Больше, чем друг

Вскоре после непродолжительного разговора с Норманом Рэй отправился в свою комнату. Тяжёлый вопрос, волновавший парней, был решён, но теперь перед ними стояла другая задача – раскрыть верной подруге глаза на всё произошедшее. Рэй, однако, давно был уверен в том, что правда, которую они с остальными детьми преподнесут Эмме, будет принята девушкой, а после сегодняшней дискуссии с Норманом у него и вовсе не оставалось никаких сомнений в этом. Юноша с растрёпанными волосами готов был в любой момент всё рассказать подруге, но знал, что нужно было выждать момент. И только тогда, когда Эмма сама захочет узнать истину, дети смогут наконец поделиться всем тем, что на протяжении стольких лет происходило и с ними, и с самой девушкой. Но всё это – дело времени. Сейчас же стояла глубокая ночь, и пришла пора отдыхать после столь бурных размышлений. Рэй отправлялся спать и был при этом в хорошем настроении. Но не только потому, что на вопрос, над которым они с Норманом размышляли, удалось найти верный ответ. Сегодня при разговоре с другом юный любитель книг в очередной раз убедился в том, что все те люди, которые окружали его, относились с любовью и с пониманием как к нему самому, так и друг к другу. Кроме того, молодой человек был счастлив осознавать, что рядом с ним теперь всегда будут находиться его самые верные друзья и что больше никакая опасность не сможет разлучить его с ними. И конечно, отныне Рэй сможет каждый день испытывать свою самую большую радость, видя друзей в добром здравии и прекрасном настроении. Так было всегда, так будет и впредь. Правда, Рэй до сих пор скучал по своей маме. Он часто думал о том, как, будучи маленьким мальчиком, порой грубо обходился с ней, так как был зол на неё из-за того, что та отправляла других детей на съедение демонам, хоть и делала это совсем не по своей воле. Но он все эти годы знал, что под ликом холодной, хитрой, бессердечной женщины, каковой её изначально считали и Эмма, и Норман, когда узнали то, что на самом деле представлял из себя приют, всегда скрывалась добрая и тёплая душа, до краёв наполненная материнской любовью. И эту любовь Изабелла проявляла к своим детям, в том числе и к родному сыну, постоянно: и когда кто-то заболевал, и когда у кого-то что-то не получалось, и, наконец, когда жизни детей висели на волоске. И в тот момент, когда каждому её ребёнку грозила неминуемая гибель, Изабелла спасла всех… вот только самой ей спастись не удалось. Ради счастья и спокойствия своих детей она пожертвовала сначала своей свободой, а потом и собственной жизнью. Ровно так же, как и поступает в таких ситуациях настоящая мать. И теперь, когда дети обрели свободу, Рэй часто в мыслях благодарил свою маму за то, что она сделала и для него самого, и для всех остальных. Он всегда старался быть во всём храбрым, добрым и мудрым, таким, каким его учила все годы Изабелла. Правда, порой Рэй печалился, что мама уже не споёт ему колыбельную на ночь, не скажет доброго слова, не улыбнётся, но знал, что вся семья любила его так же сильно, как и любила когда-то Изабелла. Перед тем как лечь спать, юноша взглянул на фотографию, стоявшую на тумбочке рядом с его кроватью. Чудесная картинка красовалась в резной деревянной рамке. Высокая и стройная Изабелла, на лике которой всеми светлыми красками сияла бесконечная любовь, была изображена стоящей на зелёном лугу под ясным безоблачным небом, тем самым, что на протяжении стольких лет жизни в «Грейс Филд» видели дети этой счастливой женщины. В свои ласковые женские объятия смотрительница приюта заключала своего родного сына Рэя. Улыбаясь в камеру и нежно обнимаясь, мальчик и мама в тот момент дарили друг другу тепло. Даже в сложной ситуации, в