Замри и притворись человеком

      «Хороший ли Палач человек? Это неверный вопрос, ведь очевидно, что нет. Чтобы понять это достаточно отзеркалить ситуацию или посмотреть с другой точки зрения. Представь, что в гипотетической стране живёт гипотетический человек. Он работает, кормит семью, решает будничные проблемы, но в один момент к нему в дом приходят люди и вырезают его и всех близкий лишь потому, что они были другой расы. Ты можешь говорить, что я отношусь предвзято и сравнивать людей с демонами неправильно, но человечество на протяжении всей истории сеяло геноциды. И ради чего? Территория, власть, ресурсы. А чего хотели демоны? Территория, власть, ресурсы. Ты всё ещё веришь, что в людях и демонах есть большое различие? Их поступки абсолютно идентичны, просто находятся они по разные стороны баррикад.       Правильно спросить не хороший ли Палач, а для кого он хороший. Хватит витать в иллюзиях, ему плевать на нас, плевать на тебя. Палач не ангел и даже не человек, он – просто живое орудие нашего возмездия. Его нужно держать на цепи, как бешеную псину, нельзя подпускать к праведным людям, он не должен никогда Ада. Должен смиренно принять смерть, когда иссякнут наши враги».       «Но ведь демоны уже…»       «Именно. Теперь пришла очередь тёмных. А за ними и всех ложных богов».       «Эрела…»       «Какого дьявола ты перед ним пресмыкаешься? Как ты посмел усомниться в Боге? Как посмел проиграть тёмному? Не позорь имя Господи, жалкий глупец. Я всё сказала».       И какой бес дёрнул Кальтаэля просить совета у Эрелы? Она всегда была такой. Незыблемая вера, непреклонность и бескомпромиссность перед Злом. А Злом она считала всё, что не от Господи, а еретиками всех, кто посмел не встать пред Ним на колени. «Ересь нужно выжигать с корнем. Праведное пламя очистит грешные души, и да воссияет имя Господи во ВСЕХ мирах!»       Разговор с Эрелой не дал ответов, а лишь добавил вопросов и посеял когнитивный диссонанс. Кальтаэль – обычный ангел, но она – архангел. А архангелы ближе, чем никто, к Нему. Из их уст льётся одна лишь правда, их слова – это голос и воля самого Господи. Но в словах Эрелы и Микаэля Кальтаэль чётко видит противоречие, они словно свысока смотрели на другие творения, не ставили их жизни ни во что, лишь потому что те не веровали в Господи. Кальтаэль улыбался вопреки всему, подставлял щёку, когда били по другой, беспрекословно следовал приказам, молился, отказывался от телесных благ, но так и не стал архангелом. Не убивать, не вредить, помогать, прощать, но… сжигать, истреблять и силой ставить на колени.       - Ложь? Лицемерие? - он стоял в ванной у зеркала, впервые на прекрасном лице появились синяки под глазами.       Кальтаэль молится каждый день, каждый час, а бывает и минуту. Но Господи остаётся глух и нем к его молитвам, не проливает и толики света, не помогает заблудшей овечке. И самое пугающее – в Кальтаэле умирал страх перед Господи, а вместе с ним и вера, что он его слышит, если вообще слушает. Вместо этого в голове звучал голос тёмного: «Всем на тебя плевать. Ты призван ублажать хотелки твоих высших чинов и питать силой лицемерного бога».       Палач жесток и беспощаден, но предсказуем. Он всегда верен своим идеалам, поступает одинаково в любой ситуации и остаётся прозрачен, под каким углом ни посмотри. Даже в словах и поступках Владыки не приходилось искать второго дна: «Я вас убью» - убивал; «Я вас всех порабощу» - порабощал; «Я захвачу все миры» - захватывал. А Господи? «Прощай», - но не забывает обиды и мстит; «Помогай», - но оставался в стороне перед лицом большой угрозы; «Не убивай», - но…       - Господи? Ты слышишь? Дай мне знак, если я ошибаюсь. Дай знак, что не оставил меня.       