывод, что тот и так об этом знал. А вот Лань Ванцзи, очевидно, нет. Цзян Чэн думает о том, как побелели его костяшки от того, настолько крепко он вцепился в края своего сиденья; вся расслабленность от массажа Вэй Усяня исчезла без следа. В кои-то веки Цзян Чэн его понимает. — Хуайсан. Выметайся. Не Хуайсан оборачивается, пытаясь взглянуть на него из-за плеча, из-за чего машина делает очередной опасный зигзаг. — ХУАЙСАН, СМОТРИ НА ЁБАНУЮ ДОРОГУ?! — вопит Цзян Чэн, и Не Хуайсан в самом деле мгновенно возвращает внимание на дорогу, выравнивая машину и нервно посмеиваясь. Цзян Чэн испускает глубокий вздох. — Мы ещё хотим жить, знаешь ли. Так что тормози, я тебя, блять, умоляю. Заодно разомнёмся немножко. Неохотно, но Не Хуайсан в конце концов паркуется на туристической стоянке. Они выскакивают из машины, и если Лань Ванцзи сделает вид, что не заметил, как ноги Цзян Чэна дрожат, когда он отходит на несколько шагов в сторону, то Цзян Чэн притворится, что не видел, как Лань Ванцзи едва не растянулся на асфальте, вывалившись из салона. Вытягивая руки над головой, Вэй Усянь вздрагивает от утренней прохлады. Он прислоняется к Лань Ванцзи, обнимая его, и, конечно же, смотрит на него щенячьими глазами: — Лань Чжань, мне холодно, можно взять твою куртку? Цзян Чэн хмурится, но догоняет их в несколько широких шагов, хлопая Вэй Усяня по плечу и игнорируя то, как Лань Ванцзи тут же без колебаний расстёгивает свою куртку. — Я же говорил тебе, что сейчас по утрам холодно, — ворчит он. Лето, мать вашу. — Я сказал тебе взять куртку, почему ты никогда не слушаешь, что я тебе говорю? Что дальше? В следующий раз забудешь трусы? Губы Вэй Усяня растягиваются в смущённо-глуповатой улыбке, пока Лань Ванцзи накидывает ему куртку на плечи. — Ха-ха… Эй, Цзян Чэн… А ведь у нас с тобой один размер… — Вэй Усянь, я переломаю тебе твои грёбаные ноги. — Цзян-сюн, мне тоже холодно, — внезапно у него из-за спины раздаётся голос Не Хуайсана. Цзян Чэн не спеша оглядывается, отворачиваясь от Вэй Усяня и Лань Ванцзи, — пожалуй, это даже к лучшему, учитывая, как Лань Ванцзи пялится на Вэй Усяня сзади, — но не забыв напоследок бросить в сторону брата косой взгляд как молчаливое предупреждение, что он сильно пожалеет, если забудет свои трусы. Будет сам стирать своё вонючее грязное бельё. В отличие от Вэй Усяня, на Не Хуайсане только шорты и кроп-топ, так что он действительно дрожит от холода. Первый порыв Цзян Чэна — тоже отругать его, но… он просто вздыхает, снимая свой фиолетовый шарф. Он обматывает его вокруг шеи Не Хуайсана, проверяя, чтобы тот всё хорошо прикрывал. — Спасибо, — улыбается Не Хуайсан. — Всегда пожалуйста, — выпаливает Цзян Чэн, отходя от него, пока Не Хуайсан не заметил его горящих румянцем щёк. К сожалению, это также означает, что он оказывается лицом к лицу с Вэй Усянем, который разве что не подёргивает бровями, бросая на них двусмысленные взгляды. Цзян Чэн хватает пачку салфеток, потому что это первое, что попадается ему под руку, и швыряет Вэй Усяню в лицо.__________