которой находились в ту секунду Рэй и Изабелла, и даже будто бы находясь порознь, не имея реальной возможности сблизиться, но имея в планах достижение абсолютно разных целей, они желали хотя бы на миг согреть друг друга как сын и мама. Проявление любви к Изабелле, пусть хоть самое небольшое, было огромнейшей радостью для Рэя, а для его мамы – к своему ребёнку. И после того как фотография была готова, мальчик и женщина часто смотрели на неё и понимали лишь одну, но очень важную для них обоих вещь. Их будто бы разделила огромная пропасть горя, отчаяния и разлуки, и они стали занимать разные места в жизни: Изабелла стала надзирательницей приюта и прислужницей демонов, а Рэй и вовсе оказался выращиваемой едой для тех же самых демонов. Находясь в плену у жестоких чудовищ, мама и сын никак не могли сблизиться. Чтобы выжить в страшных условиях, оба, наоборот, были вынуждены избавиться друг от друга. Но всё же взаимная любовь преобладала над положением у каждого. Рэй и Изабелла часто мечтали о таком мире, где они могут быть вместе, заботиться друг о друге, любить и радоваться каждому новому дню. Но этому, увы, не суждено было случиться. Тем не менее Рэй, продолжавший хранить фотографии с мамой, одну из которых он поставил к себе на тумбочку, спустя годы всё так же чувствовал тепло Изабеллы, зная, что тепло это обязательно поможет в любой ситуации. «Спокойной ночи, мама», – сказал про себя парень, выключил свет и, укрывшись тёплым одеялом, лёг спать. Лишь несколько дней назад впервые за пятнадцать лет Рэй начал по-настоящему спокойно спать. В течение долгого времени его сон перебивали мысли о демонах и судьбе его семьи, не давали покоя факты о вечном исчезновении дорогих Рэю людей, а потом на протяжении двух лет ему били в голову переживания об Эмме. Наконец юноша спал крепко и ни о чём не беспокоился. Разные ужасы не посещали его разум. Отныне Рэй видел в своих снах только хорошее. И то, что он увидел этой ночью, исключением не было… Тьма постепенно сменялась светом. Всё ярче и ярче становилось сновидение Рэя. Душа парня погружалась в абсолютное спокойствие. Освобождалось от любых мыслей сознание, и тело наливалось теплом. Юноша спал… Через несколько минут Рэй начал чувствовать, что лежит на чём-то, что ласково щекочет его спину, руки и ноги. Ещё через какое-то время парень стал морщиться. Сильный поток света так и пытался проникнуть в глаза Рэя, вынуждая их раскрыться. Юноша достойно сопротивлялся, не позволяя весьма знакомым ярким лучам взять над ним верх, но одержать победу в этой борьбе ему не удалось. Рэй приподнялся и, преисполненный желания взглянуть-таки на прекрасную неизвестность, окружавшую его, приоткрыл глаза, жмурясь от света. Перед парнем открылась огромная палитра различных оттенков зелёного цвета, будто бы перемешивавшихся между собой. Но всё больше и больше чётких линий разделяло их друг от друга, и Рэй, чей взор полностью освободился от ночных оков, сумел разглядеть всю картину и вдруг обомлел. Парень оказался сидящим на изумрудной траве, ещё мокрой от утренней росы. Молодые деревья, гордо окружавшие его, поднимали свои ладони к светилу, что желало Рэю доброго утра. Где-то в зелёной листве перешёптывались между собой птицы. Неподалёку от юноши журчал маленький ручеёк, над которым славно порхали бабочки. А на другой стороне от ручейка просыпались маленькие цветочки и крохотные кустики с ягодками. Юноша, без сомнений, этот чудесный пейзаж уже неоднократно видел. Однако в это мгновение Рэю захотелось получить ответ на неожиданно появившийся в голове вопрос, и парень судорожно взглянул на свою одежду. Рэй был одет во всё белое, однако вещи, которые были на нём, заметно отличались от пижамы, в которой юноша