Я не дам тебе погаснуть

      У Шинсо в руках под с вишневым вкусом, усталый вид и мешки под глазами от бессонных ночей. У Каминари — канцелярский нож, покрасневшие от слез глаза и невзаимная любовь.       Они друзья. По крайней мере, каждый тешит друг друга этими словами. На деле же они всего лишь люди. Самые обычные, простые люди, ничего не значащие в этом мире, даже если и являются будущими героями.       Они любят. Денки любит всех — родителей, друзей из академии. Любит Хитоши. Шинсо же не любит никого. Ни родителей, ни друзей, которых у него и в помине нет. Но у него есть Каминари. И он любит его. Они любят друг друга, кем бы они не являлись. Ведь любить это нормально. Это свойственно людям.       Они молчат. Каждый о своём, но об одном и том же. Хитоши курит в надежде отравить любовь к чертовому солнечному мальчику. Да, Каминари солнечный. От него пахнет мёдом и, кажется, самим солнцем. И это его настоящий запах. Но ещё от него пахнет вишневым шампунем и купив первый попавшийся вкус для пода Хитоши жалеет, что это была вишня, ведь теперь мысли о шумном парне не покидали его почти никогда. Другой вкус он пробовать не стал, ведь зачем?..       Каминари же плачет. Его плечи дрожат вместе с руками, что сжимают небольшой синий нож. Каминари режет. По комнате разносится тихий звук прячущегося лезвия. Он откидывает нож на ковёр и заходится в новой порции бесшумного плача. Горькие слезы падают на покалеченные бедра и неприятно щипают порезы. Ему не мало боли от вечных тренировок и травм, нет. Он просто пытается вытравить, вырезать ту любовь, что давно поселилась в его сердце. Любовь к Шинсо. К этому тихому, невероятно красивому парню, что из раза в раз позволяет приходить к себе в комнату и просто молчать. Но всему в жизни приходит конец…