ЧАС ТРЕТИЙ — Лань Чжань, ты можешь ехать чуточку быстрее? Посмотри! — говорит Вэй Усянь, хаотично размахивая руками и показывая на дорогу. — Никого же нет! В этот раз Лань Ванцзи даже не слушает Вэй Усяня, только отрицательно качает головой, не отрывая внимательного взгляда от дороги. Цзян Чэн, пожалуй, согласен, что Лань Ванцзи едет довольно медленно, но, во всяком случае, впервые с начала поездки он наконец-то может не переживать за свою жизнь. — Ладно. Тогда я выбираю музыку. — Блять, да ни за что, — протестует Цзян Чэн, сжимая в руке телефон, который подключен через Bluetooth к портативному радио Вэй Усяня, из которого звучит их дорожный плейлист. Вэй Усянь переглядывается с Не Хуайсаном. Ничего хорошего это не сулит. — Ты предпочитаешь, что бы музыку выбирал Ванцзи? Цзян Чэн сверлит в нём взглядом дыру. — Нет. — Что не так с моей музыкой? — спрашивает Лань Ванцзи. — Она расслабляет. — Если бы я слушал такое за рулём, я бы заснул через три секунды, и мы бы все умерли. — Что ж, тогда хорошо, что за рулём я, верно? Цзян Чэн фыркает. — Восхитительно. Делайте, что хотите. — Вэй Ин, включи мой плейлист, пожалуйста. Вэй Усянь выглядит слишком уж счастливым, угождая ему, да и самодовольное лицо Не Хуайсана не может не настораживать. — Спасибо, Вэй Ин, — нежно говорит Лань Ванцзи, и его нудная классическая музыка заполняет салон. Вэй Усянь легонько сталкивается с Лань Ванцзи плечом, и почему-то этого достаточно, чтобы уши того покраснели. Цзян Чэн бросает взгляд на Не Хуайсана, который морщится и одними губами произносит: — Отвратительно. Спустя пару минут, когда Цзян Чэн почти заснул и мысленно уже пребывал в каком-то уединённом и спокойном месте (что, говоря откровенно, не так уж и плохо), его телефон вибрирует. Достав его из кармана, Цзян Чэн видит сообщение от Не Хуайсана. От: Не Хуайсан Я НЕ МОГУ ПОВЕРИТЬ ЧТО ОНИ ДО СИХ ПОР ВЕДУТ СЕБЯ ТАК ЧЕГО ОНИ ЖДУТ ПОЧЕМУ ОНИ ДО СИХ НЕ ПОЦЕЛОВАЛИСЬ Я НЕ МОГУ Цзян Чэн быстро печатает ответ. Кому: Не Хуайсан Я знаю. Если станет хуже, пожалуйста, пристрели меня От: Не Хуайсан Я НЕ МОГУ ПООБЕЩАТЬ ТЕБЕ ЭТОГО, ПОТОМУ ЧТО РАНЬШЕ ЧЕМ ЭТО СЛУЧИТСЯ Я САМ ВЫЛЕЧУ В ОКНО Сдержав смешок, Цзян Чэн убирает телефон в карман и бросает взгляд на Не Хуайсана. Кажется, ему сложнее удержаться от смеха, но в конце концов он тоже справляется. Это довольно мило. Цзян Чэн тут же мысленно даёт себе по мозгам за такие мысли. В этот самый момент громкая музыка буквально взрывает пространство их маленькой машинки. Цзян Чэн подпрыгивает от неожиданности, Не Хуайсан тоже (хотя для него это явно не неожиданность), а Лань Ванцзи так резко вздрагивает, что чуть не ударяется головой об потолок и на мгновение теряет управление, из-за чего хохочущий Вэй Усянь и Цзян Чэн на всём ходу влетают в двери, а Не Хуайсан, который оказался непристёгнутым, врезается в Цзян Чэна. Лань Ванцзи выравнивает машину под всё ещё раздающиеся пронзительные ноты хэви-металла, пока они все, за исключением Вэй Усяня, который согнулся от смеха и вытирает с глаз слёзы, растрёпанные сидят в тишине. У Не Хуайсана хотя бы хватает совести переключить музыку на что-то более похожее на песни из плейлиста Цзян Чэна, но… Не проходит и полминуты, как снова раздаются вопли какого-то рокера, заставляя Лань Ванцзи во второй раз вздрогнуть всем телом, и Цзян Чэн не уверен, дрожат ли стёкла в окнах из-за громкой музыки, или потому что он сейчас нахрен взорвётся. — Вэй Усянь, — рычит Цзян Чэн. Так и есть: в этот раз он идёт на убийство. Вэй Усянь, чувствуя угрозу после многолетних провокаций, сразу вопит