Бремя Ветра

Сохранять в тайне личность Полуночного Героя (о, Барбатос, какое же дурацкое прозвище!) было важным для Дилюка: для его спокойной жизни, для того, чтобы рыцари-неумехи не лезли под руку, не мешали работе, не докучали. Но всё то можно было отбросить, когда Мондштадту грозила прямая и явная опасность. Не важно, если что-то кто-то и заподозрит, хотя эти идиоты правды и перед собственным носом не увидят. Но всё равно, даже если догадаются – не важно. Когда на город надвигается почти армия из магов Бездны и хиличурлов, тут не до сохранения тайн. Дилюк вышел из ворот города сразу за Ордо Фавониус, коротко отмахнулся от окриков, что «гражданским тут не место» и перешёл на бег, обгоняя нестройный ряд из придурков в броне. Ладно, не все они были безнадёжны, Дилюк не мог такого сказать о Джинн, о присоединившейся Лизе и даже, скрипнув зубами, о Кэйе. Но всё равно противников было много, очень много. Они шли огромной толпой, как никогда раньше. Неужели научились работать сообща, а не маленькими группками? Меч вращался в руках, пламя срывалось с лезвия раз за разом, но появлялось ощущение, что врагов не становилось меньше, а лишь прибавлялись новые. Справа раздался вскрик. Дилюк инстинктивно обернулся и чуть не получил щитом митачурла по лицу, но вовремя успел увернуться. На земле же лежала пара рыцарей, мечи валялись рядом, а сами они жались к дереву, пока на них с противными смешками надвигались сразу три мага Бездны. Вот же... Бездна! Дилюк рванул к ним, краем сознания понимая, что вряд ли сможет парировать сразу три элементальных залпа с разных сторон, но отступить... отступить он просто не мог. Да, Ордо Фавониус – бесполезные зазнайки, да, они предали его отца, но это всё ещё его люди, люди Мондштадта, он просто не мог иначе, не мог, не мог... Дилюк занял позицию между ними, взмахнул мечом, надеясь отразить хотя бы один или два магических плевка и тут вдруг в лицо ударил сильнейший ветер. Но никакой, по сравнению с тем, что буквально сдул нападавших, а потом и большую часть войска Бездны. Что за?.. Ветер стихал, но не стихало ощущение в груди, где теперь будто бы билось второе сердце. И Дилюк знал, что это значит, просто знал. Как знал собственное имя, что Солнце восходит на востоке и заходит на западе. Это знание ему словно вложили вместе со вторым сердцем сверху. Прежний Архонт этих земель потерял свои силы, а значит, время появиться новому. И это бремя упало на него. Почему-то на него. Дилюк сжал кулаки, оглядываясь на окружающих. Рыцари застыли с открытыми ртами, и если Джинн сохранила бы секрет, если бы Кэйа, чтоб его, тоже не сдал бы, то остальные рыцари... Что знают в Ордо Фавониус – знают во всём Мондштадте. Знание пришло и на счёт того, что понимание снизошло не только на него, но и на всех присутствующих. Не отговориться вторым Глазом Бога, к примеру, хотя и такого не случалось ранее. Блядство. – Люк... – начал Кэйа, оказавшийся рядом, наверное, от шока вспомнив старое детское прозвище, на которое больше не имел права. Сейчас Дилюк даже не одёрнул его, не до того ему было. Даже не до улепётывающих хилличурлов, что сумели остаться в сознании, в отличие от большинства своих собратьев. – Это... что это?.. И твои волосы... Дилюк глянул вниз, где были видны свободные от лопнувшей резинки пряди. И если сначала шёл привычный ярко-рыжий цвет, то концы почти светились неземным голубоватым. Как у Венти. Как у Барбатоса. Блядство. Ещё одно доказательство. Дилюк первым делом попытался избавиться от перекрасившихся концов волос, как доказательства своего нового статуса. Ему уже шепотков за спиной хватало. Но в тот момент, когда острые лезвия ножниц отрезали голубые пряди, цвет перетёк выше и причёска просто укоротилась, а градиент остался. Блядство-блядство-блядство. Надо бы обратиться по адресу, спросить, что вообще делать со всем этим? И искать одно бывшее божество следовало во всем известном месте: в таверне самого Дилюка. Хотелось бы верить, что он там, бренчит за пару бокалов свои песенки. – Это теперь твоё бремя, – как-то печально произнёс Венти. Барбатос. Бывший архонт. – Быть Архонтом Свободы? – О, нет, – Венти рассмеялся. – Я был ветром, духом свободы ещё до того, как вознёсся. Это моё. Ты теперь Архонт Анемо элемента, Архонт Мондштадта, а под каким знаменем ты будешь нести это бремя, решать только тебе. Но я надеюсь, нет, я верю, что ты уважишь моё наследие и не позволишь духу Свободы оставить Мондштадт. – Я обещаю, – ответил Дилюк, надеясь, что никогда не позволит себе отступить от этой клятвы, так не торжественно данной простыми словами в полутёмном помещении почти пустой в это время таверны. Он не имел права так предать Мондштадт, его людей. Венти счастливо и облегчённо улыбнулся. – Спасибо, ты не представляешь, сколько это значит для меня. Земли Мондштадта уже достаточно настрадались от тех, кто отрицал право на Свободу, но я верю, что ты сдержишь своё слово. Ты – хороший человек. Пусть уже и не совсем человек. – Но что мне делать? – продолжил Дилюк. – И это тоже тебе решать, каждый из нас решает это сам для себя, – Венти отхлебнул из бокала вино и беззаботно помахал ногами на барном стуле. Будто совсем недавно не был так серьёзен, прося оставить Мондштадт таким, каким тот был, каким должен быть. – Ты не помогаешь! Совсем! – Дилюк понял, что начинает злиться. – Я стараюсь, но... это правда как она есть. – А что на счёт сил Анемо? Я не могу с ними управиться! Они... так отличаются. Мне было десять, когда я получил Глаз Бога. Пиро Глаз Бога. Он был со мной практически всю жизнь, но это... – Не хочу опять это говорить, но и здесь я не помощник. Я же не человек даже, я – проявление стихии, для меня Анемо естественнее дыхания. Правда, я ведь даже дышать как человек именно что учился, а ветер – это я сам. Могу лишь посоветовать слушать себя, это теперь часть тебя, а значит – инстинкты подскажут, что верно. Просто надо... привыкнуть? Как мне – к дыханию. Сначала они показались зудом в подкорке головы, странным шумом. Но потом они стали разделяться, становиться громче. Голоса. Голоса людей его, теперь точно его, земли. Просьбы, восхваления, просто... молитвы. Их было так много, они перебивали один другой, вытесняли собственные мысли из головы. Дилюк вновь наведался к Барбатосу – к Венти. Тот вновь ничего толкового не сказал, сказал лишь, что это – нормально, что он привыкнет. Со временем. Просто нужно время. Время, долбанное время. А сколько это времени надо, учитывая, как долго живёт Венти, как должны это самое время измерять бессмертные существа? В тот вечер Дилюк впервые за долгие годы откупорил для себя бочку с вином. Он просто хотел уснуть. Кажется, он начал понимать, почему Барбатос или спал веками, или пил, не просыхая. Хотелось бы верить, что это не его будущее. Когда Аделинда объявила о посетителе, то Джинн – последняя, кого ожидал Дилюк на собственном пороге. Она не была здесь уже... очень давно. Зашла, кажется, сразу после возвращения Дилюка, попыталась уговорить вернуться в Орден... Поссорились тогда знатно, с тех пор редко общались, так, иногда, по делам, даже налоговые декларации Дилюк отправлял посыльными. Со временем их отношения более-менее наладились, выдерживали вежливый уважительный нейтралитет, не более. В конце концов, именно её Дилюк уважал, несмотря на... всё. И вот Джинн здесь. У него. И что-то подсказывало Дилюку, что разговор будет не из лёгких. Джинн прошла в кабинет, где Дилюк разбирал бумаги винокурни (бытие Архонта бытием Архонта, а бизнес сам собой управлять не будет). Она вздохнула, сжала кулаки и прямо спросила: – Что ты с нами сделаешь? – В смысле? – не совсем понял Дилюк. – Я знаю, как ты относишься к Ордо Фавониус, Дилюк. Ты ненавидишь нас. И с твоей новой... властью... Что ты с нами сделаешь? – Я вас не ненавижу, я считаю вас, по большей части, бесполезными лицемерами. – Ты не ответил на вопрос, – продолжила гнуть свою линию Джинн, не давая уйти от ответа. – Снимайте дальше своих кошек с деревьев, Действующая Магистр, не мне же этим заниматься. Продолжайте делать вид, что работаете или что вы там ещё делаете, – великодушно «позволил» Дилюк. Говорить в таком тоне с Джинн ему не нравилось, но что ему ещё оставалось? Лгать тоже не хотелось. – Ты несправедлив, – упрекнула его она. – Как скажешь, – Дилюк неопределённо дёрнул плечом. – Дилюк... – Джинн вздохнула. – Я понимаю, что то, что произошло с твоим отцом несправедливо, что то, что сделал Орден с его памятью несправедливо, но ты не можешь вечно вести себя как обиженный ребёнок! Мы были твоей семьёй! Рыцари, я, Кэйа! – Ты понятия не имеешь, о чём говоришь, – оборвал её Дилюк. Кэйа... Так привычно было уже его ненавидеть. За ложь, за правду, что была сказана в самый худший момент, за то, кем он был всегда, за то, как всё перечеркнул своими словами, когда был нужнее всего. У него ведь не осталось никого кроме него, никого... А он... Он так поступил... – Я не знаю, что за кошка между вами пробежала, но хватит уже! – знала бы она что именно это за «кошка», сейчас бы не защищала его так. – Ты теперь не просто главный налогоплательщик, не просто одинокий мститель, да, Дилюк я знаю об этом... – Кэйа, – рыкнул Дилюк. Он же обещал молчать. Но стоило ли верить его словам? После всего? И вновь доказательство того, что нет, нельзя. А сам ведь молчал о куда худшем, скрывал, сам толком не зная, почему, возможно, ставя город под удар, если Кэйа решит выбрать сторону Кхаэнри’ах. – Нет, не он. Я не дура, Дилюк. А ещё ни о ком другом бы Кэйа не стал молчать, сворачивая расследование, – вот значит как. – Но сейчас не о нём, а о тебе и твоей новой ответственности. Ты обязан теперь заботиться обо всём Мондштадте, о всех и каждом здесь. Правда хочешь делать это в одиночку? А сможешь? Не то чтобы я сомневалась в твоих силах, но Барбатос не просто так создал наш Орден, мы обязаны поддерживать нашего Архонта и мир в Мондштадте, это то, ради чего мы существуем. Не отказывайся от протянутой руки, когда ты в ней нуждаешься. – Так уверена, что нуждаюсь? – Уверена, Дилюк, иначе меня бы тут не было. Просто скажи, как нам облегчить твою ношу, и мы это сделаем, – Джинн стояла на своём, не собиралась отступать. И это ещё одно из многого, за что её следовало уважать. – Для начала нормальные тренировки проводите, чтобы не быть таким позорищем, – фыркнул Дилюк, скрывая за этим фырком многое, в том числе и нервозность. Вот правда, он не знал, что делать с этой самой ношей, с ответственностью. Как просто было быть тем самым одиноким мстителем с дурацким прозвищем от горожан, язвить в сторону Ордо Фавониус... это было привычно, знакомо. А теперь... Архонт. Он грёбанный Архонт. Это другая мера ответственности, забот. Не хотелось признавать правоту Джинн, очень не хотелось, но справится ли он один? Хотя бы эти голоса... Джинн только как-то грустно улыбнулась, словно знала всё, понимала, насколько эта самоуверенность наиграна, насколько на самом деле сложно держать все новые и старые части своей жизни единым целым. Если Джинн пришла сама, то вот другой представитель Ордо Фавониус словно испарился из жизни Дилюка. Да, речь шла о капитане кавалерии, сэре Кэйе. И если сначала Дилюк этого не заметил – со всей этой кутерьмой и не такое проморгаешь – то вот чуть позже... Раньше Кэйа всегда мозолил глаза, вечно бывал в таверне во время дежурства там Дилюка, пытался на разговор развести, находил любой повод заглянуть на винокурню, но теперь Дилюк обнаружил, что не видел Кэйю уже несколько недель, а точнее, с той памятной битвы, где и получил свои новые силы. Да, сейчас было не до дежурств за барной стойкой, налоговые отчёты отправлял посыльный (ха-ха, Архонт платит налоги в собственных землях, умора, если подумать), но всё же... Кэйа, как бы ни была противна его рожа, занимал приличную часть жизни Дилюка, а вот теперь словно исполнились все молитвы (теперь уже себе, а не Барбатосу, да?) и Кэйа словно испарился. Нет, он не пропал совсем из Мондштадта, такое бы заметили другие мондштадцы, но даже краем глаза было уже не уловить вычурную меховую накидку. Кэйа его избегал. И это неожиданно... задевало. Так привычно было отмахиваться от него, отвечать язвительными подколками на любую попытку завести разговор, узнавать от информаторов, что ему нужна помощь и даже вмешиваться, чтобы спасти эту неугомонную задницу... Не потому, что он кто-то особенный, а просто потому, что Дилюк этим и занимался: спасал людей. Даже таких как