***

      Каминари просыпается от тихого стука в дверь. Он встаёт с кровати слегка морщась от неприятных ощущений в ногах и плетётся открывать дверь. На пороге стоит Хитоши. И, на самом деле, это не кажется чем-то необычным или странным, даже с учётом того, что сам Хитоши приходит редко. — Я тебя разбудил? Прости, — говорит темноволосый парень, поднимая голову и видя перед собой слегка помятого друга — Ничего страшного. Проходи       Денки отступает на шаг назад, позволяя гостю войти и закрывает за ним дверь, направляясь в ванную. Он наспех умывается и пару секунд смотрит на свое тусклое отражение в зеркале. Он пытается улыбнуться, будто снова всех обманывает, но потом вздыхает и перестаёт. С ним ему не нужны фальшивые улыбки. Он выходит из ванной комнаты и видит Хитоши, что облокотился о подоконник и наблюдает за пейзажем. Каминари садится в кресло напротив него. Тянется к телефону. Игнорирует кучу уведомлений и просто смотрит на часы. 09:18, воскресенье. Да уж, выглядят они оба скорее на понедельник, чем на воскресенье.       Хитоши почти никогда не приходит к нему сам. А если и приходит, значит не просто так. Они понимают друг друга без слов, поэтому для поддержки им хватает простого нахождения себя в чужой комнате. Шинсо приходит только тогда, когда ему действительно одиноко. И Каминари не против. — Ты не против, если я?.. — Хитоши смотрит на парня напротив и показывает под, Каминари знает о его вредной привычке. — Да, конечно       Денки отвлекается от своих мыслей и согласно кивает. Он наблюдает за тем, как парень напротив открывает окно настежь и пускает в комнату запах, что остался после дождя. На улице пасмурно, мокрый асфальт, в некоторых местах лужи — всю ночь лил дождь. Каминари любит такую погоду, любит дождь. Потому что он считает, что если бы Шинсо был погодой, то однозначно именно такой: серой, слегка мрачной, но такой приятной. Каминари думает, что если бы он тоже был погодой, то он был бы тёплым ясным днем. А ещё он думает, что если бы они с Шинсо были вместе, то на улице бы была вечная радуга из-за сочетания дождя и солнца.       Хитоши в этот момент думает о том, зачем он вообще решил закурить. Чтобы почувствовать запах и вкус вишни? Да он мог бы просто уткнуться носом в чужие волосы. И он знает, что ему разрешили бы, но принципиально не делает. Иначе все пойдёт под откос.       Он заканчивает курить и прячет под в карман штанов. Оставляет окно открытым и ступает на мягкий ковёр собираясь сесть на кровать. Под ногой чувствуется что-то твёрдое. Он поднимает ногу и смотрит на канцелярский нож. Какого черта?..       Он поднимает его и с лёгкой полуулыбкой спрашивает: — Ты решил меня убить поставив на меня ловушку?       И он видит. Видит неожиданный шок в чужих глазах, что быстро скрывается за смешком. — Нет, конечно. Наверное, просто упал со стола       И Хитоши верит ему, но глубоко внутри что-то сомневается в честности парня. Он снова смотрит на ковёр и видит едва заметные капли крови. Взгляд резко мечется к чужим рукам. Запястья, неприкрытые рукавами задранной до локтя толстовки, абсолютно чисты и Хитоши начинает думать, что он сошел с ума если думает, что Денки таким занимается. Он садится на кровать и наблюдает за другом. Тот слегка ежится от столь пристального взгляда и ёрзает на кресле, закидывая ногу на ногу слегка морщась от все тех же неприятных ощущений свежих порезов на ногах. И Шинсо улавливает эту секунду, эту быструю эмоцию и, кажется, все понимает, но решает убедиться. Пусть и не самым удачным методом. Очень вовремя Каминари встает с кресла, чтобы закрыть окно. В комнате стало прохладно. Он почти возвращается в кресло как на его талию ложатся чужие руки. Шинсо прижимает его к столу и наклоняется. Но не целует. Ни в губы, ни в шею, никуда. Не позволяет себе. Лишь, едва прикасаясь, ведёт носом вдоль шеи вдыхая аромат мёда и вишни. Каминари по-хорошему следовало бы сопротивляться. Хотя бы для того, чтобы о нем не подумали лишнего. Но он не делает ровным счётом ничего, пребывая в диком ступоре и наслаждаясь столь желанным вниманием и касаниями, что даже не замечает чужих рук, что аккуратно задирают его летние шорты норовясь вот-вот раскрыть его тайну. Хитоши заставляет себя оторваться от любимого запаха и узнать то, зачем он это начал. И он оказывается прав. На правом бедре оказываются полосы — уже почти зажившие шрамы и свежие порезы. Он смотрит на это пару секунд с некоторой грустью, после чего поднимает взгляд и натыкается на чужие глаза, в которых виден страх. Каминари, кажется, готов к любому исходу. Он сглатывает ком в горле и спрашивает: — Ты разочарован? — Боже, нет, конечно, — выдыхает Шинсо, — Просто… Зачем, глупенький? — он осторожно кладёт ладони на чужие щеки, приподнимая его голову. Спустя минуту молчания он подается вперёд, соприкасаясь с Денки лбами и слегка касаясь его носа своим, и он не ведает, что он делает, — Мм?       Каминари берет в руки чужие запястья и мягко отстраняет их от своего лица. — Не делай так, иначе это не закончится. — Он все ещё смотрит в пол — Почему? — Потому что я устал влюбляться в тебя все сильнее с каждым днем и пытаться вырезать эту никчёмную любовь       Каминари встаёт на носочки и садится на стол. Хитоши не отходит, наоборот — делает полушаг вперёд, и ставит руки по бокам от тела напротив. Смотрит в глаза. В голове отчаянно бьётся мысль, что это из-за него, и будто пролетает вся жизнь перед глазами, останавливаясь в момент их первой встречи. Стоп кадром стоит солнечная улыбка на не менее солнечном лице. В тот момент в голове Хитоши горел красный свет, говоря о том, что ему нужно бежать от него куда подальше. Но он не смог сопротивляться яркой улыбке. Сейчас же на столь привычном лице не было и тени столь привычной улыбки. — Какой же ты все-таки идиот, Денки, — вздыхает Шинсо, опуская голову — Я зна... — В следующий раз, когда снова захочешь сделать себе больно — скажи мне. Я сделаю так, что не захочешь, — резко поднимая голову, говорит Шинсо уверенно смотря в медовые глаза — А что если прямо сейчас хочу?       Каминари спрашивает скорее в шутку, хотя на деле не врет. Пальцы слегка покалывает от желания потянуться к ноге и надавить на порезы. Хитоши не думает — действует. Поддаётся вперёд и целует. Руки все так же покоятся на столе, а губы будто плавятся от тепла чужих. Сладко. Хотя как ещё может быть, это же Каминари. — Теперь не хочешь? — с мягкой улыбкой спрашивает Хитоши       Денки же настолько счастлив и шокирован одновременно, что выглядит так будто не произошло ровным счётом ничего. Но на щеках проступает лёгкий румянец и вместо пальцев теперь покалывают губы. — Поцелуешь ещё раз и точно перехочу — Да хоть сто       И он целует ещё раз. Снова накрывает чужие губы своими и получает на этот раз ответ. И это ещё слаще. Каминари сжимает чужую кофту по бокам и отстраняясь говорит: — Если ты делаешь это из-за чувства вины, то лучше бы я умер Хитоши кладёт ладонь на его щеку, чуть приподнимая лицо. — Я не позволю тебе погаснуть, солнце       Не то, чтобы Каминари, за всю его небольшую жизнь, говорили много признаний, но это однозначно самое лучшее. И он готов отдать этому человеку всю свою душу. Но сейчас он просто ластится к шершавой ладони на своём лице и тихо шепчет: — Я люблю тебя — Я тоже люблю тебя, Денки. Кажется, с самой первой встречи       Он обнимает. Прижимает к своей груди, что Каминари чувствует его сердцебиение. У самого в груди разливается что-то тёплое от сказанных слов. И в то же время накатывает чувство вины за то, что он столько времени мучал себя. Мучал их обоих молчанием. И пусть для него останется тайной то, что не один он медленно себя убивал. Главное, что больше для него не тайна чужая любовь. Главное, что они в конце концов вместе.       Всему в жизни приход конец. Но там, где кончается одно — начинается другое.