Торт

Это был странный выходной: всё шло очень хорошо. Майк вдруг обнаружил, что у него осталась куча денег после оплаты аренды и закупки продуктов, погода стояла чудесная, и даже несильно скучалось про Тревору и Дженни. Время шло, Майк учился жить сам с собой и в короткие промежутки свободного времени — такие как в этот день — пытался выяснить, что ему на самом деле нравилось. Целые два дня выходных требовали быть заняты, у него был целый холодильник продуктов и решение нагуглить какой-нибудь невъебически сложный рецепт пришло само собой. Он остановился на выпечке просто потому что время приготовления, указанное на сайте, переваливало за пять часов, которые у него как раз были к его огромному удовлетворению, и принялся творить. Уже потом он понял, что ввязался в битву, которую выиграть не мог, но если новая работа его чему и научила, так это не сдаваться. И он не сдавался до самого вечера, пока перед ним слой за слоем не вырос очень странный и кривой торт, пугающий шансом стать счастливым обладателем сахарного диабета. Майк честно ел его весь вечер, на завтрак и давился в обед. На ужин он всё же разогрел пиццу, потому что зубы сводило только от мыслей о торте — каким бы вкусным он ни был. Подумав, что унесёт его на работу и скормит кому-нибудь там, он с чистой совестью убрал причину своего несварения в холодильник и завалился смотреть Нетфликс: теперь у него были деньги на свою собственную подписку, а привычное жлобство нашёптывало, что простаивать ей не стоит. Утром он свой шедевр чуть не забыл, но всё же в последний момент спохватился. Трудности по дороге принесли свои плоды, когда он заявился с тортом на кухню и столкнулся нос к носу с Донной. Она посмотрела на него, на торт, снова на него и счастливая отрезала себе кусок. Ей понравилось. В свою очередь счастливый Майк, познавший прелести кормёжки других своей стряпнёй, оставил у торта записку «берите кто хотите» и ушёл, попивая кофе и напевая весёленький мотивчик. А когда вернулся снова наполнить чашку — минут через двадцать всего! — понял, что торт этого пиршества не выдержит и полчаса. Воровато оглянувшись по сторонам, он стащил кусок и спрятал. Потому что был человек, с которым он на самом деле хотел им поделиться и который на кухню никогда не заходил. Как он и ожидал (надеялся), Харви остался работать до поздна и, судя по раздражённому звуку исходящему от клавиатуры, пока он печатал, был не особо в духе. Майк на секунду замер перед дверью, держа в руках тарелку, отдавая дань почтения, как перед входом в храм, и открыл дверь, молясь, чтобы Харви не набросился на него скидывать пар. В таком случае ему бы пришлось защищаться тортом, а денег оплачивать химчистку костюма, сшитого, судя по всему, прямиком из стодолларовых купюр, ему жмотилось. — Ты мешаешь, — произнёс Харви, не отрывая взгляд от компьютера. — Что-то срочное? — Очень. Я украл для тебя кусок торта. Звук раздражённого печатания застыл вместе с воздухом в комнате. Харви медленно перевёл на него взгляд, и Майк внезапно почувствовал себя очень неловко, словно пришёл не с тортом, а с букетом цветов. Из-за этого он глупо залыбился и, кажется, всё стало ещё хуже: теперь он чувствовал себя так, будто пытался над Харви поиздеваться — а он не пытался. Взгляд Харви тем временем скользнул на его руку, держащую тарелку, и замер на кривоватом торте, внимательно тот разглядывая. — На него кто-то сел или он прошёл Афганскую войну? Майк тупо рассмеялся и подошёл к самому его столу, ставя тарелку где-то с краешку, чтобы не дай высшие силы не опустить её на рабочие бумаги. — Вилка, — вспомнил Майк, хлопая себя по лбу, — сейчас принесу, — и унёсся обратно на кухню. Ни его, ни его торт не отвергли — по крайней мере пока — и настроение скакнуло вверх, заставляя глупо улыбаться, так что возвращался он почти вприпрыжку, перед самым полем зрения