Глава 1
2 сентября 2021 г. в 12:45
До прихода в его жизнь Цзян Есюэ, до школы, Мужун Чуи жил на улице, зарабатывая себе на крошки хлеба созданием из подручных материалов, в том числе и краденых, и подобранных на улице, небольших игрушек, которые могли даже двигаться и являлись достаточно тонкой работой, что редко приходилась под силу ребёнку лет четырнадцати. Хотя Мужун Чуи совершенно не выглядел на свой возраст из-за недоедания.
Поступая в школу, Мужун Чуи ни на что особо не надеялся, он искал скорее пристанище и дом. Бедный сирота, оставшийся без родителей и зарабатывающий продажей небольших безделушек, попался на глаза Мо Си, когда тот ездил в Линьань. У него защемило сердце при взгляде на мальчика в обносках, который за бесценок отдавал довольно-таки неплохие поделки, которые даже могли посоревноваться с магазинными. Мо Си не мог не вспомнить о своем старом друге, что погиб, отдав жизнь за спасение всех остальных. Что-то неуловимо похожее было в них обоих, только Мо Си не мог точно сказать, что именно. Он вернулся на следующий же день и предложил Мужун Чуи пойти с ним.
— Вот здесь ты и будешь жить, — Мо Си вёл Мужун Чуи, держа его за худенькую ручку своей большой крепкой ладонью.
— Вы теперь будете моим Учителем? — Мужун Чуи с интересом разглядывал школу: домики для учеников, большое здание, вероятно, там живут учителя, большое тренировочное поле, залы с разными сложными названиями, которые ещё неграмотный ребенок не может запомнить, вниз по склону река, где можно и отдохнуть после занятий. Учителя, которых также звали Цин Гуан и Мужун Лянь (об этом ему сказал Мо Си по дороге, сам же представившись Лин Яо), даже продумали небольшой садик с высоким деревом хайтана, где можно было прогуляться вне уроков и тренировок.
Живший всю жизнь на улице Мужун Чуи вполне мог бы счесть это райским садом на фоне старого разбитого сарая, в котором он жил еще этим утром в компании уличных собак.
— Нет, — Мо Си покачал головой. — Какое-то время ты поучишься и приглядишься, а потом, может быть, выберешь себе одного наставника, и, если он согласится, будешь у него обучаться. Пока что у нас мало мастеров, но, если тебе кто-то приглянется, тебе вряд ли кто-то откажет.
— А если я не подружусь с соучениками? — Мужун Чуи поднял темные и глубокие, как два омута, глаза на Мо Си.
— У тебя всё получится, — Мо Си погладил мальчика по ещё распущенным волосам, завёл его в дом, где жили ученики, и проводил до его личной комнаты. — Это твоя комната, здесь ты можешь спать и проводить свободное время, если больше нечем заняться. Пока я тебя оставлю. Если появятся вопросы — ты всегда можешь найти меня.
Мужун Чуи лишь молча кивнул, больше ни о чем не расспрашивая.
По началу Мужун Чуи было не очень уютно, но он привык к трудностям в своей недолгой жизни: странные взгляды, то ли презрительные, то ли жалеющие, вечная отстраненность от всех остальных ребят, отсутствие друзей, ведь, как ему когда-то сказал паренек с улицы, “с таким характером у тебя никогда ни друга, ни жены не будет”. Но Мужун Чуи давно смирился и принял свою жизнь как должное.
Новый период жизни в новом доме, среди множества новых людей, которых он теперь вынужден был считать семьей — тяжелое испытание для его психики. Когда все так и норовили о чём-то поговорить, а младшие девочки заглядывались на него. Для старших он пока что был слишком щуплым. В конце концов, Мужун Чуи оказался на редкость красивым для беспризорника: бледная кожа, глаза феникса, остро вытянутые к вискам и придающие ему строгий вид брови вразлет, тонкие губы, слегка поджатые, будто бы он чем-то недоволен, даже волосы густые, которые он взял в привычку собирать в высокий хвост.
А вот мальчикам такое внимание к его персоне не нравилось. Мало того, что он забирал внимание женского пола на себя, хотя и не давал им никакого ответа, так ещё и обладал таким талантом к совершенствованию, какой был доступен далеко не каждому. В его возрасте начинать совершенствование было уже достаточно тяжело, можно считать, что он даже опоздал, но Мужун Чуи делал невероятные успехи на этом поприще, особенно там, где дело касалось создания духовных инструментов. Да, пусть это и были какие-то мелочи, вроде летающих на духовной энергии бабочек из цветов или дерева, но это уже было достижением для того, кто только-только пришёл в школу и никогда ранее не занимался подобным.
