Одна ночь - один рассвет

      Не знаю, как правильно описать то, что я сейчас чувствую. Странно просыпаться одному на смятых простынях, после того, как впервые разделил постель с кем-то ночью. Моя голова заполнена образами прошедшей ночи, а тело помнит страсть, бегущую по венам, выжигающую все сомнения, оставляя во мне лишь всепоглощающее желание.       Он просто пришёл и взял то, что принадлежит ему по праву. Не было лишней нежности и сладких речей, лишь его сила и мое желание подчиниться ей. Были сильные руки, с выступившими от напряжения на них венами, я был готов часами исследовать их языком… их рисунок, навечно запоминая живую карту его нереального тела.       Вместо этого я предательски дрожу в его руках. Я знаю их истинную силу, одно их движение — и он сможет разорвать меня напополам. Но у него всегда и все под контролем, и от этого мне окончательно и бесповоротно сносит крышу.       Сейчас он царь и бог моего мира, а я его верный раб, готовой пойти на все за его милость, и он щедро одаривает меня за мою покорность своими горячими и откровенными ласками.       Он не торопится, да и зачем, я принадлежу ему, и он это знает. Горячие губы прокладывают себе дорогу от ямочки за правым ухом, медленно опускаясь по шее к вороту моей футболки. В этот момент я могу лишь мечтать о том, чтобы этот кусок тряпки рассыпался на молекулы, открывая мою кожу этим ласкам. Я теряюсь в своих чувствах и желаниях, я хочу всего и сразу, но не смею даже пошевелиться. Он пришел ко мне. Он начал эту игру, его горящий горящим взгляд ясно дает мне понять, что я должен следовать его правилам. Он отстраняется от меня и делает шаг назад, он смотрит на меня так, что мое сердце в этот момент пропускает свой удар. Я прочитал кучу книг и романов, но именно сейчас я понимаю, каково это — в чьем-то взгляде увидеть желание и страсть. Глаза альфы горят алым, губы кривятся в зверином оскале, а на указательном пальце в один миг появляется длинный и смертельно опасный коготь. Я, словно кролик, заворожённый удавом, слежу за каждым его движением. Протянув руку вперед, он проходится когтем по моей футболке, разрезая её тонкую ткань. Испорченная тряпица расходится в стороны, открывая ему полный доступ к моей обнаженной груди. Оскал сменился на игривую ухмылку.       — Ты ведь послушный мальчик, Стайлз? — стою, боясь даже сделать вдох, я боюсь спугнуть это наваждение, боюсь того, что если сдвинусь с места или сделаю что-то еще, то это видение растает и я проснусь один в своей постели, а все то, что происходит здесь и сейчас — всего лишь несбыточная мечта.       — Да… — тихий вздох — это все, на что я сейчас способен.       — И что ты хочешь получить за это в награду? — он делает шаг вперед, вставая прямо передо мной, поводя носом по моей шее, глубоко вдыхая аромат моего возбуждения. Мои ноги предательски дрожат, я до безумия хочу снова оказаться в полной власти его рук, но для этого я должен ответить на вопрос.       — Тебя, — единственное слово, способное полностью и безропотно изменить мою жизнь, и я к этому готов, я этого хочу.       — Наши желания схожи, — альфа оставляет горячий поцелуй на моей шее. — Но насколько далеко ты готов пойти?       — До конца, — эти слова забирают мои последние силы, и я, еле удержавшись на трясущихся ногах, качаюсь вперед и утыкаюсь лбом в его плечо. Крепкие руки тут же ложатся на мои ягодицы, с легкостью отрывая меня от пола. Я по инерции скрещиваю ноги за его широкой спиной, а руками обвиваю шею. Влажный язык мажет по ключице, его внутренний зверь выходит вперед и пробовал на вкус добровольно сдавшуюся ему жертву, тихий рык был сигналом, что он доволен. Этот звук проходится от кончиков моих ушей до кончиков пальцев, я дрожу от предвкушения, и это не укрывается от обостренных чувств альфы.       — Какой нетерпеливый и отзывчивый мальчик, — горячая ладонь проходится по моей спине, от новых ощущений я не могу сдержать стон, оборотню хватает всего пары шагов, чтобы пересечь комнату и оказаться рядом с моей постелью. — Последний шанс отказаться, Красная шапочка.       