и прижимается к передней панели как можно ближе, чтобы не получить от кулаков брата яростных тумаков. — Дай сюда свой телефон, Вэй Усянь! — Но Цзян Чэн! — Я сказал, дай телефон! В конце концов Вэй Усянь сдаётся и после беспощадной кровавой битвы выключает музыку, но телефон так и не отдаёт. Он поворачивается к Лань Чжаню, адресуя ему робкую улыбку, а тот, в свою очередь, несмотря на бесстрастное выражение лица, очевидно рад наступившей тишине. Цзян Чэн не может поверить, что делает это, но он выбирает плейлист с инструментальной музыкой — достаточно спокойной, чтобы угодить Лань Ванцзи, и при этом там довольно много саундтреков из любимых фильмов Вэй Усяня, чтобы он не ныл. Затем он протягивает телефон Не Хуайсану. — Выбери следующий плейлист, когда этот закончится, только, пожалуйста, сжалься над моими ушами.__________
ЧАС ЧЕТВЁРТЫЙ — Я вижу кого-то… одетого в красное. — Вэй Ин. — Я вижу кого-то… умного, но иногда туповатого. — Вэй Ин. — Эй! — возмущается Вэй Усянь, поворачиваясь, чтобы стукнуть Не Хуайсана, и Цзян Чэн закатывает глаза, видя, как практически незаметно приподнимаются уголки губ Лань Ванцзи. Не Хуайсан делает вид, что не замечает Вэй Усяня. — Боже, Ванцзи, ты так хорош в этой игре! Я вижу кого-то… привлекательного. — Ты можешь перестать их подначивать? — прерывает его Цзян Чэн, прежде чем ему придётся услышать «Вэй Ин» от Лань Ванцзи ещё хоть один грёбаный раз. — Но, Цзян Чэн, это был не Вэй-сюн! — Не Хуайсан надувает губы. — Да конечно, — фыркает Цзян Чэн. — Кто ещё это может бы… Даже Лань Ванцзи поворачивает голову, чтобы взглянуть на него. Ох. Жар приливает к лицу, и Цзян Чэн решительно поворачивает голову, чтобы посмотреть на Не Хуайсана. Тот уже не смотрит на него, уткнувшись в телефон и переписываясь непонятно с кем со скоростью света. Цзян Чэн не может избавиться от лёгкого чувства разочарования. Он фыркает. Да плевать.__________
ЧАС ПЯТЫЙ — Цзян Чэн, можно я лягу к тебе на колени? — сказав это, Не Хуайсан замолкает. Цзян Чэн отрывается от телефона. Не Хуайсан невинно смотрит на него. — Пожалуйста? Я устал. Цзян Чэн прищуривается. Он бросает взгляд на внимательно наблюдающего за ними Вэй Усяня. — Нет. Не Хуайсан тут же укладывает голову ему на колени. — Окей, спасибо. — Хуай… — Цзян Чэн замолкает на полуслове. Блять, думает он. Это… мило? Вэй Усянь поворачивается практически на 180 градусов, будь проклят его ремень безопасности (Лань Ванцзи, кстати, выглядит, мягко говоря, недовольным), и ухмыляется, демонстрируя свою белозубую улыбку. Цзян Чэн показывает ему средний палец, а в ответ видит высунутый язык. И… куда ему деть руки? Видя его колебания, Вэй Усянь начинает нести какую-то чушь и делать странные жесты, значение которых Цзян Чэну не доступно. Закатив глаза, он тянется вперёд, чтобы стукнуть брата по рукам, пока тот отвлёкся на пристальный взгляд Лань Ванцзи, посмеиваясь и толкая его локтем, параллельно шепча ему что-то на ухо. Собравшись с духом, Цзян Чэн в конце концов кладёт одну руку на плечо Не Хуайсана, а другую рядом с его головой на собственное колено, и, господи, как же сложно не начать перебирать его волосы. Цзян Чэну кажется, что его разорвёт на части от подавляемого чувства нежности и он откинется прямо сейчас. Пейзаж за окном не отличается особым разнообразием, так