Кэйа. И дело не в том, что... не в том, что... В общем, такая резкая перемена в их динамике неожиданно сильно врезала под дых. Почему Кэйи нет рядом? Почему он не приходит? Почему не пытается доставать своими глупыми шуточками? Почему не лезет из всех щелей как обычно? Дилюк сам не понял, как ноги его принесли под двери дома Кэйи, как поднялась рука постучать сначала легко, а потом куда более настойчиво. Дверь в итоге открылась, представляя вид на куда менее лощёного, чем обычно, Кэйю. Синяки под глазами, волосы в куда менее аккуратном хвосте, помятая одежда... И взгляд единственного видимого глаза цепкий, но при этом... испуганный? – Дилюк? – голос такой же, с опаской, словно Дилюк уже воткнул двуручник рядом с его шеей в косяк. – Кэйа, – просто произнёс тот, сам не зная, как начать этот разговор. «Почему ты перестал маячить перед глазами, когда я тебя столько раз посылал?», так, что ли? Глупо. Так же глупо, как прийти сюда. Но почему-то Дилюк продолжал быть здесь, даже сделал шаг внутрь, отодвигая хозяина дома с дороги. – Пришёл выставить меня? – смотря исподлобья спросил Кэйа. – Выставить? – не понял Дилюк. – Ну а зачем ты ещё здесь? Зная... кто я? Наконец-то у тебя появилась власть сделать это и ты за этим пришёл? Выгнать меня из Мондштадта? – Так ты поэтому избегал меня? Думал, что я тебя изгоню? – наконец, понял Дилюк. – А ты не собираешься, что ли? Или я недостоин даже этого, и прибьёшь меня лично? Давай, не тяни, Глаз Бога мне уже не поможет, давай! – а вот теперь прорезались какие-то истерические нотки. Дилюк обвёл взглядом Кэйю и помещение. Темно из-за задёрнутых штор и отсутствия зажжённых ламп, но даже в этом полумраке был виден разведённый бардак, пустые бутылки тут и там, а ещё пара собранных походных сумок. Неужели и правда думал сниматься с места и валить? Неужели он... – Чего ждёшь? – подогнал его Кэйа. – Кэйа... – только и выдавил из себя Дилюк. – Ну что?! – Мондштадт – твой дом, пока ты сам его считаешь таковым, – выдавил из себя Дилюк. Сам не знал, что на него нашло, но просто вот так раз и избавиться от своей постоянной головной боли что-то не позволяло. Знать бы, что именно это было... – Люк... – Но если вздумаешь предать этот дом, мой меч не дрогнет, – добавил он, развернулся на каблуках и вознамерился пойти прочь. – Стой! – Кэйа отчаянным жестом схватил его за запястье. – Что? – Я... спасибо. Правда, спасибо. И я... мы... – Что ты? Что мы? – Просто спасибо, Люк. И давай поговорим, прошу? По-настоящему поговорим. Я не... Я был ребёнком, Люк! Это не было моим выбором! Я просто... Ты меня правда так сильно ненавидишь? За то, кто я? Кем меня сделали? – За то, как ты поступил со мной! – Дилюк резко вырвал свою руку. – Ты выбрал буквально худший момент, чтобы вывалить на меня всю правду! Мне был нужен ты тогда, ты – всё, что осталось от моей семьи, и ты в тот же день, в тот же день... Как ты мог?! Ты был мне нужен! – так долго удерживаемые слова вырвались наружу, и Дилюк уже не мог остановиться. – И ты так долго играл! Играл с отцом, со мной! С моими чувствами! Скрывал это столько лет, хотя мы... мы... Произнести это было сложно. В пятнадцать они пересекли черту дружбы и братства, стали друг для друга нечто большим. Дилюк не мог с точностью сказать за Кэйю теперь, зная всю правду, но сам полюбил жарко и отчаянно, как может только полюбить подросток. Отдал своё трепещущее сердце в чужие руки без оглядки. Как же сильно он любил... Задыхался от нежности и страсти в украдкой сворованных поцелуях и в чём-то большем уже чуть позже. Буквально выстроил вокруг этого человека свой мир. Мир, разбившийся вдребезги в день собственного совершеннолетия. Лишился отца, потом лишился сразу и Кэйи. И это было... это было слишком. – Что я могу сделать или сказать, чтобы исправить хотя бы толику этого, Люк?! Прости меня, пожалуйста. Я просто... Я не выбирал этого... но я хотел бы... хотел бы выбрать тебя. Пожалуйста. Я хочу выбрать тебя. – Тебе не кажется, что уже слишком поздно? – Я лишь хочу надеяться на то, что это не так, – Кэйа нервно дёрнул плечами. – Я всё ещё люблю тебя и не переставал любить. Просто знай это, ладно? – Мне надо... надо идти, – Дилюк отвернулся, пока не потерял лицо. Это было слишком, просто слишком. Может, он надеялся все эти годы услышать эти слова, скрывал от себя, как сильно хотел. И скрывал сейчас, как сильно эти слова ударили по годами выстраиваемой стене вокруг собственного сердца и собственного разума. Ему надо было переварить, подумать, побыть одному. Дилюк правда старался делать вид, что ничего не изменилось, правда. Даже сегодня наконец вышел на смену в собственной таверне, подменяя Чарльза. И что, что появились новые силы? И что, что теперь от него все ждали каких-то великих свершений? И что, что голоса в голове не давали покоя? Всё нормально. Всё как обычно. Всё. Нормально. Дилюк с привычной невозмутимостью и непроницаемым видом смешивал коктейли, подавал напитки, игнорируя изучающие взгляды посетителей, которых было сегодня даже больше, чем обычно. Где это видано, чтобы сам Архонт выпивку подавал? Знали бы они, сколько раз они подливали другому Архонту, считая его обычным попрошайкой-бардом, смешно зажимавшим бокал в зубах? Так чем он лучше? Дверь таверны в очередной раз открылась, впуская нового посетителя. Брошенный было мельком взгляд так и прикипел к вошедшему. Кэйа. Кэйа пришёл. Впервые с того, как Дилюк стал Архонтом, впервые с их разговора пару дней назад. Кэйа несвойственно ему замялся на пороге, но всё же направился к стойке куда более неуверенно, чем обычно. Всё ещё боится? Или не знает, как вести себя после признания? Дилюк вот тоже не знал. Так что решил продолжать делать вид что Всё. Нормально. Не дожидаясь заказа, отточенными движениями смешал «Полуденную Смерть» и поставил на стойку перед Кэйей. Всё. Нор-маль-но. Кэйа глянул из-под чёлки, чуть дрогнувшей рукой схватился за ножку коктейльного бокала, отпил мелкий глоток, неуверенно улыбнулся. Всё. Нормально. И точно так же, как обычно, Дилюк тут же переключил внимание на другого посетителя. По крайней мере сделал вид, что переключил, то и дело против воли бросая взгляды на Кэйю. Тот тоже украдкой посматривал, но молчал, едва касался губами края бокала. Тишина между ними давила, как бы шумно вокруг не было. И как назло, виски всё сильнее стягивало стальным обручем молитв. Начиналась вечерняя служба в Соборе, а молитвы словно знали, что Барбатос больше не ответит, поэтому долбили подкорку мозга новому Архонту. Пару раз даже дрогнули руки, проливая вино на дощатый пол. Венти сказал, что он привыкнет, но как к такому можно привыкнуть? Как заглушить всю эту какофонию и не сойти с ума? И в какой-то момент Кэйа явно заметил его состояние. Как бы не хотелось это признавать, тот знал его как облупленного, знал лучше, чем кто-либо. Разом подобрался, обвёл взглядом таверну, залпом опустошил остатки в бокале и встал. – Господа и дамы, завтра рабочий день, пора бы вам всем по домам, – откашлявшись, звучно и громко произнёс он, встречаясь суровым взглядом со всеми и каждым присутствующим. Дилюк хотел было возразить, сказать, что ему это не нужно, но новая волна голосов накатила девятым валом, заставляя вцепиться пальцами до побелевших костяшек в стойку перед собой. Толпа недовольно загудела, но Кэйа ещё раз повторил свою не просьбу, но приказ, и народ, привыкший слушаться своего капитана кавалерии, постепенно заспешил на выход. Попадаться под руку такому Кэйе никто не хотел, он пусть и выглядел порой добродушным дурачком, хранил внутри такой крепкий ледяной стержень, что позавидуешь. Дилюк видел, как он порой разгонял излишне разошедшуюся толпу на площади или ещё где. А вот в своей таверне поддерживать порядок Дилюк привык сам. Но сейчас... сейчас... сейчас как бы не свалиться с ног – вся забота. – Люк... ты как? – тихо спросил Кэйа, после того как за последним посетителем закрылась дверь. Дилюк только что-то невразумительное прохрипеть сумел, но на этом всё. Держать лицо становилось всё сложнее. – Люк... Люк, пожалуйста, скажи что с тобой? Люк... – он аккуратно коснулся руками каменного от напряжения плеча. – Люк, поговори со мной, прошу... – Голоса... – выдавил из себя Дилюк. Стена спокойствия и отстранённости крошилась, как от века нахождения в бурном потоке реки. – Я не могу их сдержать... они все... Бездна, я слышу их все... – Люк... – прошептал Кэйа, словно всё понял без дополнительных объяснений, а потом перемахнул через стойку и притянул к себе. Сопротивляться сил не было и, на самом-то деле, желания тоже. – Тише-тише, вот так. Смотри на меня, только на меня. Слушай мой голос, только мой. Я здесь, я с тобой. Вдох и выдох, сосредоточься на мне. Медовый тон лился в уши, перекрывая все остальные, такой знакомый, такой когда-то любимый. Дилюк вцепился в Кэйю как утопающий в спасительный плот, ткнулся носом в меховой воротник, почти неуловимо пахнущий парфюмом из лилий калла. Становилось легче, чуть-чуть легче. Кэйа продолжил болтать всякую успокаивающую ерунду, а Дилюк слушал и не мог наслушаться, пропитывался его голосом, вытесняющим все остальные, вытесняющим мольбы, зов, просьбы. – Вот так, Люк, вот так... Будь со мной, только со мной, я тут. Чщ-щ-щ, я тут, – продолжил тихо говорить он, поглаживая по волосам словно маленького испуганного ребёнка, которым Дилюк сейчас, если честно, себя и ощущал. Маленьким, потерявшимся, окружённым пугающим огромным миром. А ещё в какой-то момент как под дых ударило понимание. Кэйа здесь, Кэйа с ним. Поддерживает, утешает, продолжает любить после всего, после всех тех злых слов на протяжении столь долгого времени, пренебрежения, обнажённого меча в ту роковую ночь. Кэйа всё ещё его любит, несмотря на то, как Дилюк с ним обходился. Может и заслуженно с его точки зрения, но Кэйа и не подумал ответить тем же, оттолкнуть, зеркаля чужое поведение. – Кэйа... Кэйа... Прости, прости меня, – зашептал Дилюк, глотая слёзы. – Кэйа, о Барбатос, Кэйа... мне так жаль, прости меня, – не в силах остановить шептал Дилюк в чужую шею, сильнее прижимая к себе до треска ткани вычурных одёжек. – Кэйа... Кэйа... Прости за всё, за то, как я с тобой, Кэйа... – Эй-эй-эй, всё хорошо, я знаю, я заслужил. Заслужил, Люк. Но я здесь. – Прости-прости-прости, – как заведённый продолжал он. – Прощаю, Люк, всегда буду, ты же знаешь. Я здесь, всё хорошо. Я прощаю, слышишь? И ты прости меня за ложь, за то, как вывалил на тебя правду, прости меня, Люк. Дилюк только мелко закивал, всё ещё утыкаясь носом в его шею, не в силах отпустить свой спасительный круг. Было тихо, в кои-то веки было тихо. Только они вдвоём, словно в волшебном коконе, где никто и ничто не могло потревожить. Было спокойно. После того, как Дилюк позволил себе непозволительно расклеиться, отношения с Кэйей начали понемногу налаживаться. По-настоящему налаживаться, а не как в эти полтора года после возвращения из путешествия. Кэйа заходил иногда в поместье, они говорили, осторожно выстраивая из осколков прежнюю связь, ещё раз извинились друг перед другом за всю ту боль, что причинили вольно или невольно, решили всё начать с чистого листа; Кэйа помогал ему с новыми приступами. А потом, и Дилюк под страхом смерти не смог бы сказать, кто был первым, они потянулись друг к другу, отпечатывая на губах первый спустя все эти годы поцелуй. Совсем лёгкий, невинный, как обещание, как символ. И они как с цепи сорвались, словно этот маленький чмок стал последней каплей, разрушившей плотину сдерживаемых чувств. По-звериному столкнулись зубами в новом, куда более страстном, поцелуе, одежда затрещала под пальцами, срываемая в одном безумном порыве. До спальни они добрались как в тумане, какой-то оставшейся частью рассудка понимая, что шокировать горничных соитием прямо в большой гостиной будет откровенно невежливо. Страсть сжигала изнутри, одежда летела во все стороны в неаккуратные кучки, карамельная кожа скользила по молочной с неровностями шрамов, губы по губам. Пламя невиданной силы скользило по жилам, сильнее, чем когда либо, сильнее, чем при использовании Глаза Пиро. И тот самый Глаз Дилюк отбросил вместе с поясом как нечто ненужное, как когда-то в штабе Ордена, но сейчас не в гневе, а в порыве совсем другого чувства. Куда-то в ту же сторону полетела перевязь и с Глазом Крио, а Кэйа был здесь, Кэйа отвечал на каждое прикосновение, на каждый поцелуй. Было хорошо, так хорошо. И никаких голосов, кроме одного