Celebration / Праздник

      Сегодня я счастлив.       Бывали времена когда я думал, что больше никогда не почувствую себя счастливым. Когда я привел домой горстку выживших воинов из Дагорлада, я думал, что мне придется просто медленно восстанавливать королевство, но случайная встреча с эльфийкой на солнечной поляне показала мне, что все еще есть радость и красота в этом мире.       А через несколько лет у меня забрали мою любимую Линдариэль, и я думал что окончательно потерял способность улыбаться. И я не улыбался несколько недель. Тогда мне помогали мои советники и друзья. Когда они получили сообщение от Элронда, в котором говорилось, что Леголас возвращается домой, они не сказали мне. Но в день прибытия моего сына они выманили меня на улицу, где я встретил Леголаса, Элладана и Элрохира.       Не знаю, что это было… Возможно, это был смех Леголаса, когда близнецам удалось рассмешить его. Возможно то, как Леголас приветствовал деревья, ведь так поступила бы Линдариэль. Но какой бы ни была причина, я не мог сдержать улыбку, и бросился вперед, чтобы поприветствовать моего сына.       В последний раз я думал что вся радость ушла из моей жизни, когда мы были вынуждены отступить на север, покинуть наши просторные дома среди деревьев и укрыться в пещере. Пещера была с балконами и окнами, окруженная деревьями, но тем не менее это была пещера. Я увидел в этом знак моей неспособности обеспечить безопасность своего народа, словно я предал обещание, которое дал им.       Но Леголас показал мне, что не вся надежда потеряна. Я пошел в его комнату чтобы узнать как он, и нашел его на балконе, когда он оценивал расстояние до земли. Он увидел меня и робко засмеялся.       — На всякий случай, отец, — нагло сказал он. — Кто знает, когда мне нужно будет ускользнуть незамеченным.       — Да, — сказал я, невольно посмеиваясь. — Ты уже придумываешь очередную шалость.       Сегодня он по-прежнему остается невинным и любопытным эльфом, но он также и грозный воин. Сегодня вечером я еще не сказал ему как горжусь им, но думаю, он и так это знает.        Леголас внезапно поднимает взгляд, и хотя он так похож на меня, но когда он слегка улыбается или наклоняет голову, он так сильно напоминает Линдариэль.       О, да. Он знает, что я горжусь им.       Леголас сидит с сыновьями Элронда, которые прибыли из Имладриса, чтобы разделить с ним этот вечер. Его друзья среди воинов нашего королевства постоянно приходят и уходят. Днем они уже отметили с ним праздник, и вечером, когда подано лучшее вино, большинство из них уже пьяны. Завтра у многих будет болеть голова. Я не завидую целителям.       Если уж на то пошло, я не завидую всем нам, если сегодня вечером нападут орки или пауки. Я могу по пальцам пересчитать количество трезвых эльфийских воинов в лесу на данный момент.       На церемонии Леголас должен будет продемонстрировать свое мастерство с луком, поэтому выпил только один бокал вина. Близнецы благородно решили его поддержать, поэтому тоже не пили.       Но судя по тому, как Элрохир смотрит на бочки «Дорвиниона», эта сдержанность не продлится долго.       Строго говоря, даже сейчас есть вероятность, что Леголаса не назначат на должность командующего лучниками. Это был праздник в честь его дня рождения. Сегодня он стал достаточно взрослым, чтобы официально претендовать на должность командира. После обеда я встану и спрошу его, пойдет ли он на стрельбище, чтобы доказать сможет ли вести за собой лучников.       Конечно, это всего лишь формальность. Леголас — лучший лучник в моем королевстве, а за его пределами только Глорфиндел может соперничать с ним. И испытания не так уж и тяжелы. Я мог бы пройти их сам, если бы часто практиковался. Леголасу не составит труда выполнить все задания.       