Лунная дорожка

В этом сне Дитзи в ожидании Найтмер расстаралась. В сказочном лесу, наполненном жизнью и огнями магии, гигантскими светящимися грибами и ночными цветами, появился роскошный, хотя и небольшой коттедж. Вполне достойный принцессы. Здесь имелось всё для отдыха: изысканные блюда и вино, услужливые мускулистые жеребчики, шёлковые простыни огромных лож, на которых можно было как поваляться, так и предаться страстным утехам; а также горячий источник под открытым небом для расслабления или же омовения после разврата. Оглядывая своё творение, Дитзи замерла, потом хихикнула. Внезапно у неё появилась идея насчёт сегодняшнего времяпровождения, дерзкая — возможно, даже слишком. Но искушение было слишком велико, а Найтмер ведь сама учила следовать своим желаниям. Подумав, кобылка переместила всё великолепие на берег большого озера. И прохладная вода, чтобы окунуться, и простор, чтобы полетать. Да и воздух стал посвежее. И когда над лесом появилась огромная луна, то спустившуюся по серебряным лучам принцессу уже ждали и верная ученица, и слуги-мороки. После коротких объятий и тёплого приветствия, Найтмер Мун обвела взглядом роскошный курорт и сказала: — Вижу, дочь моя, ты уже всё подготовила. — Агась! — обрадованно закивала Дитзи в объятиях аликорна. — Мне хочется многое спросить, сказать, и я подумала, что будет здорово это сделать в такой обстановке. Принцесса Ночи рассмеялась: — Ну, тогда веди, радушная хозяйка! Начать Дитзи решила со стола. Когда Найтмер увидела на блюде зажаренную рыбину, то удивлённо посмотрела на ученицу: — А это откуда? — О, нас алмазные псы угостили. А я подумала, что раз мелкая пещерная рыба вкусная, то, наверное, и лосось из озера будет неплох! — Неплох? Да это одна из лучших рыб на свете! — принцесса довольно кивнула, поднимая в сиянии телекинеза зажаристый кусок. — Ох, дщерь моя, ты меня просто балуешь! Когда-то юная кобылка покраснела бы от похвалы, сейчас же только довольно улыбнулась, глядя на аликорна, что несолидно набила рот деликатесом: — Спасибо. На самом деле, теперь, когда я увидела пустую пыльную луну, где ты вынуждена... существовать, мне хочется каждую ночь дарить тебе частичку привычного мира. Больше за трапезой они почти не говорили: клыкастые челюсти были заняты пережёвыванием изысканных яств. Лишь когда настала пора вина и закусок, поданных услужливыми мороками-единорогами, Найтмер поинтересовалась: — Ну что ж, дщерь моя, о чём ты хотела спросить? — Ой, много о чём! — Дитзи отпила из бокала янтарного цвета жидкость и даже прикрыла глаза от терпковатого вкуса, растёкшегося по языку и горлу вслед за сыром и орешками. — Прежде всего хочу сказать, что достала камень. Правда, мне пришлось его... украсть. — Ничего страшного, — Найтмер махнула копытом. — Всё равно этот камень не принадлежал псам по праву. Он мой, а я его этим ходячим половикам не дарила. Так что ты просто вернула мою собственность. Дитзи, которую немного расстраивало воровство, выдохнула с облегчением, но аликорн спросила: — А что, твой план не сработал? — Не совсем... — кобылка опустила глаза и уши. — Как я ни старалась. Кстати, необычные вышли ощущения... хи-хи. Она скосила взгляд на принцессу, и та снова рассмеялась: — О, вижу, ты сама догадалась до межвидовой любви! Умница. Попробуй грифонов как-нибудь. Тоже... очень интересные ощущения, как снаружи, так и внутри. — А кого ещё? — навострила уши кобылка. На морде Найтмер Мун отразилась задумчивость, как будто она вспоминала нечто из прошлого. — Бизоны и яки на мой вкус грубоватые... да и тяжёлые. Олени... ничего, интересные и нежные. Козлами и верблюдами я лично брезгую — очень уж запашистые, хуже псов, право слово. Перевёртыши... на любителя. Могут стать кем угодно, но ты и без того создашь любого морока. А в их естественном облике — вот ещё, только об их хитин царапаться. Гиппогрифы и зебры почти не отличаются от пони в этом плане. — А аликорны? — выпалила Дитзи и постаралась не отвести взгляд от двух аквамариновых озёр принцессы. — И аликорны, — спокойно сказала Найтмер. — Но всё-таки одно существенное отличие есть. — Какое? — Нашу пылкость смертным пони не выдержать. По крайней мере, в одиночку ещё никто не