единственного, медового, тёплого, шепчущего ласковую чепуху вперемешку с глупыми непристойностями на ухо. – Люк, о Архонты, какой же ты, Люк... Как я скучал по тебе, Солнышко моё, как же я скучал... О Архонты... Бездна, это же и ты теперь... Так я готов молиться тебе хоть каждый день, каждый час, каждую минуту, о, и твоему члену тоже, Лю-ю-юк! – продолжил нести околесицу Кэйа, хватая его за тот самый член рукой. И тут уже взвыл Дилюк, не в силах справиться с накатившими ощущениями. Так долго, так, Бездна побери, долго у них этого не было, не было друг друга. Никто более не мог вызвать таких чувств, ни от кого другого нервы не искрили гирляндами, ни с кем другим, о Барбатос, Кэйа... Дилюк кончил позорно быстро, всего-то от чужих пальцев на собственном члене, но и Кэйа не похвастался большим. А сердце вот колотилось, как от самого настоящего марафона. Кэйа... Как же долго... – Кэйа... – прохрипел Дилюк, сваливаясь на простыню и тупо смотря в потолок. – Тоже люблю тебя, – послышалось рядом. Полежали ещё, приводя в порядок дыхания. – Ну, что делать будем? – внезапно спросил Кэйа. – В смысле? – мысли текли слишком медленно, лениво. Но и чужие голоса доставать не спешили. Этот момент абсолютной прострации хотелось сохранить как можно дольше. Но, видимо, не Кэйе. – С твоим архонтничеством, Дилюк, с чем же ещё? Что делать будешь? – стоило вспомнить, как Кэйа любит разговоры о важном в постели. – Ну, Барбатос как-то не заморачивался со всем этим, с чего бы мне? – С того, что ты другой и сидеть на заднице ровно не умеешь? – послышался смешок. Тот самый, из-за которого до восемнадцати всегда хотелось Кэйю поцеловать. После восемнадцати – врезать. А сейчас вновь поцеловать. – И что предлагаешь? Я даже со своими силами управиться не могу... Элемент Анемо... он такой другой... – Надо же, сам мастер Дилюк признаётся, что чего-то у него не получается? Мистер Идеал и лажает? – Кэйа приподнялся на локте и весело сверкнул глазом. – Не смешно, Кэйа. – А по мне так очень, – новый смешок. – Но ты разберёшься, я уверен. Кстати, там хотят новую статую с тебя сваять, позировать собираешься? – Нафига мне статуя? – Эй, Архонтов без статуй не бывает! Не предавай марку! – Ой, завались уже, – Дилюк стукнул бы его подушкой, но пришлось бы с неё убирать голову, да и вообще двигаться... Нет, не так сильно хотелось сбить нахальство с этой морды. – Как знаешь, как знаешь... Но с тренировками я тебе помогу. – Это рыцарям Ордо Фавониус с тренировками помочь надо. – Как я могу спорить со своим Архонтом? – Завались, – повторился Дилюк и прикрыл глаза. Но да, тренировки... Его и рыцарей, раз уж Джинн настаивала на их сотрудничестве. Пусть отвечает за свои слова. – Ты как будто не стараешься, – прямо обвинил его Кэйа. Дилюк бросил на него злой взгляд из-под растрепавшихся волос, говорящий лучше любых слов. А он старался! Старался! Но своевольный элемент Анемо ни в какую не желал подчиняться. Сегодня Дилюк даже оставил собственный Пиро Глаз Бога наверху в спальне, чтобы не срываться на пламя, как случалось ранее, но и это не помогло. Выходил какой-то пшик. Буквально. Ничего похожего на тот мощный ветряной барьер и шторм, снёсший целую армию, как в первые моменты обретения новой силы. Да и попытки просто вызвать ветерок проваливались с треском, так, волосы могли колыхнуться или пола одежды, но не более. – Надеюсь, я вовремя? Дилюк обернулся. – Действующий Магистр Джинн, а что вы тут делаете? – осведомился он, стирая пот со лба рукавом. – Я подумал, что я не лучший помощник в твоей проблеме, – вместо неё ответил Кэйа. – Так что вызвал подмогу. – Мне не нужна... – начал было Дилюк. – Помощь, – закончил за него Кэйа, перебив. – Но она тебе нужна. Ты за эту неделю так и не продвинулся. Совсем. Пусть тебе признанный мастер Анемо элемента подскажет чего. – Дилюк, прислушайся к нам, пожалуйста, – кивнула на слова Кэйи Джинн. Дилюк вздохнул, признавая поражение. – И что мне делать? – спросил он. – Для начала пойми, что Анемо – это не Пиро, – начала Джинн. – А то я не знаю, – огрызнулся Дилюк. – Поэтому на боевой ярости ты далеко не уедешь, – словно не заметила его слов Джинн. – Анемо, оно... как дыхание, понимаешь? – Где-то я уже это слышал, – пробормотал себе под нос Дилюк. Ага, от Венти, для которого своенравный элемент был собственной природой. – Вдохни, почувствуй воздух, а потом выдохни его вместе со своими силами. Не злись, не пытайся заставлять ветер, лети вместе с ним, дыши вместе с ним, живи вместе с ним. Дилюк глубоко вздохнул, попытавшись унять пылающую, в первую очередь на себя, злость. Раньше она помогала раздуть пламя, злость на врагов, на весь мир, на себя тоже. А теперь злость, как оказывается, только мешала. Перестроиться было сложно, Глаз Пиро был с ним почти всю сознательную жизнь, он был родным, а вот Анемо, пусть и билось вторым сердцем, слушаться отказывалось. – Попробуй для начала просто сосредоточиться на своём дыхании, – продолжила Джинн. – Почувствуй каждый вдох и выдох, ощути, как воздух наполняет тебя и уходит, не желая задерживаться. Так и Анемо не удержишь в руках, не сожмёшь в кулаке, он просто есть, просто исходит из тебя, из окружающего воздуха. Ты же вроде был одним из лучших летунов на глайдере в Ордене, помнишь это чувство? Позволяешь воздуху себя подхватить и держать, нести. Вспомни, как это ощущалось, и выдохни. Дилюк прикрыл глаза, сосредотачиваясь на этой простой дыхательной гимнастике, широко расправляя грудь. Прислушался к лёгкому ветерку, колышущему выбившиеся из хвоста волосы, попытался дышать в такт. Вытянул руку перед собой, разжимая кулак, ощущая, как всё тот же воздух спокойно протекает сквозь пальцы, будто вода или мельчайший песок. И резко выдохнул, вместе с дыханием посылая нечто неуловимое изнутри. Послышался недовольный удивлённый вскрик. Дилюк открыл глаза и нашёл глазами Кэйю, свалившегося с заборчика, на котором до этого восседал. – Вот обязательно было? Люк! – вставая и потирая ушибленную пятую точку, возмутился Кэйа. – Я не это хотел сделать, – смущённо буркнул Дилюк. – Зато прогресс появился! – обрадовалась Джинн. – Давай попробуем вместе, – она подошла и взяла за руку, приложила пальцы чуть выше собственного бюста на грудную клетку. – Дыши как я, у тебя получится, просто пробуй ещё. Дилюк вновь закрыл глаза. О, это надолго. Долг надо было возвращать. То есть Джинн помогала ему с обучением работы с Анемо элементом, а значит, пора Дилюку помочь с обучением рыцарей, чтобы те не были таким, прямо сказать, позорищем. Может, Джинн не просила об этом прямо, но что ещё оставалось? Как эта шайка может помогать ему – новому Архонту – если и за себя толком постоять не в состоянии? Если только и могут, что мило смотреться в форме? Конечно, были исключения. Сама Джинн, Кэйа, и... всё, наверное. Ладно, ещё Эола могла что-то показать, и парочка других людей, кто были не совсем рыцарями, вроде Альбедо. Всех других боеспособных единиц, видимо, магистр Варка забрал с собой в поход. И вот сейчас Дилюк прохаживался вдоль выстроенной колонны рыцарей, прожигая их взглядом. Те неуверенно мялись и отводили глаза. Сами всё понимают, да? Но всё равно стоило прояснить пару моментов. – Вы – позор Мондштадта, – прямо объявил Дилюк. Послышалось тихое недовольное гудение. – И я собираюсь это исправить. Исправить или разогнать вас к бездновой бабушке. – Не так уж мы и плохи, – послышалось с одного из концов фаланги. – Да-а-а? – с сарказмом протянул Дилюк. – Давайте проверим. Если хоть кто-нибудь из вас продержится хоть минуту против меня в поединке, то я сильно удивлюсь. – Но... вы же... вы же... Архонт! – Не беспокойтесь, я не буду использовать ничего, кроме деревянного клинка. Вы же в праве воспользоваться чем угодно. Итак, давайте попробуем. Начнём как раз с недовольного конца вашей шеренги. Вперёд, – Дилюк подхватил со стойки тренировочный двуручник, прокрутил тот в руках, приноравливаясь к непривычному весу и балансу, небрежно опёрся после на рукоять, уткнув острие в землю. – Не заставляйте меня ждать. Как и ожидалось, большинство оказывались с «лезвием» у горла или любой другой части тела, сбитыми с ног или разоруженными уже в первые секунд пять, кто-то продержался аж целых пятнадцать, Дилюк решил запомнить, кто. А потом со спины раздался насмешливый голос: – А мне можно поучаствовать в веселье? – Капитан Кэйа, – кивнул Дилюк, развернувшись к тому. – Мастер Дилюк, – Кэйа расплылся в провоцирующей улыбочке и сам подхватил деревянный клинок. – Итак, окажете честь? – Как я могу отказать? Они встали друг напротив друга. В последний раз они сходились в схватке в тот роковой день. Тогда было иначе, тогда боль и злость лились бурным потоком, тогда были не деревянные мечи, а самые настоящие боевые. Тогда они оставили друг другу несколько неприятных шрамов, как на теле, так и на сердце. Сейчас... сейчас Дилюк с трудом сдерживал улыбку, чтобы не изменить своему привычному поведению. Сейчас внутри бурлили азарт и даже веселье. Они кивнули друг другу, а потом сорвались с места, сплетаясь в боевом танце. Деревянные мечи сталкивались с глухим стуком, под ногами вздымались клубы пыли. Кэйа определённо стал лучше, чем четыре года назад, но и Дилюк многому научился. Это будет интересно... Они кружили друг вокруг друга на небольшой тренировочной площадке под взглядами рыцарей, искали слабости в чужой обороне, проводили обманные финты и прямые атаки, пробуя на прочность выстроенную защиту. Наконец-то полился пот, а волосы растрепались от схватки – не в пример предыдущим схваткам, что и схватками-то назвать было нельзя, с теми неучами. Кэйа был достойным противником. И всё же через какое-то время – Дилюк потерялся в его счёте, он смог провести удачную подсечку, уронив своего оппонента на камень площадки, и демонстративно приставил лезвие к его шее. – Что ж, вы приятно выделяетесь среди своих сослуживцев, капитан Кэйа. От присутствующих жду хотя бы приблизиться к такому уровню, – оглядев рыцарей, произнёс Дилюк и протянул руку Кэйе, помогая тому подняться с земли. Грудная клетка обоих часто и сильно вздымалась от интенсивного дыхания, сердце колотилось, грозясь вырваться из клетки рёбер, собственные волосы прилипли ко лбу и шее от пота. Но было так хорошо, так правильно... Дилюк взглянул Кэйе в лицо и понял, что его чувства взаимны. – А я вижу, что вы не позорите звание Защитника Мондштадта, мастер Дилюк, – усмехнулся Кэйа и демонстративно отряхнул одежду. – Позволите с вами переговорить? Наедине? – Через полчаса начнётся тренировка, – бросил Дилюк рыцарям и сделал приглашающий жест для Кэйи. О, он знал, о чём будет «разговор». Кэйа толкнул его к стене своего кабинета, как только запер дверь, и тут же жарко притёрся всем телом, захватил губы в грубый и развязный поцелуй, толкнулся вперёд бёдрами, демонстрируя своё желание. И не сказать, что в штанах у Дилюка было менее тесно. Дилюк рванул за одну из многочисленных застёжек вычурного одеяния, срывая меховой воротник, принялся за рубашку, почти вырывая цепочку «с мясом», в желании быстрее добраться до желанной кожи. Кэйа не отставал, хватаясь за лацканы камзола, стаскивая тот с плеч. Дилюк чувственно укусил за карминовую губу и принялся подталкивать Кэйю спиной к письменному столу. Тому же столу, на котором они уже успели пару раз развлечься, когда кабинет принадлежал ещё Дилюку. Хорошие времена были, но и сейчас ничего менять не хотелось – было правильно, жарко, просто охрененно. Хотя стоило бы поразмыслить над тем, что Кэйа почти ничего не изменил в кабинете, но это потом, определённо потом. Кэйа запрыгнул задницей на облюбленный во всех смыслах стол, чуть повозился, отбросил примятые было бумаги на пол, поёрзал, позволяя стащить с себя штаны с сапогами, а следом и бельё, нетерпеливо обхватил ногами, притискивая к себе сильнее. Пока Дилюк возился с собственной ширинкой, Кэйа, показывая чудеса удивительной гибкости, выгнулся, открыл ящик стола, пошарил там и всунул в руки Дилюку флакон со смазкой. – Мне стоит беспокоиться о нахождении подобного у вас на рабочем месте, капитан Кэйа? – Что вы, мастер Дилюк, я просто надеялся на подобное стечение обстоятельств, когда вы изъявили желание посетить штаб Ордо Фавониус для тренировки рыцарей. – Вы прекрасный тактик, капитан Кэйа, – похвалил его Дилюк, щедро смазывая пальцы и тут же приставляя их ко входу в жаждущее тело своего любовника. – Всегда этим гордился, мастер Дилюк, – хмыкнул Кэйа и нетерпеливо дёрнулся вперёд, сам