что, когда на горизонте появляется какой-то знак, все, за исключением Не Хуайсана, немного наклоняются вперёд, словно это поможет им лучше понять, что на нём написано. — «Осторожно, дети»? — вслух читает Вэй Усянь. — Ага, они правда могут быть очень опасны, — бормочет Не Хуайсан, лёжа на коленях Цзян Чэна. В машине повисает тишина, пока её не разрушает тихий, едва слышный, короткий смешок — настолько неожиданный, что даже смех Вэй Усяня застревает у него в горле, прежде чем успевает вырваться наружу. Все взгляды устремляются на Лань Ванцзи. Какого хрена.__________
ЧАС ШЕСТОЙ Отправившая Цзян Чэна в сонно-медитативное состояние спокойная инструментальная музыка Лань Ванцзи резко обрывается, и вместо неё звучит что-то подозрительно напоминающее асмр с громко жующими морковку кроликами. Не Хуайсан всё ещё дремлет, пристроив голову на коленях Цзян Чэна, но, услышав рингтон, издаёт тихие сонные недовольные звуки и прижимается ещё ближе, не выпуская из рук свой любимый веер. Цзян Чэн не хочет чувствовать себя таким слабым. Он не хочет, но так и происходит, и каждая минута, проведённая в этой машине, доказывает, что всё ещё хуже, чем он ожидал. — Кто это? — спрашивает Цзян Чэн, заранее ненавидя того, кто прерывает сладкий сон Не Хуайсана. Сожалея, что не может переломать этому человеку ноги. Вэй Усянь бросает мимолётный взгляд на экран телефона: — Оу, ох. — Так кто? Рожай быстрей! — Это Не Минцзюэ, — отзывается Вэй Усянь. Цзян Чэну даже не надо смотреть на него, чтобы понять, что тот поморщился. Дерьмище. Если он звонит на телефон Лань Ванцзи, значит, он пытался дозвониться до Не Хуайсана херову тучу времени, а когда у него не вышло, попросил у Лань Сичэня номер Лань Ванцзи, потому что знал, что тот наверняка с Вэй Усянем. Вздыхая, Цзян Чэн мягко тормошит Не Хуайсана. В это же время Вэй Усянь берёт трубку. — НЕ ХУАЙСАН! — ревёт из динамиков сильный, откровенно пугающий голос, заставляя всех, даже Лань Ванцзи, вздрогнуть. Не Хуайсан подскакивает, стряхивая остатки сна. — Вот дерьмо, — бормочет он себе под нос, на автомате прячась за своим веером, хотя обладателя грозного голоса даже нет поблизости. Но даже Цзян Чэна пробирает дрожь, и, учитывая, что он встречался с Не Минцзюэ лично, он не винит Не Хуайсана. — Привет, дагэ! — Что происходит? Почему ты не на занятиях по самообороне? И почему не отвечаешь на звонки? Во что тебя опять втянул Вэй Усянь?! — Эм. Ну… Цзян Чэн не влазит, только потому что знает, что он не сможет сохранить спокойствие, а попасть под горячую руку Не Минцзюэ тоже не очень хочется. Не глядя на Не Хуайсана, он протягивает руку и в утешительном жесте сжимает его плечо, как бы говоря: «Я с тобой». — Не волнуйтесь, сэр, — беззаботно вмешивается в диалог Вэй Усянь. — Мы просто собрались в поход на пару дней. Не Хуайсан и Не Минцзюэ одновременно вскрикивают: — В ПОХОД? Вэй Усянь недоверчиво смотрит на Не Хуайсана. — А что, по-твоему, мы собирались делать? — Я-я не знаю! — восклицает Не Хуайсан. — Просто немножко потусить вместе? — Мы в дороге уже шесть часов. — Потусить… далеко от дома? Не Минцзюэ всё ещё ворчит, но градус недовольства ощутимо уменьшился: — Ну, уже нет смысла говорить тебе возвращаться. Но не думай, что на этом всё закончилось! — Да, я понял, дагэ, прости, дагэ. — И отзванивайся