***
— Ты когда-нибудь был в Астрахани? — раздался насмешливый голос из смартфона. Сонный Серёжа ещё раз посмотрел на имя звонящего, чтобы убедиться, — точно ли ему звонит Максим, или это какой-то новый способ мошенничества, причём не очень убедительного. Да нет, вроде Максим. — Нет, — зевнул Серёжа, лениво прикрывая глаза. — Тогда я тебя обрадую, — Шевелев Макса не видел, но был уверен: этот паршивец улыбается, — Ставь будильник, завтра рано утром вылетаем. — Ты решил устроить нам медовый месяц? — Серёжа улыбнулся, услышав искренний смех на том конце провода, — Мило, конечно, но я бы в Испанию слетал. — В медовый месяц мы с тобой слетаем как-нибудь потом, — пообещал Серёже развеселившийся Максим, — а завтра Астрахань. — Дай, догадаюсь, — произнёс Шевелев, — Ты в жюри, я рефери? — Не-а, — бодро ответил Загайский, — Наоборот. — Отстой, — фыркнул Серёжа. Максим снова рассмеялся. — Ладно, отправляйся спать, иначе завтра проспишь, — тоном строгой мамочки произнёс Макс, — Спокойной ночи. — Спокойной ночи, — только и успел сказать Серёжа, прежде чем Максим отключился. Тяжело вздохнув, Шевелев откинулся на подушку. Безусловно, Серёжа любил свою работу, но вот такие внезапные полёты куда-нибудь в Астрахань немного выматывали. Было бы ничего, если бы о них Серёжу предупреждали заранее, а не вот так вот, через Максима, меньше чем за сутки до вылета. Интересно, а тот, кто покупал билеты, в курсе, что Серёжа предпочитает место у окна? — Конечно же, я взял место у окна, Серёж, — ответил Максим, когда Серёжа пристал к нему с этим вопросом. Парни уже находились в аэропорту и как раз собирались проходить паспортный контроль, но Шевелева в первую очередь волновал именно этот вопрос, — Я прекрасно помню, ты говорил о том, что ненавидишь сидеть у прохода, потому что…. А вот почему, я, кстати, не помню. — Потому что обязательно кто-то запнётся, споткнётся или заденет меня локтём, — закончил за Макса Серёжа, будучи приятно удивлён тому, как хорошо Максим запоминает подобные мелочи. — Да, да, да, — кивнул Максим, подгоняя Серёжу к стойке паспортного контроля, — Давай быстрее, не хочу опоздать на самолёт аж до самой Астрахани! Серёжа насмешливо фыркнул и прошёл вперёд, протягивая девушке, сидящей за стойкой, свой паспорт с вложенным туда билетом. Спустя несколько часов, уже при посадке в самолёт, Шевелеву вдруг вспомнился их разговор с недавних моторов. Повернувшись к Максиму, который немного нервничал перед взлётом, Серёжа поддался секундному порыву и положил руку парню на колено, при этом загадочно улыбаясь. Заяц нахмурился, опуская взгляд вниз. — Ты чего? — удивлённо спросил Максим, поднимая глаза на Серёжу. — Надеюсь, сегодня обойдётся без казусов при посадке, — Шевелев пытался выглядеть загадочно, но, по мнению Макса, он был похож на идиота. — Что, какие…. — начал было возмущаться парень, но тут до него дошло. Загайский усмехнулся и тут же откинулся на спинку кресла, стараясь скрыть свой румянец на щеках. А Серёжа лишь сделал вид, что этого не заметил. Взглянув на Максима последний раз, Шевелев уселся поудобнее, убрал руку с чужого колена, после чего развернулся к окну, из которого открывался прекрасный вид на взлётную площадку. Уснуть во время полёта оказалось очень сложно. Самолёт большую часть времени шёл плавным ходом, но иногда его здорово потряхивало. После очередной такой встряски, Максим совсем разнервничался и закинул в рот пару таблеток успокоительного, запивая их водой из маленькой бутылочки, купленной в аэропорту. Шевелев в это время мирно сопел, и, если честно, Заяц ему сильно завидовал. Он бы тоже хотел так спокойно спать на высоте нескольких тысяч метров, зная, что в любой момент они все могут упасть и разбиться. И почему нельзя было поехать на поезде? Максим зевнул. Внезапно захотелось спать, веки отяжелели, а само тело будто бы налилось свинцом, — таблетки начали действовать. Через десять минут Загайский уже похрапывал, самым наглым образом устроившись у Серёжи на плече.***