насаживаясь на чужие пальцы. – О, Бездна, да, вот так, – простонал он. – Тише, капитан. Вы же не хотите, чтобы ваши подчинённые знали, что именно у нас за разговор, верно? – Мгпф, – издал Кэйа глубокомысленное, прикусывая костяшку указательного пальца. Задница Кэйи охотно и даже жадно принимала сразу два, а потом и три пальца – не так много времени прошло с их во всех смыслах жаркой ночи, но это не значило, что сейчас обоим хотелось меньше. С их полноценного примирения они могли уединяться с весьма очевидными целями по несколько раз на дню: так изголодались за годы друг по другу. Дилюк закончил с быстрой подготовкой, вылил ещё смазки на собственный член и втиснулся в потрясающую тесноту чужого тела. Теперь уже ему самому приходилось закусить губу, чтобы не оповестить весь Ордо Фавониус о творящемся в кабинете капитана кавалерии непотребстве. Темп он задал сразу быстрый и ничуть не щадящий, такой, будто они ещё сражались там, на площадке за штабом. – Да, о да, да... Люк, сильнее, вот так! – хрипло зашептал Кэйа, хватаясь руками за его плечи. – Не забывайте о субординации, капитан Кэйа, – Дилюк с оттяжкой шлёпнул по смуглому, крепкому от тренировок бедру, вызывая ещё один поток бессвязных слов вперемешку со стонами. Дилюку и самому было сложно придерживаться этой спонтанной игры в официоз, так что он лишь закусил чужое плечо, наверное, до боли, и ещё сильнее ускорился в податливое, жадное до таких ласк тело. Кэйа запрокинул голову, открыв вид на красивую сильную шею, которую тут же захотелось пометить сотней засосов, таких, что будут неделю сходить, не меньше. Сопротивляться искушению было поистине сложно, но они договорились, что пока их отношения не выйдут наружу, договорились, о, Бездна, но как же хотелось... Вместо этого Дилюк с ожесточением вгонял свой член в тесный плен задницы Кэйи, теперь и не забывая надрачивать тому в том же темпе. Им надо было закончить побыстрее, привести себя в порядок и начать ту дурацкую тренировку, которая уже не казалась такой прекрасной идеей. Потому что куда больше соблазна вызывала мысль любить Кэйю как можно дольше, а потом завалиться в его городскую квартиру и не слезать с простыней до утра, может, разве что, за едой или по нужде. Но у них было то, что было, так что Дилюк вновь сжал зубы на чужом плече, пока его выворачивало в оргазме, с удовлетворением отмечая после, что и собственная рука стала влажной и липкой. – А вы ничего так и на другом поле боя, мастер Дилюк, – приходя в себя, фыркнул Кэйа. – Не могу не вернуть любезность, капитан Кэйа, – в тон ему ответил Дилюк. Кэйа достал пару небольших полотенец всё из того же ящика (точно прекрасный тактик!), одним принялся приводить в приличный вид себя, другое протянул Дилюку. Они вытерлись, подняли сброшенную одежду, перевязали волосы по новой, не удержались и украли друг у друга ещё несколько поцелуев, прежде чем выйти за дверь. Теперь пора было заняться рыцарями. Рыцарей, кстати, Дилюк и не думал щадить. Устроил им Бездну на поверхности, сначала гоняя по несколько кругов вокруг Мондштадта для увеличения выносливости, а потом до отваливающихся рук заставил отрабатывать приёмы с мечами. Не смягчился даже когда пришла Джинн и попросила полегче обходиться с её подчинёнными, только плечом дёрнул и сказал, что это он ещё добрый. В конце концов, сама хотела, чтобы Ордо Фавониус стал помощью для нового Архонта, сама. А в такой помощи, в её нынешнем состоянии, Дилюк не нуждался совсем. Он ещё сделает из этого сброда нормальных бойцов! Или пусть валят нахрен, а не щеголяют в форме, она им не для красоты дана. Дилюк отнял лицо от чужой шеи, когда очередной приступ его отпустил. Кэйа неизменно помогал справиться с голосами, когда был рядом. Разговором ли, объятьем, сексом, но всегда помогал. – Слушай, может, твоя проблема в том, как сильно ты от них желаешь отмахнуться? – спросил внезапно он, нежно проводя рукой по макушке. – От кого? – не понял Дилюк. – От твоих этих голосов, молитв, просьб, называй как хочешь. Может, надо просто к ним начать прислушиваться, и тогда легче станет? – Больно они мне нужны... – Ну, ты же любишь всех невинных защищать, может, кому-то из них правда нужна твоя помощь? Просто попробуй, а я буду рядом, если не выйдет, ладно? – Ладно, – не слишком довольно буркнул он, но чуть отстранился и прикрыл глаза. Так. Ладно, значит. Вместо того, чтобы выкинуть из головы все чужие голоса, Дилюк попытался вслушаться, сам потянулся к источнику бесконечного беспокойства. И на него обрушилась лавина речей. Настоящая какофония из голосов. Выделить из них какой-то конкретный? Да вы издеваетесь! Кэйа издевается! Как вообще можно услышать что-то в этом шуме? Дилюк сжал виски руками, напряжённо пытаясь выцепить хоть что-то. – Да это невозможно! – наконец вскрикнул Дилюк и всплеснул руками. – С первого раза вообще почти ничего не получается, – Кэйа пожал плечами. – Напомнить, каким жутко неловким и почти ужасным был наш первый раз? А представляешь, если бы мы потом бросили попытки повторить? Вот-вот. – Тебе лишь бы все темы на секс перевести. – Вообще-то, я про тренировочный спарринг, но с сексом тоже верно. Ты локтем мне в пах заехал! И тогда, и тогда! – Я же извинялся уже за это! – И всё же заехал, а? – Кэйа рассмеялся и притянул к себе. Он вновь переключил на себя внимание, на эту перепалку, и голоса стали затихать. – Люк, просто не сдавайся, у тебя получится, я уверен. – Мне бы твою уверенность... Некоторая рутина, всё же, укоренилась. Дилюк занимался делами винокурни, сколько удавалось, теперь, правда, сваливая немалую часть на подчинённых, затем гонял рыцарей до кровавого пота, пока Кэйа занимался своей работой. Потом его самого уже гоняла Джинн по элементу Анемо, может даже «мстя» так за своих ненаглядных подчинённых из Ордо Фавониус. Если Джинн была занята, то гоняли уже друг друга Кэйа с Дилюком по лужайке за винокурней с деревянными мечами в руках. Вечер Дилюк вновь отдавал бумагам или иногда вставал за стойку в таверне, впрочем, подумывая нанять ещё одного бармена. Совсем уж вечер Дилюк проводил в объятиях Кэйи в попытке различить среди гомона голосов что-то конкретное. Ночь же была только для них двоих и не иначе (отрядов Бездны практически не встречалось в окрестностях Мондштадта с их большого проигрыша, а с парой хилличурлов и рыцари могли справиться). И не только ночь. Они словно пытались наверстать всё то упущенное за эти годы. Да и не сказать, что до той своей глобальной размолвки они вели себя скромно или давали друг другу заскучать без постельных утех. Нет, занимались любовью много и при каждом удобном случае. Вели себя как два подростка в гормональной буре, да, сказать честно, ими они и были. Сейчас же чуть повзрослели, но не более. Так что да, отрывались друг от друга они с явной неохотой, пусть и не только из-за секса как такового. Кэйа... Кэйа-Кэйа-Кэйа всё время был рядом, занимал теперь большую часть жизни. И это немного сводило с ума. Не в плохом смысле. Наверное. Но до сих пор не верилось, как они вновь сошлись, как стали близки за столь короткое время, выстраивали жизни друг вокруг друга просто и естественно. Будто так и надо. Даже несколько пугало, иногда так и тянуло вновь спрятаться в ту раковину отрицания, закрыться ото всех, в первую очередь от Кэйи, а потом тот улыбался по-особенному, клал руку на плечо – и всё. Всё рассыпалось, и хотелось только одного: чтобы моменты близости не кончались никогда. И это должно было само по себе пугать в первую очередь, но утопая в мягких перинах собственной кровати в кольце сильных рук или утыкаясь в шею и растворяясь в чужих словах и мягких прикосновениях, Дилюк ничего не мог с собой поделать. Губы сами расплывались в улыбке, а сердце выпрыгивало из груди. – Я люблю тебя, – как-то в один из таких моментов сказал он, не справившись с щемящим чувством в груди. Впервые с той роковой ночи. Кэйа ответил самой широкой из видимых ранее Дилюком улыбок и стиснул в объятьях до треска в рёбрах. Когда горничная объявила, что к нему пришла Диона, Дилюк удивился. Когда-то он пытался переманить её в свою таверну, но... не сложилось. Не сложилось и оставило много царапин на Эльзере. И вот она почему-то-здесь. – Пропустите её, – потребовал он, откладывая налоговую декларацию на захламлённый и без того стол. Новая сущность совсем не помогала бизнесу, наоборот, дел теперь накапливалось втройне. Диона вскоре появилась в дверях, ничуть не замялась, прошла в кабинет и гордо вздёрнула нос. – Я тебя не боюсь, – объявила она прямо. – Ну... ладно? – Дилюк не знал, как ему было на это реагировать. Он и не хотел, чтобы его боялись. Ну разве что Бездна... и Фатуи, чтоб их... – Мне всё равно, что ты Архонт, я всё равно уничтожу тебя и проклятое вино! – она топнула ножкой, а хвост яростно дёрнулся. – И что дальше? – спросил Дилюк, откинувшись в кресле. Только фанатичных детей ему не хватало. – Дальше? – переспросила Диона. – Дальше, – кивнул Дилюк. – Что будет с Мондштадтом, когда ты уничтожишь его главный промысловой бизнес? Когда десятки людей останутся без работы, когда экономика, завязанная на экспорте вина, рухнет, когда случится всё это? Что дальше? – Но... но... – Диона вновь топнула ножкой. – Нет, ты всё врёшь! Ты никакой не защитник Мондштадта, ты – его разрушитель! Из-за тебя люди пьют! Мой отец пьёт из-за тебя! – Пить будут потому что хотят пить. Не моё вино, так начнут гнать сами, и напитки куда худшего качества, отравляясь им. Моё вино хотя бы безопасно настолько, насколько может быть безопасно вино. – Я не боюсь тебя! – повторилась Диона, её глаза подозрительно покраснели, хоть бы не разревелась тут. – И уничтожу твой бизнес, так и знай! – и гордо отправилась прочь. Не разревелась. Дилюк только уронил лицо в ладонь. Селестия, зачем ему всё это? Джинн пришла сегодня, но пришла обеспокоенная, не похоже, что она собралась сегодня вести занятие по Анемо. – Что-то случилось? – прямо спросил Дилюк. – Да нет, просто Бездна опять активизировалась. Ничего серьёзного, но... – Сколько их? – Не знаю точно, я уже послала Кэйю разобраться. – Куда? – тут же отреагировал он. – Давай тоже посмотрю, объединим усилия. – Наш Архонт рвётся нас защитить? – Джинн слегка улыбнулась. – Рада, что у вас двоих всё вновь сложилось, вы вместе... выглядите счастливыми. – Ты... – она знает? Знает о них? Они же были осторожны. – Я всегда знала, ещё до вашей размолвки – тоже. И рада, что то, что вас развело, осталось позади. А сейчас всё как в старые добрые? Ну, почти? – Как в старые добрые... – губы предательски расплылись в улыбке. И, как в старые добрые, пора было присоединиться к Кэйе в патруле. Только Глаз Бога надо забрать из спальни (Дилюк продолжал оставлять его там на время занятий с Джинн), и можно было отправляться. Дилюк нашёл Кэйю недалеко от Большого Дуба у статуи Архонта. Как всегда, здесь порхали элементальные бабочки, крутились на ветру астры, а сам ветер... ну, здесь он чувствовался особенно остро, словно напевал какую-то мелодию подобно лире Барбатоса. Дилюк начинал понимать, почему тот так любил это место, почему его любила и Джинн. Раньше он не мог всего этого увидеть и почувствовать, но сроднясь с Анемо... Да, здесь было особенное место. – Нашёл уже новый лагерь? – спросил Дилюк, подходя к Кэйе. – А? Ну да, чуть к северу отсюда. Ничего серьёзного, так, один гидромаг и кучка хилличурлов, разберусь с закрытыми глазами. – Как всегда самоуверен, – хмыкнул Дилюк. – И кто же мне это говорит-то, а? – вернул подколку Кэйа. – Но, так и быть, разрешаю мне помочь. – Ну спасибо за дозволение, – Дилюк фыркнул и призвал клеймор. Как в старые добрые... Битва много времени не заняла. Сначала быстро расправились с хилличурлами и одним митачурлом с огненным топором, а потом принялись вскрывать как консервную банку Мага Бездны. Кэйа подмораживал его щит, а Дилюк сильными ударами двуручника разбивал корочку, и спустя всего несколько таких ударов маг бездны рухнул как подкошенный. Осталось лишь прикончить его и... всё. Да. Кэйа был прав, тут он бы и один играючи справился, но всё же сражаться плечом к плечу было до дрожи приятно. Как в старые добрые... Кэйа явно думал так же, так как в момент притянул его к себе для поцелуя, глубоко вздохнул, притёрся всем телом и отступил. – Джинн знает... ну... о нас, – немного невпопад ляпнул Дилюк. – А? Так она всегда знала. Ты, мой дорогой, удивительно слеп на подобные вещи. А Джинн крайне проницательна. – Этого у неё не