периодически. — … Хорошо, дагэ. — Я слышал, как ты закатил глаза. — В общем, — перебивает Вэй Усянь, — не волнуйтесь, мы позаботимся о Вашем младшем брате, до свидания! Он сбрасывает звонок. В машине повисает мёртвая тишина. Челюсть Не Хуайсана поражённо отвисает. — Вэй-сюн… Ты смерти ищешь что ли? Вэй Усянь лишь пожимает плечами, в то время как Лань Ванцзи бросает в его сторону обеспокоенный взгляд. — Было весело. — Зато будет совсем невесело, если Не Минцзюэ убьёт тебя нахер, — говорит Цзян Чэн. — Задушив своими бицепсами, — добавляет Не Хуайсан. Вэй Усянь лишь тихо мычит что-то в ответ и вообще, если судить по выражению лица Не Хуайсана, ведёт себя отвратительно. — Звучит не так уж плохо, — выдаёт он, пожимая плечами. Лань Ванцзи давится водой. Вэй Усянь забирает у него бутылку и кидает ему салфетки, которые он достал из бардачка, — рассыпав при этом по полу пачки с арахисом — выглядя чрезмерно довольным собой. Не Хуайсан выдаёт неловкий смешок, а Цзян Чэн, закатив глаза, наверное, уже сотый раз за день, обменивается с ним многозначительным взглядом. «Пожалуйста, скажи что-нибудь, прежде чем Вэй Усянь снова начнёт флиртовать с Лань Ванцзи». Не Хуайсан неловко покашливает. — Парни, мы реально идём в поход? — спрашивает он, бросая нервный взгляд на свою одежду и сумку, в которой явно нет ничего необходимого для похода. Прежде чем кто-нибудь успевает ему ответить, раздаётся страшный шум, и машину трясёт. Цзян Чэну кажется, что они сантиметров на тридцать стали ближе к земле, и машина, виляя, медленно останавливается.__________
ЧАС СЕДЬМОЙ Не Хуайсан смотрит на конечную точку их пути — горную вершину, виднеющуюся на горизонте, — и выглядит так, словно хочет умереть в этот самый момент. Цзян Чэн хочет сказать ему, чтобы тот просто смирился. В конце концов, Не Хуайсан сам увязался с ними, никто его не тянул, так что сам виноват. Но в глубине души он понимает, что Не Хуайсан просто хотел немного развеяться и отдохнуть от заоблачных требований старшего брата. Учитывая отношения с собственными родителями, как Цзян Чэн может винить его за это? Так что, когда откуда-то среди деревьев раздаётся необычное пение птиц и Не Хуайсан словно загорается изнутри, прислушиваясь, любое проявление недовольства от Цзян Чэна угасает прежде, чем он успевает озвучить хоть что-то. — Цзян-сюн, ты слышишь? — шепчет Не Хуайсан, приложив палец к губам. Цзян Чэн утвердительно мычит, подходя ближе, пока Не Хуайсан начинает длинную тираду о том, что это очень редкий вид птиц, и восторженно надеется, что, может быть, их будет ещё больше там, куда они направляются. По правде говоря, Цзян Чэну насрать на каких-то там птиц. Но ему не насрать на Не Хуайсана, так что, если Не Хуайсан хочет поделиться с ним чем-то, он, как минимум, выслушает. Кажется, Не Хуайсан может говорить об этом без умолку, и это оказывается довольно неплохим отвлечением, пока Вэй Усянь и Лань Ванцзи пытаются найти место, где ловит сеть, чтобы посмотреть на Байду, как поменять спущенную шину. — …и вот поэтому мы говорим, что они находят пару на всю жизнь. Вэй Усянь выпускает неожиданный смешок: — Лань Чжань, ты плачешь? — Я не плачу, — отвечает Лань Ванцзи, но, когда Цзян Чэн с Не Хуайсаном поворачиваются к ним, им кажется, что у Лань Ванцзи действительно глаза на мокром месте. — Ванцзи… Я знаю столько птиц, которые создают пары на всю жизнь… — самодовольно заявляет Не Хуайсан, а Вэй Усянь и Цзян Чэн еле сдерживают смех из-за вспышки интереса вперемешку с ужасом на лице Лань Ванцзи.__________
