***
На улице, как никогда, было солнечно. Лучики солнца бегали по лицам людей, перебегая на землю: согревая почву. Детская площадка так и насыщалась детским смехом, смакуя с плачем ребят, которые упали, пока бегали друг от друга. — Эй, это моя качель!— темно-русый мальчик надувает щёчки, грозно складывая руки на груди, карие глазки наполняются гневом. — На ней не подписанно, что она твоя!— маленький брюнет не собирается уступать место развлечения, вместо этого строит мордашку и показывает язык. — А вот и подписанна!— малыш подходит к качели, беря за руку второго и поднимает его с места. На деревянной седушке виднеется жёлтая надпись с именем,—Вот! — Га-ри-к,— по слогам шепчет мальчик,— Так тебя зовут Гарик? А меня–Артём, приятно познакомиться,— он тянет маленькую ручку, в ответ получая такую же,— Давай я сначало тебя покачаю, а потом ты меня? И так будем делить её? —Давай!***
И вниз...***
За окном покапывает неприятный дождик, а солнышко начинает садиться. На часах всего без пяти шесть, но на улице уже всё темнее и темнее, после лета не очень привычно. Ребятишки счастливо бегут к своим родителям, радостно рассказывая, что произошло сегодня в детском саду. Крики, плач, оры— всё это заканчивается, как только дети прощаются с воспитателем, махая своей ладошкой, и переступают порог здания. Только маленький мальчик так и остаётся сидеть на диванчике, катая машинку по столу и тихо вздыхая, поглядывая в окно. Мама опять не пришла. Забыла. Замоталась. И малыш понимает— маме трудно уследить за всем одной; он понимает, что мама пытается дать ему всё, но не успевает. — Мама опять забыла?— к нему тихо подходит ещё один малыш, садясь рядышком. Слыша тихое: «мгм», он обнимает мальчика, а тот, как можно сильнее, жмётся к нему,— Сырочек, она просто опаздывает. Там, наверное, пробки или на работе задерживают, не волнуйся, я буду с тобой пока она не придёт. — Спасибо, Тём. И мальчик не обманывает. Он сидит до последнего. Ссорится с мамой, крича на неё, как взрослый. Родитель и сам начинает переживать за второго малыша, раз двадцать звонит матери ребёнка, но каждый раз слыша одно и тоже: «Абонент временно недоступен, перезвоните позже». Все воспитатели стоят на ушах, тоже начиная звонить родительнице, но ответ получают один и тот же. Пока взрослые в суматохе думают куда деть ребенка и куда пропала мать, Артемий всеми усилиями пытается отвлеч друга. Таскает игрушки, придумывает новые игры, лишь бы малыш забыл, что щас происходит; не обращал внимания; остался в том мире, где только он и Артём, где его все любят и помнят о нём. Артемий— взрослый ребенок и понимает, что к чему, тихонько переглядываясь с мамой, которая смотрит с состраданием. — Тём..,— мальчик прерывается, смотря на дверной проход, где тихо шепчутся родительница Артёма и воспитатели,— А мама не прийдёт за мной, да?— малыш и сам понимает, какой ответ получит, он не глупый, но всё же хочется услышать, чем самим фантазировать. Собеседник, с пол минуты смотрит на него, аккуратно улыбается, отвечая: — С чего ты взял? Она прийдёт, но завтра. Ей сегодня мно-о-о-ого дали заданий на работе, поэтому не может тебя забрать. А пока, я буду с тобой и мы будем играться, ты даже не заметишь как время пролетит,— малыш тихо смеётся в ответ, продолжая вести игру. И парень оказывается прав. Не сегодня. Мама не приходит за ним и через час, и через два. Когда время начинает близиться к десяти часам, а мальчишки начинают засыпать на диванчике, родительница Артемия берёт всё в свои руки: собирает заспанных малышей и отвозит домой, по пути отправляя SMS-ку на номер, который набирается уже больше пятидесяти раз, о том, что она забрала ребенка и увезла к себе. Но «дома» не так радостно было, как хотелось. С порога начинает орать муж, ибо та не брала трубку, ужин не был готов, ещё и чужого ребёнка