отнять. Она знает и о «Полуночном Герое», как оказалось. Сказала, что никого другого ты бы не прикрывал, так и догадалась. – Наверное, стоило бы подставить кого, но кандидатуру найти было сложно. Ты у нас такой один, – и нежно потрепал по волосам. – Это комплимент или упрёк? – А какая разница. Ты – такой один. Не зря стал нашим новым Архонтом. А теперь пошли уже домой, хочу вывернуть тебя из этой кучи тряпок, а я уже слишком стар, чтобы трахаться на трупах поверженных врагов. Дилюк не ожидал сам от себя, но рассмеялся. Как же это было... по Кэйевски. И как же он его любил. Это был обычный вечер, когда Дилюк, уютно устроившись на диване, прислонившись спиной к груди Кэйи, пытался различить среди какофонии голосов хоть что-то конкретное. И вдруг ему показалось, что один из зовов... громче? Отчаяннее? Дилюк потянулся к нему не телом, но сердцем, точнее «сердцем», наверное, пытаясь выделить, отсеять лишнее, расслышать. – Кто-то зовёт на помощь, – почти удивлённо сказал Дилюк. – Что? Кто? – отозвался Кэйа. – Я не знаю, но кто-то в опасности, кто-то... – Дилюк выпрямился, выворачиваясь из сладкого плена чужих рук, тряхнул головой, прислушиваясь изо всех сил. – У Мыса Веры. Монстры... Я не успею, я точно ни за что не успею... – Дилюку очень захотелось оказаться там, очень. Всеми двумя сердцами. Он привык защищать мондштадцев, всегда к этому стремился, и с его новой ответственностью – тем более. Но как ему успеть, как? Комната расплылась перед глазами, Дилюк уже видел происходящее, почти присутствовал там. И вдруг он почувствовал какую-то странную энергию, будто там, рядом, бьёт могучий источник. И он, не осознавая себя, потянулся к нему, прыгнул как в омут с головой. И его выкинуло на траву под открытое небо с догорающим закатом. Дилюк огляделся. Да, он слышал зов откуда-то отсюда, а точнее... Руки сами призвали двуручник, Дилюк преодолел разделяющее их расстояние в десяток крупных шагов, обрушил лезвие на голову митачурла, даже не успевшего обернуться. Следом меч встретил ещё несколько мелких хиличурлов и одного шамачурла, обрывая их жизни. – М-м-мастер Дилюк? – послышалось из расщелины в скале, куда, видимо, забился этот бедолага, пытаясь спастись. – В-вы усл-лышали м-меня? В-вы пришли! – показалась сначала встрёпанная макушка, а потом и весь человек в надорванной форме искателя приключений. Дилюк только неопределённо мотнул головой, пытаясь осознать, как он вообще попал сюда, и как ему на ночь глядя возвращаться домой через все земли Мондштадта. Монстров и всяких бандитов он не боялся, конечно, но тащиться всю ночь до винокурни – в этом тоже приятного было мало. И всё же... как он попал сюда? Дилюк огляделся. Кажется... он появился вон у той странной синей конструкции, экземпляры которой были натыканы по всему Тейвату, но никто не знал что это и как этим пользоваться? Известно было только то, что они так и излучали странную энергию. Надо бы Венти уши оборвать за то, что не сказал, что Архонты могут пользоваться ими для перемещения по своим землям. – М-мастер Дилюк? – вновь привлёк к себе внимание приключенец. – Иди домой, – вздохнул Дилюк, отзывая меч. – Хватит сегодня с тебя. И с меня. Он развернулся на каблуках, прикинул своё местоположение и стороны света. А что если попытаться вернуться так же, как он и попал сюда? Кэйа, наверное, волнуется... Кэйа... Может, получится выделить его голос среди остальных? Раньше-то удавалось заглушить им все остальные, а значит если он волнуется, если зовёт, то... Дилюк прикрыл глаза. Кэйа, ну где же ты? Вот! Вот его голос! Теперь только осталось захотеть вернуться так же, как и защитить этого незнакомца, потянуться всем нутром, и... Дилюка выкинуло перед статуей Барбатоса недалеко от его поместья. Это ещё не дом, конечно, но уже лучше. Позже, вытаскивая очередного приключенца из задницы, а точнее, с Драконьего Хребта, Дилюк не сдержался: – Хватит уже! – нарычал он на несчастного трясущегося паренька. – Ч-что хватит? – Таскаться в такие места! – Н-но мы же искатели приключений! – Или научитесь сами за себя постоять, или хватит лезть во всякую жопу, а потом надеяться, что я приду! У меня и без вас дел навалом! На парнишку было жалко смотреть. Но это не значит, что Дилюк был готов забрать свои слова обратно. Что Ордо Фавониус, что эти искатели приключений... Первые хоть не лезли на рожон лишний раз, предпочитая спокойно отработать смену и пойти бухать в таверну, а вот эти лезут и лезут... Чтоб их всех! Хотелось взять и бросить слушать подобные зовы, но внутри Дилюк понимал, что попросту не сможет. Уж таким он был человек... тьфу, Архонтом. Кэйа был рад его успехам, гордился даже, в первую очередь собой, считая, что именно он подтолкнул его в правильном направлении. Рад, пока Дилюку не пришлось свалить спасать очередного несчастного практически из их постели. Ну, то есть, понимаете. Они уже двигались к назначенной точке, Кэйа божественно покусывал его за ухо, во всю орудовал рукой в штанах, а тут зов. Пришлось отвлекаться, застёгивать ширинку и нестись причинять добро и справедливость. Неприятная ситуация, пришлось потом вовсю заглаживать вину перед Кэйей. А ещё Дилюк старался не думать о том, с каких пор ему нужно что-то там заглаживать, а ещё – когда это его кровать стала их. Так можно и мозги сломать, лучше просто наслаждаться тем, что имеется. Дилюк шёл по главной улице Мондштадта, когда к нему сзади подбежал маленький мальчик и дёрнул за полу камзола. – Дядя Алхонт, дядя Алхонт! – высоким голосом обратился парнишка. – Да? – Дилюк попытался придать своему лицу самое дружелюбное выражение из возможных. Не хотелось пугать ребёнка. – Дядя Алхонт, а дайте Глаз Бога! – Что? – Дилюк аж поперхнулся. Неожиданно. – Дайте Глаз Бога! – повторил мальчишка. – Глаза Бога детям не игрушка, – общей фразой попытался отделаться Дилюк и увидел, как губа мальчишки задрожала, а глаза покраснели. Твою же... – Глаз Бога – большая ответственность, – решил продолжить Дилюк. – Ты готов к тому, что можешь поранить своих друзей или пораниться сам, не справившись с этой силой? Я получил свой Глаз очень рано и чуть не убил дорогого мне человека, случайно поджёг сарай, где он был. Просто разозлился на его шутку, и вот всё запылало, он еле успел выбежать. Подрасти немного. – Но-но-но... Анемо не может ничего поджечь! – мальчишка топнул ножкой. – Но может навредить иначе. Любишь забираться с друзьями на деревья? – дождался кивка. – А вдруг увлечёшься и сбросишь кого с высоты? Ты ведь не хочешь такого своим друзьям? Подрасти, и вернёмся к этому разговору. Мальчишка всхлипнул, но отпустил одежду Дилюка и понуро отправился прочь. Бездна, вот только рыдающих и клянчащих Глаза Бога детей ему не хватало. И ещё кое-что... Он же даже не знает, как эти самые Глаза выдавать. Опять надо было идти к Венти. – Ты не с той стороны подходишь, – ответил Венти, собственно, на вопрос «а как?». – То есть? – не понял Дилюк. – Сначала тебе надо определить для себя, что за качество будет определять достойного. Какая эмоция должна призывать Глаз Бога. Какой поступок. И только тогда, когда ты полностью уверишься в этом, всем сердцем, тогда ты и почувствуешь. Я выбирал мечтателей, которым, однако, не хватало внутренней свободы. Тебе надо решить самому, иначе ничего не сработает. – И всё же? – Это будет... м... как зов, куда громче молитв. Ты поймёшь. А пока реши, вот и всё. – Каждый раз, когда к тебе прихожу с вопросом, я ответа не получаю! – не сдержался Дилюк. – Что поделаешь, – Венти пожал плечами и отхлебнул вина. Вина, за которое опять не платил. Был бы он за это вино ещё полезным... Тьфу. Но ладно, сегодня хоть что-то подсказал, пусть и не то, на что Дилюк рассчитывал. Решить, значит. Всем сердцем. И как это решить, хотелось бы знать... Почему Архонтом быть так непросто? – Расскажи мне о Кхаэнрии, – попросил Дилюк. Раньше, с момента примирения, они не поднимали эту тему – тему происхождения Кэйи. Словно оба боялись, что это разрушит всё ещё хрупкий мир между ними двумя, вновь вобьёт клин. Но сейчас было так хорошо и спокойно, они лежали вдвоём, уставшие после тяжёлого дня, но пока сон не пришёл... А может, Дилюк просто перенял привычку Кэйи говорить о серьёзном в постели. Кэйа рядом ощутимо напрягся, аж закаменел. – Что ты хочешь узнать? Не надумал ли я вырвать тебе Сердце и отдать отцу? – в его голосе чувствовался какой-то истеричный надлом. – Что? Нет, я просто... просто хотел узнать что-то о твоём доме. – Мой дом – Мондштадт. – Верно. Тогда о твоём бывшем доме. Просто... вся эта история так покрыта мраком, что даже страшилок не осталось. Мне интересно, Кэйа, только и всего, – Дилюк подкатился к нему, ткнулся носом в шею, обвил руками со спины, пытаясь как-то успокоить, показать, что это не обвинение, не попытка всё разрушить. – Я... я не помню многого. И я не застал Кхаэнрию в её дни славы, она была разрушена более пятисот лет назад. Но отец рассказывал мне о народе, который достиг всего, который процветал более, чем любой другой. Который бросил вызов богам самим своим существованием, тем, что не ждал от них подачек и милости. Кхаэнрия была землёй людей, а не Богов. И за это Боги и разгневались, за то, что людишки посмели не склоняться перед ними. Сейчас Кхаэнрия – лишь выжженные руины с горсткой потомков выживших в той бойне. Вот и всё, что я помню. – Зачем им тогда понадобился шпион в Мондштадте? – Откуда я знаю? Я тогда мало что понимал, да и сейчас не сильно больше. – Может... может, твой отец использовал шпионаж как предлог? Может, он просто хотел, чтобы его сын жил в лучшем месте, чем те руины? – И при этом чувствовал бы себя лжецом и изгоем, вздрагивал от каждого шороха и не так сказанного слова, боясь разоблачения? Охрененный план. – Никто не говорит, что план был хороший. Но ты подумай над этим. И... я рад, что ты считаешь Мондштадт своим домом. Нашим домом. – В любом случае, твоё Сердце я им не отдам. Оно только моё, – буркнул Кэйа, ворочаясь в его объятиях. Дилюк не изменял своему привычному распорядку недели и сегодня стоял за барной стойкой собственной таверны, подавая напитки и закуски изголодавшимся посетителям. Привычно уже отмахивался от навязчивого внимания, игнорировал пристальные взгляды, просто работал. – Эй, красавчик, ещё одну порцию! – развязно крикнули из-за стойки. – Вам уже хватит, сестра Розария, – недовольно зыркнул в её сторону Дилюк. – Эй, это всё ещё Город Свободы или Город Хмурости под стать новому Архонту? И вообще, я думала, что любовь делает любого милее. А связь с таким, как капитан Кэйа – ещё и развязнее! – Ч-что? Не понимаю о чём... – Да ладно вам, мастер Дилюк. Уже все в курсе, просто уважительно молчат. Так можно мне ещё «Полуденной Смерти»? Или это уже не Город Свободы? – Это моя таверна, а я считаю, что вам уже хватит. Могу налить воды. За счёт заведения. – Какая щедрость! – Розария всплеснула руками. – А ещё я всё расскажу Капитану Кэйе! – Ему тоже не наливают сверх меры. Тем более, когда язык становится без костей. Так водички? – Ты невыносим! – А вы говорите со своим Архонтом, сестра. – Ой, правда, что ли? Вечно имена божеств выпадают из моей памяти! – Вот поэтому больше и не наливаю, – Дилюк пододвинул к ней стакан с водой. – Хорошей вам ночи, – и ушёл к другому клиенту. Но, всё же, как это все узнали? Они же были так осторожны! Не Кэйа же своей любимой собутыльнице разболтал! При всех его недостатках, Кэйа был очень осторожен со словами, даже под алкоголем, особенно под алкоголем. Дилюк и сам не заметил, как начал улыбаться при мыслях о своём любовнике на глазах у кучи посетителей. Нет, он не мог выдать себя, определённо. Дилюк подставил лицо ветру, позволяя тому трепать волосы, собранные в хвост. Он и раньше любил высоту, но сейчас, после получения новых сил с новым статусом, было в высоте что-то особое, бодрящее. Так что он расположился на крыше Ордо Фавониус, как оказалось, туда попасть было проще всего, учитывая, что и там была эта странная... штука. Штука, позволяющая ему свободно перемещаться по землям Мондштадта. А сейчас выдался свободный часок, так что можно было и немного посидеть. По улочкам ходили люди, такие мелкие, но... если приглядеться, то... О, ещё и зрение внезапно стало острее? Дополнительный бонус? И какие ещё сюрпризы ожидают его? Может ещё и... слух стал лучше? Раз уж он слышит даже мысли, пусть и обращённые к нему, то настоящие голоса должны стать плёвым делом. Дилюк чуть склонил голову и прислушался. Сначала ничего