pieces of us

і) Он просыпается от того, что слышит, как стонет и ворочается на кровати Баки, снова. Он едва видит его, только лишь очертания, свет уличных фонарей проникает сквозь жалюзи. — Бак? — спрашивает Сэм, опираясь на локоть и поворачиваясь к парню. Он мягко похлопывает его по руке. — Иди спать, — говорит ему Баки. Его голос звучит напряжённо, и Сэм не может сказать точно, плакал ли он. Это было единственным ответом Баки в последнее время, и это причиняет Сэму боль больше, чем раздражает. Сэм, конечно, не хочет давить на него, Баки должен разговаривать с ним только в том случае, если этого хочет. Но опять же, Баки плохо умеет делиться и открываться, поэтому Сэму иногда приходится его подталкивать, немного настаивать. — Не пойду, — отвечает Сэм, — пока ты не будешь в порядке. Он садится на кровать, положив подушку к стене. Баки упрям, но и он тоже, в эту игру могут играть и двое. И да, его ранит то, что они спят в одной постели, но Баки всё ещё не говорит ему, что с ним происходит, но он знает — Баки старается. Сэм тоже не делится всем о себе. Они оба стараются. Баки ничего не говорит, Сэм этого и не ждёт. Но, к удивлению Сэма, Баки поворачивается и кладёт голову ему на колени, обхватывая руками ноги. Сэм чувствует, как тёплое влажное лицо прижимается к его бёдрам, и начинает играть с его волосами, пока не чувствует, что тот засыпает. ii) Сэму и раньше приходилось сталкиваться со сложными отношениями, в которых они оба несли слишком много багажа, и каждый раз это кончалось плохо. Так что он сомневается насчёт того, что у них с Баки. Ни один из них не пытался навесить на это ярлык, но они оба знают, что они встречаются, что это отношения. Тем не менее, называть Баки своим «парнем» — значит зайти слишком далеко, или, может быть, он просто проецирует собственные проблемы на их отношения. Он осознает, что у него плохо с приверженностью — в том смысле, что после определенного этапа он начинает закрываться, когда понимает, что кто-то ему слишком нравится, и мысль о том, чтобы потерять его, ужасает. Поэтому он разрывает отношения раньше, чем потеря может навредить ему. И конечно, может быть, это избавляет его от боли, но также мешает ему быть счастливым. Ему кажется, что сейчас он на этой стадии с Баки, эта мысль поразила его однажды ночью, когда они медленно танцевали на кухне, его руки обнимали Баки за плечи. Баки целый день напевал мелодию старой песни, узнав её, Сэм быстро нашел её на своём телефоне, и Баки загорелся, как только услышал музыку, закончил то, что он делал, побежал к Сэму и схватил его. У Баки порез на брови и синяк на левой щеке, и Сэм пытается сказать ему, что думает, что тот выглядит красивым даже в таком состоянии. — Это какой-то странный фетиш? — отвечает Баки. Взгляд Сэма сосредоточен на улыбке Баки, и Сэм хотел бы, чтобы тот улыбался так каждый день. Он мог бы написать целые эссе об улыбке Баки — его честной, искренней улыбке, а не той улыбке, которую он выдавливает, когда пытается убедить кого-то, что у него всё в порядке. — Может быть, — подмигивает Сэм. Баки с интересом качает головой. — Или, может быть, я просто думаю, что ты милый. Баки симулирует шок, открывает рот, драматично смотрит то в одну сторону, то в другую и шепчет: — Сэмюэл, — он наклоняется к Сэму, их носы соприкасаются, — Я не думаю, что тебе разрешено так говорить. Иногда ему удается заглянуть в то, кем Баки был или, точнее, в то, кто он есть, когда тот позволяет Сэму, и Сэм влюблен в того, кого видит. Вот почему он решает позволить себе влюбиться, погрузиться с головой в этой чувство. Только один раз. Потому что он знает, что Баки его удержит в своих руках. — Не разрешено, а? — спрашивает Сэм, приподняв брови, его губы зависают перед губами Баки. Баки кусает Сэма за нижнюю губу, целует его и говорит: — А что, если кто-то узнает? Между ними ходят шутки, что, если МЕЧ узнает о