Арсений — единственный уцелевший человек, успевший вылететь на космическом корабле, пока Земля не разрушилась окончательно. Да-да, вы не ошиблись, прочитав это. Возможно, конечно, споткнулись, кто вас знает, но, поверьте мне — ничего страшного. Не переживайте ни о чём и будьте, пожалуйста, аккуратны. Вы у себя одни, всё-таки.
Итак, Земля разрушилась. Конечно, после того, как Арсений вылетел оттуда на космическом корабле. Невообразимая ситуация, но, откинув предрассудки и скептицизм, представить это вполне реально.
Are you ready? Let's go.
Это произошло не так давно. Двадцать лет назад планета начала разрушаться. Но, как и всегда это происходит, правительство решило скрыть многое от граждан. В каких-то странах, конечно же, общими усилиями пытались справиться с катастрофой. Однако случилось неизбежное — планету охватила засуха. Океаны исчезли, живность в них — тоже. Перенаселение планеты, нужда снабжать многие современные оборудования водой и её примесью — всё это в сумме и умножении — и других уравнениях, как будет угодно — дало засуху.
Сначала люди храбрились, мол — возобновляемый источник вообще-то! С чего это воде кончиться? А потом все испугались разом, и клишированное «Без паники!» из громкоговорителей звучало как призыв к незаконным действиям.
Как уже было сказано выше: Арсений — единственный уцелевший человек. Запасы не помогли человечеству, они вскоре погибли от жажды, а планета начала покрываться трещинами и грозиться окончательным разрушением.
Но Арсений — умный молодой человек. Не даром его отец был параноиком и построил бункер «на всякий пожарный». Вот только получилось немного наоборот. На всякий обезвоживающий.
Правительство прятало от людей множество достроенных, но не проверенных в деле космических кораблей. Кто-то попытался взяться за них, но улетели они недалеко, потому что попросту не знали, как справляться в космосе, а главное — куда лететь?
Но дед с бабушкой Арсения были ещё хитрее — они спрятали свой космический корабль от правительства в том бункере. Тут-то он Арсению и пригодился.
Конечно, тот тоже непроверенный, хоть и сделанный учёными — бабушкой, дедушкой и командой из пяти человек, в которой состояли и ракетостроители, и астрономы, и астрофизики, и все-все, кто требовались.
Арсений не знал, куда лететь, как лететь и как не сойти с ума. Но полетел. И выживает — по собственным меркам — уже почти пять лет. Он перелетает с планеты на планету, обзаводится друзьями — хотя порой и врагами — исследует мир и кайфует. И на первой же планете он нашёл тогда жидкость, которая удовлетворяла потребность организма в воде, так что всё схвачено. Странствовать — интересно, и пока не надоедает. Однако Арсений подумывает о чём-то, похожем на его родную Землю — но сейчас, к сожалению, она не похожа ни на что. Она разрушилась окончательно, и скоро начнёт разлетаться обломками по пространству бесконечного космоса. Сначала он даже интересовался тем, что происходило на разрушающейся планете, но потом и следить стало не за чем. Всё это Арсений предвидел и сам, без слов учёных, с которыми и так был знаком. Попов не глуп.
Его воспитали лаборатории и дядьки с тётками в белых халатах — уж очень часто он просил бабушку с дедушкой брать его с собой на станции, чтобы посмотреть, как строят ракеты, как отмеряют огромными линейками расстояния и прочерчивают линии карандашами, следил иногда, как проходят подготовки космонавтов к вылету. Он брал книги из дедушкиной библиотеки и читал, читал, читал, впитывая в себя каждое непонятное слово. Даже в подростковом возрасте, тусуясь с друзьями, он оставался верен космосу, ракетостроению и всему неизведанному.
Превратившись из маленького Арсения-почемучки в более взрослого и зрелого Арсения, который «хочу-работать-как-бабушка-с-дедушкой», был прерван родительским «Это бред» и «Иди в сферу экономики или журналистики, больше толку будет», а ещё «Это всё детские мечты» и «травмоопасно». Хотелось бы сейчас взглянуть им в лицо и показать, как он орудует космическим кораблём на пару с другом.