не изменилось, а потом звуки стали наполнять его уши. Гомон города разрастался. Лавочники рекламировали товар, люди в таверне рассказывали наперебой небылицы, рыцари Ордо Фавониус во всё важничали и делали вид, что полезны, в общем, обычный день Мондштадта. Всё было хорошо, в его Мондштадте всё было хорошо. О, Селестия, как же непривычно до сих пор. Дилюк продолжал вглядываться и прислушиваться, стараясь насладиться столь редким моментом безделья. Раньше он забивал своё расписание как можно плотнее, сам себе выдумывал сотню дел, лишь бы не... да. Сейчас только себе он мог признаться, что был отчаянно несчастлив и заперт в собственных тёмных переживаниях. И, надо же, чтобы отпустить всю тьму, потребовалось лишь стать Архонтом, точнее это стало первой костяшкой домино, запустившей целую цепочку событий. Сейчас стало легче отпустить прошлое и смотреть в будущее, которое, в свою очередь, не казалось таким уж и мрачным. Это любовь делает человека (и уже не только человека) таким? Любовь, которую подавлял так долго, закапывал как можно глубже, лишь бы она не поднимала головы? Дилюк усмехнулся собственным мыслям и покачал головой. Ну и сентиментальным он стал. Лучше вернуться к разглядыванию жителей. Взгляд ещё несколько раз скользнул по лавочкам и домам, а потом зацепился за группку ребятишек. Им было лет по двенадцать-тринадцать, наверное. И четверо из них толкали мальчишку помельче. Ветер услужливо перестал смазывать слова, наоборот стал их доносить куда чётче. Судя по всему, тот мальчишка поменьше решил защитить кота от издевательств более крупных мальчишек, а те переключились с одного объекта на другой. Дилюк сжал пальцы в кулак. Очень захотелось спланировать вниз и наподдать хулиганам, но вовремя остановил себя. Нет, нельзя. Теперь каждое его действие влечёт последствия, он теперь не просто Дилюк Рагнвиндр, он – Архонт этих земель. И каждый его особый знак внимания будет расцениваться иначе. Но всё же этот малец... Упрямо сжатые губы, суженные абсолютно сухие глаза, маленькие пальчики в кулаках. Когда-то он сам был таким, готовый выступить хоть против всего мира за правое дело. Таким был и его отец – встретившийся лицом к лицу со злом, пусть и был слабее тогда. Он не отступил, как не отступал и малец, защищая жавшегося к стене котёнка. Разве это не истинный дух Мондштадта? Разве не такими должны быть его настоящие защитники, а не ленивые рыцари, заботящиеся, в большинстве своём, лишь о репутации, часто за счёт других? Ветер зашумел в ушах сильнее, Дилюк почувствовал, нет – увидел прошлое мальчишки. Видел, как тот и раньше вступался за слабых, не отступал от собственных решений, всегда рвался вперёд, обгоняя ветер, и это... это... Перед глазами всё заслепило от яркого бирюзового света. Не осознавая толком себя, Дилюк протянул к свету руку, а потом толкнул его вперёд и вниз, к мальчишке. Обидчиков внезапно оттолкнуло плотной завесой ветра, а в руках у достойного сиял новенький Глаз Бога. Так вот как это делается... Дилюк быстро скрылся за выступом крыши, дабы озирающийся паренёк его не заметил, если захочет поднять голову. Ну что ж, каждый из них сегодня сделал выбор, верно? С тех пор, как прорезались эти его усиленные чувства, Дилюк решил, что это станет отличным подспорьем для собирания слухов и полезной информации, так необходимых для защиты Мондштадта. Но не знал, что ему придётся выслушивать... это... – Да я тебе говорю, неправильно всё это! – жарким шёпотом доказывал пьяница своему собутыльнику. – Что я детям скажу?! – Ну... что это город Свободы? – неуверенно возразил тот самый собутыльник. – И что? Это же... неправильно! Мало того, что они оба мужчины, что уже из ряда вон, так они ещё и выросли вместе! Как братья! Ладно бы они были просто... кем-то, но это же наш Архонт, образец для подражания, а он!.. А они!.. – А ты всё ещё хлещешь его выпивку. – Ну так хорошая выпивка же. На этом два забулдыги чокнулись, а Дилюк с трудом сдержался от того, чтобы раздавить стакан в своей руке. Неужели он и дальше будет выслушивать... это? Будто он просил его делать Архонтом и «образцом для подражания», он просто хотел жить и быть счастливым с любимым человеком, так какое кому дело. Это ещё город Свободы или как? Дилюк зарылся пальцами в шёлковую синеву волос, потянул их слегка, вызывая у Кэйи одобрительный гортанный стон. Вжался губами в губы, перекрывая им обоим поток кислорода. Обнажённая кожа скользила под тонкой простынёй по другой такой же обнажённой коже, они оба были покрыты потом, кое-где подсыхающей спермой, но не замечали этого. И вдруг Кэйа положил ему руку на грудь и надавил, отстраняя от себя. – Стой, Люк... ах! Ну стой же ты! Дилюк недовольно рыкнул, перебираясь ртом на манящую шею, оставляя там свой след. Раз уж все в курсе, то зачем продолжать скрываться? – Лю-ю-юк! Я же говорил, что у меня дела-а-а-а! Люк, ну правда! – Что-то такое срочное? – Дилюк с явным неудовольствием оторвался от распробования карамельной кожи под собой. – Уже несколько поставок в Монд не прибыло, Джинн просила разобраться. Похитители сокровищ или ещё кто, наверное, замешаны. – Мне вмешаться? – Дилюк разом посерьёзнел, даже перестал тянуть за прекрасные волосы в своих пальцах. Хотя так хотелось, так хотелось... Так хотелось обо всём забыть, о всех проблемах, угрозах, и просто наслаждаться Кэйей, только и всего. Но нет, он не мог. Даже не будучи Архонтом, он ставил Мондштадт на первое место, так было всегда. Так было и сейчас. – Да ладно тебе, я справлюсь с какой-то засевшей бандой. Не во всё же нашему Архонту вмешиваться. Буду к вечеру уже с победой. Поздравишь меня, всё такое, – Кэйа засиял своей лучшей улыбкой. Хотя, возможно, Дилюк был необъективен, для него практически любая улыбка Кэйи была лучшей. Дилюк не удержался и попробовал её собственными губами, ну и немного увлёкся, если быть честным. За что получил лёгкий удар по плечу. – Люк, я знаю, что неотразим, но давай до вечера, ладно? – запыхавшись, попросил Кэйа, как только вырвался из плена поцелуя. – Ладно, иди уже, – Дилюк со вздохом скатился с него. Кэйа слез с кровати, отправился в душ ненадолго, принялся поднимать разбросанные в порыве страсти шмотки. – Не дуйся ты так, я скоро. – Я не дуюсь, – возразил Дилюк. – Вот и правильно. До вечера, любовь моя. Дилюк только зарылся обратно в подушки. Может, стоило немного подремать, чтобы вечером было больше сил. Кэйи не было и за полночь. Дилюк не то, чтобы беспокоился, просто чувствовал неудовольствие от мысли, что тот задерживался. Не нашёл свою банду и решил расследовать всё вокруг? Роет носом землю? Трудоголик, чтоб его. Хотя ладно, будто он сам таким не был: то винокурня, то таверна, то ночные вылазки, а теперь ещё и бытие Архонтом. Но всё равно не нравилось, что Кэйи ещё нет рядом, как тот обещал. – Мастер Дилюк, – отвлекала его от мрачных мыслей одна из горничных. – Вам письмо передали. Какой-то мальчишка. Сначала я подумала, что это ерунда какая-то, но бумага такая дорогая, а почерк такой изящный... – Спасибо, Моко, дальше я сам, – Дилюк взял письмо и жестом отозвал горничную. Отвлечься бы не помешало. На конверте значилось лишь его имя и адрес винокурни, выведенные красивыми вычурными вензелями. Дилюк поддел уголок ножом для бумаг и вытащил сложенный лист. Многоуважаемый Архонт Ветра, – начиналось письмо. Официально-то как. Извещаем вас, что ваш возлюбленный содержится у нас. Ч-что... Письмо чуть не выпало из пальцев. Это какая-то глупая шутка? Пусть это будет глупой шуткой! Да даже от самого Кэйи! Если вы в течении трёх суток не уничтожите Ордо Фавониус, то мы будем вынуждены казнить его. Вынуждены мы будем казнить Капитана Кэйю Альбериха и в случае раскрытия информации о его пленении третьим лицам. Наши доверенные лица следят за всем городом. О вашем решении мы узнаем по состоянию Ордо Фавониус к истёкшему третьему закату. Благодарим за уделённое нам внимание. Конверт оттягивал руку чуть сильнее, чем следовало бы, будь тот пустым. Дилюк слегка дрожащими пальцами раздвинул бумагу и обнаружил большой синий локон волос. Не осознавая себя, он поднёс его к носу и вдохнул запах. Этот аромат он бы не перепутал ни с чем. Кэйа... Боги... Кэйа... Тот бы даже ради самой лучшей шутки не навредил своим волосам. А это значит... это значит... Кэйа... Дилюк рвал и метал. На письме не было ни одного элементального или любого другого следа, мальчишка как в воду канул, а Кэйа молчал, не звал его, а значит... нет, он не может быть мёртв, просто без сознания, да, он жив, определённо жив. Он не может быть мёртв, просто не может. И вот он – Архонт, сильнейший в Мондштадте чувствовал себя самым бессильным. Он ведь не мог, просто не мог предать Монд, но и потерять Кэйю тоже. Ночь прошла как в тумане. Дилюк хватался за каждую ниточку о которой только мог подумать, не привлекая внимания таинственных осведомителей, но ничего не добился. Обошёл окрестности города, нашёл несколько спалённых обозов, след битвы, нескольких мёртвых рыцарей. Действовали явно профессионалы. Кто вообще в Мондштадте способен на такое, и кто бы пошёл на такое? Неужели кто-то из других земель? В одном месте, где Дилюк искал Кэйю, он почувствовал элементальные следы. Он уже было подумал, что вот она – зацепка! Но вся эта зацепка оборвалась как раз тогда, когда он смахнул рыхлую землю в бок, обнаружив слишком знакомую вещь. Крио Глаз Бога. И он определенно принадлежал Кэйе, Дилюк не мог ошибаться. Кажется, у него даже затряслись руки. Он нежно поднял его, обтер от оставшейся пыли и грязи и сжал его в кулаке, посмотрев в небо покрасневшими, судя по ощущению, глазами. Дилюк найдёт его, определённо. Найдёт, спасёт, а потом сожжёт всех тех, кто посмел его тронуть. Спасёт, ибо стекляшка всё ещё сияла элементальной энергией, а значит, Кэйа был ещё жив. Ничего. Ни-че-го. Дилюк сам не заметил как вернулся на винокурню, а потом в безумном приступе ярости разнёс свой кабинет. Видимо, он был настолько страшен в бессильном гневе, что никто из прислуги и не подумал прийти и поинтересоваться, что с их мастером не так. Надо было бы поспать, чтобы решать проблему с чистой головой, но зудящее под кожей напряжение не давало даже присесть. Дилюк метался по разорённому кабинету как зверь в клетке, не понимая, что ему делать. Как только опустилась ночь, Дилюк надел чёрный плащ, скрыл лицо и волосы под капюшоном и маской и вылетел в окно, позволяя ветру подхватить свой планер и унести вверх над землями Мондштадта. Он не думал, как ему это сделать, он просто делал, потому что надо было, потому что Кэйе это надо было. Приземлился он за городской стеной Мондштадта, привычно скрылся в тенях. В рекордный срок он добрался до квартиры Джинн, залез в окно, проник в спальню и закрыл ей рот рукой, не давая вскрикнуть от неожиданного пробуждения. Она замычала, чуть не ударила его, но Дилюк вовремя перехватил её руку. – Это я, Джинн. Надо поговорить. – Ты чего? – недовольно спросила та, прикрываясь одеялом. – Вот это, – Дилюк протянул ей письмо и зажёг на пальцах огонёк, чтобы добавить света для прочтения. Джинн выхватила листок и быстро пробежалась глазами, поражённо ахнула, закрыв рот рукой. – Что... что ты будешь делать? – спросила она. – Понятия не имею. Пришёл, потому что ты точно не из их осведомителей, и я надеялся на твои идеи, сам я думать не могу. – Думаешь, он ещё жив? – Жив, – Дилюк достал его Глаз Бога из кармана, всё ещё светящийся Глаз Бога. – Эй, а в чём сыр-бор? – раздался за их спинами весёлый и такой родной голос. – Дилюк, зачем тебе мой Глаз Бога, тебе двух элементов не хватает? – Кэйа?! – выдохнул Дилюк и развернулся. Кэйа, там стоял Кэйа, живой и почти невредимый, насколько можно было судить в темноте, Кэйа. Дилюк сначала замер как вкопанный, а потом резко сорвался с места, в два шага преодолел расстояния между ними и вцепился в него как утопающий в спасательный круг. Прижал к себе, а потом впился поцелуем в губы. Дилюк не видел ни улыбки Джинн, ни её закатанных глаз после, не слышал её «ну не при мне же и не здесь!» ещё позже. Ничего не имело значение кроме Кэйи, кроме Кэйи в его руках. – Что, как? Как?! – с трудом оторвавшись от Кэйи, спросил Дилюк. – Ну, эй, я вам что, дама в беде? Это были Лоуренсы, кстати, наняли всяких головорезов ради захвата власти в Монде. Но мне удалось кого-то заболтать, кого-то оскорбить, кого-то похвалить, в общем, я их рассорил и сбежал, а потом и вовсе было элементарно скрыться на знакомой территории. Делов-то! Не