Навстречу лету взять и убежать!

Женя не спешила поднимать телефон со стола и смотреть, что ей написал Кирилл: больно уж Катя интересовалась тем, что происходит в её жизни прямо сейчас. Благо, назойливая подружка не расслышала, что пришло уведомление. Позже, когда все разошлись по делам, Женя зашла в свою комнату, заперлась и открыла переписку. __________________________________ Кирилл Арсентьев, сегодня в 13:08 Жень, привет ещё раз. Не знаю, почему ты не ответила на предыдущее сообщение. В общем, если тебе не всё равно, давай встретимся завтра в какой-нибудь кафешке. На твой выбор. __________________________________ Женя схватила телефон и судорожно начала печатать, как будто боясь не успеть. Её руки тряслись, а потому пальцы иногда не попадали по нужным клавишам на клавиатуре. Она хотела набрать короткое "хорошо, в кафе у театра, в 16", но получилось "хлрошо, в квфк у театра, в 16". Женя постаралась сосредоточиться и, насколько это было возможно, спокойно добавила: "извини за опечатки". Да, эти полтора дня обещали быть достаточно нервными. "Это. Не. Свидание, — крутилось у нее в голове, — просто банальная встреча. Он мой знакомый, не более. Ладно, чуть более. Главное - вести себя раскованно, без страха. Ну а чего страшного? Самое неприятное уже произошло, осталось только пожинать плоды. А что, если бабушки правы? Если это всё напрасно, и только станет хуже? В конце концов, у них есть жизненный опыт, а у меня нет. Как там бабушка говорила...В одну реку дважды не заходят... Так! Женя! Соберись! Ты уже своё решение приняла, уже другие люди задействованы во всей этой ситуации. Нельзя уже ничего изменить". Была ночь. Девушка прильнула ухом к двери своей комнаты. Нет, на кухне никто не разговаривал. Неужели бабушки действительно решили предоставить ей право выбора? "За решением приходит и ответственность", — пронеслось у неё в голове. Женя даже и не вспомнила, что те же самые слова она слышала от дедушки меньше суток назад. Ей совсем не спалось уже вторую ночь подряд, нервы были натянуты, как струны. Девушка хотела успокоиться, но никак не могла. Даже любимая музыка не помогала. Её немного потряхивало. Женя поняла, что просто так ей не заснуть, и перешла к действиям. Оставив тапки в комнате, она на цыпочках покралась на кухню. Не зажигая свет, дабы не привлечь внимания, которое было бы совсем некстати, она стала вслепую рыться в ящиках с лекарствами. На кухне стоял какой-то странный запах горелого. А заветное успокоительное всё никак не находилось. Она уже вслух, пусть и шёпотом, начала комментировать свои действия. — Женёк, — вдруг раздалось из темноты. С испуга она чуть вскрикнула и выронила на пол несколько пузырьков и коробочек, — тс-с, тихо! А шо это ты тут делаешь? Женя, трясясь от страха, подошла к выключателю и включила свет. — Д-д-дед, ну н-нельзя же т-так пугать... — она сползла по стенке на пол, положила голову на колени и добавила сквозь ноги, — заикой н-на всю жизнь остаться можно. — Ты не боись, Женёк. Так я не понял юмора, — Иван Степаныч затушил сигарету (и как только она не заметила дым и маленький огонёк?!), — шо ты тут делаешь, ещё и ночью? — Успокоительное ищу, — не поднимая головы, призналась Женя. — Это ещё зачем? — Не могу заснуть. Колотит и всё. — Это нехорошо, — Иван нахмурился, — ты, часом, не заболела? — Да нет, ты не понял, — она подняла глаза на деда, — нервничаю, поэтому не могу заснуть. — А шо нервничаешь? — удивлённо спросил дедушка и почти сразу же ответил на свой вопрос, — а-а-а, ты из-за этого рандеву с Кириллом? Девушка молча кивнула в ответ. — Знаешь, я понимаю тебя. Но тебе стоит держать себя в руках: ну как же это так, шо таблетки нужны, шобы заснуть. — Я пытаюсь, правда, — Женя смотрела на деда, который подходил к ней и в итоге сел рядом, — но это уже безысходность. Мне просто плохо и всё, я не могу ничего сделать с тем, что мои мысли...они о нём. — Подумай о чем-нибудь хорошем. — У меня не получится. — А ты попробуй. Она закрыла глаза и стала представлять. Она вспоминала лето, вспоминала их первое свидание с Кириллом, вспоминала его неуклюжие комплименты на голландском, вспоминала свой день рождения... Женя даже не заметила, как заснула. Иван Степаныч с ухмылкой посмотрел на спящую внучку. Она дышала ровно и спокойно, её лицо выражало полнейшее умиротворение. Обычный спящий большой ребенок, уставший от жизни. "Может, мне психологом на полставки устроиться? Вона как просто это. А вот как её теперь до кровати нести? Если просто на диван где-нибудь положить, то потом клуша моя проснется и начнёт здесь бунтовать. А если до комнаты нести... Я ж старый уже, вдруг дверь не открою, а вдруг вообще не донесу. Да, шо-то я не рассчитал малость. А сколько времени вообще? Четыре часа? Ёкарный бабай! Это ж скоро вставать надо". Вдруг Женя проснулась. Она была немного напугана и растеряна. — Шо приснилося? — Неважно, — её снова трясло, — пошли в комнату. Два сонных человека медленно шли в женькину комнату. Оказавшись там, они поступили достаточно по-разному: Женя легла в постель и укуталась в одеяло, а Иван сел на кресло. — Дедушка, — девушка смотрела на Ивана Степаныча, — посиди со мной, пожалуйста. — Да без вопросов. Дед сел на кровать на место, любезно оставленное внучкой. Женя поджала ноги под себя и свернулась в позу эмбриона. Её всё ещё колотило, уже то ли от нервов, то ли от озноба, который взял её от недосыпа. Иван Степаныч дотянулся рукой до занавесок и задернул их. Ночник тоже выключен. В комнате установилась абсолютная темнота. — Женёк, — дед Ваня протянул, зевая, — постарайся заснуть. Всё будет хорошо. — Дедушка, — прошептала Женя, — спасибо, что тратишь время на всякую ерунду, которая мне взбредёт в голову. — Это неправда. Если так уж подумать, начистоту, — философские мысли всегда приходят по ночам, — мы все состоим из такой ерунды, как ты говоришь. Каждая маленькая ерунда, каждая маленькая деталь - это и есть мы. И только тогда мы по-настоящему любим человека, когда каждая мелочь, каждая его "ерунда" нам дорога и не странна. Иван посмотрел на внучку. Она мирно спала. "Да, даже не знаю, как покойный Анатолич вел эти ваши лекции по философии". — Спокойной ночи, Женёк, — почти неслышно сказал Иван Степаныч и вернул внучке на спину одеяло, из-под которого она так и норовила вылезти. — Спокойной ночи, дедушка, — сквозь сон невнятно пробормотала Женя. На её лице была улыбка.