Конечно он не мог забрать с чужой планеты целого гуманоида — половина тоже ему не сдалась, если честно. Но когда с тобой на одном корабле книги, еда, вода и лемур по кличке Кот — это лучшее путешествие, которое себе не вообразит даже ребёнок. Хотя, признаться честно, Арсений бы вообразил.
— Кот, не трогай рычаги управления, — Арсений в который раз отгоняет лемура от электронной панели. — Съешь хрустяшку и не стрессуй, скоро остановимся где-нибудь. Жаль, ты разговаривать не умеешь, — вздыхает он, — только стрекочешь.
Лемур глядит на Арсения своими жёлтыми глазами-бусинками и двигает ушами, стрекоча. У него в этих глазах будто вопрос какой-то стоит, но Попов язык лемуров ещё не изучал — если такой вообще существует.
Это милое дикое животное досталось ему с планеты, название которой он так и не запомнил, но там была местность точь в точь Мадагаскар — Арсений там не был, конечно, но знал, где обитали лемуры на
его Земле. Собственно, благоприятная и самая подходящая для лемуров местность. Ещё там было множество водоёмов, что как раз-таки и позволило Арсению восполнить запасы воды и даже еды.
— Кот, ну правда, — Арсений закатывает глаза всего на секунду, а потом легонько отпихивает лемура, но тот хватается за какой-то красный рычаг и — по всем законам жанра — они летят в никуда на скорости охуеть какой быстрой.
Поблизости всего планеты четыре от силы. Но две из них — слишком далеко, третья — кажется, необитаема, а четвёртая вызывает мысль «сойдёт». Арсений научен быстро действовать в стрессовых ситуациях, поэтому он, кое-как развернув корабль, кидает злобный взгляд на Кота и сворачивает на ту самую планету.
Если несколько путешествий назад Попов пугался новой культуры и языка жителей планет, то сейчас это не так страшно. Он, во-первых, сконструировал переводчик с практически любого языка, с помощью которого можно хотя бы на ломаном русском понимать гуманоидов, а во-вторых, научился быстро адаптироваться под повадки и поведение народов галактики. Во всём этом ему помогал живой, самый настоящий — неподдельный — интерес ко всему вокруг. Вы едите только рыбу? Отлично! Ваши домашние питомцы питаются пластиком? Здорово! Вы передвигаетесь с помощью магии воздуха? Удивительно!
— Если мы сейчас разобъёмся, я завещаю тебе целое ничего, — бурчит рассерженно Арсений, пытаясь мягко посадить корабль.
В итоге приземляются они максимально ужасно. Жопа Арсения чувствует себя так, будто каталась на велосипеде по кочкам двенадцать часов непрерывно. Корабль царапает днищем землю, попрыгивая во время приземления; левое крыло отваливается, а стекло вовсе чуть не вылетает.
— Знай, что я на тебя ужасно обижен, — предупреждает лемура Арсений, кое-как валяя от шока языком.
Тот состраивает виноватую рожицу, складывая лапки на животике и округляя глазки, но на Попова это не действует. Он вылезает из поломанного корабля, утирает выступившую из губы кровь, потирает ушибленные на теле места и осматривается вокруг: такое он видит впервые за своё время «карьеры» путешественника. Планета похожа на Землю. Чувствуется что-то иное, но таким родством ещё ниоткуда не веяло.
Первый шаг, второй, третий — такое ощущение, будто ему и скафандр не нужен. Арсений осторожно приподнимает шлем, поддевая его пальцами за твёрдые края. Делает осторожный вдох, ещё один, снимает шлем совсем и понимает, что тут прямо-таки его родной кислород, коим он не дышал нормально уже много лет. Без скафандра передвигаться, естественно, легче. Попов оставляет его рядом с упавшим кораблём, позволяет виновнику поломки усесться себе на здоровое плечо — на втором то ли синяк, то ли растяжение; понять сложно, но факт в том, что оно болит; и двигается дальше — слишком уж подозрительно — всё, как на Земле.
