Замри и притворись человеком

      В глуши леса зимней ночью,       В тишине, средь серых скал,       Согревал ладони воин       У потухшего костра.       Лес тот пуст и обезвожен,       Ветви скрип тоскливый гложет,       Нет ни хищников, ни дичи,       Только холод всюду рыщет.       Что теперь прикажешь воину,       Если ветер лишь прикроет,       Нет семьи, родного дома,       Даже враг – пустое поле?       Друг мой, лучше пройди мимо,       Не старайся быть с ним милым,       Говорить ему спасибо,       Ободрять и жечь костёр.       Бойтесь нас, враг и мучитель,       Больше не вкусить побед,       Не хотите вы увидеть       Наш последний аргумент.       ***       Во всём нужна золотая середина и именно поэтому Лейла идеальна. Низкорослая? Карлик. Высокая? Дылда. Плоская грудь? Мальчишка. Огромная? Корова. Широкие плечи, узкие бёдра? Пловец. Узкие плечи, широкие бёдра? Целлюлитная груша. Лейла – золотая середина, ничего не нужно убирать, нечего добавлять, это прослеживается в каждом сантиметре её тела, в каждой чёрточке лица, даже процент жира идеален, чтобы скрывать сечения мышц, но не отбирать стройность.       И абсолютно всё досталось ей от отца, даже бледная кожа и врождённые вьющиеся татуировки на теле, значащие способность к магии. Вот только сучка природа умудрилась испортить эту идеальную формулу и подмешать в чистую кровь Лейлы гены жалкого человека, слабохарактерной целлюлитной груши, грязной коровы. Её мамаша живёт в доме отца, на деньги отца, не стремится к превосходству, лишь жирует и продолжает портить Лейле жизнь.       Серые обои с узорами, шкаф с зеркалом возле одноместной застеленной кровати, мягкий розовый ковёр, Г-образный стол с большим монитором и аккуратно сложенными книжками и тетрадками, стул с колёсиками, окно с белыми раздвинутыми шторами, откуда открывается вид на газон за забором, дорогу и другие дорогие частные дома.       Лейла, откинувшись, сидела на кресле с раздвинутыми ногами.       - Тебе нравится? – из-под низу выглянул Рома, держа руки на коленях Лейлы.       Нравится ли? Рома и возбудить её не смог, она даже юбку и блузку не сняла, только трусы, и то, чтобы слюнями не замарал. Да, в некотором роде Лейле нравится, но не его никудышные движения языком, а то, что он смотрит на неё снизу вверх и готов пойти на многие унижения, лишь бы потрогать хоть что-нибудь выше колен.       - Продолжай, - лакомством для собачки за хорошее поведение стала лёгкая улыбка.       Эксперименты показали, что не важно каких и сколько крыс ты отбираешь, иерархия выстраивается одна и та же: хозяева, рабы, одиночки, изгои. С обществом всё ровно так же, разнятся лишь группы и их размер. Против силы нет слов, демоны часто превосходят людей, а чистокровные всегда превосходили и будут превосходить всех остальных. Но какое место занимают полукровки? Только из-за мамаши Лейла вынуждена задавать себе этот вопрос.       Чтобы стать хозяином не хватит просто быть сильным, нужно иметь достаточную долю социопатии, хитрости и жестокости, чтобы суметь удержать власть, но именно таких крыс чаще всего убивали, они обречены жить в страхе и каждый день готовиться к тому, что их свергнут. Как ни странно, рабам живётся куда легче, до них никому нет дела, подчиняйся – и всегда будешь сыт, или наберись сил и стань кем-то большим. Хозяин будет пытаться подмять одиночку до тех пор, пока не получит смачную оплеуху, они никем не властвуют, сами добывают себе пищу, к ним тянутся, чувствуя силу, но натыкаются на непреступную стену, одиночество для них – не приговор, а способ уйти от надоедливой мошкары. Изгои – шлак общества, они бы и рады подняться чуть выше и стать хотя бы рабами, но то ли не хватает сил и уверенности, то ли жизнь уже выдрессировала их не рыпаться и довольствоваться крошками с полу.       Рома – хозяин, он сильный, хитрый и злой, но только среди своих. Всё то же самое, что и с крысами. Отбираем из разных, не связанных друг с другом групп хозяев и получаем тот же результат: снова хозяева, рабы, одиночки, изгои. Окажись Рома среди чистокровных и он в миг потеряет свой статус.       - Я уже не могу терпеть! – на трусах Ромы было мокрое пятно.       Лейла не позволила ему встать, положила ступню на лицо и стала шевелить большим пальцем по губам. Рома улыбнулся, не медлил и начал обсасывать его. Она смотрела на него полуприкрытыми глазами и улыбалась краешком губ.       Жалкое зрелище. Сразу видно, кто тут хозяин, а кто раб.       - Ну всё! Вижу, ты тоже готова!       «Идиот. Это твои слюни».       Раб и изгой даже не рассматриваются, хозяин – это явный перекос, а вот одиночка – золотая середина. Сильный, хитрый и жестокий, чтобы не дать себя подчинить, добрый, понимающий и сострадающий, чтобы не заиметь рабов.       Лицо Ромы раскраснелось, он улыбался, облизывался и часто дышал, поднимаясь и скользя ладонью по бедру Лейлы.       - Я передумала, - она слегка толкнула его ногой в грудь и встала с кресла.       - Что?.. – Рома нахмурился с раскрытым ртом, подрагивающий член в трусах был явно не доволен тем, как всё складывается.       Но в проблема в том, что одиночек бывает сложно распознать и часто можно спутать с изгоем. Страшненькая серая мышка, которая ударит тебя стулом по голове, стоит лишь начать её задирать или тихий зубрилка в дешёвой не стильной одежде, у которого карманы лопаются от денег. Одиночки редко достигают больших высот, хоть и имеют для этого и силы, и ресурсы, в каждом чувствуется цельнометаллический стержень и после общения с такими становится ясно, что власть и одобрение других просто не входят в список их целей и банально не интересно. Самодостаточность – вот в чём настоящая сила. Только по-настоящему сильный не станет выпендриваться и без повода пользоваться своей силой и не даст собой командовать.       - Чего смотришь? Говорю тебе, настроение пропало, - Лейла подняла и надела трусы обратно.       - Эм… ну… ладно?.. – на лице Ромы ни злости, ни недовольства, он покорно натягивает штаны и рубашку, обиженно отводя взгляд от Лейлы.       И это ничтожество считают одним из главных отморозков школы?       Рома лишь стал очередным подтверждением взгляда на жизнь Лейлы. Множество раз она наблюдала, как надменные и злые становились послушными и жалкими ради неё. Искать нужно не среди хозяев, только забитый и обиженный будет стремиться подавлять и подминать других, пытаясь доказать, что он чего-то стоит, что он не ничтожество. Именно поэтому ей нужен одиночка. Одиночка из высшей лиги, который остался одиночкой и не стал рабом среди могущественных хозяев. Возле идеальной женщины должен быть идеальный мужчина. Такой не станет бегать хвостиком, вымаливать близости, лизать ноги, скулить и отступать после первого же отказа.       Полукровки тоже избранные, тоже достойные.       Лейла подошла, открыла дверь и показала в проём ладонью.       Рома недоумевающе смотрел на неё.       Лейла подняла брови.       - Мне уроки делать нужно, - улыбнулась она.       - Ты… вот так просто меня выгонишь?       - Мне нужно, - Лейла так же невинно улыбалась, - делать уроки. А ты будешь отвлекать.       - Э-э-э…       - Я тебя провожу.       Лейла поторопила еле волочащегося Рому.       Они спустились на первый этаж. Даже порядок и чистота – это заслуга их служанки, полной женщине в возрасте, которая и сейчас не отлынивала, протирая комод с вазой от пыли, а мамаша сидит в домашнем халате, смотрит телевизор и жуёт попкорн.       Причуды богатых. Лейла никогда не понимала зачем отец содержит постаревшую любовницу, ведь даже её уже не потрахивает. Лучше бы отдал дом Лейле и выгнал эту нахлебницу.       - Твой друг уже уходит? – она повернула голову.       - Уходит, - сухо произнесла Лейла.       - Ага… До свидания, тётя Оля!       - Пока-пока!       Рома взял Лейлу за талию, подтянул к себе и вытянул губы, закрывая глаза.       - Я не целуюсь на первом свидании, - губы коснулись ладони.       - Ладно… - тихо произнёс он, когда Лейла убрала его руку. – Тогда… увидимся завтра?       Секрет в том, чтобы отвечать намёками, не давая точный ответ, позволяя додумывать и вселять ложную надежду. Если Лейла захочет, подпустит Рому поближе и подтвердит его догадки. Если не захочет, но он будет лезть, скажет, что Рома просто ошибся и надумал себе лишнего.       Лейла улыбнулась и подмигнула.       Судя по довольному лицу Ромы, он будет домысливать в нужную сторону. Конечно, Лейла вряд ли ему когда-нибудь отдастся, но всегда сподручно иметь пару десятков мальчиков, готовых в любую секунду бросить все свои дела и помчаться на помощь по одному её зову.       Она закрыла дверь и пошла обратно в комнату.       - Это твой новый парень?       - Не твоё дело.       - Он милый.       Лейла ничего не ответила.       - Бедненький мальчик…       Лейла вернулась к себе в комнату и села за стол, она не обманула Рому.       Кому-то легче даются точные науки, кому-то естественные, кому-то гуманитарные, Лейле тяжело даются все. Но при этом она должна иметь наивысший бал по каждому предмету. Не потому что так требует отец, не потому что она боится за своё будущее. Просто должна. И точка.       Лейла открыла тетрадь и учебник по алгебре.       ***       С самого начала эпох сильный доминировал над слабым. Двести шестьдесят первый год, разрозненные племена объединились, захватили большую часть материка и создали империю, демоны и люди стали рабами. Пятьсот тринадцатый год, империя разбилась на множество княжеств, демоны и люди остались рабами. Семьсот семьдесят девятый год, война между грунами и дангами, демоны и люди всё ещё рабы. Какую страницу истории ни открой, чистокровные всегда стояли на вершине пищевой цепи. Они воевали только между собой, никакие толпы демонов и людей не способны справиться даже с группой чистокровных.       