справился. — О... ого! — Дитзи представила обуянную страстью ненасытную Лунную Кобылу в окружении целого табуна жеребцов. — А как же... ну... Селестия? — Думаешь, почему все гвардейцы, как на подбор, здоровенные и мускулистые? — Найтмер подмигнула. — Поверь, ни мне, ни Селестии не нужна охрана. По крайней мере, от смертных. — Но я видела среди Гвардии и кобыл! — Разнообразие помогает не пресытиться утехами. Ты у меня уже опытная, сама должна понимать. Дитзи кивнула и закусила губу, но совладала с чувствами и спросила: — Мне создать... побольше мороков? — Моя заботливая и верная ученица, — огромное крыло Найтмер Мун накрыло сидящую на подушках Дитзи. — Не надо. Ты и так напрягаешься больше, чем думаешь... — мордочка Найтмер посерьёзнела. — К слову, испей крови в ближайшее время. Твои силы ещё не на исходе, но они явно не успевают восстанавливаться. — Где ж крови взять в пещерах... — буркнула Дитзи, но добавила: — Хорошо, постараюсь. — Я серьёзно. Это может стать проблемой. И дело даже не в твоей слабости. Мы тоже не сможем видеться: помнишь, я говорила, что мы расходуем твою энергию, когда проводим время вместе? — Может, мне тогда не стоит создавать такое? — обвела Дитзи копытом вокруг, но Найтмер покачала головой: — Сны и мороки требуют не так уж много сил. В конце концов, это всего лишь твоё воображение. Но вот ступать на Тропу, пока ты не восстановишь силы, не смей. Поняла? — Конечно, — Дитзи согласилась легко, хотя подспудно немного расстроилась: опять не передать маме весточку! — Не расстраивайся, просто не твори часто столько мороков. Но я вижу, у тебя ещё не кончились вопросы. Спрашивай, не стесняйся, — Найтмер отпила из кубка. Дитзи признательно прильнула к шее аликорна. Как же хорошо говорить открыто обо всём на свете, получать советы и знания от могущественного существа, ставшего просто... родным? — Почему тебя звали Луной, но себя ты называешь Найтмер Мун? — спросила Дитзи, который и раньше вертелся у неё на языке. Аликорн, казалось, ничуть не удивилась — только призадумалась: — Как бы тебе объяснить... Достигнув определённого уровня могущества, нужно сменить имя. — Зачем? — тут же спросила любопытная кобылка, и Найтмер пояснила: — Раз уж мы забегаем вперёд... Помимо всего прочего, для защиты от некоторых сущностей, скажем, тех же Кошмаров из мира Снов. Попробуешь догадаться, почему? Дитзи задумалась. Потом стала рассуждать вслух: — Если Кошмары... читают мысли, но не понимают... они не смогут опознать нас по прежнему имени. Запутаются или вроде того?.. — Ты просто умница, — Найтмер снова коснулась носом макушки ученицы. — Ты не представляешь, как я тобой горжусь! Дитзи всё же зарделась от такой похвалы. Совсем чуть-чуть. И отпила ещё вина, хотя от него становилось лишь жарче. — Значит, и мне надо будет придумать новое имя? — уточнила она. — Не срочно, но да. Рано или поздно, если ты, конечно, не думаешь бросать моё учение. — Ни в коем случае! — выпалила Дитзи. — Я не боюсь, просто мне любопытно. А можно об этом рассказать Фрутти? — Почему нет? Фрутти тоже моя дочь, пусть и не обладает твоими талантами. Хотя вам не стоит распространяться об этом среди обычных пони... могут не понять. Дитзи еле удержалась, чтобы не фыркнуть. Только сказала: — Уж если мама шарахнулась от одного лишь моего нового облика, что уж говорить о магии крови! Наверное, тогда на нас точно набросятся. — Увы. Дневные пони всегда были недалёкими и боязливыми. Особенно в отношении непознанного. К сожалению, к моей сестре это тоже относится. Дитзи кивнула. Раньше она и сама была среди тех, кто слепо и безоговорочно поклонялся светлоликой Селестин. Кто и подумать не мог, что у дарующей свет Солнечной пони есть свои изъяны. Особенно такие порочные, как неимоверная гордыня и косность. В Эквестрии практически ничего не менялось столетиями. Пони жили так, как жили, и новые знания или техника появлялись хорошо, если раз в несколько десятилетий. Действительно, зачем что-то менять, если старое работало и работает? Мало находилось среди пони смельчаков, пытающихся изменить привычную жизнь. Оттого и прогресс у них шёл очень медленно. У других же народов он и вовсе стоял на месте, а то и деградировал. По