Деревья растут корнями из земли, поднимаясь кронами высоко к космосу, птичьи переклички точь в точь земные. Не может же случиться так, что оставшиеся в живых нашли эту планету? Да и кому бы таким заниматься? Вряд ли выжил кто-то
настолько умный — как бы это сейчас не прозвучало.
Ладно, отличия всё же были: ни одного существа на него не свалилось, и он не придавил никого, приземлившись в гостях так грациозно и тихо. Никто не услышал? А есть
кому слышать?
Арсений надеется, что да.
Что-то слева от него вдруг шевелится, сверху тоже слышится какой-то шелест. Арсению становится страшно и любопытно одновременно. Он делает шаг назад, запуская наполовину руку в нагрудный карман, намереваясь достать нож, но его останавливает странное явление.
— Здравствуй.
Вот и подвох этой планеты. Здесь гуманоиды — тифлинги. Ну или похожи на них, ладно, Арсений не сильно разбирается, однако книжки читал умные и что-то да знает. Гуманоид здоровается с ним на самом настоящем
человеческом языке, смотрит без злобы и даже с неким интересом в глазах.
Арсений засматривается на его рога, поэтому отвечает не сразу:
— Здравствуй, — кивает, делая шаг вперёд, убирая руку от кармана. Кажется, сейчас ему защищаться не нужно.
— Что ты ищешь, странник? — спрашивает у него тифлинг, оглядывая человека с ног до головы.
— Что я ищу? — переспрашивает Арсений, взглянув на Кота. — Я потерялся, — поджимает губы и замолкает на недолгие две секунды, — и у меня сломался корабль. Но на самом деле я путешественник, и никакого вреда не наношу. Только если случайно, — он неловко пожимает плечами.
— Хорошо, — кивает тифлинг. — Идём за мной. Я — Энтони, — представляется он, спустя пару минут, — страж порядка здесь.
— Приятно познакомиться. Меня зовут Арсений. А это Кот, — указывает он пальцем на лемура, сидящего на его плече. — Куда мы идём?
— К главному, — коротко и ясно.
Прозвучало грозно, конечно, жутко даже, но Арсений не собирается бояться раньше времени. Но, будьте уверены, он начеку.
Этого их «главного» зовут Пабло. Арсений благодарит судьбу, что не Пикассо, иначе его бы разорвало от смеха. Энтони показал ему всё, что мог, а именно — самое необычное: Водопады, текущие вверх, шишки с крыльями, словно пчёлы, маленьких зверьков, которые являются их путеводителями в леса, которые они называют «Зелёный мир великих» и, впрочем-то, всё. Арсений узнал за это время, что жители очень уважают природу, друг друга и всё живое. Это очень трогает на самом деле. Спойлер: Кот пустил слезу. Могут ли лемуры плакать? Теперь вы знаете.
— В общем, ходи осторожно, на цветы не наступай, зверей не пугай. Вернёмся к Пабло, он приставит к тебе проводника. Здесь ночью под минус 60, так что придётся тебя согревать как-то. Но это уже не мои заботы, — за время этого монолога Энтони доводит Арсения к зданию, в котором располагается главный.
Место это роскошью не блещет, но от обычных домов отличается: во-первых, наличием флага из четырёх полос разных цветов; во-вторых, высокое ограждение и, собственно, охрана.
— Арсений, это Антон. Он будет помогать тебе жить на нашей планете столько, сколько тебе потребуется. Надумаешь остаться насовсем — скажи, мы всегда рады новым гостям.
— Благодарю вас, — Попов не знает обычаев этой планеты, поэтому прикладывает раскрытую ладонь к груди и кивает, выразив благодарность. — Арсений, — он протягивает руку Антону, намереваясь её пожать.
— Антон, — кивает проводник, недоумевая, зачем человек протягивает ему руку.
