6:30 утра

Балкон в двух шагах, но Паша все равно открыл окно на кухне и достал сигарету. Третью за последний час — во рту неприятный привкус, от дыма немного подташнивает, но это лучше, чем грызть ногти и ненадолго удерживает от посягательств на шкафчик с небольшой коллекцией алкоголя. Пальцы дрожат. Высечь огонек получается только с третьего раза, но он тут же затухает от порыва ветра. Паше хочется выкинуть зажигалку в окно, но он гасит это желание. Да и москитная сетка помешала бы. С десяток секунд спустя сигарету все-таки удается поджечь. Дым опутывает занавески — опять забыл отодвинуть. Юра будет ворчать. Вновь задрожавшие пальцы Паша сжимает в кулак. Вдох через нос, выдох через рот. Повторить до полной релаксации. Полной релаксации достичь не удалось, но пальцы дрожат меньше. В две затяжки прикончив то, что осталось от сигареты, он с силой давит окурок в пепельнице и застывает у окна. Возвращаться в гостиную нет желания — там холодный экран телевизора беззвучно и беспристрастно транслирует новости, а паркет покрыт невидимыми дорожками, которые он протоптал за последние несколько часов, шагая вперед-назад в ожидании очередного новостного выпуска. В ожидании хоть какой-то информации или телефонного звонка. Отметки о прочтении хотя бы одного из, кажется, сотни сообщений было бы достаточно. «Самолет Хабаровск — Санкт-Петербург исчез с радаров», сухая обезличенная фраза в новостной ленте, которую Паша листал перед сном. И если он и был немного обеспокоен отсутствием звонка или сообщения от Юры, то эта короткая фраза превратила легкое беспокойство в панику. Номер рейса, время отлета — все совпадало, он несколько раз проверил. И сам понимал, что названивать и бомбить смсками нет смысла, но все равно не отрывался от телефона несколько часов. Естественно, ответа не было. Сон как рукой сняло и шесть с половиной часов спустя Паша стоит на кухне, обдуваемый ветерком из открытого окна, и смотрит на постепенно светлеющее осеннее небо, надеясь, что вскоре после рассвета оно затянется тучами, потому что видеть залитый ярким солнцем город ему не по силам. Не сегодня. Самолет должен был приземлиться три часа назад. От аэропорта до их квартиры не больше сорока минут на такси. Новостные каналы молчат, в интернет соваться страшно, Юра не берет трубку. Паника разрастается в груди, мешая сделать глубокий вдох, хоть он и повторял бесполезные упражнения на протяжении шести с половиной часов. Вдох через нос, выдох через рот. Все равно не помогает. Часы на стене отмеряют минуты, размеренным тиканьем напоминая о течении времени, небо становится все светлей, но Паша будто не замечает этого, невидяще глядя в окно. Застиранная футболка не спасает от холода, кожа уже покрылась мурашками и, по-хорошему, стоит закрыть окно и покормить вот уже минут пять медитирующего над пустой миской кота. Но он продолжает стоять, опираясь спиной на холодильник, с колотящимся о грудную клетку сердцем. Парализованный отчаяньем и не представляющий что делать дальше. Вернуться в гостиную и сделать погромче новости? Или ждать, когда зазвонит телефон? Может, лучше поехать в аэропорт? Миллион вопросов и ответов проносятся в голове, но сдвинуться с места он не в силах. Целый мир сжался в вакуум на периметре не самой большой кухни. Будто нет проснувшихся соседей, слишком яркого, бьющего по глазам солнца, доносящегося с улицы лая собак и шума машин. Только стук сердца и шорох стрелок на часах. Шум пульсирующей крови в висках, приглушающий окружающие звуки. Громкий «мяв» и метнувшийся из комнаты кот заставил вынырнуть из полукоматозного состояния. Реальность врывается в сознание неравными вспышками, отрывками звуков и возней около входной двери, что, в конце концов, заставляет сдвинуться с места. До коридора несколько шагов, но Паше кажется, что он преодолевает стометровку с препятствиями, прежде чем удается выйти из кухни и завернуть за угол. — Привет. Юра скидывает ботинки и гладит мяукающего кота, а Паша просто стоит и не может на него наглядеться. Он уставший после дороги, с растрепанными волосами, в помятой одежде. Красивый даже с намечающимися от недосыпа синяками под глазами. Живой. — Ты чего? — он подходит ближе и, считав выражение на Пашином лице, хмурит брови, недоуменно глядя на него. — Почему на звонки не отвечал? — голос хриплый, изломанный, даже для собственных ушей звучит чужеродно. — Батарейка села. Хотел зарядить в аэропорту, но зарядка сломалась. Еще и на самолет опоздал, пришлось новый билет покупать. Был только с пересадкой в Москве, но там рейс задержали. Думал, ты еще спать будешь... Хочется одновременно его ударить и поцеловать, но вместо этого, Паша, стискивает его в объятьях, не давая договорить. Замирает, уткнувшись носом в шею, чувствуя, как исчезает копившееся несколько часов напряжение. Юра, чуть помедлив, обнял в ответ. — Что случилось? — поглаживая вверх-вниз по спине, спросил он. Почувствовал, наверное, что что-то не так. — Я тебе еще три телефона куплю и только попробуй, сука, не ответить, — выдавил из себя Паша. Юра возмущаться не стал, только ласково погладил по спутанным волосам. А Паша не в силах разжать руки и отпустить его от себя. Да и травмоопасно — колени дрожат, чувствовал что рухнет на пол, стоит только потерять опору. Отходняк длился долго, так что Юре пришлось почти тащить его на себе в спальню, чтобы аккуратно опустить на кровать. Пока он был в душе, Паша успел очухаться, плотно задернуть шторы, вырубить телевизор, покормить обиженного кота и отписаться от всех новостных пабликов во всех соц. сетях. Хоть нервы сбережет. Он уже дремал, когда из ванной вышел Юра. Паша открыл глаза, молча наблюдая, как тот перемещается по комнате, готовясь ко сну. Когда Юра залез под одеяло, то молча притянул его к себе, крепко обнимая. Чтобы, наконец, спокойно заснуть.