них двоих, они, вероятно, попытаются их разлучить, сказав, что у их организации не может быть агентов, которые встречаются. Не то чтобы их волновало, что думает МЕЧ. — О нет, — отвечает Сэм, практически целуя Баки. Он опускает руки, касаясь кончиками пальцев спины парня, и кладёт их ему на талию. — Что, если кто-то узнает. iii) Сэм заметил кое-что в Баки: тот очень неохотно снимает одежду. Звучит странно, когда он это произносит, он признаёт это. Но он имеет в виду следующее: Сэм целует внутреннюю поверхность бёдер Баки не просто так. Он не торопится, потому что видит, что Баки это нравится, и потому что они никуда не торопятся, и потому что обычно Баки прижимает его к стене, прежде чем Сэм успевает что-нибудь сделать, так что для них это в новинку. Сэм любит не торопиться и находить то, что заставляет Баки среагировать, и, судя по его стонам, это конкретное место, кажется, работает неплохо. Они снова на кровати — на этот раз в другой кровати, потому что это другое место — и сейчас раннее утро, сквозь окно проникают фиолетовые лучи. Ни один из них не мог заснуть, потому что у них была адская смена часовых поясов, и то, что начиналось как невинные объятия, превратилось в это. Баки быстро снял с Сэма одежду, позаботившись о том, чтобы оставить след поцелуев, когда он приподнимал рубашку Сэма. На Баки была рубашка и боксеры, его ноги были раздвинуты на кровати. Баки спал в рубашке, когда был с Сэмом — иногда это была рубашка, которую Сэм носил в тот день. Он, кстати, находил это отвратительным и восхитительным одновременно. Но Баки сказал, что это помогает ему лучше спать, так кто такой Сэм, чтобы спорить? Его руки лежат на пояснице Баки, чтобы он мог лучше контролировать ситуацию. Он начинает двигаться вверх по телу парня, и тот выжидающе поднимает голову. Сэм невинно улыбается и вместо этого изменяет направление, целуя бедра Баки. Тот высовывает язык и прищуривает глаза, чтобы показать свое неодобрение, а затем закидывает голову обратно на подушку. — Бля, ты опять дразнишься, — говорит Баки, и Сэм усмехается. — Позволь мне заняться своим делом, красавчик, — говорит Сэм, его рот теперь парит над дорожкой волос возле пупка Баки. Он не видит, но Сэм почти уверен, что его партнёр только что закатил глаза. — Я вот думал, что мы трахнемся. Сэм приподнимается на локтях, приближается к лицу Баки и целует его в уголок рта. — И как бы ты хотел это сделать? Он оставляет страстные поцелуи на шее Баки, одной рукой играя с его волосами. — У меня есть пара идей, — отвечает тот между вздохами и издает небольшое «блять», когда Сэм облизывает его от основания шеи до уха. Сэм какое-то время играет с рубашкой парня, растягивая воротник, чтобы смочь поцеловать его левое плечо. Баки нежно хватает его за лицо и возвращает его к своему. — Не здесь, Сэм, — говорит Баки со слабой фальшивой улыбкой и целует его. — Хм, — отвечает Сэм. Он не хочет заострять внимание на этой теме, не хочет навязывать этот разговор Баки, и он определенно не хочет трогать его там, где Баки не хочет, чтобы его трогали. Но часть его говорит, что он должен хотя бы спросить, поэтому он решает не отказывать себе в этом. — Оно болит? — спрашивает он и слышит вздох Баки. Сэм перекатывается и ложится рядом с парнем, держит его за левую руку, кончиками пальцев очерчивая контуры вибраниума. — Можем ли мы вернуться к тому моменту, когда ты целовал меня? — Баки смеется, но это звучит ужасно фальшиво и неправильно. Сэм не отвечает. Его пальцы двигаются вверх и вниз по руке Баки, чувствуя холодный металл, все неровности на ней. С наступлением дня свет в комнате медленно меняется с розового и пурпурного на бледно-белый. У них еще есть пара часов для себя. Баки сжимает свою переносицу, его глаза закрыты. — Оно…я не знаю, как работает наука, но время от времени оно причиняет боль. Сэм на мгновение обдумывает слова. — Можно посмотреть? — спрашивает