этой ночью лёг спать. Черноволосый молодой человек и в этот раз моментально вспомнил, что за одежда на нём, но ещё кое-что он хотел выяснить. Вскочив с места и метнувшись к ручью, Рэй посмотрел в воду. Казалось бы, чьё отражение, кроме собственного, юноша ещё мог разглядеть в ручейке? Рэй увидел как раз-таки свой лик… но в то же время и не свой. Нет, в воде отражалось действительно его лицо. Правда, это было лицо не серьёзного возмужавшего парня, а удивлённого мальчика лет одиннадцати. И тут Рэй всё понял. Знакомый лес находился на территории приюта «Грейс Филд». Сам же Рэй, вернувшийся в период детства, вновь принимал на себя роль воспитанника дома для сирот. Но если в течение ровно двенадцати лет мальчик был заложником приюта и проклинал абсолютно каждый его уголок, то сейчас величавый лес казался Рэю даже не столько прекрасным дворцом с зелёным потолком и большим ковром, на который можно было лечь и, расслабившись, слушать мелодичное пение птиц, сколько родимым домом, в котором каждый камушек был наполнен добротой и любовью. Мальчик шёл и вслушивался в малейший звук, в приятное дуновение ветра, в жужжание маленьких жучков, в мелодии капелек воды, напоминавшие звон колокольчиков. Из всего, что здесь находилось, доносились отголоски детства Рэя. То была чудесная пора, которую черноволосый мальчик некогда считал самой ужасной в жизни, но со временем понял, как глубоко ошибался. И сейчас, идя по родной траве и притрагиваясь по дороге к коре деревьев, Рэй грезил тем, чтобы снова встретить тех, кто ему так дорог, оказаться вновь в наполненном уютом доме, в очередной раз посидеть под дубом и почитать любимую книжку, вспомнить всё самое лучшее, что когда-то происходило в этих местах. Рэй всё больше и больше возвращался в детство. Запахи цветов, листьев деревьев, свежей травы дарили мальчику приятные воспоминания о времени, проведённом в приюте. Рэй получал такое наслаждение от увиденного, какое не получал никогда за двенадцать лет жизни в «Грейс Филд». Парень шёл, и ему казалось, что и трава под его ногами была зеленее, чем когда-либо, и солнечный свет был ярче, и ручеёк чище. Да и дубы, как Рэй подумал, добрее смотрели и на него самого, и на целый огромный мир. От радости мальчик подошёл к одному из них и обхватил своими маленькими ручками. Высокий дуб тоже обнял Рэя могучими зелёными ладонями и прошептал парню на ухо что-то очень приятное. Упоённый добротой великана, мальчик ещё крепче прижался к нему. Затем, отпустив дуб, парень, разбежавшись, с восторженным воплем прокатился на коленях по утренней траве, а после и вовсе повалился на неё. Лёжа под солнечным светом и подставляя ему своё лицо, Рэй стал энергично двигать руками и ногами туда-сюда. Трава вновь трепала ему щёки, а мальчик просто расслаблялся и буквально растворялся в экстазе. Рэю, однако, оставалось найти свою семью, и с этой мыслью он встал, отряхнулся и огляделся. Впереди он заметил известную ему дорожку и отправился к ней. Дорожка та повидала тысячи детских ног, каждый день испытывала на себе топот и беготню воспитанников приюта, а тех ребят, что заблуждались в лесу, любезно выводила к дому. Некогда здесь бегали и сам Рэй, и Норман, и Эмма, и остальные дети. Пробегала тут однажды и сестра Крона, искавшая ребят во время игры в прятки. Теперь же Рэй захотел пройти по этой дорожке, чтобы выйти наконец к родному дому и любимой семье. И мальчик пошёл, но внезапно осознал, что постепенно переходит с шага на бег и буквально мчится к выходу из леса. Рэй, конечно, с удовольствием ещё погулял бы по столь живописным местам, но желание поскорее увидеть семью било в нём ключом. И парень бежал со всех ног. Однако тут он стал обращать внимание на одну деталь: чем больше