regret

он редко о чем жалел, ведь всегда был уверен в своих словах, действиях, но сегодняшний вечер стал очередным исключением. " — Хокка, хватит пить! это невыносимо, нельзя так жить, понимаешь? — Алекси всячески пытался образумить старшего, отбирая у того бутылки недопитого алкоголя. — тебе какая разница? — отпихивая изо всех сил младшего, отвечал Йоэль, — ты не понимаешь ничего, тебя это вообще касаться не должно, — удар локтем пришёлся прямо в солнечное сплетение, от чего Алекси потеряв равновесие, с грохотом падает на кухонный пол, усыпанный пустыми стеклянными сосудами. — может потому, что я люблю тебя? ты не чужой для меня человек, мы с тобой столько времени вместе. — любовь, — прокручивая в руках горлышко от наполовину пустой бутылки коньяка, — с чего ты решил, что мне нужна твоя любовь? , — отбрасывая все ту же бутылку отрезал Хокка. — Йоэль, перестань, — поднимаясь на ноги, проговорил Алекси, — ты пьян, пойдём спать, — аккуратно подойдя ближе, юноша попытался поднять вокалиста за руки. — ты не понял, что-ли? — Йоэль срывался на крик, отталкивая парня со всей силы, даже не замечая, куда именно тот упал, — мне не нужна твоя любовь, помощь, поддержка. не нужна! проваливай, я не хочу продолжать этот разговор. с минуту на кухне воцарила тишина. ни единого звука, кроме дыхания хозяина квартиры и еле слышного хода часов. — прости, Алекси, я правда погорячился. я не могу просто, устал. я брошу пить. ради тебя, ради нас, только, пожалуйста, не уходи, не оставляй меня одного. я последний подонок, я не должен был этого говорить тебе. я очень люблю тебя, Алекси, слышишь? тишина. абсолютно ничего в ответ. — Алекси? — оборачиваясь немного назад, говорил старший, — Алекси, — мгновенно срываясь с места почти прокричал Йоэль. Алекси лежал без сознания на полу в окружении небольшой лужи из крови и коньяка. — Алекси, пожалуйста, — истерически встряхивая парня за плечи, продолжал кричать Хокка, — не умирай, Алекси, прошу тебя. слышишь? не оставляй меня, пожалуйста. слезы старшего смешались с кровью младшего, чья голова покоилась уже на коленях вокалиста, который в ожидании скорой, не переставая рыдал перед Алекси, умоляя того подождать приезда медиков.» сидя с краю на больничной койке, около того, перед кем он неимоверно виноват, Йоэль вспоминал тот день, когда по своей вине он чуть не потерял самого близкого человека. — прости меня, Алекси. я так боюсь потерять тебя, — все также со слезами говорил старший, как и в тот роковой день. — Йоэль, перестань, давай оставим этот день в прошлом. я не виню тебя, — еле сжимая руку старшего, улыбался Алекси. одной только улыбкой Алекси вселял веру в лучшее, заставляя улыбаться и самого Хокка.