Сэм. У него никогда раньше не было возможности как следует взглянуть на руку Баки, Баки обычно хватает его за лицо или привлекает его внимание чем-нибудь другим, когда видит, что Сэм туда смотрит. — Сэм, — говорит Баки тоном, который означает «не надо», но Сэм чувствует, что он чего-то добивается, поэтому он продолжает попытки. — Ты чувствуешь это? — спрашивает Сэм, проводя пальцем по руке Баки. — Может, нам стоит пойти позавтракать, — отвечает Баки, это его способ сказать «мы закончили этот разговор». iv) Сэм просыпается посреди ночи, Баки рядом с ним нет. Он может сказать, что что-то не так, чувствует это нутром, поэтому как можно быстрее встает и бежит в гостиную. Он находит Баки сидящим на полу перед окном. Он упирается коленями в грудь и смотрит на свою руку. Он только в нижнем белье, его кожа блестит от пота в лунном свете. Сэм вздыхает, когда видит его. — Бак. — Я в порядке, Сэм, — отвечает Баки, даже не оборачиваясь. — Я даже не спросил тебя ни о чем, а ты уже врешь мне, — говорит Сэм. Он садится на полу рядом с Баки слева от него, положив руки на пол за спиной. Баки не поворачивается к нему, просто продолжает смотреть вперед на свою руку. Он двигает пальцами, а затем делает круги запястьем, пока Сэм наблюдает за ним. — Я не хочу этого, Сэм. — Руку? — спрашивает Сэм. Баки выглядит замерзшим, и Сэм хочет принести ему куртку, но он не хочет оставлять Баки, потому что они наконец-то разговаривают. — Каждый раз, когда я смотрю на неё, всё, что я вижу, это кровь. Сэм тянется к нему, хватает Баки за руку, подносит к своей груди и переплетает свои пальцы с пальцами парня. — Я нет, — говорит ему Сэм. — Я вижу только тебя. Баки качает головой. — Ты не видел, что я сделал, Сэм… — Ты правда думаешь, что я не знаю, каково это — иметь кровь на руках? — спрашивает Сэм. Его тон строгий, но выражение лица мягкое. Он потирает костяшки Баки большим пальцем, металл против его кожи. — Ты не убивал невинных людей, Сэм… — Кто сказал? Откуда ты знаешь? Ты думаешь, что каждый раз, когда авиация сбрасывает ракету где-то, это затрагивает только террористов? — Сэм говорит, Баки смотрит на него. — Как узнать, кто виновен, а кто нет? Хорошие люди тоже делают жестокие поступки, Бак. Между ними повисает звенящая тишина. Сэм успокаивается, смотрит в окно. Затем медленно оглядывает Баки с головы до ног, в то время как Баки наблюдает за ним. Взгляд Сэма останавливается на ожоге на талии парня. — У меня на ноге такой же. Баки инстинктивно втягивается, уходит в себя, прикрывает талию рукой, но Сэм осторожно хватает его за руку и отталкивает. Он кусает губы. — Однажды нас поймали посреди пустыни… — говорит он. Это давнее воспоминание, но он все еще чувствует жар солнца, боль в своем теле — …пару человек. Им нужна была информация, а я отказался её предоставить. Ты можешь себе представить, как всё прошло. Он ёрзает, становится на колени рядом с Баки, спиной к окну, чтобы показать ему большой след ожога на левой ноге, на верхней части бедра, рядом с тазом. Баки протягивает руку и касается его правой рукой, проводя по шраму. Сэм не двигается, затаив дыхание: прикосновение Баки внезапно кажется слишком тяжелым, слишком личным, слишком интимным. Конечно, он и раньше показывал свои шрамы другим людям, но то, как Баки изучает их, заставляет его чувствовать себя таким голым, таким незащищенным, как будто он может прочитать историю, стоящую за этим. С годами отметина исчезла, но, когда Баки касается ее, она становится совершенно новой, сырой. Баки нежно целует шрам, отчего Сэм вздрагивает. Он хватает Сэма за подбородок, нежно направляет его лицо ниже и целует. Сэм выдыхает в поцелуе, обнимает Баки и садится ему на колени. Своими руками он исследует спину Баки, ища изъяны. Баки молча хватает его за запястье, и сначала Сэм думает, что тот собирается остановить его касания. Но Баки целует ладонь