он приближался к дому, тем заметнее деревья, располагавшиеся по сторонам, принимали более скудный и в некоторой степени мрачный облик. Трава становилась жухлой и тёмной, на ветвях дубов практически не оставалось листьев, да и солнечный свет куда-то исчезал. Рэю такое изменение картины совсем не нравилось, но он продолжал бежать к приюту, чтобы узнать, всё ли с ним в порядке. Выбежав из леса, парень остановился и узрел знакомый пейзаж. Спустя столько времени, проведённого вдали от родного места, Рэй смотрел и на просторный луг, и на стоявший на нём большой белый дом с тёмно-серой крышей, и на высокий дуб, в тени которого мальчик постоянно сидел и читал книги. С одной из веток дерева свисала подвешенная за верёвку шина, служившая качелями для воспитанников приюта. Но дуб уже совсем не цвёл. Старая высохшая кора его постепенно рассыпалась. Осенний ветер уносил с дряхлых веток последние листья. Потемневшая верёвка, на которой висела шина, давно потеряла былую прочность. Да и на траву было неприятно не то что садиться, а вообще смотреть: так уж она выцвела. Сам же дом приобрёл настолько жуткий облик, что могло показаться, будто внутри уже несколько лет обитают призраки. Стены приюта стали обшарпанными, белый их цвет сменялся скучным серым, и единственное разнообразие приносил им пробивавшийся сквозь трещины мох болотных оттенков. Пыль буквально оккупировала оконные стёкла, и теперь через них едва ли было что-либо видно, но зато можно было услышать монотонную балладу ветра, гулявшего по пустому дому. Рэй видел даже то, как начал разъезжаться грязный шифер на крыше, так что капли дождя могли запросто просачиваться сквозь просветы в ней. Картину прекрасно дополняло и небо, за время прогулок парня успевшее изрядно потемнеть и скрыть в себе лучи солнца. Неожиданно Рэй взглянул на собственную одежду. Белая форма, предназначенная для воспитанников приюта, вдруг сменилась тёмно-серой курткой, джинсами и высокими чёрными кроссовками. Удивившись, парень пощупал собственные волосы и лицо. И Рэй осознал: за время своего похождения он вырос. Из маленького впечатлительного мальчика, которым он был в начале сна, Рэй превратился во взрослого парня, которому уже пятнадцать лет. «Наверно, – подумал Рэй, опустив голову, – ничего уже никогда не станет прежним. Мы выросли, и самые беззаботные наши времена ушли в историю. Теперь всё совершенно не такое, как раньше. У нас теперь новые задачи, другие приоритеты, другая жизнь. Время идёт… и всё меняется… – Рэй теперь смотрел не на траву, а на скрывавшееся за верхушками деревьев небо, – но мы… Время пронесло нас через столькие события, но наши семейные узы лишь укрепило, – парень оглянулся на приют. – И свой старый дом мы не забываем». Тут юноша поймал себя на мысли, что назвал про себя приют «старым» домом. Рэй сам себе задал вопрос: что он имел в виду? Ведь парень всегда придерживался той идеи, что неверно называть дом старым или новым, бывшим или нынешним. «Дом всегда остаётся домом, каким бы он ни был, – так Рэй учил младших. – Ты провёл здесь часть своей жизни и частичку себя в нём оставил, а он в тебе. Рано или поздно ты поймёшь, что место это для тебя дорого. Оно часть тебя, и ты от этого не скроешься. Можешь хоть на другую планету отправиться и там жить, всё равно из себя дом ты не вытащишь. Понятия «дом» и «прошедшее время» несовместимы, запомни это». Рэй, конечно, мог себя немного укорить за то, что невзначай отклонился от жизненного пути с собственной идеологией, однако в данном случае парень, конечно, подразумевал старый и потрёпанный облик дома. Тут юноша посмотрел вдаль. Медленным шагом из-за деревьев выходил мальчик лет одиннадцати. Особо сильно бросались в глаза его светлые