Серёжа проснулся через час от тихой ругани, раздававшейся откуда-то со стороны Максима. Повернувшись к нему, сонный Шевелев и не сразу понял, в чём дело. Макс выглядел очень напряженным. Откинув голову назад и прикрыв глаза, парень рвано дышал, в попытках успокоиться. Грудь его то вздымалась, то опускалась. Серёжа, задержав дыхание, опустил взгляд вниз, и шумно выдохнул. Выходит, Максим не врал. Серёжа замер, — и что делают в таких ситуациях? Максима было жалко, Максим же в своих особенностях организма не виноват. Да и, чисто теоретически…. Нет, стоп. Серёжа помогать Максиму не станет. Ни в коем случае. Они же друзья! Внушив себе эту мысль, Шевелев отвернулся, не желая смотреть на мучения Зайца. Но продолжил слушать рваные вздохи парня, от которых почему-то и самому Серёже становилось тяжело дышать. Загайский набрал воздуха в лёгкие и выдохнул, попытавшись представить в голове что-нибудь мерзкое и отвратительное. Как назло, в голову лезли лишь непрошеные воспоминания, причём во всех видениях, далеко не самых приличных, фигурировал Серёжа. А его рука на колене Макса? Парень до сих пор ощущал это чёртово прикосновение, проходящее через ткань и прожигающее кожу насквозь. Макс нервно сглотнул. Эти воспоминания нисколько не помогали расслабиться, наоборот, внизу становилось всё тяжелее, да и член уже упирался в ткань трусов, натягивая их до упора. — Серёжа, — не выдержал Максим. Шевелев развернулся, бросая на парня сочувствующий взгляд, — помоги мне, прошу, — голос парня срывался. — Чем? — Шевелев выглядел растерянным и даже немного испуганным. Загайский вскипел: он издевается??? — Ещё скажи, что с тобой такого не случалось, — буквально прорычал Максим, закусывая губу от напряжения. Серёжа и сам не понял, что произошло в следующую секунду. Максим испуганно замер, почувствовав на своём члене прямо через тонкую ткань спортивных штанов чужую руку. А после, окинул взглядом салон самолёта, — не смотрит ли кто? Макс как—то не планировал становиться достоянием общественности. Вроде никто не смотрит. Это хорошо. Да и вообще, когда Макс просил помощи у друга, то надеялся, что тот расскажет ему что-нибудь отвратительное или хотя бы попытается успокоить, но это…. Это оказалось куда лучше. Максим прикрыл глаза, пытаясь отогнать внезапно проявившуюся из ниоткуда неловкость. Шевелев пытался вспомнить, что обычно ему помогало получить разрядку. Нежные поглаживания внизу, пошлые фразочки, произнесённые шёпотом прямо в ухо, мокрые поцелуи в шею…. Серёжа даже не успел осознать, как его губы вдруг прильнули к немного шероховатой коже на шее Максима. Как втянули часть кожи в себя, оставляя на шее небольшой след. Макс судорожно выдохнул, ощущая, как его щёки горят пожаром, а мысли внутри сбились в кучу, мешая оценивать что-либо адекватно. Что ты делаешь, что ты творишь? Ты….Ты только не останавливайся, продолжай. После третьего поцелуя, Серёжа уже окончательно вошёл во вкус. Его правая рука продолжала наглаживать уже каменный член Макса через ткань спортивных штанов, а губы всё искали новые места для поцелуев. Максим старался не дышать, чтобы не спугнуть это наваждение. И как же всё-таки хорошо, что он взял билеты в последнем ряду салона! Оказаться застуканными другими пассажирами или того хуже стюардессами, — не очень приятный расклад. От каждого прикосновения Серёжи Максим буквально сгорал, снова и снова. Серёжа не был груб, Серёжа был мягок и нежен, и это убивало ещё больше. Выносить мучительную пытку становилось невозможно, но как сказать об этом Шевелеву парень не знал. Тогда он решил применить язык жестов, — накрыл своей рукой руку Серёжи и умоляюще взглянул на него. И, кажется, Серёжа его понял. Мягко убрав руку Максима в сторону, Шевелев ловко проскользнул рукой под резинку трусов и освободил член парня от тесных оков нижнего белья. Всё стеснение, что присутствовало ранее, исчезло в тот же миг, уступив место сильному возбуждению. Серёжа, играючи, добрался до