Леголас краснеет когда Элладан говорит ему что-то, вероятно, указывая на то, что многие молодые эльфийки смотрели на него большую часть вечера. Нолдо ловит мой взгляд, и я ободряюще ухмыляюсь. Леголас причинил мне достаточно беспокойства своими шалостями, и я могу только порадоваться, когда друзья могут его смутить.       К большому сожалению, Леголас видит мою улыбку, и старается одновременно выглядеть обиженным и грустным. Торонтур говорит мне, что я не должен жаловаться, поскольку я тоже выводил своего отца из колеи, когда он пытался воспитывать меня. Я игнорирую его слова, потому что он говорит полный бред. Я не мог причинить своему отцу столько беспокойства, сколько Леголас ежедневно причиняет мне, даже если бы сумел раздвоиться.       Наконец, Арбелласон дает знак, что пора начинать.       Я поднимаюсь на ноги, и Истуион призывает всех к тишине. Леголас нервно наблюдает за мной. Вероятно, он думает о том, что две недели назад во время тренировок по стрельбе из лука одна из его стрел не попала в цель на целый волосок. Торонтур сказал ему что он должен быть доволен собой, учитывая, что он пытался выстрелить с расстояния вдвое больше обычного. Но Леголас возразил, что расстояние не имеет значения, и он должен был попасть в цель.       Нет, я никогда не был таким раздражительным, как Леголас.       — Леголас Трандулион, — говорю я. Он снова краснеет и встает с кресла. — Будешь ли ты участвовать в испытаниях по стрельбе из лука?       — Да, мой король, — отвечает он.       Мне показалось, или его голос дрожит?       Леголас ждет, что я первым уйду с поляны, очевидно позабыв, что праздник в его честь, и это он должен указать путь к выходу. Элрохир слегка толкает его локтем, и он немного спотыкается, когда проходит мимо остальных эльфов. Возможно, мне следовало провести испытания перед застольем. По крайней мере, тогда он смог бы насладиться трапезой.       Поле для стрельбы из лука было выбрано на прошлой неделе Торонтуром, Эллаурэ и Арбелласоном. Оно самое большое, и сможет вместить всех воинов, которые захотят посмотреть на испытания.       Большую часть поля не видно в темноте. Всего пара ламп горит на обоих концах, цели уже расставлены. Первая часть испытания не представляет большой проблемы: Леголасу нужно просто стрелять прямо по мишеням, быстро и со стандартного тренировочного расстояния. Лучники так часто используют это поле, что любой из них может стрелять с завязанными глазами.       Руки Леголаса дрожат, когда Элладан протягивает ему лук и колчан. Торонтур замечает это и хмурится. Он не раз говорил мне, что никакая опасность или напряженая ситуация не могут настолько расстроить Леголаса, чтобы он промахнулся. Судя по всему, толпа наблюдателей для него намного страшнее, чем армия орков.       Торонтур идет к Леголасу и говорит что-то. Он руководил лучниками со времен моего отца, у него тысячелетний опыт обучения молодых лучников. Что бы он ни сказал, похоже это работает и теперь Леголас выглядит более сосредоточенным, и его руки крепко держат лук.       Он идет к линии и кладет лук рядом с колчаном. Он не возьмет его пока не получит сигнал. Затем он опускает руки и ждет.       Торонтур приближается к цели, потому что он будет судьей.       Эллаурэ стоит на огневом рубеже. Некоторое время она наблюдает за Леголасом, встречается с ним взглядом и ободряюще улыбается, а затем кричит:       — Огонь!       Она еще не успевает закончить слово, а Леголас уже схватил лук и выпустил стрелу. Он не останавливается, чтобы увидеть, куда она попала, и сразу тянется за следующей. Шесть мишеней, шесть выстрелов. Скорее всего Торонтур заставил его практиковаться, потому что мой сын стреляет быстрее, чем нужно. Торонтур всегда любил демонстрировать способности своего ученика.       