Харви затормозив до степенного шага, чтобы не получить по мозгам за ребячество. Но через пару метров у него перехватило дыхание: Харви сидел в своём стеклянном замке за столом, как на постаменте, и облизывал подушечку указательного пальца. Это было удивительным зрелищем: весь такой непостижимо идеальный Харви Спектер поддался плебейским привычкам и облизывает пальцы, как простой смертный. Хотя Майк сомневался, что когда-либо наблюдал за простыми смертными мужского пола в такой ситуации и так пристально — другое дело противоположный, мягкие губы, обхватывающие палец, и фантазия уносится скоростным поездом на юг. При виде Харви фантазия на юг, конечно, не уносилась, но машинист явно давал последний предупреждающий гудок. Майк, кажись, в дерьме. Торт перед Харви уже стоял надкусанный, и Майк покосился на вилку в своей руке. Он как-то забыл возмутиться своему бессмысленному походу на кухню, но атмосфера располагала к язвительному комментарию, так что он выдал, кивая на надкусанный торт: — Смотрю, ты и без современных технологий справляешься. Харви снисходительно на него посмотрел и забрал свою вилку. — Ты слегка отстал от жизни, если приборы для тебя это современные технологии, — он опустил её в торт и отломил кусочек. Майк наблюдал за ним, как заворожённый. Харви торт, похоже, понравился, доза сахара снизила уровень его раздражения, а поздний вечер располагал к меньшему официозу. Майк смотрел, как его начальник ест приготовленный им десерт и чувствовал себя, словно в шестом классе на четырнадцатое февраля, когда подсунул понравившейся девочке в портфель валентинку и потом весь день исподтишка наблюдал за ней, пытаясь поймать её реакцию. Не, кажется, он и впрямь в дерьме. — Как тебе? — не вытерпел он, звуча ну слишком довольно. — Вкусно? — Вполне неплохо, — смилостивился Харви на рецензию, кидая на него взгляд. Майку под этим взглядом снова стало неловко, и он почесал в затылке, давя лыбу. — Брось, мы друзья, — театрально произнёс он с необходимой долей эпатажа. — Ты можешь быть со мной честным. Харви усмехнулся, снова отправляя кусок торта в рот. — Я гей. В этот момент Майк понял, что вечер явно свернул не туда. Он никогда об этом не думал и не пытался выяснить, ему вообще не нужна была эта информация, особенно вот так вот, с бухты-барахты, без подготовки, когда ничего не предвещало. Он вылупился на Харви и пытался выдать хоть какую-то реакцию, судорожно листая свой арсенал фразочек, заготовленных на каждый случай жизни. Только вот беда: у него не было заготовлено ни одной на каминг-аут начальника. Как-то он упустил такую возможность. А тот продолжал как ни в чём не бывало уплетать торт. — Вау. В смысле… Правда что ли? Вилка звякнула о тарелку, отложенная в сторону, Харви откинулся в кресле и насмешливо на него посмотрел. — И часто в твоей жизни так шутили? — Ну… в смысле, нет, конечно, не шутили, хотя в колледже были всякие «ноу хомо», но так просто обычно нет. Я имею в виду… — Майк запутался в том, что вылетало из его рта, и не нашёл ничего умнее, чем сменить тему: — А зачем ты вообще мне об этом сказал? — Подумал, тебе стоит знать, раз уж наше сотрудничество ожидает быть долгим. Мозг Майка, обрабатывающий теперь все слова через призму новых знаний, попытался зацепиться за эту фразу и найти в ней двойное дно. Дно не нашлось, ответ тоже, скоростной экспресс его мыслей закружился по кольцу, а машинист и не пытался совладать со скоростью, валяясь сбитый с ног где-то в тамбуре. — Прикольно, — выдал он невпопад. — Я, кстати, сам торт готовил. — Я догадался. Хорошо, что твои отчёты выглядят презентабельнее. — Главное, что внутри, а не снаружи, — оскорбился Майк, скрещивая руки на груди. — Я его специально для тебя сохранил, между прочим. — Мило. В «Пирсон Хардман» запрещено заводить романтические отношения с коллегами. Подумал, это тоже стоит