Сэма, а затем тихо кладет её между плечом и ключицей, где вибраниум встречается с его телом, и глубоко вдыхает. Сэм внимательно смотрит на Баки, замечает у него шрамы на груди и возле шеи, и он знает, что если присмотреться, то он найдёт там и более мелкие порезы. Он чувствует дыхание своего партнёра, напряжение в его теле. — Тебе не нужно прятаться от меня, — говорит Сэм. Слова просто льются из его рта. — Я знаю, кто ты, и я все еще хочу тебя, — он тяжело сглатывает. — Мне бы очень хотелось, чтобы ты больше делился со мной о себе. Баки рвано выдыхает. Сэм хватает его руку из вибраниума, и заставляет Баки положить ладонь к его щеке и прислоняется ближе к ней. — Не думаю, что заслуживаю тебя, Сэм, — говорит Баки. Сэм замечает слёзы, скопившиеся в уголках его глаз, и целует веки парня. — Конечно, ты заслуживаешь, — говорит он. — Конечно, заслуживаешь. Мы заслуживаем друг друга. Мы оба хорошие люди и заслуживаем того, чтобы быть счастливыми друг с другом. И он говорит это Баки, но также пытается убедить себя. Потому что он заслуживает счастья и заслуживает быть с любимым человеком и не боится работы, которую им обоим ещё предстоит выполнить. Потому что Баки — это работа, но ведь не в этом ли смысл? Поскольку любовь может быть работой, важно то, стоит ли ее выполнять. А её стоит, потому что он просыпается рядом с Баки. Потому что они вместе с Баки танцуют медленный танец на кухне. Потому что Баки относит его в постель, когда он засыпает на диване. Потому что Баки приносит ему цветы после того, как приходит с пробежки, потому что «подумал, что они тебе понравятся». Потому что Баки залатывает его после драки и ловит его, когда он падает, и спрашивает, ел ли он уже, и поет ему старые песни, и все другие способы, которыми он говорит: «Я люблю тебя», не говоря: «Я люблю тебя». Потому что Баки столько мучился, но все же находит в себе нежность. v) — Прекрати шевелиться, — говорит ему Баки и хватает его за бедра. Сэм сидит на кухонном столе, обхватив Баки ногами, а Баки пытается промыть рану на туловище Сэма. Порез неглубокий, кто-то напал на Сэма с ножом. Костюм удалось разорвать, но порез был не такой уж большой проблемой. Тем не менее, это требовало некоторого внимания. — Ого, — говорит Сэм с ухмылкой, — распускаешь руки, солдат. — Нет, нет, ты не можешь флиртовать со мной, пока я не закончу с этим, — говорит Баки, размахивая пальцем перед лицом Сэма и качая головой. — Или что? — он указывает на рану. — Ты пырнешь меня? Баки снова кладет ватный диск, смоченный антисептиком, на порез, и Сэм стонет от боли. Баки наклоняет голову, высунув язык. — Вообще-то, это жестоко, — говорит Сэм, со все еще сморщенным лицом, — не поступай так с людьми. — Я буквально забочусь о тебе, засранец. Сэм наблюдает за Баки, пока тот заканчивает перевязывать его. Он замечает, что Баки то разжимает, то сжимает левый кулак или откидывает плечо назад. — Ты в порядке? — спрашивает Сэм, указывая носом на руку Баки. Баки смотрит на свою руку, затем снова на Сэма. — Просто болит сегодня, — говорит он, а затем похлопывает Сэма по спине. — Все готово, можешь идти. Сэм крепче обхватывает Баки ногами, чтобы тот не двинулся с места. Баки поднимает брови и смотрит на парня. — Я могу что-нибудь сделать? Баки прикусывает губу и вздыхает. — Едва ли. Я тоже ничего не могу с этим сделать… — Сэм ждет, когда парень продолжит говорить. — Шури сделала её намного лучше и намного легче предыдущей. Иногда я просто чувствую напряжение в плечах, помимо фантомных болей. — Они слишком сильные? Свет на кухне начинает резать ему глаза. Уже поздно, а Сэм в том настроении, что наполовину хочет спать, наполовину хочет бодрствовать всю ночь. — Уже лучше. Думаю, отсутствие пыток каждый день помогает. Глаза Сэма расширяются, и Баки понимает, что он только что сказал. — Извини. Это не- — Все в порядке, — говорит ему Сэм. Затем добавляет. — Я