Когда выпущена шестая стрела, Леголас опускает руки, но не откладывает лук. Торонтур проверяет мишени и кивает Арбелласону, который выкрикивает подтверждение, что все выстрелы были идеальными. Никто из нас не нуждался в этом подтверждении, мы все и так видели, куда попали стрелы. Тем не менее Элладан и Элрохир вздыхают с облегчением.       А я с трудом сдерживаю смех.       Я бы хотел чтобы Линдариэль была здесь сегодня. Она бы гордилась нашим сыном. Но грустно от того, что тень Сарумана вынудила ее сына каждый день возглавлять патрули и гоняться за орками.       Мы с Леголасом редко говорим о Линдариэль. Я не уверен ради кого мы молчим: ради него или меня. После той ужасной ночи ему часто снились кошмары, но теперь они приходят все реже и уже не так сильно его расстраивают.       Вдруг я начинаю нервничать. Сегодня Леголас возьмет на себя командование лучниками, и новые обязанности подвергнут его большей опасности, чем когда-либо было прежде. Не знаю, как я буду жить, если потеряю его. Когда Линдариэль отправилась в Залы Мандоса, только присутствие сына помогло мне выжить.       Торонтур ставит у ворот корзину полную глиняных мячей. Они были выкрашены в белый цвет, но их все равно трудно увидеть в темноте. Он говорит Леголасу приготовиться и подбрасывает первый мяч в воздух. Мяч еще не начал падать вниз, когда его разбивает стрела.       Мои мысли снова возвращаются к Линдариэль.       Я вижу ее в Леголасе даже сейчас. Она никогда в жизни не касалась оружия, у нее был слишком миролюбивый характер. Но в том как он стоит, ждет сигнала, напоминает мне её.       Именно она настояла на рождении ребенка. Я был напуган, враг не был полностью побежден, и не может быть побежден до тех пор, пока единое кольцо не будет найдено и уничтожено. И я не хотел рисковать и растить ребенка в атмосфере тьмы и страха. Но Линдариэль добилась своего, и все мои опасения умерли, когда Леголаса впервые положили мне на руки.       Если бы я не уступил ей, сейчас ничто не могло бы напомнить мне о любимой королеве. Никакой сувенир или безделушка не могут заменить величайшего подарка, который она когда-либо делала мне.       По тому как плечи Леголаса слегка напрягаются, я понимаю, что он чувствует мой взгляд. Но он концентрируется на цели и не поворачивается ко мне.       Интересно, сожалел ли он когда-нибудь о том, что он сын короля. В юности я часто об этом сожалел, были моменты когда я чувствовал, что за каждым моим движением наблюдают. Но я был принцем, и хотя жаждал свободы от бесконечных уроков и правил царского дома, мне приходилось сдерживаться.       Будь прокляты нолдор и их политика, и прежде всего их адские учителя!       Истуион подталкивает меня локтем, и я понимаю что Леголас закончил стрелять. Сыновья Элронда обнимают его, Элрохир даже отрывает его от земли. Леголас не вырывается, и это только доказывает насколько он чувствует облегчение. Эредион, один из друзей моего сына, тоже пытается обнять его, но настолько пьян, что в конце концов обнимает Элладана и кланяется Эллаурэ. Леголас усмехается, и я понимаю, что бедного Эредиона будут дразнить еще очень долго.       Я внезапно вспоминаю сколько столетий прошло с тех пор, как я напоил Торонтура после его помолвки с Келебвен. Возможно, я напомню ему об этом позже. Обычно мы стараемся не смущать друг друга перед нашими детьми, но если я смогу напоить его, он вряд ли вспомнит достаточно, чтобы отомстить потом.       Торонтур смотрит на меня прищуренными глазами. Может быть, на этот раз мне стоит все же проявить благоразумие и оставить его в покое.       Он гасит лампы, подходит к линии старта, и пожимает плечо моего сына. Потом наклоняется, чтобы прошептать что-то ему на ухо. Леголас выглядит потрясенным и быстро качает головой. Мне ужасно любопытно, что сказал Торонтур. Всегда полезно знать, чем я могу шантажировать моего сына.       