У Антона почти сказочно-драконий хвост огненного цвета, тёмно-оранжевого оттенка рога и меч на поясном ремне. У него волосы чуть длиннее линии подбородка, и задняя их часть убрана сзади в хвост. У Антона проколота бровь, серьга висит в левом ухе, да и вообще, выглядит он достаточно агрессивно. Но как только в его глазах поблёскивает недоумение, он становится похож на испуганного оленёнка, на которого и подумать что-то ужасное нельзя.
А тифлинги, кажется, владеют магией огня. Признаться, Арсения этот факт немного пугает.
— Энтони уже показал тебе что-то? — темп речи у Антона чёткий, словно он чеканит мяч, а голос чуть грубоватый, низкий.
— Водопады и ваших...я не знаю, как их назвать. Тех, кто проводит вас в леса, — Арсений заминается, вдруг ощущая на себе изучающий взгляд тифлинга.
— Да, фау́ны, — и чем-то это слово напоминает главному герою его родную земляную «фа́уну», что означает животный мир. — Я покажу тебе кое-что более интересное, — на лице проводника проскальзывает хитрая ухмылка, а глаза блестят серебром.
Антон кивает головой в сторону какого-то каменного ущелья, что находится далеко от них, и шагает туда, что тут же привлекает Арсения, и он старается не отставать.
— Много ещё тайн у этой планеты?
— Смотря, что для тебя тайна, — пожимает плечами тифлинг. — С какой ты планеты?
— Земля. Её уже не существует, можно так считать, — поджимает губы Арсений, глядя куда-то в сторону, всё ещё осматриваясь вокруг.
— Земля? — Антон вдруг останавливается, настороженно вглядываясь в человека. — С планеты засухи?
— Вы так её называете?
— Не отвечай вопросом на вопрос, — он закатывает глаза. — Были на нашей планете однажды люди с Земли. Когда она только начала распадаться на куски. Сюда прибыло четверо. Один замёрз, второй приземлился уже раненым и не выдержал, — Антон кидает взгляд на Арсения. — Умер от потери крови. Оставшиеся два не прижились: чуть не замёрзли, да и с главным поссорились — улетели в итоге.
— То есть наши, с Земли, уже были здесь? — вопрос риторический, лишь для того, чтобы Арсений осознал это. — Вау. Я думал, что один улетел.
— Возможно, они уже умерли где-то по пути через Марс.
Каменное ущелье встречает их лёгким дуновением холода. Антон ловко ступает на камни, держа Арса у себя на виду и проводит его внутрь. Они оказываются на полянке, полной ромашек. Здесь дышится легче, красивое всё, у Попова аж дыхание перехватывает от восторга и он словно чувствует искры в собственных глазах.
— Высоко прыгаешь? — голос нового знакомого отвлекает его от любования местностью.
— Что?
— Прыгаешь высоко?
— Ну, — Арсений впадает в недоумение, пытаясь разглядеть шутку в этом вопросе. — Для человека нормально.
— Попробуй прыгнуть, — продолжает подначивать его Антон.
— Зачем?
— Ну хочешь, вместе прыгнем? — не унимается тифлинг.
— Да зачем?
Антон молча берёт его за руку, присаживается и выпрыгивает вверх, — точнее это опишет слово взлетает, потому что он вдруг оказывается в нескольких метрах над землёй.
— Чёрт бы тебя побрал, сукин ты сын! — орёт Арсений, вцепившись в руку тифлинга.
Он никогда высоты не боялся, но это было слишком неожиданно. Земля вдруг ушла из-под ног и он взлетел выше деревьев, что были отдалённо видны, он даже успел увидеть, как выглядит сверху ущелье, через которое они сюда попали.
— Ужасно! У вас все такие?!
— Какие? — смеётся Антон, глядя на злость Арсения, она ему кажется милой и почти наигранной. Брови смешно сведены к переносице, грудная клетка периодически вздымается — дышит человек глубоко, да ещё и смотрит разъярённо.
— Безмозглые! — почти рычит Попов.
— Все люди так смешно злятся?
— Завали морозилку, иначе я тебе сейчас всеку, — цедит сквозь зубы он.
— Морозилку?
— Не бери в голову, — машет на него рукой Попов. — Покажи лучше, где я буду ночевать.