рад, что уже лучше. — Ага, — кивает Баки. — Спасибо. Сэм ничего не говорит, погруженный в свои мысли, и Баки заполняет тишину словами: — Теперь можешь снова вернуться к флирту. vi) На улице весна, но такая жаркая, что можно назвать её летом. Они ждут наступления ночи, чтобы выполнить миссию. А пока они просто убивают время. Баки сидит на стуле на балконе, без рубашки, пытаясь поймать ветерок, чтобы немного остыть. Сэм выходит на балкон с яблоком в руке и наклеивает наклейку с фруктами на протез Баки. — Что ты делаешь? — спрашивает Баки, поднимая взгляд на Сэма. Сэм пожимает плечами. — Ем яблоко. — Я пожалуюсь в отдел кадров, — говорит ему Баки. Он берет яблоко из руки Сэма, слыша от него оскорбленное «эй», откусывает и возвращает его парню. — Приклеивание наклеек на руку — порча частной собственности. — Ну, согласно наклейке, твоя рука на самом деле яблоко, — говорит Сэм. Он прислоняется к стене и смотрит на Баки, а Баки искоса смотрит на него, качает головой и улыбается. — Почему ты так безжалостно издеваешься надо мной? — драматично говорит он, и Сэм смеется. — Постой, рука принадлежит тебе или на самом деле Ваканде? Баки смотрит на Сэма, как будто он только что сказал что-то нелепое, но затем его выражение лица меняется, и Баки выглядит так, будто действительно задумался над этим. Сэм скрещивает руки на груди. — Ну? Баки залит солнечным светом, его волосы выглядят почти золотыми на свету. Его шрамы более заметны сейчас, Сэм видит порезы на правой руке и шрам за ухом. Его левая рука блестит. И тем не менее, он выглядит так уютно, просто сидя наедине и наслаждаясь солнцем. — Какой хороший вопрос, — весело отвечает Баки. — Может, я все это время просто брал ее в долг. Но пока они не попросили ее обратно. Из него вырывается смешок, и Сэм думает поцеловать его. Он хочет сохранить этот момент в янтаре. Очевидно, он не может этого сделать, поэтому он решает достать телефон и вместо этого сделать снимок. — Хорошо, что сейчас ты делаешь? — спрашивает его Баки. — Собираю доказательства того, что ты обокрал другую страну, — говорит Сэм. — Наконец-то сделаю так, чтобы тебя уволили. — О, пожалуйста, сделай это, — говорит Баки. Он жестом показывает Сэму передать ему телефон, и тот подчиняется. — Вообще-то, пока ты занимаешься этим, пожалуйста, отправь мою «задницу» обратно в Ваканду. Пахнет весной, на улице стоит тишина. Баки некоторое время смотрит на экран, и Сэм замечает, что лицо Баки из расслабленного становится озадаченным. — Хах. — Пожалуйста, не проси меня удалить фотографию, это уже мой экран блокировки, — виновато говорит ему Сэм. — Я даже не знаю, что это значит, — отвечает Баки, не сводя глаз с фотографии. — Вот как я выгляжу? — Ты не знаешь, как ты выглядишь? — спрашивает Сэм. — Дело не в этом, — отвечает Баки. — Я не знаю, я не слишком часто смотрю на себя в зеркало. Давно не видел себя без рубашки. — Ну, — Сэм не знает, что сказать, — какие-нибудь мысли? Баки поджимает губы, морщит лицо. — До сих пор странно видеть себя, странно не узнавать части своего тела. Я никогда не замечал этого шрама на груди, — он указывает на шрам под ключицей, — понятия не имею, откуда он. У моего тела есть история, и я даже не могу ее прочитать. Баки смотрит на город. Сэм ничего не говорит, он ничего не может сказать, что могло бы помочь. Поэтому он остается там, прислонившись к стене, глядя на город рядом с ним. Баки смотрит на Сэма, затем смотрит на наклейку у него на руке и хихикает. — Ты такой хороший, Сэм, — говорит ему Баки. Сэм недоуменно смотрит на него. — Ты так заботишься о всех. Я не знаю, как ты находишь в себе силы заботиться о ком-то. Я имею в виду обо мне, твоей сестре, твоих племянниках, целом мире. Зрение Сэма затуманивается. Баки, кажется, в основном думает вслух. Он добавляет: — И я просто худший. Знаешь, мне ещё предстоит столько работы над собой — — Нет, Бак… — Сэм