Внезапно все начинают сильно шуметь. Большинство эльфов выпили довольно много вина, и просто удивительно, что им удалось так долго молчать. Я не против их гомона, потому что они радуются за моего сына, но церемония должна быть завершена.       Я киваю Арбелласону, который кричит:       — Тишина!       Все мгновенно затихают. Арбелласон всегда так влияет на воинов, да и на всех эльфов, если на то пошло.       У Элладана в руках серебряный обруч Леголаса. Мой сын много протестовал из-за этого, но когда я указал ему, что альтернативой был венок из цветов, он решил, что обруч не такая уж и плохая вещь.       Я научился некоторым трюкам у своего отца.       Леголас снова выглядит нервным, когда ему на голову надевают обруч. В этот день он не только принимает командование лучниками. Теперь он приступит к исполнению своих обязанностей как моего наследника. Это означает, что он будет регентом, если я буду отсутствовать.       Он умолял меня никуда не уходить.       Помню, как я нервничал, когда вот так же стоял перед своим отцом. Я тоже хотел быть просто воином, а не отдавать приказы в отсутствие отца. Но согласился и с этой ролью.       Теперь я понимаю, почему мой отец в тот день выглядел таким гордым.       Леголас неуверенно идет вперед. Толпа расступается перед ним, уступая дорогу. Когда он подходит ко мне, то опускается на одно колено, берет меня за руку и целует перстень с печаткой, который я ношу.       Я хочу обнять его, но терпеливо жду, когда он встанет. Эти мгновения для меня длятся словно целую вечность.       Когда, наконец, он встает и смотрит мне в глаза, я спрашиваю его, готов ли он командовать лучниками. Я тайно практиковал свою речь, но теперь, когда настал этот момент, я не могу сдержать гордость в голосе.       — Да, мой король, — бормочет Леголас так тихо, что половина эльфов его вряд ли услышала. Но они все равно радуются.       Я не спрашиваю его, готов ли он взять на себя обязанности моего наследника. Отказ здесь не вариант. Наш народ любит его и хочет, чтобы он играл роль принца, когда откладывает обязанности воина. Учитывая страх, с которым всем приходится жить каждый день, они заслуживают этого.       Я беру Леголаса за плечи и поворачиваю его лицом к толпе. Теперь дело не только в воинах. Почти все эльфы, что присутствовали на пиру, пришли на поле. Целители стоят маленьким кругом сбоку, все подозрительно хмуро глядят на Леголаса, как будто опасаются что он сможет сломать ребро или вывихнуть плечо, просто стоя здесь. Я должен признать, он часто дает им повод для беспокойства.       — Друзья мои, — говорю я, и теперь даже не пытаюсь сдержать эмоции в своем голосе. — Я представляю вам своего сына, Леголаса Трандулиона, принца лесного царства и командующего моими лучниками. — Затем я вытаскиваю Торонтура вперед и добавляю: — А еще я представляю вам вашего нового мастера стрельбы из лука.       Раздаются аплодисменты, и Торонтура утаскивают в сторону еды и вина. Несколько друзей Леголаса подходят к нам и поздравляют нас обоих. Я подозреваю, что они слишком пьяны и вряд ли в темноте могут нас пазличить.       Молодые эльфы тоже уходят в сторону пира. Сыновья Элронда кидают на меня вопросительные взгляды, ведь теперь Леголас может пойти и нормально поужинать и выпить вина. Но сначала я хочу поговорить с ним. Я указываю близнецам идти вперед, и они кивают в знак понимания.       Когда наконец мы остаемся одни, я поворачиваюсь к Леголасу. И понимаю, что у меня не хватает слов. Как я могу сказать ему, насколько горжусь им, как много для меня значит то, что он рискует своей жизнью, защищая наш дом и наш народ? Как я могу сказать ему, как сильно я его люблю?       Вместо того чтобы что-то сказать, я притягиваю его ближе и целую в лоб.       Он тянется ко мне чтобы обнять, и я знаю, что в словах нет нужды. Леголас все понимает, как и Линдариэль.