— Это далеко отсюда, — предупреждает Антон, но всё же двигает подальше с поляны.
***
tab>Антону на самом деле нахер не сдалось таскаться с этим парнем, который боится прыгать, и чуть не угробил себя пару раз, пытаясь взлететь снова, и пару раз чуть не задавив несчастных зверей. Слишком уж он любознательный и активный для того, кто привык к жизни на этой планете, всё о ней знает, и не собирается исследовать то, насколько высоко можно подпрыгнуть.
— Всё ещё злишься?
Арсений ни слова не проронил с того момента, как Антон раскрыл ему силу прыжков на этой планете. Сейчас он лежит в кроватке, но мёрзнет, как собака — его трясёт практически от холода. Почему здесь нет батарей или чего-то, что может согревать? Антон до сих пор был в своей одежде, что составляла два слоя, и ему было замечательно. А Попов зубами стучит, но пытается этого не показывать. Будто помощь ему вовсе не нужна.
Потому что Антон его напугал до чёртиков, заставив вновь ощутить невесомость, от которой он с радостью отвык в течение нескольких часов. Если на этой планете время измеряется в часах, конечно.
Ещё и Кот сбежал от него, пока он был занят знакомством с Антоном. Сейчас, нашёлся, конечно, ещё и в этой гостишке, куда привёл его тифлинг, — но кажется, будто Арсений и забеспокоиться о пропаже не успел.
Ему точно стоит вздремнуть.
— Нет, — еле собрав себя в кучу, отвечает Попов, пытаясь перестать стучать зубами.
— Что-то мне подсказывает, что ты мне врёшь, но я сделаю вид, что поверил, — легко соглашается Антон и ложится на соседнюю кровать.
— Ты будешь спать здесь? — Арсений перестаёт изучать стену и поворачивается к нему, опираясь на локоть.
— Я не буду спать, — качает головой тифлинг. — Ты — человек, здесь температура к вечеру опускается слишком низко, и твоё тело может этого не выдержать, а я могу вот так, — он пафосно щёлкает пальцами, вызывая оранжевую вспышку. В его ладони начинает гореть маленький огонёк, согревая уже даже одним своим видом. — Буду греть тебя, пока ты будешь спать.
— Вам, тифлингам, не требуется сон? — Арсений укутывается в одеяло лучше и садится в позу лотоса, рассматривая огонёк в паре метров от своего лица.
— В меньшем количестве, чем вам, людям.
Арсений просто кивает, наконец погружаясь в тишину. Он ещё пару минут смотрит на огонь и чувствует тепло, которое начинает понемногу заполнять комнату.
— Почему ты так добр ко мне? И...почему ваш народ такой...дружелюбный, хотя вы можете просто-напросто сжечь даже родину Кота, — он указывает на зверька, забравшегося на изголовье кровати.
— Мы не настроены враждебно к чему-то новому. Так нас воспитали, и так мы относимся к другим существам. Плюсом ко всему, у нас хорошая чуйка, или как вы это называете — интуиция — так что, если бы к нам затесался враг, мы бы поняли. А у тебя энергетика добрая.
— Вау, — Арсений дивится его ответу, словно наивный ребёнок. — Можешь сесть рядом? Мне недостаточно тепло, — просит он, и Антон садится рядом с ним.
— Долго ты уже путешествуешь? — Антон подключает вторую руку и держит огонь уже в двух ладонях, параллельно снимая увесистую обувь и укладывая собственный хвост себе на колени.
— Кажется, я потерялся во времени и том, как правильно его измерять, но по меркам Земли, уже лет пять.
— И как оно? — Арсению приходится чуть подвинуться, чтобы Антон уместился рядом. Попов достаточно высокий для мужчины, но Антон просто огромен. Тифлинги же — это люди с примесью демонической крови. Оттуда и размеры.