прояснить. Майк честно пытался удержать лицо. Его так ошарашило последнее заявление, что он забыл собственное имя. Он чувствовал, как возмущение мечется по черепной коробке, снося всякую членораздельную мысль на своём пути, и попытался выказать негодование, но, как любой взрослый самодостаточный человек в такой ситуации, смог выдавить только: — Чё? Харви что, думал, что Майк к нему подкатывает? Да Майк вообще не гей и никогда им не был, даже предполагать нечто такое — абсурдно, и кто как не Харви должен это понимать. Просто возмутительно, что тот даже мысль такую допустил, Майк его почитал как бога и обожал как друга, какая романтика? Какие отношения? Он просто принёс кусок торта! — Это просто торт! — воскликнул Майк в конце концов, вложив в этот вскрик всю свою растерянность и замешательство. — Я даже не… да я никогда о тебе не думал в таком ключе! Внимательно за ним наблюдавший, Харви усмехнулся. — Я про твои брачные пляски с той помощницей юриста. Всё существо Майка замерло по стойке смирно. Румянец начал медленно покрывать его лицо, расползаясь от ушей, сердце заколотилось, как сумасшедшее. Харви усмехнулся шире. — Но забавно, что первое, о чём ты подумал, было это. Вот же блять. Чувствуя, что ушами может нагреть пару городов в Канаде, Майк хотел провалиться сквозь землю со стыда. — Ты прекрасно знал, о чём я подумаю! — злобно бросил он. — А я ему ещё торт принёс, — добавил он себе под нос, смотря куда-то в сторону, потому что воздух между ними казался раскалённым. Ему казалось, что Харви внимательно за ним наблюдает, краем глаза он видел, как тот снова поднял вилку, продолжая есть. — И вообще, я в курсе правил, к твоему сведению, но мне плевать, потому что я вообще тут нелегально нахожусь. Если я захочу быть с ней, я буду с ней, это не твоё дело совершенно. — «Если» захочешь? — усмехнулся Харви ещё шире, отламывая ещё кусок. Майк со злости покраснел ещё сильнее, Харви продолжил: — Правила для того, чтобы их нарушать. Фраза как-то слишком многозначительно повисла в воздухе, Майк, окончательно погребённый под завалами всех этих полунамёков без намёков и информации, которую знать не хотел, слегка потерялся в последовавшей тишине. — Но это не тот случай, — вновь заговорил Харви. — Мы должны быть осторожны. С твоим секретом. Но тут-то точно было второе дно? Не могло не быть, у Харви даже голос стал более вкрадчивым, и Майк хотел набить ему самодовольную рожу. Но когда он бросил на наглого ублюдка взгляд, понял, что тот просто ел, и от противоречий всех поступающих сигналов у него пошла голова кругом. Вилка в последний раз звякнула о тарелку. — Спасибо за торт, — вежливо произнёс Харви, их взгляды снова столкнулись, и тот протянул Майку тарелку с намёком, чтобы тот отнёс её обратно на кухню. Воспользовавшись такой прекрасной возможностью, Майк пулей вылетел из его кабинета. Яростно пихая вещи в сумку, он со злобой прогонял в голове эту дурацкую сцену, костеря про себя Харви на чём свет стоит. Его уши пылали, сосало под ложечкой, он не мог понять, зачем и почему случилось всё, что случилось. Не нравился ему Харви, ясно? Ему нравилась Рейчел, запах её духов и её улыбка, а не рельефные запястья и эта вечно прилизанная укладка. Да, Харви был конвенционально красив, хорошо выглядел на свой возраст и явно не пренебрегал спортзалом, у него было отличное чувство юмора, от его глаз разбегались молнии морщинок, когда он улыбался, а пальцы нежно нажимали на клавиши, когда он печатал, от него всегда пахло чем-то невъебически дорогим, и на него всегда можно было положиться, его ладони были горячими, а хватка крепкой, когда они пожимали руки, он вертел мир, как хотел, а мир был и рад вертеться, и Майк просто попал в этот ураган. Но это всё ещё ничего не значило. Он застыл, беззвучно ругаясь и потирая глаза. Уши пылали и громко билось сердце. Ничего это не значило.