алмазным псам это было хорошо заметно. И теперь становилось ясно, почему так, а не иначе. — Я бы хотела, — сказала Дитзи вслух, — чтобы это изменилось. Чтобы ты вернулась. — Конечно. Позже я покажу тебе ритуал, и мы вместе сумеем сделать всё так, как должно быть. День и ночь должны находиться в равновесии, и миру одинаково вредно как засилье тьмы, так и чрезмерное количество света. Ты наверняка слышала о пустынях Камелу. Верблюды очень не любят иссушающее землю солнце и зовут его Злым Косматым Стариком. Разве это хорошо? — Ты права, — вздохнула Дитзи, которой стало немного грустно. Но принцесса это увидела и сказала: — Ладно, что это мы всё о крайностях и глупостях. Ты так потрудилась, чтобы сделать эту ночь незабываемой, так может, отдадим должное твоим стараниям? Дитзи улыбнулась, хотя ей теперь не особо хотелось даже утех. Было обидно за Эквестрию и народ пони, который столетиями пребывал словно в топком сне. Лишь единицы вырывались из этой рутины стоячего болота, чтобы отправляться навстречу приключениям или пойти против устоев, упрямо внедряя что-нибудь новое. — Если обещаешь не грустить, — сказала тем временем Найтмер, наклоняясь к ученице, — то сегодня можем насладиться твоими мороками вместе. Дитзи словно пыльным мешком огрели. Она, конечно, думала о подобном, но, пожалуй, ещё не скоро отважилась бы предложить принцессе такое. Если бы вообще решилась. Сама она хотела всего лишь попросить принцессу побыть зрительницей и, возможно, научить чему-то ещё. Но такое?! Древняя и мудрая аликорн, конечно, видела эти и другие метания, как на копыте. Дитзи вмиг захотела спрятать покрасневшие щёчки в крыльях, но те с хлопком распахнулись во всю ширь, едва стоило подумать о том, что сейчас произойдёт. — Обещаю! — пискнула кобылка, даже не подумавшая противиться искушению. — Я обещаю! В следующее мгновение она уже смотрела в глаза Найтмер Мун, которые взглядом проникали в самые глубины души. — Какие... красивые... у тебя глаза... — выдавила Дитзи, разум которой тонул в этих аквамариновых озёрах. А когда её губ коснулись губы принцессы Ночи, показалось, весь мир снов исчез в безумной круговерти. И действительно, все грустные мысли из головы попросту смело.

***

— ...Проснись! Дитзи, проснись же! — голос Фрутти Джюс бесцеремонно вторгся в карусель ощущений и образов, в которых лишь недавно наступило относительное затишье. Юная ученица принцессы смутно помнила, что Найтмер несла её в сиянии магии к озеру, чтобы освежиться и смыть все следы недавних утех. Кобылка во сне потеряла счёт не только времени, но и морокам, в объятиях которых побывала. И не взялась бы сказать, была ли среди них принцесса. А может, и не один раз? Это ощущение сводило с ума даже больше, чем в первую ночь охоты. Осоловело поморгав, Дитзи увидела подругу, что стояла над спальниками и пребывала в полнейшем негодовании. — П-прости, — выдавила кобылка, не вставая. — Я тебя разбудила своими стонами? — Стонами? Да ты меня мало того, что облапала и обслюнявила, так ещё и укусила за ухо! — Прости... Я просто... — Нашла время развлекаться во сне! — Фрутти топнула ногой. — Совсем не можешь без этого, что ли?! Мордочка Дитзи расплылась в улыбке при воспоминании о ночных приключениях. — Ты бы так не говорила, если бы разок попробовала... — Во имя всего съестного! — раздражённо перебила Фрутти. — Я, пожалуй, посплю отдельно. Раньше подруги укладывались в спальниках рядом, а то и вовсе залезали в один. Но в пещере не было холодно — наоборот, даже жарковато: не иначе от подземного огня. До сих пор кобылки спали рядом по привычке; всё равно в тесном тоннеле было почти некуда деваться. Теперь же Фрутти оттащила спальник на другой конец импровизированного лагеря, чтобы между кобылками лежали седельные сумки. Укладываясь, она ворчала: — Подумать только, я тут с ума схожу, думаю, как нам выбраться, а ты просто... похоть тешишь! Дитзи хотела рассказать про Найтмер, но тогда пришлось бы объяснять, почему сон из урока перерос в невообразимую оргию. Ещё кобылка чувствовала, что обидела подругу и даже подумала, не попросить ли прощения ещё раз. А потом решила, что делала это уже дважды. Хватит. И с тем просто закрыла глаза, снова погружаясь в сон. К большому сожалению, Найтмер второй раз не явилась, и Дитзи даже не стала «перехватывать» контроль, позволив реке сновидений унести себя по течению. Не хотелось снова любиться с мороками или заново строить сон, особенно памятуя о том, что она могла снова разбудить и обидеть Фрутти... ...