привела в дом. Под истерику мужчины, она раздевает малышей, прося Тёму показать свою комнату другу и что та, в скором времени, принесет ужин. Через некоторое время мужчина, всё же, успокаивается, узнав всё, что произошло за последние три часа и теперь только наблюдает, как женщина что-то быстро готовит и думает, чтобы предпринять. Но родительница не успевает, зайдя в комнату сына, лишь наблюдает картину: в комнате тишина, разбросанны все вещи и игрушки, свет выключен, горит только ночник, на прикроватный тумбе. Ребята спят в обнимку, теснясь на односпальной маленькой кроватке, в виде машинки. Малыши сами переоделись в спальную одежду, один в широкие шортики и футболку, второй же был просто одет в длинну футболку, ту самую футболку, которую Артемий не давал никому, только через крики и плач, отдавалась стиральной машине. Похоже, мальчишки и сами смогли почистить зубы, измазав всю раковину и полотенце, которые так же волялось на полу. Лишь под вечер, следующего дня, были известия об пропавшей женщине. Маршрутка, в которой была родительница, попала в аварию. Небольшие ссадины и лёгкое сотресение мозга. Мальчик ещё неделю жил с «новой семьёй», а потом с радостными криками бежал к матери, зацеловывая каждый миллиметр её лица и прижимаясь на столько сильно, что казалось они видятся в самый последний раз.***
Сегодня сильный ветер. Качелю буквально перекидывает вперед-назад резкими порывами. Но Чупику нравится. Безумно. Он обожает встречать плохую погоду, катаясь во дворе. Он подставляет лицо прямо под потоки, вдыхая природный запах. Смотря вперёд, с широкой улыбкой, раскачивается ещё сильнее.***
— Тём, а что тебе нравится во мне?— тихо спрашивает парень, не с того ни с сего, когда в разговоре появилась небольшая пауза. Сейчас совсем глубокая ночь, часа три, завтра***
— Эй, Сырочек!— подросток бежит к, так называемому, сырку, обгоняя всех вокруг. — Я просил не называть меня так,— раздражённо фыркает парень, когда к нему подбегают. — Прости, Сырок, слушай сег...,—мальчик не успевает договорить, как его перебевают. — Я же, блять, прошу тебя, ветерок! Что не понятного?!—он не выдерживает, срывается прямо посреди коридора учебного заведения, из-за чего получает порцию неодобрительных взглядов в свою сторону. — А я тебя просил не называть меня ветерком, я–Ураган!— собеседник тоже срывается на крик, на что парень снова фыркает и убегает вон со здания школы,—Да что с тобой такое?! Первая ссора. Первая, за десять лет дружбы. Да, самая глупая, но без двух недель общения, было сложно.***
— Ты когда успел покраситься?—Брюнет удивлённо вскидывает брови, смотря на Сырка. — Сегодня.. — Сегодня? — Да, нравится? — Нет. — Что? Почему? Тебе же нравится блондинистый цвет... — А я отлично помню, что ты хотел в черный покраситься,— второй парень виновато отпускает глаза, закусывая нижнюю губу,— Боже, Чуп, я люблю тебя любым, хоть в красный покрасься. Ты— мой лучший друг, я же не брошу тебя за то, что ты покрасился или подстригся как-то не так. — Прости... Признание. Немое признание от двух парней, которое многого значит для обоих, но никто не подаёт вида.***
Парень останавливается, делая пару глотков спиртного, которое стояло рядом с качелью. Ветер развивает шатенистые волосы, перекидывая из стороны в сторону. Мальчик смотрит наверх, рассматривая темное «одеяло» с маленькими бусинками. На площадке совсем тихо, лишь листья шелестят на деревьях.***
Небольшая группа парней сидела в детском городке, бурно что-то обсуждая. Кто-то друг с другом спорил, переходя уже на личности, кто-то тупо смеялся с них, а кто-то, как Чупикс,***
