Месть, Мания, Мидьят

Асланбеи страшны, когда напиваются... Да, может показаться странным, что Мехмед Асланбей не приехал вовремя, якобы задержавшись в аэропорту. Нет, Дильшах и правда долго не могла выбраться из рук охранников, сначала смущая их своим фото в паспорте, а после и синяками на запястьях. Благо, деньги в нашем мире решают все, и доведенному Мехмеду надоело наконец наблюдать эту картину, и он забрал жену. По дороге домой, разумеется, он решил отметить (не только день рождения, но и повышение в должности) банкой горячительного. Напиток мгновенно поменял все планы, и Мехмед, уставший "видеть их кислые мины", отправился вместе с женой "покорять ночной Мидьят". Что же происходит в голове Асланбеев? Последнее, что помнила Фюсун - это руки Азизе. Холодные, сухие и немного худые. А после... ничего больше нельзя было вспомнить. Женщина медленно открыла глаза, ощупывая взглядом потолок и, к своему счастью, понимая, что жива. Однако она слишком быстро изменила свои выводы, потому что поняла, что все еще находится в комнате Асланбей и... в горизонтальном положении? - Азизе? - Спросила та, повернув голову вбок и тут же почувствовав жгучую боль в затылке, - Что ты сделала? - Стиснув зубы, тихо прошипела она. - Я еще ничего не делала... - Словно из ниоткуда появился голос родственницы, а затем показалась и она сама, наклонившись над кроватью, на которой лежала Фюсун. Той показалось, что Азизе наклонилась даже чересчур близко. - Я не знала по-началу, что же с тобой сделать? Но все получилось само собой и даже отлично! Когда ты потеряла сознание, я положила тебя сюда и уж даже подумала... что ты умерла, - Глазами насквозь прожигая лицо темноволосой, Азизе медленно провела указательным пальцем по немного выпирающей челюстной косточке, сменив подушечку пальца в конце на ноготь, от чего на подбороде Фюсун осталась красная отметина, а после Асланбей наклонилась еще ниже и без единого слова поцеловала ее. Рука же ее опустилась ниже, к ее холодному горлу, обвила шею и несильно придавила. В эту секунду у Фюсун словно вспышка в голове вспыхнули события, произошедшие до того, как она потеряла сознание. Азизе, не церемонясь, властно прижала ее к шкафу. Тот сразу начал шататься от силы, с которой Асланбей это сделала, и ловко ускальзывать от ослабевших пальцев Фюсун, которые пытались за что-то зацепиться в поисках опоры и защиты. - Хаха, никто тебе не поможет, - Будто прочитав ее мысли, произнесла Азизе, негромко рассмеявшись. Казалось, ею двигал лишь колкий, обжигающий интерес, неприкрыто отражающийся в каждой черте ее лица: от широко раскрытых сверкающих глазах до подрагивающих тонких губ. Он одновременно пугал Фюсун, но в то же время завораживал, она замерла от страха, даже забыв на секунду о сдавливающих ее горло пальцах. И уже скоро она не сообразила, как в ее собственных глазах потемнело. И вот, когда Азизе поняла, что та все вспомнила, она ослабила хватку на горле, начав вместо этого нежно водить лодонью по коже. Для Фюсун время шло крайне медленно, хотя на деле прошло не больше минуты, и тут Азизе резко прекратила поцелуй, подняв голову. Ей надоело находиться в наклоненном над кроватью положеннии, и она неспешно уперлась ладонями в кровать по обе стороны от головы Фюсун и положив свою ногу между ее ног, тем самым полностью исключая возможность побега той. Случайно или нет - неизвестно, однако колено Азизе вплотную прижалось к промежности темноволосой, что заставило ту дернуться, согнув ноги в коленях и подвинуться на логтях ближе к стенке, каблуками путаясь в длинных штанинах. В глазах Фюсун звучала безысходности. До этого момента никогда не испытавающая страх, вдруг распробовала, что это такое, и ей становилось жутко от одной мысли о том, что же произойдет дальше. Азизе, тем временем, заметив мешающуюся обувь, легко сдернула их с ног Асланбей и выбросила, не задумываясь. - Что же... Что ты хочешь от меня? - Через силу, сдавливающую ее легкие, спросила Фюсун, внимательно осматривая лицо женщины и пытаясь разгледеть в ней хоть капельку здравой мысли. - Я дверь закрыла. Ты не сбежишь. - Будто отвечая своим неведомым мыслям произнесла та, задумчиво глянув на Фюсун и заняв более удобное положение, с которого можно без труда придумать план дальнейших действий. То есть теперь она полностью залезла на кровать, расположив ноги по бокам Фюсун и присев на ее низ живота, туда, где у той находились тазовые кости, даже не следя за эмоциями пленницы. Фюсун в недоумении смотрела на Азизе, но отметив совершенно неприемлемую и недопустимую