— Увлекательно, — он делает паузу, оглядывается по сторонам и возвращает свой взгляд к огню. — И порой страшно. Очень. Была одна планета, на которой всё сделано изо льда, и существа там было по характеру такие же. Они встретили меня враждебно, заперли на несколько дней в какой-то темнице, думая, что я враг; там был один лёд и снег, больше ничего. Тогда я думал, что умру. Но каким-то образом всё же выбрался, выжил.
После этих слов Антон увеличил огонь снова, беспокоясь о том, что сейчас Арсению холодно ещё и внутри, потому что он снова боится умереть во льдах.
— Я не самое чувственное и тактильное существо, но, — он поворачивается корпусом на Попова и касается его плеч, обдавая теплом, почти кипятком.
Арсений вздрагивает и расплывается в улыбке, словно довольный кот. Ему наконец становится тепло, он прикрывает глаза и выдыхает шумно, наслаждаясь моментом. Тепло ладоней Антона чувствуется даже сквозь три слоя одежды, и Арсения аж мурашками прошибает, настолько ему становится хорошо.
— Даже не говори, что это выглядит забавно, — наигранно злобно говорит Попов тихим голосом, а после к нему на колени поверх одеяла укладывается Кот.
— Ладно, — еле сдерживая смех, отвечает Антон, но улыбки в себе не держит: смотрит на Арсения и улыбается так широко, что щёки болят.
— Всё же ты не мерзкая зараза, беру свои слова назад, — хихикает Арсений, открывая глаза. Он поглаживает лемура, глядя в серебряные глаза Антона, в которых светится огонёк.
Это красиво.
— Ты не называл меня мерзкой заразой, — опешив, Антон аж руки от него убирает. — Повернись ко мне спиной. От этого ты не подпрыгнешь, не волнуйся, — Арсений доверяется, поворачивается спиной и вскоре оказывается прижатым к очень тёплому мягкому телу тифлинга. — Один-один, — шепчет Антон, кладя руки поверх одеяла, которым всё ещё укрывается Попов.
— Так намного теплее, — шёпотом произносит он. — Спасибо.
Окажись Арсений на своей родной Земле, задумался бы о том, как выглядит со стороны то, что двое мужчин лежат в обнимку. Однако он на другой планете, вовсе не с человеком, да и вообще ему плевать, если честно. Да и неизвестно, как здесь к ЛГБТ+ относятся, так что лучше не поднимать эту тему, а сидеть и греться, иначе он реально умрёт от холода.
— Ты очень громко думаешь, — произносит Антон где-то у него над ухом.
— Просто впервые за последние годы расслабляюсь.
И Антон замолкает, решая не мешать. Как будто понимает, что Арсению просто нужно время привыкнуть, разложить всё по своей картотеке, отметить что-то, случившееся за сегодня.
Арсений, хоть и слишком шебутной для спокойного Антона, уже почти его не бесит. Сейчас ему открывается какая-то новая его сторона, спокойная и умиротворённая. Хотя, может он просто хочет спать и устал.
— Я всё же спрошу, — нарушает тишину Попов. — Тебя не смущает, что мы так лежим?
— Ну...я же сам предложил.
— Окей, — успокаивается Арсений.
— Такова наша культура: если есть желание помочь, то неважно, если оно будет выглядеть не в том контексте. Да и в нашей привычке обговаривать всё.
— Звучит как что-то
неземное.
— У вас не так?
— Совершенно по-другому, к сожалению, — кивает Арсений. — То есть вы с лёгкостью сходитесь с кем-то, не думая о чём-то плохом?
— Да. Если оба согласны — сошлись, не получилось — в добрый путь. Так ведь и жить проще, если не задумываться о стыде и стеснении.
— Дело говоришь, — соглашается Арсений.
***
Арсению предлагали остаться здесь навсегда изначально, и вскоре он воспользовался этим предложением, потому что оно было как нельзя кстати.
Отбросив стеснение и стыд, Арсений и Антон доверились своим чувствам, и шаг за шагом поняли, что: а) Антон Арсения уже не терпит, а заинтересованно наблюдает за тем, как человек исследует их мир; б) Попову здесь стало комфортно даже холодными ночами, потому что под его одеяло забирается Антон и греет его всем своим телом и душой.