ЧАС ВОСЬМОЙ Почему-то их машину телепает из стороны в сторону ещё сильнее чем раньше, но, по крайней мере, она снова едет. Глядя на приближающуюся гору, Не Хуайсан заверяет их, что ещё час они точно проведут в дороге. Блять, он такой умный, думает Цзян Чэн. Его брат по-прежнему флиртует с Лань Ванцзи, как будто кроме них в машине никого нет. Цзян Чэн смотрит куда угодно, только не на них, иначе он блеванёт прямо здесь. Так что его взгляд останавливается на Не Хуайсане, потому что пейзаж за окном, видимо, меняться не собирается. Он отводит взгляд, только когда Не Хуайсан говорит: — Эй, Вэй-сюн, не хочешь сыграть в игру? Цзян Чэн испускает тяжёлый вздох. — Если это бесит Цзян Чэна, то да. — Умолкни, — угрожающе отзывается Цзян Чэн. Тем не менее, они начинают играть в «Жёлтую машину», и каким-то образом Цзян Чэн тоже втягивается. Спустя пять минут, не увидев ни одной машины, Не Хуайсан сдаётся и снова принимается бросать арахис в рот Вэй Усяня, разбрасывая орехи по всему салону. Цзян Чэн делает вид, что их не существует. И это хорошо, потому что вскоре после этого они всё-таки начинают играть в «Правду или действие». Не Хуайсан говорит Вэй Усяню прочитать вслух отрывок из какого-то стрёмного эротического романа, и тот с радостью бросается выполнять. Цзян Чэн никогда не хотел умереть так сильно. Несмотря на то что Вэй Усянь тоже асексуал, дай ему волю — и он будет болтать о сексе весь день, в то время как Цзян Чэн, хоть и не испытывал из-за этого дискомфорта, предпочёл бы вообще забыть о его существовании, спасибо большое. — Лань Чжань, правда или действие?— спрашивает Вэй Усянь, когда Не Хуайсан перестаёт фонтанировать идеями. — Правда, — отвечает Лань Ванцзи. — Ты влюблён в кого-нибудь? — выпаливает Не Хуайсан. Лань Ванзци поджимает губы. — Действие. — Поцелуй меня, — говорит Вэй Усянь. Повисает долгое, долгое молчание. Лёгкая улыбка по обыкновению красуется на губах Вэй Усяня, пока он замирает в ожидании реакции Лань Ванцзи. Она сходит на нет, и Вэй Усянь хмурится, когда Лань Ванцзи, не отрывая взгляда от дороги, делает резкий вдох и… медленно останавливает машину на обочине. Включив поворотники, разумеется. — Эм, Лань Чжань? — зовёт его Вэй Усянь. — Это просто шутка, не злись. Но Лань Ванцзи уже на улице и, пока Цзян Чэн с Не Хуайсаном обмениваются обеспокоенными взглядами, обходит машину. Он открывает дверь со стороны Вэй Усяня и, осторожно взяв того за руки, вытаскивает из салона. И, блять, наконец-то, целует его.__________
ДЕНЬ ПЕРВЫЙ Цзян Чэну сложно поверить, что он всё ещё жив. В то, что он никому ничего не сломал, тоже. И в то, что следующие три дня ему придётся терпеть отвратительно влюблённых и ничего не стесняющихся Вэй Усяня и Лань Ванцзи, пока сам он как последний идиот сохнет по своему лучшему другу. Не Хуайсан отходит от машины и наконец присоединяется к ним на тропе, со вздохом поправляя сумку на плече. Он выглядит не особо счастливым, и это никуда не годится. Цзян Чэн подходит к нему, оставляя идущих рука об руку Вэй Усяня и Лань Ванцзи впереди. Не произнося ни слова, он