достоинства Максима, нежными и неторопливыми движениями пройдясь от основания до головки и обратно. Никаких лубрикантов под рукой у парней не было, но они были им и не нужны: естественная смазка обильно растекалась по всему члену, от чего был едва слышен хлюпающий звук. Максим окончательно потерялся в собственных ощущениях. Серёжа делал всё настолько аккуратно и при этом так профессионально, что парня даже подмывало спросить, а как давно он этим занимается. Но прерывать такой мучительный, и в то же время такой сладостный момент не хотелось. Хотелось лишь громко стонать от удовольствия, но приходилось сдерживаться, чтобы не перебудить весь салон самолёта. Правда, сам риск того, что их могут услышать или увидеть, возбуждал Загайского ещё больше. — Серёжа, ты…. — попытался сказать Максим хоть что-то, но не смог, — возбуждение накатило с новой силой. Максим попытался снова, — Ты где такому научился? — Приходилось справляться в одиночку, пока ты разгуливал по моему дому в одних трусах, — прошептал Шевелев на ухо Максиму, после чего стыдливо покраснел. Зачем он это сказал? Да, это была чистая правда, да, Серёжа возбуждался от полуголого Максима, а потом поспешно закрывался в своей комнате, чтобы не оказаться позорно разоблачённым, но… Не говорить же об этом вслух! Загайский распахнул глаза. То есть, пока он страдал от того, что дрочит на Серёжу, тот и сам занимался тем же? И они признались друг другу только сейчас? Шевелев остановился, продолжая держать руку на чужом члене. Он ляпнул лишнее, и неловкость вновь навалилась на него. Максима же такое положение дел не устраивало. Он был возбуждён до потери пульса, а горячая рука Серёжи всё еще держала его член, обтекающий смазкой. Поддавшись нахлынувшему желанию, Загайский затянул Шевелева в поцелуй, одной рукой обхватывая его за шею. Серёжа такого не ожидал, но друга не оттолкнул. Лишь прикрыл глаза, и, машинально, прошёлся рукой по члену Максима вверх-вниз, заставив того застонать прямо в губы. — Серёж, я без тебя это не вывезу, — тихо произнёс Максим, с небольшим сожалением отрываясь от чужих губ, — Помоги мне. Последняя фраза была произнесена с такой мольбой в глазах, что Серёжа просто не мог бросить Макса справляться одного. Тем более, после того, как его собственное достоинство встало от горячего поцелуя горячего Загайского. Теперь они просто обязаны помочь друг другу. Немного подустав работать рукой, Серёжа, недолго думая, опустился на колени. Было непривычно, и немного неудобно, но Шевелев искренне этого желал, что само по себе уже было странно. Максим испуганно взглянул на Серёжу, стоящего перед ним на коленях. Выглядел он просто нереально возбуждающе, но… — Серёж, я не допущу, чтобы ты стоял перед мной на коленях, — тихо протараторил Загайский, обхватывая руками плечи Шевелева и оглядываясь по сторонам. — Думаю, лёжа будет ещё неудобнее, — съязвил Серёжа, прищурившись. — Блять, — выругался Макс, будучи реально напуганным такой решимостью Серёжи, — Ты понял, о чём я. Продолжай то, что делал до этого, и я…. — Макс, — строгим тоном ответил Серёжа, обхватывая член так, что у Максима аж дыхание перехватило, — Ты просил тебе помочь? Просил. Я помогаю. — Но, Серё-ё-ёж, — простонал Максим в тот самый момент, когда оказался у Серёжи во рту, — Ты ужасен, — выдохнул парень, откидывая голову назад и шумно выдыхая. В ответ Шевелев лишь пропихнул член Максима дальше, слегка царапая его зубами. Заяц, почувствовав это, тут же дёрнулся. Но больше Серёжа так не делал. Как и руками, парень работал очень нежно и аккуратно, иногда помогая себе языком. Его руки обхватывали бёдра Макса, пальцами надавливая на кожу так сильно, что там грозились остаться синяки. Поддавшись внезапному нежному чувству, Загайский положил руку Серёже на голову, прочёсывая пальцами его смоляные короткие волосы. И зачем он только подстригся? Неожиданно, самолёт сильно встряхнуло, да так, что Серёжа чуть членом не подавился. Почувствовав новый прилив