Из глаз Кальтаэля не текли слёзы, голос не дрожал и был сухим, он не стоял на коленях и не сжимал ладони у лица, заученные слова вылетают машинально, в них нет искренности, лицо Господи замылено, обида заменяет собой страх Божьей кары.       Кальтаэль вышел из дома, расправил крылья и взмыл ввысь. Ему есть ещё много о чём подумать.       ***       Бриар не преклонял колено, ведь Суровая Участь, чей голос сейчас звучал в его голове, всё равно не увидит этого.       «Ты чем там занимаешься? Какого хрена со мной связался Господи? Ты что там с ангелом сделал?»       - Слегка припугнул.       «Припугнул на столько слегка, что он аж от бога своего отречься готов».       - Прошу прощения. Похоже, я немного переборщил.       «Немного переборщил? Я велела тебе вообще к нему не прикасаться. Господи не должен был узнать о тебе».       - Я и не собирался. Но светлый первый напал и дал чётко понять, что не отстанет. Пришлось импровизировать.       «Наимпровизировал. Теперь он пришлёт архангела, чтобы уравновесить твоё присутствие».       - Что мне с ним сделать?       «Ничего. У тебя другая цель. Кстати, как там девчонка? Она уже слилась с Палачом?»       - Я в процессе.       «Ты меня разочаровываешь, Бриар».       Другой бы вздрогнул и начал трястись от скрипучего недовольного голоса, но Бриару наплевать на боль и смерть, вообще, единственным, кого он боялся, - был сам Бриар. То, что однажды он посмотрит в зеркало и произнесёт всего одно слово: «Предатель». Поэтому неизменно равнодушно сказал:       - Ясно.       «Почему так долго? Не смей лгать, что тебе мешал ангел».       Он и не собирался, у Бриара в принципе не было привычки лгать.       - Вы же хотите, чтобы я сделал Марию Дирижёром Ада?       «Не ёрничай, слуга».       Бриар и не умел ёрничать.       - Если вы хотите именно этого, то порабощать Марию нельзя.       «Почему нет?»       - Потому что она должна поступать по своей воле, а не моей. Иначе не будет чистого звука, чистых эмоций, а значит, Мария не сможет слиться с Палачом. Этот процесс займёт больше времени, чем вы предполагали.       «Ладно, плевать, работай, - Суровая Участь ненадолго замолчала. - Что там с Палачом? Он уже начал свой поход?»       - Я не убивал кошку.       «Что ты сейчас сказал?»       - Сказал, что не убил кошку.       «Так иди и убей!»       - Нет.       «Я ведь ослышалась, да?», - медленно прошипела Суровая Участь.       - Не ослышались.       «Слуга. Ты смеешь дерзить мне?»       - Лишь отвечаю на вопросы, - Бриар оставался равнодушным. - И должен предупредить. Если вы решите прислать других, я убью их. Будь то Кукловод или Арст.       «Ты осознаёшь последствия своих слов?»       - Прекрасно осознаю.       «Ты понимаешь, что тебя ждёт за неповиновение?»       - Прекрасно понимаю.       А что его ждёт? Абсолютно ничего ужасного, Суровая Участь выпустит пар, изувечит тело, запытает до полусмерти. И что с того? Бриар просто сменит тело, посидит денёк-другой под наркотой у костра, поправит психику и продолжит служить, как ни в чём не бывало. Это цена, которую приходится платить Суровой Участи: чем лучше исполнитель её воли, тем чаще он дерзит и показывает характер, Бриар и Палач – уже тому подтверждение. Суровая Участь накажет Бриара не чтобы он сломался и стал безвольным рабом, а чтобы другие видели, что она – всё ещё хозяйка и боялись её. Лучше «спускать с рук» мелкие шалости и мириться с тараканами в голове исполнителя воли, чем лишаться его.       «А теперь скажи это вслух».       - Я отказываюсь выполнять приказ и не позволю кошке умереть.       Да и хрен с тобой, не убивай, плевать вообще. А вслух Суровая Участь спросила:       «Почему? Почему ты готов жертвовать собой ради тупой бесполезной кошки?»       И говорила Суровая Участь угрожающе и со злой усмешкой. Не чтобы запугать Бриара, она прекрасно знала, что угрозами его не проймёшь. Просто рядом стояли несколько слуг, которые потом обязательно расскажут другим о её жестокости и беспощадности.       - Не ради кошки. И я ничем не жертвую. Я ведь уже говорил, хозяйка: я служу вам, я несу вашу волю, но моя жизнь принадлежит не вам.       «Увидимся, слуга».       - Конечно.       Торговый центр, всюду стоят неподвижные манекены, смотрящие в никуда, тишина, нарушаемая шагами Бриара и нескольких человек.       Они зашли в магазин с названием на вывеске «МузТорг». Инструменты и оборудование, что желала получить Маша чрезвычайно дорогое, но Бриар возьмёт его бесплатно.       ***       - А-ах!.. - обычно после оргазма Лейла улыбалась, но в последние дни она получает всё меньше удовольствия, превращая его в скучную рутину и обычные спазмы мышц.       Серый пасмурный день, Лейла сидит на стуле в своей комнате. Она ударила кулаками по столу и посмотрела на них хмурым взглядом со сжатыми зубами.       - Блять… - сквозь подрагивающие губы прошептала Лейла.       Это самое настоящее издевательство. Она из кожи вон лезет, терпит его тупых друзей, уже даже не делает прозрачные намёки, а прямым текстом кричит: «Трахни меня!» А он что? Ничего! Предпочитает обжиматься с коровой, карликом и сраным изгоем! Пристаёт к кому угодно: девочкам, мальчикам, постарше, помоложе, ученикам и даже учителям, но только не к Лейле! Не разговаривает, не приглашает домой, не навязывается, не склоняет к сексу, а просто гладит и обнимает! Так зачем он в принципе пристаёт?! Как вообще возможно предпочесть всяких дурнушек и придурков, когда рядом ходит Лейла?! Просто непробиваемым идиот!       Лейла поднялась и подошла к зеркалу.       А если это с ней что-то не так? Палитра эмоций, ощущения, мысли – всё очень смахивает на помешательство. Ещё никогда Лейла не стремилась пойти в школу, лишь бы увидеть одного-единственного человека, никогда не проклинала выходные за то, что они существуют. Предвкушает моменты, когда она сможет остаться наедине с собой, чтобы погрузиться в фантазии. Всё чаще приходят яркие радостные сны, после которых Лейла плачет, раздавленная обидой, ведь то были всего лишь сны. Пытается послать всё куда подальше: и парня, и чувства, и весь мир, но проклятые мысли и фантазии вновь и вновь лезут в голову, затуманивают взгляд, подчиняют, снова возвращая Лейлу туда, откуда она начинала. Заглушая, стараясь побороть свои чувства, они лишь били в ответ с троекратной силой.       Лейла сняла с себя всю одежду, оставаясь в одних трусиках и носочках.       Что не так? Даже расстояние между грудями идеально, не говоря уже о лице, росте и проценте жира.       А что, если дело именно в этом? Костлявый мелкий карлик, жирная корова, ничтожный изгой, учитель – это всё разные крайности, именно тем, что Лейла – идеал, она отличалась ото всех вокруг. Он извращенец. И ему нравятся крайности. А какие именно? Ответ напрашивался сам собой. Кто постоянно рядом с ним? Кого он постоянно гладит и трогает? Корова. Ему нравятся здоровенные сиськи и задница.       Лейла сжала зубы, глядя на свою умеренную во всех аспектах фигуру. Это нужно исправлять.       Она оделась и побежала вниз на кухню.       Путь в тысячу миль начинается с одного маленького шага.       Лейла открыла холодильник, достала гречку с варёным мясом и поставила на стол.       