Когда все вместе

      Следующую неделю Чонгук наглядно иллюстрировал собой выражение «кусать локти». Он столько раз пожалел, что отправил вместо себя ЧонУ! Ну что ему стоило сходить на это свидание самому? Почему, ну почему он решил, что провести время дома, играя в игры, вместо того, чтобы честно выполнить условия спора, это хорошая идея? Поленился? Испугался? Чонгук уже не помнил…       Да это теперь и неважно! Важно то, что он все просрал… Как бы нелепо это ни звучало, Чонгук мог с уверенностью сказать, что влюблен. Да, вот так: ни разу не встретившись с человеком, ни разу не увидев его в реальности, а лишь на фото. Но иначе объяснить то, что он постоянно разглядывает фотографию Ви, Ким Тэхёна, и мечтает хотя бы просто увидеть его, побыть рядом, поговорить, — да что угодно, черт! — иначе чем влюбленностью он объяснить не мог.       В конце концов бывает же, что фанаты влюбляются в своих кумиров, ни разу не встретившись лично?..       Чонгук, конечно, никаким фанатом не был, да и Ким Тэхён — не айдол (хотя вполне мог бы им быть — с такой-то внешностью!), но именно подобное сравнение первым приходило в голову.       В тот раз ЧонУ пришел только утром. Слегка помятый, но довольный. Какой-то сытый. Но при этом все равно голодный.       Стоило только Чонгуку услышать рулады, которые выводил живот близнеца, как он молча прошаркал на кухню варить рамён. Много времени это не заняло.       — ЧонУ, идем есть, — позвал он, но в квартире царила тишина. — ЧонУ?..       Он заглянул в комнату брата и снова позвал:       — Пошли, все готово.       — Спасибо, Чонгук-и, — брат как раз переодевался, стягивая футболку, и застрявший на пороге комнаты Чонгук пораженно выдохнул: спину, грудь, плечи покрывали засосы и мелкие синяки.       — Что ты?.. Он что, побил тебя?!       — А? — ЧонУ опустил взгляд на свою грудь и расхохотался: — Боже, нет, конечно! Никто меня не избивал, что за бред?!       Чувство облегчения буквально затопило изнутри: думать, что человек — настолько красивый человек, как Ким Тэхён, — мог поступить подобным образом с его братом, не хотелось. Но…       — Но… — озвучил он свои мысли. — Тогда что это? — и указал на россыпь синяков чуть ниже пояса.       — Чонгук-и, — брат подошел ближе, старательно сдерживая смех, и потрепал его по волосам, — какой ты временами еще ребенок… — Чонгук вопросительно поднял брови, и ЧонУ, покачав головой, продолжил: — Трахнул он меня, неужели не ясно?       Чонгук почувствовал, как печет щеки: мог бы и догадаться, вот же придурок! Он снова оглядел синяки и теперь четко увидел, что это следы от пальцев.       Чонгук стиснул зубы и, постаравшись скрыть выражение лица, отвернулся. Помолчал, беря себя в руки, и тихо спросил:       — И как он тебе?       — Охренительно! — эмоционально признался ЧонУ, копошась в шкафу. — Спину ломит, задница болит, горло першит, но это был самый потрясающий секс в моей жизни! А, как ты знаешь, я много чего попробовал…       Чонгук с трудом сглотнул, прикрыл глаза и еще тише уточнил:       — И вы?.. Ну… Просто потрахались и все?       — Я не знаю, — ЧонУ наконец нашел чистую футболку и повернулся к Чонгуку, — но Тэхён сказал, что хочет еще встретиться, и обещал позвонить. Я наплел что-то про взломанный компьютер и в итоге дал свой номер, так что он больше не будет тебя беспокоить. Не переживай.       Ага, как же!.. Не переживай! Легко сказать…       Чонгук прерывисто выдохнул и потер грудь — внутри, за ребрами, неприятно потягивало, и с каждой произнесенной братом фразой ощущение все усиливалось.       — А ты… ты хочешь? — он сглотнул, чувствуя, как сильно колотится сердце. И, отвечая на безмолвный вопрос брата, выразился конкретнее: — Ты сам хочешь еще раз встретиться?       Те несколько мгновений, пока ЧонУ молчал, раздумывая, Чонгуку показались вечностью.       — Очень хочу, Чонгук-и. Тэхён потрясающий… — мечтательно протянул близнец и так улыбнулся, что Чонгуку захотелось плакать. — Мне кажется, я влюбился…       Чувство было такое, будто ему с ноги врезали в живот тяжелым ботинком, напрочь вышибая дух. Потребовалась вся сила воли, чтобы удержать лицо и не показать, как сильно он на самом деле расстроен ответом.       — Я рад за тебя, — Чонгук растянул губы в улыбке, надеясь, что брат не заметит, насколько она фальшивая, — идем уже есть.       Продолжать разговор он просто не был готов: слишком много эмоций бушевало внутри, слишком трудно было сдержаться и позорно не расплакаться прямо перед ЧонУ. Хорошим актером он никогда не был, но, брат, кажется, слишком счастлив, чтобы обращать внимание на чье-то там выражение лица…       — Или… Тебе, наверное, нужно помыться?       — Я уже мылся, — хохотнул тот, выходя из комнаты, — но мышцы гудят так, что мне просто жизненно необходима теплая ванна. Иначе я вообще не смогу ходить, — жизнерадостно отозвался ЧонУ и какой-то странной походкой отправился на кухню. — Но сначала есть, ванна — потом. Попозже.       Чонгук пару раз моргнул, а потом прикрыл глаза, пережидая приступ самобичевания. Странной… Еще бы не странной! ЧонУ же прямо сказал, что его трахнули…       Впоследствии он много раз прокручивал в голове этот разговор, отчетливо понимая, что это полный пиздец. ЧонУ влюбился. Тоже. Как и он сам…       Они оба влюбились в одного человека.       На самом деле, ничего удивительного, ведь Чонгуку для этого хватило одной лишь фотки, а ЧонУ был рядом, общался с ним и… занимался сексом. Как не втрескаться по самые уши? Вот именно что никак!       Почти каждый день воодушевленный ЧонУ убегал на свидания, с которых приходил уставший, но довольный. Он не затыкаясь рассказывал о том, какой Ким Тэхён потрясающий, какой у него глубокий бархатный голос, какие длинные ухоженные пальцы — и что он способен сделать этими пальцами! — и красивые руки, какой он высокий, какой умный и образованный, как он хорош в сексе… ЧонУ светился. Буквально сиял, говоря о своем парне… А Чонгук все глубже погружался в депрессию от собственных противоречивых чувств.       Он был рад за брата. Правда рад. ЧонУ — самый близкий человек, родственная душа. Это как улучшенная версия его самого. Вторая половинка души, но… Несмотря на то, что близнец всегда был более инициативным, активным, уверенным в себе, этакая душа компании, в противовес самому Чонгуку — более спокойному, тихому, предпочитающему провести время в одиночестве, а не тащиться на очередную попойку, они почти никогда не расставались. Всегда и везде они были вместе, поддерживали и прикрывали друг друга. Вместе косячили и вместе отдувались. И когда ЧонУ уехал учиться заграницу, ему показалось, что от души оторвали кусок и в груди зияет самая настоящая дыра. Брат чувствовал то же самое. Чонгук помнил те сообщения в мессенджере, которыми буквально заваливал его близнец: о том, что невыносимо скучает, о том, как устает без него, как ему постоянно кажется, что он, Чонгук, рядом, но стоит обернуться — и понимаешь, что никого нет.       Чонгук знал, каково это… Знал, потому что сам испытывал подобное. И легче не становилось. Даже спустя месяцы фантомная боль, будто от потерянной конечности, тревожила разум. Напоминала.       Чонгук никогда — ни разу в жизни! — не завидовал ЧонУ. До этого момента.       Забыться получалось, только полностью сосредоточившись на чем-то. Игры не помогали, так что поневоле Чонгук налег на учебу, в кои-то веки став прилежным студентом. Впрочем, даже учеба отвлекала его ненадолго. Чонгук бледнел, худел, дурнел, так что теперь их с братом было легко различить.       Видя, как счастлив ЧонУ, Чонгук действительно радовался за него… Только вот не завидовать все равно не получалось. Он корил себя за эти чувства, но перестать думать о Ким Тэхёне просто не мог. Тот засел в его голове, прописался там, кажется, навсегда… Чонгук постоянно разглядывал то злополучное селфи на телефоне, представляя, что рядом с Тэхёном в тот вечер мог быть он, а не ЧонУ. Представить получалось даже слишком легко, ведь внешне они с братом были одинаковы… Были. До недавнего времени.       