Агриал просто родился не в том месте и не в то время. Сегодняшнее общество – это гротескное отражение кривого зеркала, оно изменилось до неузнаваемости, то, что казалось немыслимым раньше, стало нормой сегодня, добыча говорит на равных с хищником, хищник вынужден сдерживать и прятать свою силу. У чистокровных отдельные детские сады и школы, отдельные соревнования, их избегают, они ныне разрознены, не имеют общей идеи и цели, не могут объединиться, не могут взять своё по праву. А ещё появилось огнестрельное оружие, мощь которого способны выдержать лишь единицы. Всё против Агриала. Сила и выносливость теперь не в почёте даже среди чистокровных.       Автомобильное кладбище. Старый заброшенный склад с дырами в проржавевшем потолке. К балке привязана девушка с кляпом во рту, дрожь в покрытых белой шестью руках и ногах, из глаз бегут слёзы, вся одежда пропиталась потом.       - Тебе интересно узнать, почему я делаю это, да? – Агриал ходил из стороны в сторону перед девушкой, широко улыбаясь.       Она сглотнула вязкую слюну. Его мотивы – последнее, что её сейчас волновало.       - Думаешь, самая умная? Думаешь, знаешь меня? «Его обижали в детстве, его бросила девушка, просто не любит демонов», да?       Девушка начала плакать.       - СПРОСИ, ПОЧЕМУ Я ДЕЛАЮ ЭТО! – Агриал ударил её кулаком. – Бля.       Он не рассчитал силу. Череп девушки треснул.       - Хе-хе-хе, - Агриал довольно улыбался, глядя на сжатый кулак.       То, к чему демоны и люди идут долгими годами, чистокровные получают с рождения. Кому нужны дурацкие соревнования? Сила предназначена не чтобы ей хвастаться, а чтобы подавлять ей других.       Агриал с ухмылкой хмыкнул ещё раз глядя на проломленную голову и пошёл наружу.       Идеально. Делай, что хочешь и когда хочешь, босс всегда прикроет, подчинённые подчистят. Просто иногда выполняй поручения, устраняй конкурентов, вербуй рекрутов и живи себе припеваючи.       Телефон в кармане завибрировал.       Агриал напрягся. На экране было сообщение от Ландиса: «Это ты сделал?» с прикреплённой фотографией. Ландиса можно назвать посредником между подчинёнными и Анакодисом, так его все и воспринимали.       Агриал снял блокировку и открыл сообщение.       Эруэлла. Опытный киллер, была в организации задолго до Агриала. Чистокровная с предрасположенностью к скорости. На фотографии она лежала с раскрытым в немом крике ртом и переломанной спиной, да так, что затылок касается пяток.       Агриал дрожащими пальцами набрал номер телефона.       «Слушаю».       - НЕТ! ЭТО НЕ Я!       «Помнишь, что бывает за ложь?»       - ЛАНДИС! ПОСЛУШАЙТЕ!..       «Думаешь, мы не знаем, сколько нужно силы, чтобы сломать позвоночник? В Рогне и Донуре я уверен. А вот ты…»       - МАТЕРЬЮ КЛЯНУСЬ! ЭТО БЫЛ НЕ Я!!!       Молчание.       «Приезжай».       - ЕДУ! СКАЖИТЕ АНАКОДИСУ, ЧТО Я ЗДЕСЬ НИ ПРИ ЧЁМ!       Гудки.       «Спокойно. Это просто проверка. Кто-то убил чистокровного? Да ещё Эруэллу? Ага, поверил. Просто проверка».       Хоть Аргиал и понимал это, но сердце всё равно колотилось, а руки дрожали. А как тут не волноваться, если впереди встреча с Анакодисом?       ***       На лестнице стадиона сидели Лейла, Кристина, Рома, Петя и их большой во всех смыслах друг по кличке Птенчик, который занимался пауэрлифтингом. Лейла про себя посмеивалась и делала вид, что не замечает, как Рома и Птенчик неуклюже пытаются не смотреть на неё.       - Ёбаная мать! Охуеть можно! – а вот Петя, как и Кристина, копался в телефоне, но в отличие от неё то и дело что-то выкрикивал и пучил глаза.       - Заебал. Чё ты там смотришь? – спросил Рома, нехотя отводя взгляд от скрещенных ножек Лейлы.       - Исту какой-то девки, - ответила за Петю Кристина, продолжая копаться в смартфоне.       - Девки? – Рома подошёл к Пете и нагнулся. – О! Это ж сиськи! – воскликнул он, когда увидел фотографию Венеры, где она махала ручкой и мило улыбалась.       - Ты на этого Птенчика на максималках глянь!       Сам Птенчик, недовольный тем, что его достоинство принижают, тоже подошёл, а когда посмотрел в телефон, нахмурился.       - Бля, а если он заявится и будет бычить? – Петя продолжал листать фотографии.       - Чё, зассал? – усмехнулся Рома.       Птенчик хмыкнул, чуть выдвигая нижнюю челюсть.       - Чё у вас там? – Кристина от любопытства даже оторвалась от своего смартфона и уставилась в другой. – Хе, чё за клоун? Лейла, глянь.       Лейла вздохнула и тоже подошла.       - Что за… - на фотографии была корова с венком на голове, которую обнимал улыбающийся амбал с накладными заячьими ушами.       Сердце ускорило ритм, Лейла хмурилась.       - Смогёшь его ушатать? – спокойно спросил Петя у Ромы.       - Без базара, - Рома бросил короткий взгляд на Лейлу, чтобы убедиться, что она видит его уверенность. - Большой шкаф громко падает, - он несильно ударил кулаком Птенчику по плечу.       Птенчик недовольно поводил челюстью из стороны в сторону.       - Он жуткий, - Лейла продолжала недоумевающе хмуриться от непонятно откуда взявшейся тревоги.       - Сходим на свидание, если за десять секунд его уложу? – Рома неуверенно положил руку на плечо Лейлы и тут же одёрнул её, принимая серьёзный взгляд на свой счёт.       - Я засеку!       Раньше Петя постоянно пускал слюни и пытался подсесть к Лейле поближе, но теперь изо всех сил делает вид, что её не существует, а всё потому что теперь так делает Рома. Просто раб не желает конфликтовал с хозяином.       - ТА-А-А! ША, НАХУЙ! – Рома показал, как именно он собирается разбираться с бугаем.       Птенчик что-то недовольно пробубнил под нос, когда Рома перестал махать перед его лицом кулаками.       - Придурки, - Кристина вернулась к своему смартфону, а Петя предпочёл разглядывать фотографии, где Венера была одна.       Похоже, бугай выглядел пугающе только для Лейлы.       «Идиот», - она про себя фыркнула, полуприкрытыми глазами глядя на Рому.       Это либо стандартная ошибка и он недооценивает противника, либо классический выпендрёж, чтобы рабы не усомнились в силе своего хозяина.       Рома то и дело посматривал на Лейлу между тупыми шутками.       Нет, она ошиблась, выпендривается он не перед Петей и Птенчиком.       - Эй, ты хуля так долго?       К группе подходил парень с повисшими собачьими ушками и полным пакетом в руках. Кажется, зовут Филип. Изгой обыкновенный. Ему повезло, что Рома сделал его своим рабом, теперь он хотя бы придверный ковёр не абсолютно для всех.       - Про соус не забыл? – Петя положил руку сжавшемуся Филипу на плечи, вальяжно облокотившись об него и забирая пакет.       - Н-нет…       - Забыл?!       - Не забыл!.. – Филип после выкрика встал по стойке смирно.       Лейла иронично усмехнулась. Даже среди рабов есть ранги и ступени.       Кристина даже не посмотрела на Филипа, лишь достала из пакета свой бутерброд и стала жевать, не отрываясь от смартфона. Петя раздал их заказы и всем остальным.       - Будешь? – Рома очень скоро одёрнул куриную ножку от лица Лейлы, увидев недовольный взгляд. - Да ты не тушуйся, подручный, - он подошёл к Филипу. – Будешь? – и предложил куриную ножку.       - Н-нет, спасиб… - Филип не успел договорить, Рома схватил его за голову и силой засунул ножку в рот.       Он распахнул глаза и упал на колени, когда Рома отпустил его и закашлял, издавая рвотные звуки.       «Расценивать, как угрозу? Нет, - Лейла вздохнула, - снова выпендрёж».       - Эй-ей, ты уронил, - нога Ромы легла на затылок Филипа, прижимая мокрое от пота и слёз лицо к куриной ножке.       - Фу, у меня аппетит пропал! – Кристина сморщила нос и отложила недоеденный бутерброд из-за звуков, издаваемых Филипом.       - Бля, у меня тоже, - хоть Петя так сказал, но бросил в Филипа обглоданную кость.       - П-пожалуйста…       - А? Ты что-то сказал? – нога продолжала давить.       - Пожалуйста… хват… т… тит…       - Не-е слы-ышу-у, - Рома продолжал давить, то и дело поглядывая на Лейлу и убеждаясь, что она смотрит.       Она и правда смотрела. Надменно-снисходительным взглядом.       Жалкое зрелище. В глазах Лейлы Рома терял последние очки признания. Она бы ещё поняла, поступай так Петя, ведь он раб, что ему остаётся? Но изгоя унижет хозяин. Каждый может обидеть слабого, а попробуй обидеть того, кто сильнее тебя. Доминируя над ничтожеством ты автоматом признаёшь свою ничтожность, доминируя над сильным ты показываешь свою силу.       - Хорош, - сказал Птенчик сквозь стеснение своего высокого голоса.       Лейла удивлённо посмотрела на Птенчика, Рома тоже перестал вдавливать лицо хнычущего Филипа в землю, повернул голову и приподнял бровь.       «Грядёт переворот? – Лейла обратила внимание, что Птенчик тяжело дышит, а карман со сжатым кулаком немного подрагивает. – Вряд ли. Или да?» – она улыбнулась в предвкушении.       Рома подошёл, положил руку на плечо Птенчика, с улыбкой до ушей посмотрел ему в глаза и спросил:       - Дружище, ты что-то сказал? – Птенчику не повезло, что он сидел слишком близко к Лейле.       - Он ведь принёс еды… - это единственное, что пришло в голову Птенчику, он напрягался всем телом, но не вынимал кулак из кармана и отводил взгляд.       - И правда, принёс, - Рома кивнул, посмотрел на лежащего на земле Филипа, подошёл к скамейке, взял ещё одну куриную ножку, вернулся к Птенчику и снова положил руку на плечо и добродушно улыбнулся. – Будешь?       Птенчик сжал зубы, Петя с серьёзным лицом смотрел на Рому, Филип немного успокоился и сидел на коленях с опущенной головой, только Кристина продолжала пялиться в смартфон, наплевав на всё, что вокруг неё происходит.       - А-ха-ха! – Рома откусил мяса с ножки и слегка похлопал Птенчика по щеке. – Чё ты так напрягся? Как не родной, ёп!       Он посмотрел на реакцию Лейлы и довольный сел на скамейку, увидев, что она улыбается. Вот только улыбалась она не из-за Ромы.       «Укусить не осмелился, но зубки засветил. Потенциал есть. Хм… а почему нет?»       В спорте не зря есть весовые категории. Да, дерётся Рома куда лучше, масса даёт неоспоримое преимущество. Главная проблема Птенчика – страх, он не позволяет дать Роме отпор и раскрыть потенциал.       - Подручный, давай сыграем в игру!.. – Рома с Петей продолжили издеваться над Филипом, но Лейла уже даже на них не смотрела.       - Ты занят после уроков?       Молчание.       - Игнорируешь?       - А? – Птенчик поднял голову и отшатнулся с распахнутыми глазами, когда увидел, что Лейла подсела к нему ближе.       - Я не кусаюсь, - нога на ногу, скромная улыбка.       - А?.. Да… - Птенчик снова напрягся и с раскрасневшимся лицом стал смотреть строго вперёд.       - Так… ты занят после уроков?       - Э-э… я…       «Блин… или ну его нафиг?» - посмеивалась про себя Лейла.       ***       Выбор всегда стоит между тем, что хочется и тем, что надо. А перед этим ты задаёшь приоритеты и решаешь, что именно ты хочешь и что тебе надо.       Из приоткрытой форточки дует прохладный утренний ветер, София уходила на работу очень рано, поэтому Маша сейчас была одна. Собранный портфель с поломанным замком лежит в пороге.       Последний глоток дешёвого растворимого кофе. Маша посмотрела на время, а после натянула джинсы и мешковатую чёрную кофту. Мелочь в правый карман, телефон в левый, наушники в уши. Она даже не посмотрела на портфель, когда выходила из комнаты.       В подъезде неизменный запах курева, на стенах граффити и разные надписи, в лифте сожжённые кнопки и обхарканные углы.       Маша пошла на остановку слева прямо под домом.       Тусклое, ещё затянутое серыми тучами небо, большие лужи, капли грязи прилипают к задней части штанин, люди с опущенными головами и мрачными лицами, торопящиеся в нелюбимое место заниматься нелюбимым делом.       Классика – чтобы уйти в транс, депрессивный металл – чтобы легче уснуть, агрессивный – чтобы настроиться на рабочий лад или поискать вдохновения, депрессивный рэп – чтобы подумать, агрессивный или Дарк Техно – чтобы проснуться. Мужской голос в наушниках орал о тщетности бытия и уверял, что покончить с собой – отличная идея.       Вообще, Маша замечала, что по утрам становится крайне чувствительна к печальным или депрессивно-агрессивным текстам, струнки души резонировали с настроением исполнителя, а его голос вступал с ней в консонанс. Продолжается это от двух до трёх часов после пробуждения. Это как легальный индивидуальный мазохистический наркотик, который не даёт продуктивности, отбирает время, заставляет плакать и получать от этого удовольствие. Поэтому Маша включила Дарк Техно, чтобы не смущать людей своими намокшими глазами.       «Поступь? Прямая бочка? Не-е, в пизду. Бас повторяет тему гитары? Поддерживающие пилы?»       Закон подлости – идеи и вдохновение приходят, когда их не ждёшь и не можешь реализовать. На этот случай у Маши есть окно сообщений, где она пишет сама себе. Каждый композитор знает, нельзя отмахиваться от мимолётной хорошей идеи, потом ты её просто не вспомнишь.       Если в музыке нет текста, то очень скоро Маша перестаёт её слушать и отдаётся мыслям. Одни музыканты видят звук цветами, другие просто следуют ощущениям, решая, нравится он им или нет, Маша видит его картинами. Сейчас в её голове происходит киберпанк.       Подъехал автобус, несколько человек вышли, в полтора раза больше начали заходить внутрь, один парень с уставшим лицом, равнодушно глядя куда-то вбок, пропустил Машу вперёд, прямиком к утрамбованным людям.       Сегодня будний день, но ехал автобус даже не в сторону колледжа.       Машу всегда раздражали люди, плюющие на комфорт других и выкручивающие громкость музыки в наушниках на максимум, поэтому она сделала её тише, начиная слушать больше по памяти, рёв мотора заглушал почти все звуки.       Идея для рифа.       Маша посмотрела на людей рядом с собой.       «Похуй».       Она достала телефон и включила запись голоса. Бабушка бросила короткий взгляд, дурно пахнущий мужчина смотрел, пока Маша не закончила нататакивать мелодию, остальные даже не повернули голову.       Маша убрала телефон и равнодушно посмотрела в глаза мужчине, он отвёл взгляд и продолжил разглядывать поручень.       Слушать музыку фоном – это не про Машу, она поставила её на паузу и стала смотреть на проезжающие мимо машины. Мысли стали аморфными, сцены и картинки хаотично меняют друг друга, внутренний диалог ни о чём.       Спустя пол часа, Маша вышла на остановке недалеко от большого моста. Снова включила музыку, осталось примерно десять минут пешком.       