Ест она один, от силы два раза в день, поэтому желудок совсем не растянут. В рационе нет жирного и сладкого, много клетчатки, поэтому не поступает много калорий, но наступает сытость. Вся еда была призвана поддерживать её красоту.       Лейла выдохнула, когда проглотила последнюю ложку.       Сколько не ешь обычной солёной гречки и варёного мяса, ты не сможешь от неё разжиреть. А если и сможешь, то это займёт недюжие усилия и долгие годы.       Лейла тяжело смотрела на мамин торт, когда достала из холодильника, несла к столу, ставила и сидела напротив него.       Быстрые углеводы, огромное количество калорий. Тяжесть в желудке, тяжело дышать, но Лейла поднесла ложку с кусочком торта ко рту и начала медленно жевать.       Отвратительно на вкус, торт вместе с гречкой и мясом угрожают покинуть желудок, если Лейла съест ещё хоть один кусочек.       Но она съела его. А потом ещё.       Бесполезно. У Лейлы идеальная генетика, чтобы растолстеть придётся есть одни только сладости и фастфуд каждый день. Но и это не главная проблема, ведь чтобы стать такой же как Венера, ей придётся ещё и усердно тренироваться, что будет сжигать калории и отдалять цель. И даже если она сможет всё это сделать, всё равно не получит такую же большую грудь, просто потому что такое строение тела…       Осознавая это, Лейла, сжимая зубами ложку с куском тошнотворного торта, с силой зажмурилась и по щекам потекли слёзы.       - Сраная генетика… - со всхлипом прошептала она.       Тени сгущались вокруг, ещё немного и Лейла посчитает себя дефектной, уродиной, и всё из-за проклятого, тупого… крутого и мужественного…       Лейла выплюнула торт, отбросила ложку и побежала к себе в комнату. Взяла телефон и, всхлипывая, набрала номер.       Кто всегда поможет? Кто утешит Лейлу?       «Ало?»       - Па-а-а-па-а-а!.. – заливаясь слезами, кричала она.       «Что случилось? Кто тебя обидел?»       - Я влюби-и-ила-а-ась!..       «Хм? Милая, разве это повод плакать?»       - Уа-а-а-а!..       «Лейла…»       - Уа-а-а-а-а-а!.. Хнык-хнык… Уа-а-а!       Он вздохнул и стал терпеливо ждать.       - Па-а-па-а-а!       «Что?»       - Что мне де-е-ла-ать?..       «Для начала успокоиться».       - Хнык… пап…       «М?»       - Я… хнык… влюбилась…       «Это я уже понял. Пшёл вон, не видишь, я с дочерью говорю?»       - Пап…       «Я здесь».       - Что мне делать?..       «Раз успокоилась, рассказать, кто заставил мою крошку плакать».       - Нет… он ничего не сделал… мне просто… хнык… стало грустно…       «От чего?»       - Он тусуется со всякими уродинами и дурами… а на меня внимания не обращает…       «Не обращает внимания? На тебя?»       - Угу…       «А ты… оказывала знаки внимания?»       - Дя…       «Подходила близко? Одевалась… скажем… не совсем скромно?»       - Дя…       «Какой интересный малый».       - Папа!       «Ох, прости, прости. Просто это правда странно».       - В смысле?..       «Лейла. Думаю, пришло время нам с тобой серьёзно поговорить».       - О чём?..       «О твоих способностях».       - Способностях?..       «Не по телефону, красавица. Приезжай ко мне сегодня. Можешь хоть сейчас. У тебя же ещё остался пропуск?»       - Угу…       «Приедешь?»       - Ладно…       «Тогда отменю все встречи. Жду с нетерпением, Лейли!»       - Угу…       Зазвучали гудки. Лейла опустила телефон и посмотрела на свои татуировки. Папа ещё в детстве говорил, что у неё есть способности к магии, но года шли, а она так и не научилась ничего «колдовать». Что же папа ей расскажет?       Лейла стала одеваться, а затем вызвала такси.       ***       Невозможно угодить сразу обеим, ублажая желания одной, причиняешь боль другой. Маша теперь не боится, легко возвращается домой, не волнуясь, что мама наругает или посмотрит косо. Да, теперь Маша не боится, но из-за своих метаний она не поступила ровно так, как желала мама, а лишь начала откупаться, чем получила не радость в её глазах, а печальное смирение. И цена этого откупа – предательство самой себя. Вернулись те же чувства, что в ногу шли с Машей каждый миг, которые она проводила в техникуме: лень, что перерастала в злость, которая отдавала власть гнетущей печали.       Но в сегодняшний вечер случилось то, что походило на радужный и очень странный сон.       - Немного запоздало, но… с Днём рождения!       Маша с раскрытым ртом смотрела на широко улыбающуюся в пороге Софию, что держала в руке новую восьмиструнную гитару.       - Мама… откуда?.. Она же стоит, как…       - Лучше подойди и возьми её. Пока не психанула, - София немного нахмурилась, но продолжила улыбаться.       Маша сделала, как та велела, а затем, со всё ещё открытым ртом и глазами полными неверия, посмотрела на Софию. Это как если бы бомжу ни с того ни с сего подарили квартиру в центре города, изнеможённому человеку прикатили фуру с едой, - настолько прекрасно и радостно, что просто кажется какой-то злой шуткой.       - Мама…       - Мне ещё долго от тебя «спасибо» ждать?       - Я… Спасибо… Спасибо огромное! Но… откуда, мам?..       - Угадай, у кого появился богатый любовник? – до ушей заулыбалась София.       Если бы Маша могла, распахнула бы глаза ещё шире. Она ни раз слышала истории про деревенский дурочек и нищенок, на которых вдруг свалились чемоданы денег, просто потому что они понравились какому-то богатею, но увидеть такое вживую… да ещё испытать на себе! Довольно двойственные ощущения. С одной стороны Маша чрезвычайно рада такому подарку на пустом месте, с другой понимает, что мама, так или иначе, заплатила за него.       - Что за любовник? Ты не говорила, что начала с кем-то встречаться…       - Какая разница? Не тебе же с ним спать, - пожала плечами улыбающаяся София. – Да и приводить его в дом я не собираюсь.       - Ну… да… - у Маши была куча вопросов, но задавать их она побоялась, ведь этим может испортить момент, настроение мамы и так же на ровном месте лишиться подарка.       - Ещё долго стоять будешь? Сыграй что-нибудь!       - Сыграть? – у неё чуть не выпали глаза из орбит от такой просьбы.       - А для чего тебе гитара нужна была? Смотреть на неё?       - А!.. Нет… просто её нужно настроить.       - И чего ты ждёшь?       Маша стояла на месте, не веря в происходящее.       - Мама… - из глаз потекли слёзы, но вместе с ними пришла и улыбка.       - Ух! Раздавишь!       Но Маша не слушала и со всей силы обнимала Софию.       - Спасибо! Спасибо, мама! Нет! Прости меня… Прости за всё!       - Маша… - София не сможет попросить помощи, не сможет даже предположить, что с ней что-то не так. - Ладно, хватит! Иди показывай, – она оторвала от себя Машу и с улыбкой посмотрела во влажные глаза.       - Да!       Она побежала к дивану, София села напротив и стала смотреть, как Маша настраивает гитару.       - Маша, - сказала София, вздохнув и опустив взгляд, – я хочу извиниться.       - Что?.. – она стряхнула головой, захотелось прочистить уши и ущипнуть себя, чтобы убедиться, что Маша всё ещё хорошо слышит и не спит.       - Я слишком давила на тебя… всё это время. У меня ведь тоже была мечта, Маша… Я занималась в цирке и мечтала стать артисткой, но… Я просто не хотела, чтобы ты повторила мою судьбу… Нашла себе место под солнцем. Я вижу себя в тебе… такая же упрямая и не слушаешься маму… Я не смогу спать по ночам, зная, что из-за меня ты зарываешь свою мечту…       София и правда мечтала стать артисткой, но потом настал переходный возраст и ей просто надоел цирк. София и правда не хотела, чтобы Маша повторила её судьбу, но желала, чтобы она исполнила её давно зарытые мечты. София никогда не была упрямой и всегда слушалась маму. Она сможет легко спать по ночам, если Маша будет идти путями, которые София посчитает верными.       - Мама… - по щекам Маши снова потекли слёзы. – Я… я…       - Будь счастлива, доченька, - улыбнулась София, подошла и обняла её.       - Мама… мамочка…       Маша продолжала прижиматься с Софии, не в силах сдерживать улыбку и слёз, даже не осознавая, какова была цена свалившегося на её голову счастья и кто за него платит.       - Ну что, ты уже её настроила?       - Да!       - Так показывай! – София отстранилась и стала с улыбкой смотреть на Машу со сосредоточенным лицом.       Тун. Ту-ду-дун. Ту-ун. Ту-ду-дун..       Толстая струна выдавала низкие звуки.       - Кстати! – подняла брови и указательный палец София. – Скинь мне своих песен.       - А? – отвлеклась Маша. – Зачем?       - Хочу тёткам на работе показать. Не верят коровы, что моя дочь профессиональный музыкант!       Маша опешила от такой неприкрытой лести.       - А-а-м… ладно? – она вставила флешку в ноутбук. – Блин… у меня только один сведённый… Давай только его скину?       - Нет, давай всё! Нечего скромничать, я слышала другие.       - Но…       - Скидывай, - строго сказала София.       - Ладно… - Маша скинула только самые, по её мнению, приемлемые, «халтура», наброски и недоработки остались на ноутбуке. – Держи.       - Я в туалет, - сказал София, когда Маша снова начала играть. – Повторяй пока. Приду, послушаю.       - Хорошо.       София вышла из комнаты и закрыла дверь. Улыбка спала, лицо не отображает никаких эмоций. Она пошла по коридору, завернула за угол, прошла мимо туалета, встала возле металлической двери и постучалась.       Ей открыл морщинистый толстый мужчина в трусах и тельняшке с такими же стеклянными глазами. Самая обычная комната общежития, зашторенные окна, маленький компьютерный стол, коробки с новым ноутбуком и музыкальным оборудованием, старый заляпанный диван, на котором сидит Бриар.       София молча подошла к нему и протянула флешку.       - И что мне с ним делать? Извлекай звук.       На приказ отреагировала не София, а мужчина. Он взял флешку, вставил в компьютер и открыл файлы.       Из колонок заиграла музыка.       Бриар облокотился на колени, опустил голову и закрыл глаза, внимательно вслушиваясь в каждый инструмент, в каждую ноту.       - Как я и предполагал. Подражает. Есть душа. Есть навыки. Грязный звук. Ничтожная эффективность. Нет уникальности. Нет ни малейшего понимания цели и работы Дирижёра, - слегка кивал на каждый свой вывод Бриар с по-прежнему закрытыми глазами. – Останови.       Музыка перестала играть.       София с мужчиной неподвижно смотрели в никуда.       Бриар уже успел обдумать последующие шаги, поэтому дал Софии «позаимствованный» новый дорогой смартфон и сказал:       - Пиши Марии.       София, что до этого нашла Машу в социальных сетях, начала печатать сообщение, повторяя каждое сказанное Бриаром слово.       «Здравствуй, Мария».       Маша ответила не сразу.       «Ты кто?»       «Крысолов».       «Бриар? пиздец у тебя страничка… на фейковую похожа».       София дословно проговаривала то, что писала в ответ Маша.       - Что такое «фейковую»?       - Фальшивая. Не настоящая.       - Ясно.       «Послушай их», - написала София, когда Бриар приказал отправить файлом все треки, которые он взял у парня.       Ответа долго не было.       «ЕБАТЬ! ТЫ ГДЕ ИХ НАШЁЛ?!»       «У Палача. У него же и взял».       «Ёбаная мать! – Маша восприняла имя «Палач» псевдонимом композитора. - Я ща их переслушиваю. Они пиздец похожи! Почерк тот же! Короче, у меня есть пара треков от этого композитора! Погоди… их же написал мелкий пацан…»       «Могу лишь догадываться, что ты подразумеваешь под «мелким пацаном»».       «Нам срочно нужно встретиться! У меня пиздец как много вопросов!»       «Когда?»       «Давай завтра в часов 6?»       «До встречи, Мария».       «)»       - Неплохо вы устроились. Моментально получать письма – очень удобно.       Ни София, ни мужчина никак не отреагировали.       - Можешь возвращаться.       Бриар не нуждался в донесениях, он и без того уже просмотрел воспоминания Софии и убедился, что она хорошо выполнила приказ. Именно этим способом он взял нужное оборудование с инструментами, нашёл, где живёт Палач и ещё многое-многое другое.       София вернулась к себе и снова заулыбалась, глядя на Машу.       ***       В квартал чистокровных невозможно попасть просто так. Это не место для праздных прогулок и свиданий, а получить пропуск, чтобы пройти за высокие стены, могут лишь чистокровные, их дети и очень богатые и очень глупые люди с демонами.       Анакодис жил на верхних этажах небоскрёба сразу в двух квартирах, что были соединены закрученной лестницей. Окна в пол, из которых были видны крыши домов и огни квартала, мебель, интерьер – всё кричало о богатстве того, кто здесь жил.       - Привет, - улыбнулась Лейла.       В ответ Анакодис, одетый в просторную домашнюю одежду, обнял её и поцеловал в макушку.       - Ну па-а-ап… – недовольно хмурилась Лейла, но не отстранялась.       - Что, уже дочь поцеловать нельзя? – усмехнулся Анакодис. – Проходи. Чай, кофе, какао? Или… чего покрепче? – он обернулся и подмигнул.       - Какао. На сливках!       - А не жирно будет, деточка? – спросил он, доставая из холодильника сливки и включил плиту.       - В самый раз.       - Как скажешь.       Лейла, чтобы разбавить молчаливое приготовление папой какао, спросила:       - Нашёл жену? Или любовницу хотя бы?       - А ты повзрослела. Задавать такие вопросы…       - Извини…       - Не нашёл, - Анакодис повернулся и улыбнулся Лейле. – Постоянную – нет. Да и старый я уже стал, нет прежней прыти.       - Ой, да ладно тебе! Ты…       - Лейла, - Анакодис встал напротив неё, протянул чашку какао и с улыбкой указал рукой на стол, - поговорим лучше о тебе.       Лейла кивнула и села за стол, потом молча наблюдала, как Анакодис наливает себе бокал вина и садится напротив неё.       Тишина.       - Пап? – ей стало некомфортно от взгляда Анакодиса.       - Ты выросла такой красавицей, Лейла, - он посмотрел на её руки, затем грудь, а потом снова в глаза и скромно улыбнулся.       - Есть в кого, - Лейла ответила улыбкой. - Так… о чём ты хотел рассказать?       Анакодис сделал глоток вина, посмотрел куда-то вбок, прикрывая правый глаз, и после вдоха сказал:       - Ты веришь в Богиню? Веришь, что она существует?       - Эм… к чему этот вопрос?       - Ответь, - спокойно сказал Анакодис с лёгкой улыбкой.       - Да? - Лейла пожала плечами. – Наверное, верю.       - Это хорошо. А ты веришь, что могут существовать другие миры? Возможно, похожие на наш. Возможно… сильно отличающиеся от нашего?       - Э-э-э… Ты, вроде, про мои способности хотел рассказать.       - Лейла, - Анакодис говорил так же спокойно, но уже без улыбки. – Ответь, пожалуйста.       