волосы, имевшие форму луковицы. У мальчика был какой-то понурый вид. – Лани… Лани! – окликнул Рэй друга и побежал к нему. – А, привет, Рэй, – ответил Лани, когда черноволосый парень приблизился. – А ты чего тут делаешь? И… почему один? А где остальные? – спросил с удивлением Рэй. – Рэй, я не знаю… Я уже давно тут никого не видел. Все разбежались куда-то по своим делам, и с тех пор никто не подавал виду. Понятия не имею, где они теперь… Вообще я тоже без дела не сижу. Хочу вот про путешествия книгу написать, идеи подыскиваю. Рэя очень задели слова Лани. Распад семьи – это то, чего юноша с чёрными волосами никогда не допускал и не хотел ни при каких обстоятельствах допустить. Но раз появилась такая проблема, то её срочно надо решать, пока не стало ещё хуже. Между тем Лани продолжил: – Они все ушли куда-то в лес. Не думаю, что они могли сильно отдалиться. – Мы идём искать их. Сейчас же, – схватив Лани за руку, громко и отчётливо, будто отдавая приказ, произнёс Рэй. – Я с тобой! – не дав другу договорить, выпалил мальчик с волосами в форме луковицы. И мальчики побежали в тёмный лес. Времени у них было не так много, поэтому надо было действовать быстро и разумно. Тем не менее опыт игры в прятки и знание местности помогли Рэю и Лани моментально придумать тактику поиска всей семьи. – Лани, бежим на северо-запад к большому птичьему кусту! – прокричал юноша своему другу. Лани бегом отправился за Рэем к указанному месту. Спустя несколько секунд парни заметили мальчика, который, опершись на ствол дерева, слушал пение птиц, хлопавших крыльями в зелёном кусте, выделявшемся на фоне мрачных дубов и серой травы. Видимо, юнец черпал идеи для нового ноктюрна. – Нэт! – оторвал друга от наслаждения мелодичной музыкой птиц Рэй. – Рэй! Лани! – горячо поприветствовал свою семью Нэт и обнял Лани. – Как я рад вас видеть! – Пошли, Вольфганг Амадей, – усмехнулся самый старший из мальчиков. – У нас мало времени. Надо найти остальных. Рэй, Нэт и Лани побежали дальше. Мальчики звали детей, оглядывались по сторонам, высматривали ветки каждого дерева, не пропускали ни единой ямы. Внимательность, скорость действий и правильная тактика – вот что требовалось сейчас друзьям. – Рэй! – окликнул друга Нэт. – А куда все делись? – На этот вопрос мы и пытаемся найти ответ, – ответил старший. – Стоп! Тома! Тома стоял на одном из сучьев дерева, выслеживая улей диких пчёл в кроне соседнего дуба. Мальчик знал, где живут эти трудолюбивые насекомые, однако рассмотреть их гнездо с земли не представлялось возможным: ветки закрывали. Поэтому-то Тома и забрался на одно из деревьев, чтобы отыскать улей, и прихватил с собой камушков, дабы в случае чего устроить на пчёл вооружённую атаку. – Ребята! – мальчик быстро спустился по стволу дуба, побежал к семье и дал пять своему лучшему другу Лани. – А где остальные? – Где-то тут, – ответил Рэй. – Мы занимаемся их поиском. Ты с нами? – Шутишь? – рассмеялся Тома, – я в деле, бро! – Ты хотел сказать: «Мы в деле, бро», – с лукавой улыбкой возразил Лани и обнял друга за плечо, – а? – А то! – радостно воскликнул Тома. – Мы в деле, бро! – Наверно, вы оба имели в виду: «Мы ВСЕ в деле, бро!» – тихо добавил Нэт и обнял Тому за другое плечо. Лани и Тома хитро посмотрели друг на друга, кивнули Нэту, а затем все трое крикнули во всё горло старшему товарищу: – МЫ ВСЕ В ДЕЛЕ, БРО!!! – Ох, ну вы меня скоро совсем оглушите, бро, – со смехом прочистил ухо Рэй. – Не доводите старика! Вперёд! Черноволосого юношу подбодрило то, что ему удалось и воссоединить уже нескольких членов семьи. Он был в приподнятом настроении и верил в успех. Хотя Рэй был не один такой: бежавшие с ним Тома, Лани и Нэт также надеялись, что вся семья скоро будет в сборе. Мальчики