Я убираю голову от его плеча и смотрю в горящие глаза.       — Действуй, страшный, серый волк.       Мне остаётся лишь тонуть в этих невероятных глазах. Для меня впервые в жизни бесконечная вселенная сжалась до пределов одной комнаты и единственного человека. Я словно впервые оказываюсь в своей постели, сейчас в моих мыслях она стала королевским ложем, созданным для любви. Уложив меня на кровать, он делает шаг назад, его глаза меняют цвет, на смену звериному алому приходит человеческий, но от этого он становится более реальным. Оборотни есть лишь в древних мифах и сказках, и я добровольно стал их частью.       Закрыв глаза, тону в потоке мыслей и чувств. Но шорох чужой одежды и щелчок расстегнутого ремня резко возвращает меня в реальность. Но снова открыть глаза и взглянуть на него было выше моих человеческих сил. Матрас прогибается под весом чужого тела, я делаю вдох и застываю в ожидании его дальнейших действий, и альфа не заставляет себя долго ждать. Шершавые пальцы проходятся по моим бокам, он, словно скульптор, что пробует на ощупь материал из которого собирается высекать свой будущий шедевр. Те места, где он касается меня, горят огнем, а кожа покрылась мурашками, но не от холода, а от ощущения желания.       — Ты знал, что я приду? — шепчут мне, не прекращая ласкать губами мочку уха.       — Нет, — выдыхаю я. — Но очень ждал, — я посильнее вдавливаю голову в подушку, полностью открывая для него доступ к моей ничем незащищенной шее. Я знаю, что значит для него этот добровольный жест. Полное подчинение и безграничное доверие. Для зверя, что живет в внутри его, это важнее тысячи слов, сказанных вслух. Оборотень тут же припадает к тонкой коже с поцелуем. Я чувствую, как его человеческие зубы оставляют на ней свои метки; будь бы это клыки альфы, то следующее полнолуние я бы встречал в иной ипостаси. Но сейчас его ко мне привело желание обладать, а не обращать. Еще один укус, но более ощутим, практически на грани боли.       — Не боишься, что я сделаю тебя своим волчонком?       — Это не важно, — я с невероятным трудом поднимаю руку с простыней и закапываюсь пальцами в его волосах. — Ты и так уже стал моим альфой.       — Хороший ответ, волчонок.       Поцелуи с шеи плавно переходят на нервно вздрагивающую грудь. Язык оборотня вытворяет что-то невообразимое со мной, моей кожей и моими сосками. Их лижут, прикусывают и посасывают, мне же остаётся лишь метаться от переизбытка новых ощущений и чувств. Когда же умелые губы доходят до границы моего белья, я пропускаю вдох. Его нос утыкается в мой пупок, язык лишь задевает резинку пижамных брюк и тонкую полоску бледной кожи под ними, а рука расслабляюще поглаживает левый сосок. Я тянусь к ремню своих штанов, чтобы спустить их, но меня вдруг останавливает сильная рука.       — Я… — мою руку уводят в сторону и закидывают мне за голову.       — Ты хочешь, я знаю, — он сжимает мой стоящий член сквозь ткань брюк. — Мы все успеем, но это Моя игра, и ты будешь все делать, как я скажу.       — Да, — мне остаётся лишь покорно ответить и ожидать дальнейшей участи.       — Но ты прав, — альфа тянет резинку штанов вниз. — Эта тряпка нам и вправду мешает.       Я приподнимаюсь для того, чтобы ему было легче стянуть с меня штаны, и когда моей кожи касается прохлада простыней, я не сдерживаюсь и раскрываю глаза. Картина, представшая моему взору просто зашкаливает по всем известным мне меркам эротики. Альфа склонился к моему стоящему члену, я ощущаю его горячее дыхание на своей возбужденной плоти. Я громко сглатываю собравшуюся во рту слюну, чем вызваю усмешку на его губах. Альфа продолжает дразнить меня своим горячим дыханием, и вот когда я уже готов умолять его о чем-то большем, язык альфы проходится по всей длине моего члена и останавливается на головке, собирая капельки выступившей на ней смазки. Он мучает меня этой сладкой пыткой так медленно и нежно, словно проверяя мою волю и терпение.       