забирает у Не Хуайсана сумку, заставив того взвизгнуть от неожиданности, и закидывает поверх своей. Смекнув, что лучше это никак не комментировать, Не Хуайсан, улыбаясь, опускает взгляд под ноги. Какое-то время они идут молча, Цзян Чэн решительно смотрит прямо перед собой, даже если это означает, что ему приходится наблюдать, как его брат шепчет неизвестно что на ухо Лань Ванцзи. — Что это за птица? — Ч-что? — Птица, которую мы слышим. Что не так? Краем глаза Цзян Чэн замечает ошеломлённо моргающего Не Хуайсана. — Ты… ты хочешь, чтобы я рассказал тебе об этой птице? Щёки Цзян Чэна горят, а сам он хмурится: — Так ты расскажешь или нет? На лице Не Хуайсана медленно расцветает улыбка. Он мягко обмахивает лицо веером, и из-за этого жеста Цзян Чэн улавливает лёгкий аромат его парфюма. Он так хорошо пахнет. — Эм, хорошо. Эта птица обитает именно в этой местности, и у неё довольно интересное оперение... Цзян Чэну всё ещё насрать на птиц, но. Он внимательно слушает Не Хуайсана, и это всё, что требуется, чтобы вернуть тому хорошее настроение, и этого... этого достаточно. Вечером они ставят палатку в кэмперском городке, где, к счастью, кроме них никого нет. Палатку, а не палатки, потому что Вэй Усянь, конечно же, забыл упаковать вторую. Цзян Чэн даже не особо злится на него: тот и сам выглядит ужасно расстроенным своей оплошностью. Они пытаются разжечь костёр, успевая обжечься несколько раз, прежде чем Лань Ванцзи вмешивается и говорит, что всё сделает сам. После того как они обсуждают всё, что можно было обсудить, и наедаются до отвала, усталость от долгого дня одолевает их, и Вэй Усянь наконец замолкает. Они сидят с Лань Ванцзи немного дальше, там, где деревья расступились, освобождая место ночному небу. Вэй Усянь смотрит на звёзды, а Лань Ванцзи смотрит на него, и луна нежно озаряет их мягким свечением. Это романтично. Вэй Усянь и Лань Ванцзи отвратительные. Цзян Чэн не может удержаться и закатывает глаза. Но… Я тоже хочу всего этого, думает он. — Я тоже хочу всего этого, — одновременно с этим слышит он с другой стороны костра. Цзян Чэн отводит взгляд от брата. Не Хуайсан сидит напротив, раздувая огонь веером. Начинает холодать, так что он кутается в одеяло. Цзян Чэн пристально смотрит на него. Не Хуайсан пялится в ответ. Он выглядит как олень, замерший в свете фар. «Я сказал это вслух? Неужели так громко?» — Что. — Что. Пауза. Зефир, который он жарит над огнём, приобретает опасно коричневый оттенок. — Он сказал, что хочет всего этого! — Вэй Ин… Цзян Чэн сейчас взорвётся от бешенства. Он кидает палочку с нанизанным на неё зефиром в огонь. Единственная причина, почему он, поднявшись с места, не бросается придушить нахрен своего брата — это Не Хуайсан, чьё лицо из-за языков пламени кажется ещё более красным. Ёб твою мать. Он отходит от костра, думая, что лечь спать прямо сейчас, забившись в дальний угол палатки, не такая уж и плохая идея, но далеко не уходит. Разве Не Хуайсан сейчас не… не вздохнул? Цзян Чэну показалось, или в его взгляде на самом деле проскользнуло разочарование, прежде чем он уставился на свои колени? Руки Цзян Чэна сжимаются в кулаки. Блядство. Глубоко вдохнув, он поворачивается. Не Хуайсан выглядит как громом поражённый, когда Цзян Чэн садится рядом и смотрит ему в глаза. А ещё он выглядит совсем