Решение.

      Алкоголь сыграл не последнюю роль в принятом сейчас Дазаем решении. Он вплотную подошёл к Куникиде и повторил излюбленную мужчиной привычку поднимать его за подбородок так, чтобы их взгляды встретились. — Куникида-сан, знаешь, ты, конечно, не икона, - слова выходят немного скомканными, поэтому Дазаю кажется правильным решение вытянуть губы немного вперёд, чтобы слова «не размазывались». — Ну спасибо, - к сожалению, он знает продолжение этой фразы. — Но перед тобой на колени я бы встал, - голос стал ниже и тише. Ехидная однобокая улыбка и огонь в глазах показывают всю степень решимости юноши. Куникида четко осознаёт, что дело крышка. Четко осознаёт, что этого допустить нельзя. Четко осознаёт, что потом это будет проблемой. Поэтому говорит: — Ну так встань. Слова решают. Его слова всегда решают. Дазай опускает одно колено, все ещё не сводя с Куникиды взгляда. Второе. Кладёт руки на ремень его брюк, притягивая мужчину ближе к себе. Не убирая руки, он тянется щекой к ширинке и начинает медленно об неё тереться, ловя тихие выдохи Куникиды. Подключает губы. Он целует паховую область почти невесомо, но у Куникиды, кажется, сейчас снесет башню. Дазай распускает ремень и опускает брюки. — Сядь на кровать, Куникида. Кажется, Куникида потерял связь с реальностью. Он кивает и садится на кровать. Дазай стаскивает с него брюки и подтягивает ближе к себе. Губы тянутся к шее, а руки медленно поднимаются по ногам под футболку, выводя пальцами узоры и очерчивая мышцы. Куникида силится что-то сказать, но Дазай умело перехватывает слова и оставляет поцелуи на его губах. — Молчи. Просто молчи. Когда ещё он был настолько властным? Кажется, никогда. Но как же ему нравится слышать, что из-за него Куникида стал настолько податливым. Руки Дазая опускаются на член мужчины и сквозь ткань начинают водить по нему пальцами, слегка постукивая и надавливая. — Чертёнок, - удаётся сказать Куникиде, прежде чем он запрокинет голову назад и закусит губу, чтобы не начать стонать громче. Дазай целует его шею, отвлекая от через чур умелого снятия ненужного белья. — Я сниму твою футболку, а ты откинься на стену, - шепчет на ухо Дазай и стягивает последний элемент одежды на мужчине. Куникида облокачивается на стену. Дазай привстает на локтях и медленно ведёт языком от шеи мужчины до низа живота. Он кладёт руки на уже во всю ожидающий ласки орган и, предварительно плюнув, водит по нему рукой. Кое-кто больше не сдерживает стонов. Дазай, зная, насколько хорошая слышимость у комнат, убирает руку и двигает Куникиду ближе к стене, заползая рядом с ним на кровать, чтобы перекрывать его стоны поцелуем. — Если не прекратишь делать это так громко, мне придётся засунуть тебе в рот кляп. Зря он это сказал. Куникида отстраняется и, смотря в глаза Дазая самым невинным взглядом, начинает громче стонать. — Ах так? Дазай убирает руку, спрыгивает с кровати и нашаривает на полу брюки Куникиды. Быстрым движением стягивает ремень и возвращается на кровать. — Сам напросился, - он вкладывает в рот Куникиды сложенный вдвое ремень и придвигается почти вплотную к лицу мужчины, - а теперь будь потише. Куникида выглядит дико: красные влажные щёки, затуманенный взгляд и взъерошенные волосы. Дазай опускается обратно на колени пред кроватью и, проведя пару раз рукой вдоль члена, повторяет это языком. От основания к головке. Подключает губы и постепенно втягивает и вытягивает изо рта головку. Поднимает взгляд на Куникиду. Тот, кажется, больше не тут. Лицо перекошено от удовольствия. Дазай кладёт его руку себе на голову. Куникида открывает глаза. Он запускает пальцы в волосы Дазая и слегка надавливает на его голову. Тот кивает и, все так же не отводя глаз, начинает медленно себя насаживать. Он берет в рот почти всю длину. Несколько раз повторяет. Куникида, не в силах больше держать зубами свой ремень, выпускает его и убирает в сторону свободной рукой. — Дазай, я...- вздох, - я...- вздох, - я сейчас... Дазай насаживается глубже. Руками он помогает себе снизу. Ещё раз. И еще, пока во рту не появляется жидкость. Он сглатывает. Собирает языком остатки и вытирает рот. Куникида тяжело дышит, не в силах что-либо сказать или даже пошевелиться. Дазай убирает его руку со своей головы и медленно встаёт с колен. Конечно, они это обсудят. Возможно, даже повторят. Только немного позже.