Еле качаясь, из стороны в сторону, облокотившись на свою руку, которая держалась за цепочку качели, мальчишка наблюдает, как появляются новые звёздочки. А около фонаря собираются, всё новые, насекомые. Рядом, совсем незаметно, проходит черный силуэт, направляясь к месту развлечения. Качель неприятно скрипит, когда на неё садятся, но Чупикс даже не смотрит на незваного гостя, наблюдая за, такими красивыми, мерцающими «бусинками». — Корона Экстра?— спрашивает хриплый голос, — Вот, что мне нравится в тебе– ты не изменяяшь своим вкусам,— в голосе слышна ухмылка, затем тихий смешок. Второй парень тоже расслабленно улыбается, понимая кто находится рядом с ним. — Только это?— спрашивает паренёк переводя свой взгляд на чужое лицо. — Нет,— совсем тихо шепчет мальчик и повисает тишина, парни смотрят друг на друга, кажется, что у них, буквально, фанарики в глазах и улыбаются так нежно. Даже, эта минутная пауза, их не смущала,— Помнишь, как отмечали твой первый день свободы, после домашнего ареста от матери?— парень снова проговаривает с усмешкой, но глаза так и не сводит. — С этой же короной? А потом, на следующий день, меня опять наказали на две недели, ибо от меня пахло пивом? Конечно...***
Солнечный день. Он, словно, так и ждал Гарика. Всю неделю лил дождь круглосуточно. Не останавливаясь, хотя бы, на минуту, даже не было просветов. Но вот, у него заканчивается наказание, и весь день солнечно. Плюс двадцать три градуса–самая лучшая погода, которую только пожелать можно. Мальчишка радостно улыбается, когда видит рядом с подъездом лучшего друга, который так сильно кричал парня, что кажется ещё чуть-чуть и мальчик остался бы без голоса. Он наспех собирается, не теряя ни секунды. Уже бежа в подъезде, пару раз запинается, но до конца добирается невредимым, накидываясь на приятеля с объятиями. Этот день был сплонирован до самого конца, ещё дня три-четыре назад, тогда мать была на работе и друг пришел немного пообщаться через окно, но кто же знал, что Гарик–очень смышлёный парень и сможет отыскать запасные ключи от двери. Тот день был самый лучший, они веселились и очень много разговаривали, так и придумали, как они отметят первый день свободы. Мальчишки сразу направляются к магазину, «вылавливая» того самого мужчину, который сможет купить им алкоголь и они смогут дальше продолжить свой вечер. Но как оказалось, очень трудно найти того самого заветного человека, который согласился бы. Люди на машинах даже не обращают на тебя внимания, а прохожие вечно спрашивают сколько тебе лет, да даже, если соврешь, что есть восемнадцать, но паспорт забыл дома, из-за этого не продают, на тебя только посмотрят оценивающим взглядом и пойдут дальше. Парни так и простояли около часа, если не больше. Но когда были куплены, те самые, несколько красивых бутылочек «Corona Extra», парни отправились на крышу одной из многоэтажек. Да и крышу тоже не легко было найти, всё таки, их закрывают и найти ту самую, которую не закрыли, или же просто сломали замок– не очень легко. Когда парни, всё же, находят то, что искали, они раскладывают плед, перед тем как сесть на жёсткую кровлю. Мальчики шутят и веселятся, танцуют и подпевают песни девяностых, включённые на колонке. Рядом где-то валяется пакет с выпитыми бутылками алкоголя. Время уже доходит до пол девятого, когда парни успокаиваются и наблюдают за звёздами, которые начали проявляться,***
— А ещё поцелуй. — А ещё первый поцелуй, который ты нагло украл, а я даже твой не забрал и ничего не получил в замен!— обиженно проговаривает парень, делая недовольную мордашку. На что второй смеётся, поднимаясь с качели и подходя к мальчишке, вставая между его ног и прижимая к себе,— Я тогда даже пьян не был.. мне просто было ахуенно, рядом с тобой,— и получает поцелуй в макушку, — Ну а всё же, за что я тебе нравлюсь? Неужели ты так и не понял за восемнадцать лет дружбы? — Нет. Я не знаю, что в тебе можно выделить. Я.. я, просто, тебя люблю. Ты для меня самый идеальный, в тебе нечего выделить. Ты– это идеал, может не для всех, но для меня точно...