Поздним вечером, когда уже луна вышла на небо, зачитавшись свитков, которые он стащил из библиотеки, Мужун Чуи отдыхал под цветущим хайтаном. Успокаивающий сладковатый запах от цветов нагонял сон, особенно вкупе с тем, что он весь день тренировался и ужасно вымотался. Потому Мужун Чуи прислонился головой к стволу дерева и дремал, прижав к себе раскрытый свиток и сидя среди остального множества разбросанных старых записей с чертежами и заклинаниями. Их этот ребенок взял уже не в библиотеке, а “одолжил” из кабинета старейшины Лин Яо.
— Эй! Как там тебя! — он услышал грубый оклик и лениво приоткрыл глаза, осоловело осматриваясь вокруг. И сразу же попытался подняться на ноги, оказавшись окруженным учениками постарше, что пришли явно не сегодняшние занятия с ним обсудить или домашнюю работу сделать. Их настрой был явно агрессивным.
Только Мужун Чуи успел подняться на ноги и открыть рот, чтобы поприветствовать старших братьев, как его толкнули в плечо, и он неудачно врезался затылком в дерево.
— Ай! Старшие братья, — Мужун Чуи посмотрел на остальных исподлобья таким тяжелым взглядом, что нападавшие отступили на пару шагов назад. — В конце концов, что я вам сделал?!
Причины такой реакции крылись в том, что это был далеко не первый их конфликт. Его частенько задирали и пытались устроить “тёмную”, пока мастера не видели. Мужун Чуи уже привык и никогда особо им не отвечал, кроме словесных перепалок. Драк ему хватило во время жизни на улице, больше не особо хотелось собирать сломанные рёбра и зубы.
Стоило только хулиганам открыть рот, чтобы отпустить очередную колкость в сторону Мужун Чуи, как за их спинами послышался бойкий звонкий мальчишеский голос, что только-только начал ломаться:
— Вы! Да-да, вы все, отойдите от него! Что вы к нему пристали!
Развернувшись, все присутствующие увидели юношу лет шестнадцати (или же он просто выглядел старше), не очень высокого, но покрепче и повыше Мужун Чуи. Растрепанные волосы и прямой, немного дерзкий взгляд придавали ему вид эдакого сорванца, не сильно отличающегося от своры, что сейчас пристала к Мужун Чуи.
Этого юношу звали Цзян Есюэ. Он был выходцем из знатной семьи, которого отправили учиться сюда родные в надежде, что тот сможет применить где-то свои таланты к самосовершенствованию, что стали заметны еще в раннем возрасте. Кто же знал, что мальчик окажется хоть и умненьким, но немного ленивым, а ещё легко отвлекающимся на всякие мелочи. А уж на контрасте с Мужун Чуи! Даже внешне Цзян Есюэ был скорее похож на дворового, хоть и красивого, и здорового котенка, а Мужун Чуи вполне себе был породистым домашним. Хоть и происхождение у них был совершенно противоположным.
Он направил на сбившихся в кучку мальчишек деревянный меч, тыкая его концом в грудь их “предводителя”, и обошел по кругу, закрывая своей спиной Мужун Чуи.
Последнего, если честно, не очень интересовала эта перепалка. Он со взглядом непонимающего олененка выглядывал из-за плеча Цзян Есюэ. Странное чувство смущения пронзило его с головы до пят, заставив неловко собрать в руки все рассыпанные свитки и спасаться бегством. Он и представить не мог, что ему сейчас придется еще и разговаривать с эти юношей. Кажется… он смутно помнил его имя.
— Младший братец! — Цзян Есюэ, радостно сверкая улыбкой, развернулся в сторону Мужун Чуи, уже готовый принимать благодарности, но не обнаружил за свой спиной никого. Даже свитки пропали, словно и след простыл.
Цзян Есюэ не мог не расстроиться, он опустил меч и от обиды выпятил нижнюю губу немного вперед, озираясь по сторонам. Цзян Есюэ растерянно почесал затылок, ещё больше всклокочивая и так не особо опрятные волосы, придавая себе вид несчастного щенка, у которого отобрали косточку прямо из-под носа.
Он громко фыркнул и решил про себя, что он ещё его поймает и спросит, что случилось, когда завтра у них будут общие занятия.
Цзян Есюэ ещё не знал, что Мужун Чуи будет его избегать вплоть до того, что начнет отсаживаться в другой конец класса или сбегать в ужасе. “В ужасе”, естественно, по мнению Цзян Есюэ, который уж подумал, что сделал что-то не так.
Также он не знал, что за ними от начала и до конца наблюдал Гу Ман, заставший неловкую сцену, пока шёл в свой дом к Мо Си.
Он едва смог сдержать смех, когда увидел, как покраснели кончики ушек у Мужун Чуи и тот сбежал, едва не выпав из своих тапочек и не растеряв по дороге драгоценные свитки. И как Цзян Есюэ смело прогнал хулиганов, но, растерявшись, оглядывался вокруг в поисках предмета своей симпатии. Именно симпатии, Гу Ман бы такое никогда не перепутал ни с чем.
Такая вот молодость.