Проснулась Дитзи от звуков голоса: — Удивительно видеть такую безмятежность здесь, под горами! Пони вскочили, сонно моргая, и почти сразу увидели низкорослого пони, что стоял неподалёку от лагеря. На спине гостя был закреплён шест с мелкой плошкой, источавшей тусклый свет. Дневной пони едва бы заметил этот огонёк, но для чувствительных глаз ночных он сиял как десяток факелов, наполняя тёмный тоннель цветами Ночи. Незнакомец выглядел... странно: одновременно похожим и не похожим на ночного пони. Тёмно-серый, почти чёрный жеребец был тощим, если не сказать костлявым, отчего забитый пещерной пылью плащ висел на нём, как на вешалке, а отливающие желтизной глаза казались немного большими. Сложенные за спиной пони крылья были кожистыми, как у подружек, однако кисточек на ушах они не заметили. Зато прекрасно видели торчащие изо рта клыки, которые достигали кончиками середины подбородка. «И как только не кусает себя за губы», — подумалось Дитзи. Вслух же она сказала: — Здравствуйте. Мы не думали, что здесь нам угрожает какая-то опасность. На редкость пустые пещеры. — Кроме того, мы уже почти не спали, — добавила Фрутти. — Не буду вас утомлять перечислением здешних опасностей, — отозвался странный пони. — Поверьте, опасности есть, причём многочисленные. Кобылки переглянулись, и Дитзи ответила: — Поверим. Хотя и не встретили никого опасного за пару дней... Вообще никого не встретили. — Бывает, — не стал спорить незнакомец. — Значит, вам повезло. Но кто вы и что делаете тут, под горами? — Я Дитзи, это моя подруга Фрутти, мы ночные пони и идём в Лас-Пегасус... — заметив, как начала удивлённо изгибаться бровь жеребца, кобылка со смущением прибавила: — Непрямым путём, скажем так. — А я Фарсир. Смотритель дальних тоннелей. Фестрал. Дитзи нахмурилась. Опять это название! До сих пор она думала, что так прозвали ночных пони в старину или «диких» из разрозненных стай. Но алмазные псы тоже называли ночных кобылок фестралами... правильными фестралами, как пыталась объяснить Лисси. Здесь чувствовалась какая-то несостыковка. — Вы хотите есть? — спросила тем временем Фрутти, у которой вызывал жалость истощённый вид жеребца. — У нас есть немного... — Нет, спасибо, я не голоден, — отозвался подземный гость. — Да и вообще, нам не стоит задерживаться здесь, в такой близи от Пасти. Кобылки одновременно вздрогнули. То, как это прозвучало, говорило о нешуточной опасности. — Но мы... — начала было Дитзи, но Фрутти перебила: — ...Мы не очень уверены... в направлении, куда движемся. — Здесь, юные кобылки, есть только три пути, не считая тупиков, — не заставил ждать с ответом Фарсир. — Первый — в руины города алмазных псов, второй — в пещеру Пасти, третий — в сторону территории фестралов. Мне с трудом вериться, что вы идёте от Пасти. Поэтому не ошибусь, если скажу, что вы покинули город алмазных псов. Стало быть, единственный путь, куда вы можете держать — это к нам. — В принципе, — сказала Дитзи, — мы ничего не имеем против. Но всё же хотели бы выйти на поверхность. Или хотя бы на склоны гор. — В таком случае, прошу за мной, — сказал жеребец и, повернувшись, неспешно пошёл по тоннелю. Дитзи и Фрутти переглянулись, но, не став спорить, подхватили сумки и двинулись следом. — Что такое Пасть? — старашая из кобылок догнала их проводника и потрусила рядом. — Это — живущее в глубокой пропасти чудовище. Огромное настолько, что мы видим только пасть, полную зубов, заполняющую весь провал. Отсюда и название. — Если оно такое большое, то вряд ли может вылезти в узкие коридоры, — заметила кобылка, и Дитзи согласно закивала. Фарсир покачал головой: — Всё не так просто. Из Пасти иногда высовываются щупальца, которые обшаривают окрестные тоннели. И если кого поймают — пиши пропало. Двух дочерей Ночи передёрнуло. Дитзи воочию представила склизкие щупальца, что обвивают тело и тащат в ненасытную утробу... бррр! — Откуда