нашёл тебя на винокурне, направился хоть начальству доложиться. И это, – Кэйа вновь притянул его к себе и тихо-тихо шепнул на ухо: – Я не мог дать тебе сделать выбор, за любой из вариантов которого ты бы себя ненавидел. – Я думала, что Шуберт был единственным, кто затевал что-то. Оказалось, что не только он... – Джинн покачала головой. – И раз Кэйа спасён, может вы выйдете и дадите мне одеться? Дилюк потащил Кэйю за собой, не имея сил оторваться от него хоть на миг. Но нужно было, потому что... – Где тебя держали? – Могу показать, разнесёшь там всё, да? – Разнесу, – легко согласился Дилюк, ранее утихшая ярость вспыхнула вновь. – Где?! – Тише, Солнце, тише, – Кэйа ласково провёл рукой по его щеке. – Я здесь, мы с ними разберёмся. Вместе, ладно? Дилюк притянул его опять к себе, ткнулся носом в стык шеи и плеча, вдохнул знакомый запах вместе с потом и кровью. Кровью?! – Ты ранен? – Так, поцарапан слегка. Меня смогли захватить только потому, что приставили клинки к горлу паре рыцарей, заставив сдаться. – А они?.. – Их всё равно убили, – глухо ответил Кэйа. – Итак, выступаем? – из двери за спиной Дилюка вышла Джинн уже собранная и одетая. – Я соберу рыцарей. – Бесполезная трата времени. Сами их всех уничтожим. – Дилюк... – Это моё право. Я, как Архонт этих земель, выношу приговор и приведу его в исполнение. Джинн нахмурилась, Кэйа только выдохнул ему в ворот, но отстраняться и не думал. На той базе никого не оказалось, видимо, после побега их важного заложника, похитители знали, что за ними придут, так что быстро смотали удочки, да свалили сами. Опять тупик? Да что ж такое?! Дилюк раздражённо рубанул мечом по оставшемуся на временной базе столу, и тот распался на две горящие половинки. – Люк, Люк, спокойно, мы найдём их, – Кэйа осторожно коснулся его напряжённого плеча, Джинн же молча стояла в сторонке, не рискуя лезть под горячую руку. – Найдём, – рыкнул Дилюк, впрочем, не сбрасывая с себя руку. – И я знаю с чего начать, точнее с кого. Занимался рассвет, а Дилюк вернулся в Мондштадт, направился прямо в штаб Ордо Фавониус, не обращая внимания на всё пытающуюся завести разговор Джинн, Кэйа просто шёл рядом. Дилюк быстро нашёл нужный кабинет и не потрудился постучать, просто открыл дверь в обитель капитана разведки Ордо Фавониус. Эола встрепенулась, резко опустила бумаги, вопросительно вздёрнула бровь. – Где твоя семейка, Эола? – без всяких прелюдий начал Дилюк и не особо заинтересованно скользнул взглядом по обстановке темноватого помещения. В открытом шкафу хранилось несколько побрякушек, не похоже что дорогих, но, видимо имеющих значение для владелицы. Разложенные по цветам папки с кучей закладок, большая карта Мондштадта и окрестных земель с разметкой и цветными булавками. Впрочем, сейчас интересовали не вещи, а именно сама Эола. – Не поняла? – ответила та, не вставая со своего кресла. – Дилюк, – вновь начала Джинн, но тот лишь отмахнулся. – Не поняла?! Твоя дражайшая семейка похитила капитана кавалерии и вынуждала меня уничтожить Ордо! Всё ещё не понимаешь? Где. Твоя. Семья?! – Я за такое отношение к себе отомщу! – Эола приподнялась с места, вся её поза выдавала напряжение, напряжение готового к атаке человека, глаза опасно сузились, а рука чуть отошла назад, будто вот-вот призовёт клеймор. – Эола, не надо, – предостерегла её Джинн. – Да мсти сколько влезет, – рыкнул Дилюк. – Сколько раз мне ещё спрашивать?! – Я не общаюсь с кланом уже несколько лет. Тем более после того, как помогла захватить своего дядю Шуберта. Что вы ещё хотите от меня, Мастер Дилюк? – голос сочился ядовитым сарказмом. – Всего, что только можешь знать. Твой клан опять нацелился на Мондштадт, нанял головорезов, напал на вашего офицера, пытался шантажировать меня как Архонта. Так что выкладывай всё, что есть, до каждой мелкой детали, а я уже решу, что важно, а что нет. – Ох, это будет долгий день, – протянул Кэйа. – Я пойду подремлю у себя в кабинете пока, ладно? Люк, не убей никого, хорошо? Хотя бы из Ордо. Пожалуйста, – Кэйа скользнул рукой по его плечу в незатейливой ласке и вышел из дверей. И пока одна часть Дилюка хотела продолжать вытрясать из Эолы всё до последней детали, вторая хотела броситься вслед за Кэйей, дабы больше не выпускать его из виду, свернуться вокруг него, охранять сон, касаться и вдыхать его запах. – Тебе надо поспать, – сказал Кэйа, когда Дилюк чуть ли не выбил из Эолы всё, что только мог, и решил зайти за самим Кэйей. Не хотелось мешать ему дремать после похищения и прочего, но и оставлять в стороне – тоже. – Мне надо вычислить всех заговорщиков. – Но сначала поспать, – мягко, но безапелляционно возразил Кэйа. – Поспи, и мне тоже надо. Пойдём домой, Люк. Джинн пока займётся первичным расследованием. Я знаю, что ты не в восторге от рыцарей, но Джинн же ты уважаешь, верно? – Верно, – Дилюк вздохнул, уже соглашаясь с Кэйей. Усталость наваливалась каменной плитой. И так соблазнительно было забраться на прохладу простыней с жаром тела Кэйи под боком. – Вот и чудненько. Пошли ко мне, туда ближе, поспим, а потом разнесём всех засранцев. Они завалились в квартиру Кэйи уже чуть шатаясь, начали скидывать одежду ещё с порога, наконец, обнажёнными забрались под одеяло, переплелись конечностями. – Я люблю тебя, – шепнул Дилюк, чуть не смазав всё отчаянным зевком. Так боялся, что не успеет ответить на те брошенные уходящим Кэйей слова, так боялся, что последней его реакцией на признание будет просто отвернуться... – Я знаю, Огонёчек мой. Так хотелось спросить «почему же ты тогда меня не звал? Я бы услышал, так почему?», но Дилюк прикусил себе язык. А что бы он сделал? Ворвался туда с мечом наголо? Кэйю могли бы успеть убить, а так тот разработал собственный план и блестяще привёл его в исполнение, сумев сбежать. Может, ещё и гордость мешала, всё же, как правильно сказал Кэйа, он не дама в беде, он умелый воин и блестящий стратег. Следующий день начался с выбивания дверей всех резиденций Лоуренсов. Рыцари выводили запуганных аристократишек на улицу и конвоировали в штаб Ордо Фавониус, пока те мямлили о собственной невиновности, предрассудках и низости мышления простых людишек. Но за всеми их витиеватостями, было понятно одно: сотрудничать никто не собирался, а может и не могли. Главы клана Лоуренсов как в воду канули, попалась в основном одна молодёжь, больше кичащаяся своим происхождением, чем реально пытающаяся участвовать в политике. – Пора применять более... интенсивные методы, – заявил Дилюк, выходя с очередного бесполезного допроса. – Нет, – резко возразила Джинн. – Это моё... – Да, ты наш Архонт, – так же твёрдо перебила его Джинн. – Но я не позволю в своём доме такого творить. Тебе придётся переступить через мой труп. – Тебе так дороги эти... – Дилюк помахал рукой, всё ещё чувствуя злость. За Кэйю, за город. – Отбросы?! – Потому что Мондштадт не такой! И ты не такой! Ты не хочешь быть тираном, и я не дам тебе им стать! Дилюк запнулся. Твою же... он правда чуть не нарушил собственную клятву? Он же обещал Барбатосу, обещал самому себе, что будет верен духу Свободы и тому, что Барбатос построил в Мондштадте. Чуть не начал своё неостановимое падение в пучину бесконечной ярости и тирании, чуть не начал превращение в Декарабиана. – Спасибо, – тихо сказал Дилюк. – Спасибо и прости. – Я верю в тебя, Дилюк, – Джинн аккуратно сжала его локоть. – И поэтому буду помогать тебе всегда. В том числе и не сбиться с пути. Я и Кэйа. – Спасибо, – повторил ещё раз Дилюк. – А теперь нам пора разработать план поимки заговорщиков. И для этого я и мои рыцари тоже в твоём полном распоряжении.. – И вновь тупик, – Кэйа закрыл за собой дверь другого кабинета, временно используемого, как ещё одна допросная. – У нас тоже, – отозвалась Джинн, она коротко взглянула в сторону Дилюка, но продолжать не стала. Не стала говорить о том, что чуть не сделал Дилюк. Решила оставить это секретом, их секретом, но... – Я чуть не сорвался, – прошептал Дилюк в шею Кэйе, запершись с ним в спальне. Секреты чуть не разрушили их. И чтобы всё сработало, они должны быть честны друг с другом. Оба. Даже если Джинн и решила уберечь их от тяжёлого разговора. – Что? Ты о чём? – Я чуть не стал пытать людей, Кэйа. Я чуть не стал тираном. Джинн мне не дала, но я правда почти... – Ты бы всё равно остановился вовремя, я уверен. Ты – хороший человек, Дилюк. И хороший Архонт. Ты не тиран. – Но я... – Тщ-щ-щ, ты – хороший. Я верю тебе, и я верю в тебя. Тебе не просто так досталась эта сила вместе с этим бременем. При тебе Мондштадт будет процветать, – Кэйа коснулся губами костяшек его пальцев. – Всё будет хорошо. А теперь целуй меня уже, я не просто так с тобой тут лёг в постель. – Кэйа, – с лёгким смешком покачал головой Дилюк и сделал то, что ему велели. Они продолжали рыть носом землю. Джинн, Кэйа и Дилюк искали следы, в том числе элементальные, раз за разом допрашивали задержанных, но было ощущение, что они ходят кругами. – Действующий магистр Джинн! – в дверь кабинета без стука ворвался один из рыцарей. Рэймонд, кажется... – Мы заняты, – прикрикнул на него Дилюк и вновь уставился на карту, где они втроём отмечали исследованные на предмет тайного убежища территории. Пока выходил голяк. А теперь ещё какие-то бесполезные придурки лезут. Чем дольше продолжались бесплодные поиски, тем сильнее Дилюк чувствовал раздражение. Даже общение с Кэйей уже не сильно спасало. Вчера он вообще слишком сильно искусал Кэйю во время секса, за что потом долго извинялся, на что Кэйа только смеялся и крутился перед зеркалом, красуясь новыми «украшениями». И приходилось признавать, что на смуглой коже они смотрелись просто потрясающе, не хуже, чем на его – бледной – засосы. Разве что было обидно, что они сходили практически в момент, да и оставить их было тем ещё трудом. Но Кэйа ответственно старался – умудрялся раскрасить хотя бы ненадолго его кожу красными мазками, и... что-то совсем не туда мысли зашли. Кэйа был одним сплошным источником отвлечения. И Дилюк даже не мог разозлиться за это толком ни на себя, ни на него. – Но мы нашли важную информацию, Мастер Дилюк, Мастер Архонт, сэр... – под конец совсем стушевался рыцарь. – Что у вас, Рэймонд? – спросила Джинн. – Мы просмотрели уже несколько проверенных владений клана Лоуренсов и нашли несколько объектов иностранного антиквариата, запрещённого в тех землях для продажи. Мы связались с миллелитами из Ли Юэ, и у них был задержан контрабандист, который сдал своих поставщиков и клиентов. – И зачем нам обвинять их в скупке краденного, когда они задумали государственный переворот? – спросил Кэйа со своего кресла. – Незачем, но контрабандист сказал, что они купили ещё несколько вещей, кроме обнаруженных, среди которых были сильные артефакты со специфическим элементальным излучением. И если Действующий Магистр запросит, миллелиты готовы поделиться образцами элементальных следов, при условии, что мы вернём их бесценные реликвии. – А реликвии могут быть в их убежище, – Дилюк потёр пальцами подбородок. – А вы не совсем бесполезны, как оказалось, надо же. – Надо же, это лучшее, что говорил Мастер Дилюк об Ордо Фавониус, – хмыкнул Кэйа. – Служим Мондштадту! – Рэймонд хлопнул себя кулаком по груди в типичном жесте рыцарей. Хм, может из них однажды и правда выйдет толк? Джинн быстро договорилась с миллелитами и Цисин и получила заветные образцы, так что уже на следующий день можно было начать осаду укрепления Лоуренсов-заговорщиков. Дилюк лично отобрал подающих надежды рыцарей на эту операцию, тех, кто показывал хоть какие-то улучшения на тренировках как по боевым искусствам, так и по групповой тактике боя. Не просто же так он тратил своё время в Ордо. Выступили с закатом, под пологом темноты передвигаясь к югу от города. Повинуясь воле своего нового Архонта, ветер дул им в лица, скрывая запах от элитных гончих собак аристократического клана, которых «старички» наверняка взяли с собой. По крайней мере, в захваченных особняках их не было. К полуночи небольшой относительно элитный отряд приблизился к руинам, где, судя по элементальным следам, и расположились сбежавшие Лоуренсы. – Лучше взять живыми, но не обязательно, – объявил Дилюк и первым направился ко входу. Взмахнул мечом и резким ударом ветра распахнул каменные двери. Как никогда оба элемента подчинялись своему владельцу, как никогда они звучали в унисон. Гнев Пиро, направленный на тех, кто посмел тронуть дорогих Дилюку людей. И верность Анемо, пришедшего к