Каждый день он слушал рассказы ЧонУ о Тэхёне и словно бы влюблялся еще сильнее, мечтая хотя бы раз побывать на месте брата. Глупые, неправильные мысли уходить не хотели… Кружили в голове, снова и снова подкидывая соблазнительные картинки того, как все могло бы быть… Могло бы, но не стало.       Хорошо хоть ревности не было, иначе он просто не выдержал бы. Разумеется, к кому угодно другому он бы приревновал, но только не к ЧонУ. А вот зависть… Она топила, затягивала все глубже, и Чонгук кусал губы, глядя, как брат уходит на очередную встречу с Тэхёном. Но большего себе не позволял и искренне старался никак не показывать, что испытывает на самом деле, скрывая свое состояние и старательно улыбаясь. Только вот обмануть ЧонУ ему, как обычно, не удалось.       — Чонгук, что происходит? — однажды спросил тот и бросил в его сторону острый взгляд. Подержал, как на крючке, и отвел глаза. Отпустил. Чонгук постарался незаметно выдохнуть, но получилось плохо. — Я же вижу…       — О чем ты? — Чонгук исподлобья наблюдал за тем, как брат готовит им послеобеденный кофе, и с тоской думал, что врать так и не научился. Но может, если включить дурачка, то прокатит?       Не прокатило.       — Ты Чимина обмануть не всегда можешь, так что меня даже и не пытайся, — фыркнул ЧонУ, со стуком поставил одну чашку перед Чонгуком и уселся напротив, грея ладони о вторую. — Я же вижу, что ты в последнее время ходишь как в воду опущенный, — Чонгук опустил голову пониже, скрывая выражение лица и глаз, и упорно молчал. — Думал, сам расскажешь, ждал, — продолжал давить брат, — но, судя по всему, ты и дальше собираешься молча страдать и делать вид, что ничего не случилось.       — Ну потому что ничего не случилось, — демонстративно развел руками Чонгук и, решив, что лучшая защита это нападение, попытался перехватить инициативу в разговоре: — Что на тебя вообще нашло? Что за странные вопросы?       — Даже не пытайся, — перебил его ЧонУ, растянул губы в ехидной усмешке и погрозил пальцем, — мал еще, чтобы меня переспорить.       — Ты старше меня всего на три минуты! — искренне возмутился Чонгук.       — А кажется, будто лет на пять как минимум, — парировал брат. — И не меняй тему, — оборвал он уже открывшего, чтобы возразить, рот Чонгука. — Рассказывай.       Чонгук покусал губы и опустил взгляд.       Где-то в глубине души ему безумно хотелось рассказать все ЧонУ, просто потому что он привык так делать, знал, что тот обязательно поможет, подскажет, даст совет или найдет выход из ситуации. Так всегда бывало, когда Чонгук понимал, что не может справиться с чем-то сам…       Но имел ли он право говорить все это сейчас? Вывалить на брата собственные чувства, когда тот так счастлив? А что если ЧонУ будет считать себя виноватым?.. Хотя, дело ведь не в том, что ЧонУ вместе с Ким Тэхёном, а в том, что Чонгук упустил свой шанс… Сам, своими руками отдал его другому.       — Молчишь, — прокомментировал повисшую тишину ЧонУ, и Чонгук вскинулся. Брат откинулся на спинку стула, скрестив на груди руки и сверля его потемневшим взглядом. — Тогда я сам буду говорить, а ты поправь меня, если я не угадаю. Ты влюбился, — Чонгук аж вздрогнул от непререкаемого тона и поежился, снова отводя глаза. — Судя по кислой роже — невзаимно, — уверенно продолжал брат. — Или думаешь, что невзаимно и у тебя нет шансов. Я прав?       Чонгук крепко сжал губы, продолжая упрямо молчать.       — Я прав? — с нажимом повторил ЧонУ, и Чонгук наконец медленно кивнул.       Пока все звучало довольно безобидно. Ну влюбился и влюбился, ЧонУ вовсе не обязательно знать в кого. Чонгук не решался прямо встретиться глазами с ним — смотрел исподлобья, тем самым выдавая себя, но не в силах контролировать собственные реакции.       — Отлично, ты признаешь хотя бы это. Поехали рассуждать дальше? Ты ничего мне не рассказываешь, значит, я знаю этого человека, — Чонгук вздрогнул и машинально вцепился в ткань домашних штанов. От брата его реакция не укрылась, и уже следующие слова это подтвердили: — Ага, все-таки знаю, — удовлетворенно кивнул сам себе ЧонУ, и его лицо приняло азартное выражение. — Так, у меня два варианта: ты вкрашился в Юнги? в Хосока? в кого-то еще из наших друзей?       Чонгук отрицательно мотнул головой, но тут же передумал — а что? отличная же идея: сразу все объясняет! — и с готовностью закивал.       — Нет, — отрезал на его жалкие попытки обмана ЧонУ и потер подбородок, внимательно рассматривая Чонгука, — точно не они… Ты бы так не трясся и не пытался от меня скрыть. Наоборот, прибежал бы, размазывая сопли и слезы, и сутками бы говорил только об этом. Но ты молчишь… — ЧонУ подался вперед, облокачиваясь на локти и продолжая так же пристально разглядывать его. — А значит… Значит, это все как-то касается меня.       Чонгук сглотнул и нервно закусил губу, чувствуя, что разговор уходит куда-то не туда.       — Ты слишком много на себя берешь, — наконец разлепил он губы и вскинул подбородок, наконец прямо встретив прожигающий насквозь взгляд ЧонУ.       — Разве?.. — тот вопросительно вскинул бровь и склонил голову набок. И Чонгук дрогнул: на секунду отвел глаза и сглотнул ком в горле.       — Мгм, — Гук кивнул и глотнул уже остывший кофе, чувствуя осевшую на языке горечь, которая не имела ни малейшего отношения к напитку.       — Да ладно?! — хлопнул по столешнице ЧонУ и, склонившись к нему, повысил голос: — Молчишь, ничего не рассказываешь и так усиленно делаешь вид, что все хорошо — кого ты пытаешься обмануть? Себя?!       — Прекрати, — выдавил Чонгук и потер глаза. Говорить было трудно: внутри, за ребрами, все стягивало тугим узлом, и слова приходилось буквально выталкивать наружу.       ЧонУ послушно замолчал, и в кухне повисла неловкая тишина, прерываемая только тиканьем настенных часов.       — Чонгук, — через пару минут позвал брат, и он вскинулся, напрягаясь еще больше. — Я понимаю… — Чонгук окаменел, уже зная, что услышит дальше, но не способный помешать это озвучить. — Ты боишься, что мне не понравится услышанное или как-то меня заденет. Вывод напрашивается сам собой… Это Тэхён?..       Несмотря на полувопросительную интонацию, они оба знали, что ЧонУ утверждал, а не спрашивал.       Чонгуку бы соврать, убедить ЧонУ, что тот ошибается, но он просто не мог: от понимающего, полного искреннего сочувствия взгляда темных глаз — точно таких же, как его собственные, — становилось в тысячу раз хуже. И он молчал, не мог выдавить ни звука.       — Я прав, — вынес вердикт ЧонУ. — Нет смысла отрицать.       Чонгук опустил голову и с новой силой вцепился в штанины, безотчетно комкая мягкую ткань пальцами. Смотреть в глаза близнеца было стыдно.       Ну а что он мог сказать? Да, влюблен? А дальше что? Уступи мне? Парень его брата — не игрушка, которые они не всегда могли поделить в детстве, а живой человек… Отдай мне Тэхёна? Ну бред же!.. Так нельзя.       Сердце с натугой, как-то неровно билось в груди, и было трудно дышать. Чонгук зажмурился и помотал головой: он никогда не сделает чего-то подобного, никогда не осмелится встать на пути счастья своего брата…       Тишина угнетала; в голове было пусто, на сердце — тяжело и больно, и только привычное, какое-то успокаивающее, тик-так позволяло ему цепляться за реальность.       — Пиздец, Чонгук-и, — наконец шумно вздохнул ЧонУ, и он дернулся, но глаз поднять не осмелился. — Как мы с тобой вляпались… — в голосе брата не звучало ни злости, ни обиды, и Чонгук пораженно посмотрел на близнеца. — Ну что ты так смотришь? Хреново, конечно, но не смертельно. И чего ты так долго молчал?.. Надо было раньше мне рассказать, а не страдать в одиночестве…       — Как я должен был сказать такое?! Ты в своем уме? — не выдержал Чонгук. Кажется, его разрывало на части, потому что одновременно испытывать столько чувств сразу просто невозможно.       — Так ты не ответил, — стоял на своем ЧонУ, снова подаваясь вперед: — Почему ты молчал? Мы же всегда все делили на двоих…       — Потому что вижу, как ты счастлив! — выпалил наконец Чонгук. Голос дрогнул и сорвался. — Как я мог? Как я мог сказать тебе такое?! Как мог заставить чувствовать… вину? Особенно после того, как сам же отправил на это дурацкое свидание вместо себя?!       — Успокойся. Все хорошо, правда, — ЧонУ потянулся вперед и заставил его положить руки на стол, переплел их пальцы и крепко сжал. — Ты — часть меня, а я — часть тебя. Ты же знаешь.       Чонгуку хотелось плакать: мало того, что сам идиот и страдает по-идиотски, так еще и брату, самому близкому человеку в мире, доставляет проблемы. Да еще какие проблемы! Врагу не пожелаешь…       — Чонгук, не переживай, — тихо, но так проникновенно заговорил ЧонУ, что Чонгук всхлипнул и прерывисто выдохнул. Брат погладил большим пальцем тыльную сторону ладони, потер костяшки и откровенно признался: — В конце концов, не влюбиться в Тэхёна просто невозможно.       — Да, — выдохнул Чонгук и закрыл глаза.       Что им теперь делать?..       — Я понимаю, что это все равно бы случилось, — продолжал ЧонУ, и Чонгук широко распахнул глаза: в смысле? — Мы слишком похожи, — ответил близнец на так и не прозвучавший вопрос, — до сих пор… Даже спустя два года совсем разной жизни мы все равно одинаковые. Две части одного целого.       Чонгук медленно кивнул, не отрывая взгляд от своего отражения.       — Две части одного целого…       Он не знал, кто из них это произнес, да и не хотел знать, но от правды сбежать не получилось, как бы они ни старались. Даже время вдали друг от друга не помогло…       — Знаешь, — заговорил ЧонУ, разбивая мгновение странной, слишком интимной близости, когда, кажется, они сливаются душами и могут понимать друг друга без слов, — я не готов отказаться от Тэхёна…       Чонгук дернулся, но ЧонУ не отпустил его, заставляя смотреть на себя.       — Я не готов отказаться от Тэхёна, — тем временем повторил ЧонУ, — но у меня есть идея.       — Какая? — отчаянно выдохнул Чонгук, не смея надеяться, но все равно продолжая верить в брата: тот всегда находил выход.       — Возможно, мы сумеем быть с ним оба…       — Что? — не понял Чонгук. — В смысле, оба? Это как?       — Ну, и ты, и я — вдвоем, — пояснил ЧонУ, — мы похожи, так что есть шанс, что Тэ не сразу поймет… Ты должен сходить вместо меня сегодня, — Чонгук снова дернулся и наконец вырвал руки, чтобы тут же вцепиться в его запястья. Брат поморщился, но все равно продолжал говорить. Будто себя убеждал, а не Чонгука: — Может, он вообще не понравится тебе в реальности? Да и предпочтения в сексе у него слегка… специфические, — ЧонУ отвел глаза и прикусил изнутри щеку, словно бы всерьез начиная сомневаться.       Чонгук похолодел, а волосы на загривке, кажется, встали дыбом.       — Ты собираешься его обмануть?! Но так нельзя!       — Один раз, — жестко ответил ЧонУ и на мгновение стиснул челюсти, — просто для того, чтобы ты мог понять, действительно ли хочешь быть с Тэхёном.       Брат вовсе не был таким, каким хотел сейчас казаться — это Чонгук видел отчетливо. Он медленно покачал головой, но все же спросил:       — А потом?       — А потом признаемся и… пускай он сам выберет. В конце концов, решать не нам, ты же понимаешь? — Чонгук хотел возразить, сказать, что его устраивает существующее положение вещей и он ни на что не претендует, но ЧонУ не дал, продолжив с нажимом: — Мы уже его обманываем, понимаешь? Тэхён уверен, что меня зовут Чонгук. Я просто не додумался наплести что-то на первом свидании: настолько охренел, увидев его вживую, что… — Чонгук понимающе кивнул. — Мы просто… — ЧонУ замялся, но в конце концов взял себя в руки, озвучив то, что и так было очевидно: — Нам в любом случае придется признаваться, но если сделаем это сейчас, то тебе точно ничего не светит. Да и мне, скорее всего, тоже. Потому что нам Тэхён нужнее, чем мы ему. Поэтому пусть он… попробует и тебя… А потом или выберет одного из нас, или согласится взять обоих.       — Или обоих пошлет на гору Кху Ям, — мрачно продолжил Чонгук.       — Или так, — кивнул ЧонУ, криво усмехнувшись, — но не попытаемся — не узнаем.       — И ты готов так легко это принять? — с сомнением спросил Чонгук, и ЧонУ решительно кивнул. Чонгук, даже услышав все это, даже видя, как на него смотрит брат, все-таки не мог не сказать: — Ты можешь продолжить встречаться с Тэхёном, а не рисковать этими отношениями.       — Эти отношения начались с обмана, — парировал ЧонУ и упрямо вскинул подбородок, — так что мне в любом случае придется признаться.       — Признаться, что пошел на свидание вместо меня — это одно! А признаться, что мы продолжили обманывать его, еще и меняться, а потом и врать об этом — совсем другое!       — Ты прав, — легко согласился брат, — но в противном случае он вряд ли согласится встретиться с тобой… — Чонгук вздрогнул и поджал губы. — Зачем бы ему? — логичная мысль, но все равно от нее было неприятно. — Зато после сегодняшнего свидания, когда он и тебя… гхм, узнает, наши шансы хотя бы приблизятся к равным. Мы все объясним, предложим… себя, — с заминкой проговорил ЧонУ, — а там пускай решает. Ну и приложим все усилия, чтобы ему понравилось.       Чонгук неверяще помотал головой, во все глаза рассматривая близнеца.       — Соглашайся, Чонгук. Так хотя бы какие-то шансы появятся.       — Ты псих, — завороженно произнес он вместо согласия, — просто ненормальный…        — Я знаю, — ЧонУ хмыкнул и не стал напоминать, что они слишком похожи, чтобы Чонгук был другим, не психом.       На самом деле Чонгук уже знал ответ: он согласен. В этот момент он отчетливо понимал, что просто пока цепляется за остатки морали, за общепринятые нормы… Пройдет совсем немного времени — и он будет готов на любое безумство, чтобы добиться взаимности. Так что ЧонУ просто сократил ему путь.       Он побудет на месте ЧонУ. Один раз. А потом приложит все усилия, чтобы Тэхён простил хотя бы брата, так что… Будь что будет.       — Хорошо, — Чонгук кивнул и повторил, словно самого себя убеждая: — Да. Хорошо. Я согласен.       — Вот и отлично, — улыбнулся ЧонУ, но в глазах плескалась тревога. — Мы должны были пойти в ресторан, но что-то мне подсказывает, что это не твой вариант. Кино? — брат поднялся на ноги и достал из кармана смартфон, бормоча себе под нос и даже не ожидая ответа: — Да, думаю, то что надо. Там вы не сможете много разговаривать, а следовательно, шансов, что тебя расколют, меньше. Решено! Позвоню Тэхёну и попрошу взять билеты на вечерний сеанс. Или лучше на ночной?       Чонгук дернул плечом, бессильно откинулся на спинку стула и просто смотрел, как его близнец развивает бурную деятельность, а сам пытался понять, на что он только что согласился. Представлять, какие последствия будут у этого решения, он даже не пытался.       ЧонУ тем временем позвонил Тэхёну и договорился о встрече в кинотеатре, потом взялся ворошить шкаф, чтобы подобрать подходящую одежду, вывалил все на кровать и зарылся в получившуюся гору вещей. Даже в нижнее белье залез, скептически разглядывая его трусы и кривясь, что «все не то» и «я такое уже не ношу».       Чонгук за всем этим наблюдал как-то отстраненно, до сих пор пребывая в прострации. Он все никак не мог осознать, что сегодня наконец встретится с тем, в кого умудрился так внезапно — и так сильно! почти безумно… — влюбиться.       — А ты чего сидишь? В душ, быстро! Иначе опоздаешь!       — Да еще почти три часа до выхода… — растерянно отозвался Чонгук, отмирая.       — Чонгук-и, — хитрое выражение лица, так не свойственное ему самому, как-то напрягало. Пугало, если честно. — Тебе рассказать, как подготовиться к анальному сексу? Или ты и так знаешь? — ЧонУ, кажется, едва сдерживал злодейский смех.       Щеки запекло, и только сейчас Чонгук в панике осознал, на что он подписался.       — Пиздец! — пискнул он и поспешно скрылся в ванной под издевательский хохот близнеца.