Отродье

День после долгой ночи Благодатный свет солнца нас защитит от любой богомерзкой твари Так доктор Ван Хелсинг сказал. Мы устали. Всю ночь напролет резали глотки — но серебром, не сталью. Так нас учили в школе святого Стоккера, Говорят, он видел их прародителя и под зелье Джонни Уокера Обещал в посмертие не мстить ему, Если тот раскроет секрет — как погубить вампира? Мы не боимся, ответил Дракула, так говорится в легенде, ни круга из соли, ни водки с перцем и даже не дрогнем перед крестом священника Нам бы чеснока в глотку, серебра в грудину И тогда во славу вашего распятого господина Обернется бессмертное тело в прах Даже солнца не надо. Так мы и делали, каждую ночь поднимали мечи, невзирая на страх, Шли крестовым походом на их могилы. Рушили их священные идолы, предавали смерти прекрасных жён Не дожидаясь собственной гибели, истребляли их богомерзкий род. А однажды мне попалась бессмертная женщина С белым лицом в ореоле — точно дева Мария Она истекала кровью, но пела, качая в руках отродье И улыбалась мне. Режь, говорит, не дрогни. Я ведь иначе брошусь тебе на шею, я ведь коварная тварь и мне б только голод унять. Режь, говорит, не дрогни. Пусть не подводит совесть. Я ведь тебе не мать. Режь поскорей, человек, на твой короткий век, это ведь подвиг. Ну что вам сказать? Меня так учили в школе. Не должно быть ни дрожи, ни страха, ни боли Ведь мой клинок освещен для любого боя… Мать ушла без слез и предсмертных всхлипов Все понятно — души в ней давно уж нет. А ее отродье так смотрит тихо Словно книгу листает в моем лице… Взял с собой — что делать? Пускай подышит Станет взрослым — сквитаемся за богов! А малец все смотрит будто мысли слышит Да сосет из соски мою кровь.