близость... в ту же секунду она с ужасом почувствовала, как ее организм откликнулся на это, а в животе что-то непривычно сжалось, и чуть ниже, прямо там, где находились бедра Азизе, приятно запульсировало. - О боже... - Выдохнула Фюсун, раскрыв глаза от страха, который придал ей новых сил, рванулась назад, теперь уже полностью прижимаясь спиной к спинке кровати. - Что с тобой? - Азизе удивилась, не ожидая этого и поджимая ноги под себя, дабы не упасть и усидеть на кровати. Однако учещенное дыхание Фюсун, ее глаза, которые та почти поминутно закрывала и ее рука, сжимающая лоб и будто пытающаяся отогнать навязчивые мысли, сложились в плохо соображающей голове Азизе в полную картинку. Губы непроизвольно согнулись в насмешливую усмешку, которая будто и хотела сказать: "Ах, то есть ты в первый раз с женщинами?" - Нет, нет, не делай, нельзя... - Срывались с губ Фюсун бессвязные фразы...- Нет, - Внезапно, широко раскрыв глаза, Фюсун, видимо, поняла наконец, что сделает с ней неспособная мыслить здраво Азизе. Она попыталась спустить ноги с кровати и руками отгородиться от женщины, однако та сразу разгадала ее желание и перехватила аристократично тонкие запястья, прижав их к кровати и вернув тем самым их обладательницу в исходное положение. И теперь уже не медленно и нежно, а грубо и настойчиво наклонилась и губами обхватила ее нижнюю губу, даже кусая ее, пуская мягкую, железную на вкус кровь. Фюсун резко поднимала плечи, старалась выкрутить руки, с каждым движением понимая, что теряет все последние силы. Под упорным давлением Азизе темноволосая в последний раз дернулась и, уставшая, расслабила спину, еще больше опустившись на кровать. Старшая почувствовала это и прервала поцелуй, старательно пытаясь оценить свои труды. Однако она не заметила в глазах Фюсун среди непонимания и страха хоть капельку возбуждения. Это невольно кольнуло самолюбие Азизе, каждый раз видевшей во взгляде очередной своей "жертвы" восхищение и желание, вызванные ее персоной. - Отойди от меня, - Тихо зашипела Фюсун, стараясь придать своему взгляду устрашающее выражение. Чувства овладевшие Фюсун минутами ранее были вызваны лишь длительным одиночеством и неожиданностью, что с недовольством отметила Азизе. Но тем не менее ее планы это не поменяло. - Ты с Султан поступила жестоко, а теперь хочешь и мне отомстить? - Шептала Фюсун, нервно глотая и пытаясь избавить свой рот от противной крови. - Султан да Султан... Какое тебе до нее дело? Я думала, что ты, как и твои родственники, никого кроме себя терпеть не можешь, а оказывается, что у тебя есть сострадание. Или же это что-то большее, а? - Награно хитро подняла брови Азизе. Фюсун молча смотрела в ее глаза, не выражая на своем лице никаких эмоций, кроме задумчивого страха. - Стой, стой, можешь не отвечать... - С легкой ухмылкой прервала Асланбей младшую, которая и так ничего не собиралась говорить. В ту же секунду она схватила ту за плечи и с силой тряхнула, вновь нещадно впиваясь ногтями в кожу. - Ты не будешь с ней, поняла!? Султан было противно и мерзко. Не так она представляла раньше свою первую брачную ночь. Ахмед, нисколько о ней не волнуясь, избил жену, не оставив на ней и живого места - всему виной была ее несбавляемая гордость и отвращение к нему. Еще в начале пытки он заботливо сделал так, чтобы им никто не помешал и плотно заклеил любимой жене рот скотчем. Добившись того, что рыжеволосая перестала сопротивляться и вздрагивать от ударов, несчадно покрывавших белую кожу рук и ног синяками, он порвал платье, тем самым обнажив ее и схватив пальцами упругую грудь. - Моя, моя и только моя, - Кричал ненасытный взгляд, будто старающийся выжечь на ней метки, показать, что она никому больше не должна принадлежать. Вдоволь наиздевавшись со своим подобием ласк, мужчина быстро раздвинул ее ноги и без предупреждения вошел в нее, грубо сжав ногтями ее талию. Султан тихо всхлипнула, почувствовав сильную боль и сдерживая крики, чтобы "муж" не увидел ее слабости, чтобы он не радовался ее глупому поражению. Она надеялась и верила, что сможет бегать от него вечно, даже забывала о его существовании, но не учла, что имеет дело с Асланбеями. Она понимала, что Ахмед, скорее всего, как и его мать, был силен, но в обычное время его сломить было легче чем тогда, когда он напивался. Она думала об этом, чувствуя, как слезы сами собой катятся по щекам, заливают глаза, мочат волосы, и без того слипшиеся от пота. Однако самым сильным чувством была боль, нестихающая и будто разходившаяся по всему ее телу раз за разом, в так с движениями Ахмеда.