возбуждения, Максим вцепился в волосы Шевелева и вошёл в него почти по самые гланды. А потом снова. Серёжа не сопротивлялся, а лишь подстраивался под парня, и это заводило ещё больше. Максим опустил взгляд на Шевелева, — он даже сейчас невероятно красив. С вспотевшей чёлкой, которая так и норовилась упасть на его красивые глаза, со всей своей серьёзностью, которая здесь была совсем не к месту, и… Максим судорожно вздохнул, — он сейчас кончит. Особых вариантов «куда» у Максима не было, поэтому он излился прямо Серёже в рот, обещая извиниться перед ним за это позже и устало откидывая голову назад. А Серёже ничего не оставалось, как проглотить. Собственный член уже начинал набухать от нахлынувшего возбуждения, поэтому Шевелев аккуратно поднялся с колен и присел на своё место, стараясь не привлекать на себя чужое внимание. Максим тут же натянул штаны, оглянулся в поисках любопытных чужих глаз, и постарался отдышаться, после чего перевёл взгляд на своего спасителя. Серёжа выглядел напряжённым и ещё не до конца понимающим, что, в принципе, произошло. Парень перевёл взгляд вниз, — кажется, теперь помощь нужна была самому Серёже. — Я… — начал говорить Шевелев, но был нагло перебит Максимом. Загайский смотрел на него как-то иначе, с интересом. Даже с нежностью. — Подожди, у тебя тут запачкано немного, — тихо произнёс Макс, подтерев большим пальцем собственное семя с губ Серёжи. Когда ничего там уже не осталось, Заяц снова его поцеловал. Нежно, с чувством, и даже с некоторой благодарностью. Не отрываясь от поцелуя, Максим одной рукой проскользнул Серёже в трусы и обхватил его член своей ладонью. Он не был таким аккуратным и мягким, как Серёжа, его движения были резкими и быстрыми, но Шевелев просто с ума сходил от шершавых и горячих губ Максима, от его быстрых рук и невероятно чувственного взгляда, поэтому кончил достаточно быстро, не сдержавшись и тихо, еле слышно, простонав. Последний раз пройдясь от основания до головки, Загайский вытащил свою руку из чужих штанов, и вдруг чему-то глупо улыбнулся. Серёжа, ещё не отошедший от произошедшего, посмотрел на Максима немного замыленным взглядом, и, поддаваясь его настроению, улыбнулся тоже. — Может быть, у тебя салфетки есть для такого случая? — вдруг усмехнулся Заяц, поглядывая на свою руку, на которой подсыхало семя Серёжи, — Не хотелось бы становиться отцом твоих детей, я к этому ещё не готов. Серёжа замер на несколько секунд, после чего прикрыл глаза и мягко рассмеялся. — Идиотина, — беззлобно произнёс Шевелев, перекидываясь через Макса, чтобы дотянуться до своего рюкзака, лежащего на третьем сидении. Не задумываясь, Максим положил чистую руку на спину Серёжи, мягко проходясь ей вдоль шевелевского позвоночника. Шевелев же сделал вид, что ничего не почувствовал, хотя это было чертовски приятно, на самом деле. Вытащив пачку салфеток и протянув её другу, Серёжа достал одну салфетку себе и протёр руки, задумавшись о чём-то своём. Хотя, если честно, думать ни о чём не хотелось. Хотелось по-дурацки Максиму улыбаться, смотреть на его смеющиеся глаза и…. Самого Максима Серёже хотелось тоже. — Нам определённо нужно будет поговорить, когда мы доберёмся до отеля, — тихо произнёс Шевелев, когда самолёт уже приземлился. Максим кивнул. — Поговорить, — согласился он, чему-то загадочно улыбаясь, — Да, надо поговорить. Серёжа направился вперёд, к выходу, стараясь ни на кого не смотреть. Ему почему-то казалось, что все в салоне слышали и видели то, что между ними с Максимом происходило. Что все осуждающе на них смотрели и шептались об этом друг другу, посмеиваясь. Максим догадывался, за что переживает Серёжа, поэтому попытался его успокоить, придерживая сзади за плечи. — Никто ничего не слышал, — прошептал Максим Серёже на ухо, вызывая у того табун мурашек по всему телу одним лишь своим дыханием, — Не переживай. Почему-то после этих слов, Шевелев действительно успокоился. А еще понял одну вещь: в отеле разговаривать им точно будет некогда.