Река, заборчик, кафешки на яхтах, людей мало, а те, что есть, пьяные. Маша подошла к небольшому зданию с ещё одним кафе на первом этаже, барами и магазинами одежды на цоколе и репетиционной базой и студией звукозаписи на третьем.       Маша позвонила и узнала куда нужно идти и в какую дверь заходить.       Приглушённый свет, ламинат, коврик, стойка с обувью, несколько пар кроссовок и множество пар сланец, несколько дверей, за одной глухо слышатся барабаны, из другой вышел татуированный бородатый парень с хвостиком на затылке.       - Ты Маша? – он удивлённо посмотрел на неё.       - Да, - она мялась на месте, не зная, нужно ли переобуваться или нет.       - Эм… выглядишь молодо. Тебе сколько лет?       - А это важно? – Маша старалась не показаться грубой.       - Конечно.       - Мне… шестнадцать.       Парень поднял брови.       - Обещаю, я буду хорошо работать! Меня даже учить не нужно! Давайте покажу…       - Слушай, - он вздохнул, - тут дело не в этом. Я просто не могу устроить несовершеннолетнюю.       - Но!.. Но я ведь…       - Извини. Ты бы сначала по телефону сказала, что тебе нет восемнадцати, не пришлось бы время тратить.       Поступи так, Маше бы сразу же отказали, а так был шанс хотя бы показать себя.       - Ещё раз извини, - в голосе парня не было сожаления, когда он смотрел на печальную Машу с опущенной головой.       - Ага… всего доброго…       - Счастливо.       Собеседование кончилось, так и не начавшись.       Маша вышла наружу и пошла на остановку, укоряя себя, что держалась неуверенно. Настроение слушать музыку пропало.       Снова выбор. Если поехать в колледж прямо сейчас, она пропустит всего одну пару. Там ей придётся видеть тех, кого не хочет видеть, слушать тех, кого не хочет слушать, учить то, что не хочет учить.       Колледж – это огромная, прожорливая чёрная дыра, она давит, высасывает все силы, оставляя взамен опустошённость и злобу. Гитара и композиторство вырывают её из этого мира, даруют покой, приятную усталость и вкус жизни.       Маша села на тот же автобус, на котором приехала на собеседование.       На самом деле она выбирает между матерью и маленькой девочкой внутри себя. Мама будет давить, кричать и пугать, но перед детством у Маши тяжёлые неоплаченные долги. Кого ей разочаровать сегодня? Кто по её вине сегодня будет плакать?       Маша вернулась домой, переоделась в домашнюю одежду, села за ноутбук и включила зарисовку мелодии на телефоне. Открыла проект и начала пробовать реализовать идеи.       Что, если мама права? Что, если хобби Маши – обычное баловство и никогда не принесёт ей денег? Она не знает будущего и никто точно не ответит, но время на телефоне и чувства дают намёки. Два часа пролетели незаметно, которые в колледже бы длились бесконечно долго, чай давно остыл, ребёнок внутри молчит, но не плачет.       Маша переслушала то, что у неё получилось.       До бабочки слишком далеко. Даже не куколка. Заставить глаза загореться, заставить ребёнка внутри вновь смеяться от радости – это очень тяжело. Маша так и не решила, проклинать или благодарить своего немого воображаемого друга, но именно он задал абсурдно задёрнутую планку качества и показал путь, по которому нужно идти. Долгий и тернистый путь.       Зазвонил телефон. Сердце Маши пропустило удар.       - Ало? – еле слышно произнесла она.       «Ты где?» - резкая фраза от Софии.       Маша быстро посмотрела на время.       - Вышла на улицу, у нас сейчас…       «ТЫ ЧЁ МНЕ ПИЗДИШЬ?! - Маша вздрогнула. – КАКОГО ХУЯ МНЕ ЗВОНЯТ И ГОВОРЯТ, ЧТО ТЫ УЖЕ МЕСЯЦ НА УЧЁБЕ НЕ ПОЯВЛЯЛАСЬ?!»       Маша молчала, руки дрожали, сердце бешено колотилось.       «Сука, - шипела София. – Целуйся и обнимайся со своими ноутбуком, приду, голову тебе им нахуй разобью».       Гудки.       Не существует неверных решений, есть лишь последствия выбора. День за днём Маша делала то, что ей нравится, по итогу ни на шаг не приблизилась к своей цели, не нашла работу и лишь начала за жалкие копейки сводить треки начинающих рэперов из колледжа.       Маша сжала зубы, подскочила и бросила подушку в стену.       Частое дыхание и сердцебиение, тело начало покрываться потом, распахнутые глаза, вдохновение тут же улетучилось, все мысли были о маме и что Маше нужно делать. Съехать. Найти работу. Несовершеннолетняя. Переночевать у Кристины. Навязаться жить к Кристине. Сбежать из дома. Заняться проституцией. Забрать документы. Есть из помойки. Забрали в рабство. Наркозависимость. Смерть.       - Я сильная, у меня всё получится. Я сильная, у меня всё получится. Я сильная, у меня всё получится, - как мантру повторяла Маша себе под, сидя на диване, одной рукой поглаживая себя по голове, а другой до кровоподтёков расцарапывая левую ногу. – Пидоры, блять, ебаные, сука, нахуй.       Маша тщетно пыталась представлять учителей и одногруппников, а не маму.       - Ты не имеешь права мной командовать. Не имеешь права давать советы, - Маша скрипела зубами и сжимала губы, бешеные глаза намокали. – Дыра твоя спидозная, блядина ебучая, - учителя, Кристина, сама Маша, но точно не мама.       Маша схватилась ладонями за лицо и заплакала, опускай голову.       Ни капли таланта. Никаких шансов вырваться наверх. Нищета до самой смерти. Единственный способ выжить и не подохнуть с голоду – это корочка, а после место на отвратительно нелюбимой работе.       Она подскочила, включила свет и начала смотреть на лампочку и глубоко дышать.       - Это просто адреналин и кортизол. Ничего страшного не произошло и не произойдёт. Оглянись назад, ты уже впереди, ты проделала колоссальную работу, ты молодец, - голова кружилась от частого дыхания.       Телефон снова зазвонил.       - Ало, – Маша говорила тихо, сдерживая дрожь в голосе и приходя в себя после гипервентиляции.       «Короче, я поговорила с Ольгой, - София не желала ждать вечера, - завтра придёшь и узнаешь что тебе надо учить. А пока подготовишь задания на завтра».       Маша молчала.       «Ты слушаешь?»       - Да.       «Так мычи хотя бы, хули я как со стеной говорю. Ольга через минут пять тебе скинет».       - Угу…       Недолгая тишина.       «Ты чем думаешь вообще? О будущем задумалась хоть раз? Или ты всю жизнь будешь на гитарке бренчать? Так хотя бы собой займись и найти мужа богатого, чтобы на шею ему сесть, ты же как мышь печальная выглядишь».       Маша молчала.       «Я не против, что у тебя есть хобби, но как ты деньги собралась зарабатывать?»       Хобби… Как объяснить человеку, который всю жизнь прожил в нищете и проработал на неблагодарной рабской работе, что твоё хобби – это нечто большее, чем просто хобби. Что Маша занимается музыкой не ради денег, не ради одобрения других, не ради восторженных вздохов. Что как бы она ни пыталась наступить на горло своим желаниям, её всё равно тянет назад. Что вдали от музыки она чувствует, как медленно умирает. Что хобби – это единственное, ради чего она живёт.       «Короче, я поняла, разговаривать со мной сегодня не собираются. Иди делай уроки. Приду и не дай, сука, бог я увижу пустую тетрадь».       Гудки.       Маша с каменным лицом пялилась на стену.       Бульк.        Сообщение с предметами, страницами и номерами параграфов.       Она посмотрела на телефон, а потом на портфель с учебниками.       - Слушай родителей. Если хочешь стать таким же, как они.       Маша отбросила телефон и взяла в руки гитару.       ***       Звук неспешных шагов отражался от стен пустого коридора школы. Шли уроки, все ученики сейчас сидели по кабинетам.       Парень открыл одну из дверей и равнодушный взглядом оглядел удивлённых учеников.       - Вам что-то нужно? – ответом повернувшему голову учителю стала захлопнутая дверь.       Вслед за парнем шли Венера, Лизи и Кальтаэль.       - Архистратиг, может, не стоит?.. – Кальтаэль продолжал умолять парня остановиться.       - Братик, ты меня пугаешь… - сердце Венеры колотилось, ей очень сильно не нравилось, что сейчас происходит.       Парень открыл следующую дверь. Оглядел класс. Закрыл дверь. Пошёл дальше.       - Да стой ты! – Лизи безуспешно пыталась встать у него на пути, раз за разом оказываясь пододвинутой в сторону.       Парень повторил то же самое со следующим кабинетом.       - Дядя, что он делает?..       - Очевидно, ищет, - вздохнул Кальтаэль.       - Ищет? Стой, говорю! Я знаю, где они!       Парень остановился и посмотрел на Лизи.       - Наконец-то!       ***       Урок истории, полный класс учеников, учительница стоит у доски и пересказывает параграф, Лейла сидит на первой парте, внимательно слушает и всё записывает, Петя с Ромой на задних партах плюют в потолок, Кристина залипает в смартфон.       - ...поэтому они…       Дверь кабинета открылась.       Ученики повернули головы, Лейла была не исключением.       Она не сразу вспомнила, кто этот парень, оглядывающий класс, вот только… снова то же чувство, что и на стадионе, но на этот раз оно преумножилось. Сердце заколотилось, по спине пробежал холодный пот, по горлу протекла вязкая слюна.       Дерись. Нет! Беги! НЕТ! ЗАМРИ! Сиди на месте. Не шевелись. Не смотри. Молчи.       Так Лейла и поступила, без раздумий отдавшись вопящему инстинкту самосохранения. Теперь она больше походила на бледный манекен, смотрящий в одну точку.       - Тебе что-то нужно? – спросила учительница.       Парень впился взглядом в Петю и быстрым шагом пошёл к нему.       - Эй! Чё за дел… - громадная лапа схватила его левую ладонь.       Хруст.       - А-А-А-А! – тыльная сторона ладони Пети касалась руки.       Ученики с распахнутыми глазами смотрели на кричащего от боли Петю.       Хруст.       - А-А-А-А-А-А!!! – следом пошла правая ладонь.       Петя упал со стула и ударился головой, но не обратил на это внимание, продолжая орать, глядя на переломанные кисти.       - Слыш, сучара! – Рома быстро вышел из замешательства и подскочил изо парты.       - Ты что творишь?! – закричала учительница и бросилась на помощь, опережая Рому, но сдвинуть гору проще, чем оттащить парня, поэтому она начала бить его по спине.       Парень повернул голову.       - Я… п-п-позвоню в пол-лицию!.. – только и смогла сказать учительница, пригвождённая его взглядом.       Парень отвернулся.       Прямой удар ребром стопы прилетел ему в лоб. Затем кулаком в бок.       - БЛЯТЬ! – крикнул отскочивший Рома.       Парень не закряхтел от боли, не согнулся, не потёр лоб или бок, а лишь медленно перевёл хмурый взгляд на Рому.       - Вот сука, - шипел он улыбаясь, подпрыгивая на месте и закрываясь руками с сжатыми кулаками. – Ты робот или чё?       Рома отдал парню должное. Он крепче Птенчика да и выглядит так, словно в детстве сосал не молоко, а стероиды.       - Братик!       - Венера, стой!       - Братик? – Рома злобно улыбнулся, когда увидел знакомое лицо. – Пизда твоему братику. А после пизда твоим школьным денё…       Многолетний опыт драк и зверская реакция не помогли увидеть движение горы мышц, которые должны быть неуклюжими и медленными. Лицо Ромы шлёпнулось об пол, из разбитого носа хлынула кровь.       - Ты ж с-с…       Голова кружилась, перед глазами мелькало, он попытался встать, но его уже подняли. За шкирку. Как нашкодившего щенка.       - ЧТО ВЫ СМОТРИТЕ?! ЗОВИТЕ НА ПОМОЩЬ! – кричала учительница, но ученики то ли от страха, то ли от восхищения смотрели, как избивают одного из главных отморозков школы и ничего не делали.       - Прошу вас, успокойтесь, он никого не убьёт, - Кальтаэль встал перед учительницей и замахал согнутыми руками.       - УБЬЁТ?! КАРАУ-У-УЛ! УБИВАЮТ!       - Пидорас ёбаный. Угандошу нахуй. Ты уже труп, хуила, - Рома лягался ногами и локтями, но с большим эффектом можно бить по камню.       Парень опустил его на пол и поставил перед Венерой на колени.       - Б-братик? – она попятилась на шаг, но не больше, её остановила Лизи.       Рома дёрнулся и попытался встать, но вместо этого скривился от боли, когда на голень начали с силой давить, а за волосы тянуть, задирая голову.       - Я тебя…       Рома не договорил, его за челюсть схватила огромная лапа парня, казалось, приложи ещё немного силы и он её оторвёт.       Рома стоит на коленях, парень силой не позволяет ему встать и заставляет смотреть на обескураженную Венеру, орущему от боли Пете пытается помочь подняться дрожащая девушка, Кальтаэль безуспешно успокаивает кричащую учительницу, ученики, кто со страхом, кто с удовлетворением, кто с предвкушением, ждут, как и Лизи со злобной довольной улыбкой, чем всё это закончится.       Лейла тоже не смогла сдержаться. Это как смотреть на бушующее пламя: до дрожи страшно и завораживающе. Эти движения, этот взгляд. Он не избивает, но с лёгкостью подавляет и этим унижает. Абсолютная доминация. Всё, как думала Лейла: Рома встретился с превосходящим противником и перед ним статус хозяина тут же угас. И самое огромное унижение, что демона с волчьей скоростью, яростью и реакцией многократно превосходит обычный человек.       Из глаз Ромы потекли слёзы, боль в челюсти и щеках, что впивались в зубы, становились слишком невыносимой.       Парень сел перед ним на корточки, показал на Венеру, а затем впился взглядом и погрозил пальцем.       - Плохой мальчик.       Не голос, а низкий гул. Очень медленный и спокойный.       Ассоциации возникали сами собой, но мало кто осмеливался относиться к Роме, как к собаке.       - П-просите… - Рома заскулил, он уже был готов на всё, лишь бы кончилась эта пытка.       Парень поднял ладонь.       - Палач, - Кальтаэль сказал очень громко. – Нет. Это его убьёт.       «Палач? Козырное прозвище. Не то что «Птенчик», - палитра эмоций так сильно захлёстывала Лейлу, аж казалось, что любая вещь способна её сейчас напугать или рассмешить. – Стоп… А кто тогда этот дядька? И почему обращается по прозвищу?..»       Парень погладил Рому по голове, отпустил челюсть и убрал ногу с голени. Он упал, схватился обеими руками за лицо, тяжело дыша.       Парень отвернулся и пошёл к выходу.       «Хозяин?»       - Братец, Архи… - хмурилась Лизи, пока ей чесали за ушком, а вот с лица Венеры поглаживания по голове не смогли убрать непонимание и удивлением.       «Или одиночка?»       - Архистратиг, к чему было устраивать это представление…       Четверо вышли из класса.       Лейла продолжала сидеть с распахнутыми глазами и глупой улыбкой, не замечая, что Рому с Петей учительница увела в медпункт, а в классе почти никого не осталось.       «Дура!» – Лейла подскочила и выбежала в коридор.       Галдёж. Ученики, учителя, корова, карлик и красавчик, но жуткого парня с прозвищем «Палач» она не увидела.       - Блин, - Лейла цокнула языком.