прикладывали все усилия для того, чтобы найти ещё кого-нибудь, и старались при этом держаться вместе, дабы вновь не отлучиться друг от друга. И во время совершения очередного рывка Рэй и Лани повернули голову налево, после чего самый старший скомандовал: «Стоп!» Дети обнаружили Гильду, которая одиноко сидела на камне меж деревьев, грустно опустив голову. Ребята подошли к девушке и заметили, что та всхлипывала. – Гильда? – с насторожённостью обратился к подруге Рэй. – Что с тобой? – Рэй, – девушка в очках посмотрела на друга, встала и крепко обняла его. – Ребята, как я рада вас видеть… – Мы с ребятами пытаемся найти и воссоединить семью. Ты тут случайно никого не видела? – Нет… Все попропадали куда-то, как сквозь землю провалились... Я пыталась искать, но... но у меня ничего не получилось... – Ничего страшного! – поддержал подругу Рэй. – Мы пойдём вместе и всех найдём! Гильда посмотрела на друга, и в её глазах засияла радуга. – Всё будет хорошо, Гильда! – улыбаясь, сказал Рэй и положил обе руки на плечи девушки. – Идём! Гильда улыбнулась, затем пальчиком вытерла слезинку и, кивнув в знак согласия, пошла с остальными. Команда во главе с Рэем успешно продолжала поиски детей. Ребятам удавалось находить всех: Дона, Анну, Фила, Доминика… Каждый из тех, кого замечала команда Рэя, занимался своими делами и был в тот момент будто бы в разлуке с собственной семьёй, однако с радостью воссоединялся с близкими, когда видел их. Сам же черноволосый парень в некотором роде получал удовольствие от поисков: они действительно напоминали прятки, а Рэй был рад побыть в них водой. Наконец дети нашли Нормана, который сидел на зелёной траве, опершись на высоченную каменную стену, за которой находилась отделявшая приют от внешнего мира пропасть, и что-то чертил. Тепло поприветствовали друг друга Рэй и Норман. Им теперь оставалось найти одного лишь человека – и вся семья будет в сборе. Друзья прошли через весь большой лес и вышли наконец на зелёный луг. Светило яркое солнце, никаких туч на небе не было и в помине. В изумрудной траве росли чудесные цветы и ползали крохотные насекомые. Дуб, под которым некогда любил сидеть Рэй, надел элегантную шляпу оттенков лета. Снежной белизной сиял приют, а на его фоне лучами солнца блистали рыжие волосы Эммы. Девушка смотрела куда-то вдаль, держа в руках букет из белых одуванчиков. Подул ветер, пронёсся по траве и волосам Эммы, а шапки цветов, согревавшихся в ладонях девушки, даже не тронул. Тут заметила Эмма, как к ней семья приближается. Ничего, кроме как улыбнуться и побежать к своим родным, чтобы всех обнять и передать своё тепло, девушке не оставалось. А больше ничего и не надо было. Наконец-то все были в сборе. Друзья смеялись, делились друг с другом впечатлениями, шутили, прижимались друг к другу. А Рэй… Рэй был просто счастлив. Всё снова закончилось отлично. Снова хороший конец. – Рэй, – послышался женский голос за спиной парня, – ты так вырос, сынок. – И нежная рука опустилась на плечо юноши. Рэй обернулся и моментально обхватил руками добрую, красивую женщину, самую лучшую в его жизни. – Мама… как же я скучал… – Мальчик мой… любимый. Наконец-то… рада видеть тебя… вас всех… – Мама… мы справились!.. – Ты у меня огромный молодец, Рэй. Вы все молодцы. Я вами всеми очень горжусь… Вы самые лучшие… – Мама, мы помним тебя… – Спасибо, родные… спасибо, что помните и любите меня… я вас тоже очень сильно люблю… – Мама, мы тебя ещё когда-нибудь увидим? – Конечно, любимые. Я буду заходить к вам в гости по ночам… в ваши умные, сонные головки!.. Родные мои, ведите себя хорошо! Будьте всегда одной семьёй! Помогайте друг другу во всех делах! Рэй, пожалуйста, позаботься о своих родных… прошу тебя! – Хорошо!