Язык продолжает свое дело, он то обводит головку, то снова возвращается к чувствительному отверстию. Мои тихие стоны переходят в отрывистые вскрики удовольствия. Оборотень становится похожим на довольного кота, дорвавшегося до банки со сметаной, для полноты картины ему остаётся только заурчать. Новая волна удовольствия накрывает меня, когда мой изласканный его языком член оказывается в глубине горячего рта. Я едва сдерживаю вскрик, для этого мне приходится прикусить свою ладонь; пальцы на ногах поджимаются то ли от боли, то ли от неожиданного удовольствия. Он заглатывает мой член все глубже и глубже, пока в один миг просто не выпускает его из своего рта и снова возвращается к медленным ласкам. И так продолжается раз за разом, я возвышаюсь к небесам и возвращаюсь на грешную землю. На очередном подъеме к облакам чувствую, что в меня сзади что-то входит, это неприятное чувство слегка охлаждает мой пыл. Заметив смену моего настроения, альфа выпускает из жаркого плена своего рта мой член и говорит:       — Расслабься и я сделаю все…— но договорить я ему не даю.       — Там, — я махаю головой в сторону тумбочки. На ней, за стопой учебников, стоит баночка смазки. Альфа протягивает руку и придвигает к себе заветную баночку.       — Умный мальчик.       После этого наслаждение возвращается с новой силой. Его язык и рот вытворяют со мной что-то неописуемое и в то же время его скользкие пальцы один за другим проникают в меня, подготавливая для большего. Я не сразу понимаю, как оказываюсь перевернутым на живот. Горячий рот сменяется уверенной рукой, ощущение чужой кожи и ткани простыней возвышают меня над землей. Губы практически невесомо касаются выпирающих позвонков, а вторая рука продолжает сладкую муку внутри меня.       — Горячий и такой узкий, — эти слова я слышу как в тумане, они звучат где-то там, вдалеке, словно на другой планете. — И весь мой.       Пальцы внутри меня сменяют угол и задевают что-то, и от этого перед моими глазами загораются звезды. Я хочу снова и снова ощущать это незнакомое, но столь приятное чувство, и начинаю сам насаживаться на пальцы. Хорошо. Больше. Глубже. Не знаю, скулил ли я как щенок или кричал, моля о большем, но в один миг мой мир рушится. Ласкающие мое естество пальцы выскальзывают из меня и мое тело накрывает пустота. Я разочарованно вздыхаю, но не успеваю опомниться, как крепкие руки переходят на мои бедра и приподнимают меня вверх. Поняв, что от меня хотят, я упираюсь коленями в матрас и прогибаю спину, за что тут же получаю награду — поцелуй в плечо.       — Сейчас ты станешь моим.       Я ничего не успеваю ответить, как его твердая плоть упирается в подготовленный пальцами проход. Я не вижу его член, но по ощущениям крупной головки, он совсем не маленький.       — Расслабься. — слышу за спиной. Одна рука крепко сжимает бедро, а вторая ложится на мой член и начинает медленно двигаться. Желание и боль сливаются в один комок. Он не перестаёт меня ласкать, пока медленно входит все глубже и глубже. Последний толчок -и я полностью душой и телом принадлежу лишь ему. Ради этого чувства единения я готов проходить по грани боли снова и снова. Он медленно выходит из меня, и я чувствую его каждой клеточкой. Он не выходит полностью и снова входит во всю длину, завоёвывая каждый миллиметр моего тела. Толчок, еще толчок, и боль уходит, и ей на смену приходит чистая страсть. Мое тело живёт собственной жизнью, следуя туда, куда его ведут ощущения и чувства. Толчки набирают силу, мои ноги уже давно бы разъехались в стороны, если бы альфа крепко не сжимал меня в своих руках. Его пальцы впиваются в мою тонкую кожу, держа полный контроль над моим телом. Во время очередного глубокого толчка, его член проходится по той самой точке внутри меня, что дарит рождение новых заезд, и я срываюсь. Горячая волна проходится по телу и дарит мне первый оргазм. Толчки становятся глубже и жестче, за спиной звучит протяжный рык, звериные когти вонзаются в кожу, внутри растекается что-то теплое, в лопатки упирается влажный от пота лоб, а рваное дыхание обжигает мою спину.       — Мой…       Это стало последним, что я слышу перед тем, как погрузиться во тьму.