качает головой, но Баки продолжает говорить. — Но ты все еще здесь. Ты все еще здесь и не уходишь. Баки делает паузу. Сэм хочет что-то сказать, но у него комок в горле, он чувствует, как его глаза становятся влажными. Он хочет сказать: «Конечно, я не уйду. Я бы никогда не ушел», но его рот не позволяет ему. — И это то, кто ты есть, — улыбка Баки такая теплая, такая нежная. -Ты просто заботишься обо всех, как будто это ничего, как будто это легко для тебя. И я уверен, что это не так, не может быть такого, но ты любишь так бескорыстно. Сэм вытирает слезы с лица. Он хотел бы не плакать, он хотел бы что-то сказать, но он понимает, что на самом деле никто не говорил ему такого раньше. Часть его уверена, что сейчас он выглядит нелепо — он качает головой, его губы подергиваются, пытаясь изобразить улыбку. Он пытается держать себя в руках, но слова Баки поразили его до глубины души. Баки встает, становится напротив Сэма, прислонившись к перилам. Он хватает Сэма за руки, держит их. Баки громко сглатывает. — И послушай, — вздыхает он, — я не просил об этой суперсолдатской сыворотке. Я никогда не просил об этих шрамах, этой руке и этих ужасных воспоминаниях. Я не хотел этого тела. Иногда я просыпаюсь и вижу себя всего в крови. Сэм пытается вдохнуть, чтобы не заплакать. Такое чувство, как будто земля вырывается из-под его ног. — Но я могу держать тебя в своих руках, имея это тело. И ты заставляешь меня чувствовать, что этого уже достаточно. Я убивал людей, но я также держал тебя за руку. У меня на губах была кровь, но были и твои губы. И я не знаю, как… — голос Баки слегка срывается, — я не знаю, как ты заставляешь меня чувствовать, что одно из них отменяет другое, я не знаю, что ты делаешь, что заставляет меня чувствовать себя так, будто каждый раз, когда я целую тебя, я получаю прощение за свои грехи, но ты это делаешь, Сэм. Сэм пытается покачать головой, но вместо этого просто падает вперед, и Баки хватает его. Он чувствует, как Баки обнимает его, запах Баки обволакивает парня. Баки целует его в лоб. — Извини, я отвлекся, — говорит он, и Сэм смеется сквозь слезы. — Я точно добьюсь твоего увольнения, — говорит Сэм, — почему ты заставляешь меня плакать на балконе. — Потому что мне нравится беспокоить тебя, — отвечает Баки. Он смотрит на Сэма, когда тот вырывается из хватки, чтобы вытереть лицо. — И потому что я люблю тебя. У Сэма дрожат губы: — Ты не заставишь меня плакать снова- — Я влюблен в тебя, Сэм, — повторяет Баки. — И ты слишком хорош для меня, и, честно говоря, не в моей лиге, — Сэм смеется над этими словами. Боже, Баки просто убьет его сегодня, не так ли? — Но ты заставляешь меня чувствовать, что я достоин. Ты заставляешь меня поверить, что я в порядке. — Я ненавижу твою тупую задницу, — говорит Сэм, его щеки мокрые. Он едва видит, слезы затуманивают его глаза, и Баки снова обнимает его, крепко прижимая к себе. В тот день он не говорит: «Я люблю тебя». На это у него уходит больше времени. Но он знает, что Баки понимает, он знает, что Баки будет ждать его. Он никуда не денется. Ни один из них никуда не денется без другого. vii) Он просыпается от звука стона Баки и шевеления на кровати, как он делал это много раз прежде. Он хотел бы, чтобы Баки просто будил его, когда это происходит, но Баки настаивает на том, чтобы Сэм спал дальше. — Любимый? — спрашивает Сэм. — Это рука? Баки кивает. Боли стали более редкими, Сэм убедил его обратиться за лечением, и оно начало работать. Тем не менее, время от времени они случались. — Иди сюда, — говорит Сэм, и Баки ложится на колени Сэма, прижимаясь лицом к его бедрам. Он играет с волосами Баки, пока тот не засыпает. Баки сейчас спит без рубашки. Сэм может нарисовать тело Баки с закрытыми глазами, кончиками пальцев найдя шрам за ухом, и еще один — у основания шеи. Волосы Баки становятся длиннее, он их отращивает. Сэму это вроде как нравится.