чуть-чуть обнадёженным. — Что случилось? — Ничего. — Скажи мне, — Цзян Чэн берёт себя в руки и произносит это со всей искренностью, на которую способен. — Пожалуйста. — Эм, ну, видишь ли… я не знаю, как это сказать, — Не Хуайсан улыбается, почёсывая затылок и колеблясь ещё мгновение. — Я думаю, мы должны поцеловаться. Когда Цзян Чэн ничего не отвечает, он нервно выпаливает: — Я… я пойду за растопкой. Он вскакивает с места и убегает, оставив Цзян Чэна сидеть как идиота. Блять, блять, блять. Если он не скажет этого прямо сейчас, он умрёт, и тогда никогда не простит себе этого. Цзян Чэн пускается за Не Хуайсаном. Тот остановился недалеко от поляны, сомневаясь, углубляться ли в лес. Услышав приближающиеся шаги, он делает ещё несколько шагов вглубь чащи. Лес впереди утопает в густой темноте, так что Не Хуайсан снова останавливается, и этого времени Цзян Чэну вполне достаточно, чтобы схватить его за запястье. — Ты мне нравишься, — на духу выпаливает Цзян Чэн, прежде чем он сможет дать задний ход. — И я тоже думаю, что мы должны поцеловаться. Тишина настолько оглушительная, что Цзян Чэн почти благодарен Вэй Усяню за его нелепый смех. — Оу, — медленно, но наконец-то Не Хуайсан поворачивается. Из-за расцветающей на его лице улыбки у Цзян Чэна подкашиваются ноги. — Клёво. — Ага. — Ага. Да пошло всё в чёрту. Цзян Чэн наклоняется к Не Хуайсану, и тот делает то же самое. — ЭЙ! — врывается в их пузырь притворно раздражённый голос Вэй Усяня. — Вы поцелуетесь наконец или что-о-о! О-о-о! Цзян Чэн отстраняется и показывает ему средний палец. — Отъебись. Другой рукой он обхватывает лицо Не Хуайсана и, крепко зажмурившись, целует его.__________
ПОСЛЕ Очевидно, что Цзян Чэн не так представлял себе их первую ночь в качестве бойфрендов. Во-первых, они были бы в постели, а не в палатке, а во-вторых, там не было бы Вэй Усяня и грёбаного Лань Ванцзи. Они все прижаты друг к другу, как селёдка в банке: Лань Ванцзи каким-то образом уже крепко спит, выглядя при этом отвратительно довольным, Вэй Усянь с блаженной улыбкой наполовину лежит на нём, Цзян Чэн оказывается прижат к Лань Ванцзи, пока колено его брата угрожает ударить его в живот, опять, а Не Хуайсан, видимо, изображает морскую звезду. По ночам в горах довольно холодно, так что Цзян Чэн засыпает, дрожа от холода. Но вот Не Хуайсан тёплый. Очень тёплый… Цзян Чэн просыпается. Единственные звуки, которые его окружают, это его собственное дыхание, громкий храп Вэй Усяня и уханье совы. Он больше не замерзает: он обнимает что-то восхитительно тёплое, обхватив руками и ногами. Когда его сонный затуманенный мозг понимает, в чём дело, Цзян Чэна охватывает ужас. Но, когда он пытается отстраниться, Не Хуайсан очаровательно тихонько хнычет, а его руки неосознанно тянутся к Цзян Чэну в попытке удержать рядом. И… и, если честно, это — единственная хорошая, просто великолепная вещь, которая произошла за всё время их мучительной поездки. Лёжа в темноте, пока никто этого не видит, Цзян Чэн улыбается.__________
Утром третьего дня Лань Ванцзи зарабатывает растяжение запястья, пытаясь уберечь Вэй Усяня от падения с ёбаной скалы. Довольно скоро к Цзян Чэну приходит осознание, а вместе с тем и неконтролируемый ужас: впереди дорога обратно, а из-за опухшего запястья Лань Ванцзи не сможет сесть за руль.