Лейла тяжело вздохнула, покачала головой и сказала:       - Почему нет? Космос, вроде как, огромный. Почему бы не существовать другим мирам?       - Очень, очень хорошо, красавица, - одобрительно кивал Анакодис. – А ты веришь, что Богиня может отправлять в наш мир жителей других миров?       - Пускай верю, и что?       - Видишь ли… - Анакодис посмаковал вино, снова глядя куда-то в сторону, - я умею создавать кошмары, запирать в них. Все боятся примерно одно и того же: боль, одиночество, разлука, неизвестность… Однажды я наткнулся на очень странного человека. Он странно себя вёл и имел способности чистокровного, будучи не чистокровным.       - Что за бре…       - Я заточил его в кошмар, - Анакодис не дал себя перебить, - в его кошмаре, свой создать я не смог. И там я увидел его главные страхи. Это были мы… по крайней мере, они походили на нас. Из любопытства я спросил почему он боится чистокровных, будучи в разы сильнее многих из них. Он так и не смог ничего ответить, бормоча себе под нос: «демоны».       - Демоны? При чём здесь они?       - При том, что для него демонами были не люди со звериными атрибутами.       - Пап, ты меня запутал…       - Тебе знакомы слова: бес, чёрт, инкуб, суккуб… дьявол?       - Нет.       - Такими словами он называл чистокровных. В мире, из которого он пришёл, были существа похожие на нас, но в разы сильнее нас.       - Э-э…       - Мы потомки захватчиков, - Анакодис начал широко улыбаться, - потомки могущественной расы, в нас течёт Их кровь. Поэтому мы чистокровные, поэтому мы на вершине, поэтому властвуем.       - Пап…       Анакодис сорвался с места, подошёл к окну, развёл руками и с безумны оскалом крикнул:       - ПОСМОТРИ! Всё это принадлежит мне! Весь мир принадлежит мне! Я могу получить ВСЁ! Когда угодно! Я разбогател, продавая свою ссанину, блять! Абсолютно каждый – лишь марионетка в моих руках! И ты, Лейла, - Анакодис навис над ней с той же широкой улыбкой, - одна из нас.       - Пап, ты меня пугаешь…       - Твои способности. Ты переняла их у меня. Ты ведь замечала, что рядом с тобой другие ведут себя странно. Замечала, что все так и норовят сблизиться с тобой. Ты, как и я, способна порабощать. Твоя силы, - он склонился ниже, прикрыл глаза и глубоко вдохнул, - это запах.       - П-папа?..       - Ты выросла такой красавицей, Лейли, - по подбородку скользнул раздвоенный язык, пока Анакодис пристально смотрел ей в глаза.       - Да хватит уже меня пугать! – она подскочила со стула, отталкивая Анакодиса, а затем хмуро посмотрела на него, скрестив руки на груди.       - Прости, - он стряхнул головой и прокашлялся. – Это всё твоя сила.       - Об этом, - Лейла всё ещё хмурилась и говорила осуждающим тоном. – Что ещё за «запах»? Хочешь сказать, что я запахом соблазняю каждого встречного-поперечного?       - Это я и говорю.       - Фигня это всё! Почему тогда он не соблазнился?.. – тихо спросила Лейла у себя самой.       - «Он»? Ах да, точно, совсем забыл, ты же влюбилась.       - Папа!       - Скажи, Лейли, ты мне доверяешь?       - Опять ты со своими глупыми вопросами!       - Тогда послушай моего совета: не мойся неделю.       - Э? – Лейла раскрыла рот и приподняла бровь. – Я же вонять буду.       - Именно. Очень сильно.       - Э?       - Кстати, покажи хоть своего возлюбленного.       Хмурая Лейла, что-то бормоча себе под нос, достала телефон, нашла фотку с парнем и показала Анакодису.       - Пап? Ты чего?       Анакодис широко улыбался, проводя по подбородку языком, наполненный тем же пощёлкивающим чувством, когда он смотрел на видео на убийцу Агриала.