нему в защиту людей Мондштадта, выбравшего его как хранителя этих земель. Что ж, наконец пришло осознание, под каким флагом пройдёт его правление. Верность. Вот, что определит его деяния и стремления. В том числе и Верность прежнему Архонту, обещанию, данному ему. Верность людям, верность клятвам, верность Мондштадту и его духу неугасающей свободы. Бой прошёл быстро и резко. Пиро сплеталось с Анемо, а также Крио рядом. Рыцари действовали слаженно, как их и тренировали, не лезли под руку, когда не надо, занимались мелкими сошками, разделяли противников, позволяя основной ударной группе прокладывать себе путь. К половине пути наёмники поняли, что им не победить, и начали сдаваться. Они сражались ведь за мору, а не за что-то выше своих жизней, а значит и попусту складывать свои жизни не собирались. А уж Лоуренсы, оставшись без своего живого щита, подняли лапки кверху в один момент. – Вы все предали Мондштадт, что был вашим домом, – не отзывая меча объявил Дилюк. – И за это вы будете наказаны. – Дилюк, – тихо начала Джинн, видимо боясь, что того вновь понесло. Но Дилюк лишь прервал её жестом. – И наказаны будете по закону Мондштадта. Вы лишаетесь всех регалий, всей собственности и земель, что кормили вас. И проведёте жизнь в изгнании и никогда не вернётесь сюда. Сам Ветер вас не пустит. Вон. Из. Моего. Дома. Заговорщики переглянулись, в их взглядах читалось смятение и страх. Ну да, богатенькие лорды не знают как жить без своих денег и власти. Кто-то обратил свой взор на Джинн с надеждой, может, будучи уверенным, что та их защитит, отменит приказ, но та лишь покачала головой. Другой Лоуренс начал было лепетать что-то в свою защиту, но был заткнут третьим товарищем, шикнувшим что-то про то, что ещё легко отделались, а Архонт может и сильнее наказать. – Дай я хоть пну в лицо вон того засранца, – хмыкнул слева Кэйа. – Он отрезал мне часть волос! – Валяй, – кивнул Дилюк. – Такое преступление сложно простить. Люблю твои волосы. – А кто их не любит? – искренне удивился Кэйа и направился в выбранную сторону. – Кэйа, даже не вздумай, – шикнула Джинн и даже потащила его за локоть прочь от «того засранца». Дилюк лишь хмыкнул себе под нос. – Я считаю, что тебе надо устроить праздник, – заявил Кэйа, когда они вернулись домой на винокурню, разоблачились и залезли вдвоём в нагретую предусмотрительными горничными ванну. – Праздник? – не понял Дилюк, проводя пальцами по чужому бедру. – Именно. В Мондштадте любят праздники, – Кэйа перехватил его ступню и начал разминать её своими волшебными пальцами. Напряжение снимало, ну да, как рукой. – А ты же не хочешь и дальше слыть Архонтом Угрюмости, верно? – Тебе это сестра Розария наплела? – нахмурился Дилюк. – Она в том числе, – Кивнул Кэйа, продолжая своё грязное дело с его ногой. Хотя почему грязное? Очень даже чистое со всеми этими душистыми травами и пеной в воде... Дилюк не выдержал и довольно застонал от чувственного движения между пальцами стопы, а потом откинулся на бортик ванны, позволяя дальше творить со своими ногами всё что Кэйе вздумается. Ведь это так, Бездна побери, приятно... – Так вот, праздник, – продолжил Кэйа, массируя пятку. – Немного музыки, танцев, много вина... – Так вся затея только ради того, чтобы я откупорил свои бочки? – Дилюк приоткрыл один глаз, уставившись на Кэйю. – М-м-м, может быть. Но праздники всё равно любят в твоих землях. А уж ещё одна победа над старым рабовладельческим кланом, на этот раз навсегда изгнанным из наших земель... Как тут не отпраздновать? Подумай. – Продолжай то, что ты делаешь, и я скоро соглашусь на что угодно, – пробормотал Дилюк, чуть съезжая вниз по бортику и полностью расслабляясь. – На то и был расчёт, – хитро блеснул глазом Кэйа и занялся его ногой с утроенным усердием. – Я всё ещё прекрасный стратег, не правда ли? – М-м, только болтаешь много. – Да ладно, ты обожаешь мою болтовню. Ты любишь мою болтовню. – Я люблю тебя, а не твою болтовню. – Врунишка. Но ладно, не всем быть такими идеальными, как я. – Портишь весь настрой, – фыркнул Дилюк. – Ну коне-е-е-ечно, – протянул Кэйа и упёрся своей ногой в весьма крепко стоящий «настрой» Дилюка. – Да-да, всё порчу, ага, так и поверил. Дилюк фыркнул, а потом сбросил с себя ленивую негу и резко пересел к Кэйе на колени, расплескав кучу воды из ванны. Кэйа тут же подхватил его под спину и требовательно впился поцелуем в губы. Провёл руками ниже, облапал за задницу, спустился ртом к шее, присасываясь к тонкой, но теперь такой прочной коже. Не глядя, так как всё ещё обсасывал кадык, нашарил что-то на полочке, наверное, масло, щелкнул крышечкой, вновь вернулся к ягодицам. Не стал медлить, сразу проник одним пальцем внутрь. Дилюк упал на грудь Кэйи, зарылся лицом в его мокрые волосы, сжал его плечи, ущипнул губами за ушную раковину, обсосал мочку. Кэйа продолжил разрабатывать его отверстие, крутя сначала одним, а потом и двумя пальцами. – Давай, Огонёк, не зажимайся, вот так, мой хороший, вот так, – шептал Кэйа всякую ерунду, пока орудовал уже тремя пальцами и восхитительно натирал самое чувствительное место. И уж совсем не смог сдержать стона Дилюк, когда пальцы были заменены крепким горячим членом. Дилюк сам упёрся коленями в бортик и принялся двигаться сразу резко и размашисто, не щадя их обоих. Вода колыхалась, опять выплёскиваясь на пол, за что, наверное, потом будет стыдно перед горничными, но явно не сейчас, явно не в том состоянии, что был он сам и, наверняка, Кэйа. Кэйа, который помогал ему двигаться, сильно сжимая бёдра своими пальцами, так, что остались бы синяки, не будь так неладна новая сущность. Изо рта вырывалось жаркое дыхание вперемешку со стонами и даже скулежом, к счастью, не у него одного – Кэйа суровым молчанием похвастаться не мог. Было хорошо, так хорошо... Селестия, как же хорошо... Напряжённый член тёрся о мокрый пресс, в заднице хлюпало то ли от смазки, то ли от воды. Внутри всё плавилось сильнее, чем от собственного Глаза Бога. Перед глазами окончательно поплыло, а потом пальцы Кэйи сомкнулись вокруг пульсирующего органа, и Дилюка перетрясло в мощной волне удовольствия. Кэйа знакомо и протяжно застонал ему в ухо, тоже заканчивая гонку. – Люблю тебя, – прошептал Кэйа. – Я знаю, – вернул ему же его фразу несколькодневной давности Дилюк, за что Кэйа чувствительно укусил его за ухом, а потом расслабленно обнял. – Но на счёт праздника я серьёзно, Люк. – Ладно, хорошо, будет тебе праздник, – устало выдохнул Дилюк. – Вот и чудненько. И не скупись на вино, Солнышко. Праздник, естественно, организовывал Дилюк лишь на словах. Опыт у него был только в устроении пафосных приёмов в собственном поместье, да и то с помощью управляющего. Так что балом правили Кэйа и внезапно примазавшийся Венти. Наверняка ради халявного вина. Оба. Но Дилюк уже привык закрывать глаза на выходки этих двоих, пришлось привыкнуть. В итоге улицы и площадь города были украшены цветами и фонарями, повсюду стояли бочки с лучшим одуванчиковым вином, жители и рыцари надели свои лучшие одёжки и форму. Играли музыканты, Венти сновал туда-сюда со своей лирой, наигрывая незатейливые мелодии и слагая и сразу выдавая стишки на грани скабрёзности. Так и хотелось дать подзатыльник, аж руки чесались. Неожиданно было видеть Действующего Магистра Джинн не в форме ордена, а в роскошном вечернем платье. Заложив одну руку за спину и протянув вторую, с лёгким поклоном Дилюк молча пригласил её на танец. Джинн улыбнулась и приняла протянутую ладонь. Как бы Дилюк ни относился к рыцарям Фавония, Джинн он всегда уважал, и не против был это продемонстрировать таким незатейливым способом. Да и сами рыцари... они приятно удивили своим расследованием, своими действиями при облаве на верхушку Лоуренсов... Выйдет из них ещё толк, выйдет, просто надо было взяться за них вплотную. Аккуратно придерживая её за талию, Дилюк закружил Джинн в танце под лёгкую мелодию уличных музыкантов. Они оба росли в высшем обществе, умели в том числе и двигаться под любую музыку изящно и непринуждённо. Для их происхождения танец был своеобразным диалогом. Они сходились и расходились, держась за руки, кружились среди других пар. Вес на левую ногу, шаг правой, вес на неё, поворот, с носка и на пятку, с пятки на носок, поворот, ещё поворот и поворот. Красивое кружево из движений. На очередном провороте, руку Дилюка вдруг перехватили крепко, но нежно. – Действующий магистр, позволите украсть вашего кавалера? – Ревнуешь? – с улыбкой спросил Дилюк, перекладывая вторую руку на другую талию. Джинн только хмыкнула себе под нос и коротко кивнула, делая шаг назад. – Что ты, я не сомневаюсь в твоей верности. В том числе и мне. Просто захотел и себе кусочек праздника. И вновь завертелся танец. Кэйа танцевал ничуть не хуже Джинн, всё же он рос как один из сыновей Рагнвиндр, а значит, получил ту же школу высшего общества. И в какой-то момент Дилюк понял, что позволил ему вести, кружить себя по площади под льющуюся в уши музыку. Ярко светили огни, соперничая со звёздами, но не могли переплюнуть свет единственного видимого глаза со зрачком-звёздочкой и улыбки напротив. Наконец мелодия закончилась на тихой ноте, Дилюк с Кэйей отошли на расстояние шага и поклонились друг другу, заканчивая танец. Послышались аплодисменты то ли конкретно им, то ли всем танцующим перед собором и музыкантам. Мир вновь расширился, больше не сосредоточенный на них двоих, Дилюк увидел другие пары, бегающих детишек, услышал смех и смазанные разговоры людей. Его город. Его земля. Его люди. И вдруг Дилюк услышал со всех сторон тихий мелодичный перезвон. Люди стали доставать цветы-светяшки. Кто-то по одному цветку, кто-то букеты или даже венки. По одному они стали подходить и вручать их ему в руки, пока охапка не стала совсем огромной. Кэйа с улыбкой из-под плаща достал ещё один венок и водрузил ему на голову. – Это ты устроил? – спросил Дилюк, стараясь не выронить все эти дары. – Ну... я так, идейный вдохновитель, не более, – со смешком кивнул Кэйа. – Чем не прекрасная новая традиция для нашего нового Архонта? Ну раз новая традиция, то надо бы сделать что-то красивое, что-то в духе Архонта, так? А не просто оставить цветы вянуть во всех уголках поместья. Анемо подчинилось легко, как дыхание, спустя столько времени и тренировок Дилюк начал это чувствовать всеми двумя сердцами. Ветерок подхватил один цветок, второй, третий, пятый, десятый, они закружились в танце, поднимаясь всё выше и выше, пока не стали новыми звёздами и созвездиями на ночном небе Тейвата. Не настоящими, конечно, просто куполом из цветов, которые однажды завянут и опадут, но пока... Пока небо стало куда ярче. Остались лишь те цветы, что возложил ему на голову Кэйа. Может это и было фаворитизмом, но да ладно, почему бы и нет? Весь город и так знал об их отношениях, так что... да просто захотелось. Это его право. Право любить. Может он и Архонт, но всё ещё человек, и рядом с Гнозисом билось обычное человеческое сердце. А потом они сбежали как пара маленьких ребятишек с этого праздника, пользуясь безукоризненным знанием улочек Мондштадта. Остановились лишь у городской стены, там, где был небольшой зазор как раз для двоих между ней и глухой стеной дома. Дышали тяжело после бега и этой «шалости». В один и тот же момент потянулись друг к другу, слились в поцелуе. А потом Дилюк отстранился, хитро улыбнулся и опустился на колени. Ещё одна небольшая шалость. Вжикнула ширинка, зашуршала ткань белья, язык коснулся горячей плоти, уже возбуждённой, как оказалось, плоти. Кэйа сверху тихо застонал, приглушенно, видимо прикусил палец или всю руку. Как же он заведён... И с чего это бы? Из-за танца? Из-за оставленного венка? Из-за их побега? А, не важно. Всё равно хотелось сделать ему приятно. Дилюк обсосал головку и пропустил её дальше в рот, провёл языком по выступающим венкам, заглотил глубже до самого горла. – Подумать только, – вдруг подал удивительно трезвый и ровный голос Кэйа. – Видел бы кто, как наш Архонт стоит в переулке и отсасывает рыцарю Ордо Фавониус! Дилюк чуть сжал зубы в намёке, но когда это намёки останавливали Кэйю, когда того уже несло? – О, Владыка Ветров, да святится имя твоё, да будет царствие твоё подобно воздуху всеобъемлющему, да не омрачит небосклон твой бури и шторма, да... – Да заткнись ты! – резко оборвал его классическую молитву Анемо Архонту Дилюк. – Ты совсем с ума сошёл?! Кэйа заливисто рассмеялся. И ему вторил перезвон цветков-светяшек в венке, запутавшемся в волосах.