такое взялось? — спросила она вслух. — Не знаю, — признался жеребец. — Сколько себя помню — всегда была. И дед мой говорил, что была уже. И его дед, и дальше... Оно и к лучшему: псы к нам не суются, боятся. И правильно делают. Ход тем временем расширился и вскоре превратился из прорезавшей скалу трещины в самый настоящий коридор, а копыта пони цокали по полу с остатками какой-то кладки. Немного странной: плитка больше всего напоминала кусочки каменного паззла, сцепленные друг с дружкой. И совершенно разные, ни одной одинаковой не встречалось. Не сдержав любопытства, Дитзи спросила об этом, и Фарсир пояснил, что некогда алмазные псы отстроили свои города на ещё более древних руинах, а уж кому они принадлежали, о том ведает одно Начало. — А что такое Начало? — сразу заинтересовалась Дитзи, но жеребец в этот раз уклонился от ответа: — Это вам лучше Сайлент Хилл объяснит. — Кто? — Наш... предводитель. Верховный жрец. Я всего лишь дозорный, слежу за щупальцами Пасти, ищу что-нибудь интересное... сегодня вот нашёл, — жеребец улыбнулся, продемонстрировав зубы куда более внушительные, чем у двух кобылок. Ему явно доставляло удовольствие общаться с двумя кобылками. Он охотно рассказывал о жизни глубоко под землёй и о том, как сложно здесь добывать живую кровь и прочую еду, не считая рыбы и жуков. При этом он покосился на кобылок, но те отнеслись спокойно. Только Дитзи спросила с улыбкой: — Надеюсь, у фестралов не принято пить кровь гостей? Фарсир улыбнулся в ответ, нимало не смутившись: — По крайней мере, без их на то согласия. — А фестралы вообще выходят на поверхность? — поинтересовалась Фрутти Джюс, меняя тему. — Приходится, — опять уклончиво ответил Фарсир, не став пояснять. По пути они прошли несколько пещер, когда коридор расширялся в гулкие пещеры, освещаемые лишь участками плесени. Где-то капала вода, но пол, как и воздух, оставался сухим. — Подземный огонь иногда подходит близко, — пояснил Фарсир. — Иногда даже слишком близко и в некоторые пещеры лучше не ходить. Зато тепло и не сыро. И всегда есть огонь, не требующий топлива. Что довольно удобно, надо сказать. Дитзи кивнула. Она, выросшая среди благ цивилизации, никогда не задумывалась, что кому-то и где-то может быть недоступно что-то простое, вроде чистой воды, тёплого очага, еды на столе. Поход по диким местам несколько изменил отношение кобылки, но до недавнего времени ей не приходило в голову, что даже убогий приют ночного костра посреди леса для кого-то может быть практически непозволительной роскошью. ...Кобылки ждали, что Фарсир приведёт их в очередные руины или, на худой конец, в благоустроенную пещеру. Но более всего жилище фестралов напоминало храм. Ступенчатая пирамида возвышалась прямо посреди гигантской пещеры, едва не доставая потолка. Тёмные, почти чёрные даже для глаз двух ночных пони, массивные каменные блоки дышали такой седой древностью, рядом с которой сама принцесса Селестия показалась бы жеребёнком. Вокруг пирамиды возвышались антрацитовые колонны, на вершинах которых посреди пустоты горели факелы синего огня, наполнявшие пространство сумрачным свечением. И если ближайшие к визитёрам колонны были высотой едва в пару ростов пони, то примыкающие к самой пирамиде почти сравнивались с ней высотой. — Девочки, — сказал Фарсир, — вам как угоднее? По лестнице или на крыльях? — Что за вопрос, — фыркнула Фрутти. — Конечно, на крыльях. — Тогда прошу за мной. С этими словами фестрал расправил неимоверно длинные крылья и взлетел: тяжеловато по сравнению с двумя легко вспорхнувшими кобылками. Они с жалостью смотрели, с какой натугой поднимается Фарсир, силясь удержаться на перепонках, в которых виднелись прорехи. Но длилось это до тех пор, пока он не поднялся над горящими факелами. Восходящие потоки от пламени подхватили фестрала, и тот полетел легко и непринуждённо, даже расслабленно, в то время как уже подруги от беспорядочных потоков тёплого воздуха едва не кувыркнулись оземь. Когда же все трое приземлились на вершине пирамиды, то оказались у небольших ворот, ведущих внутрь. За гостеприимно распахнутыми створками начиналась ровная площадка, освещённая светильниками с тем же колдовским огнём. — А снизу нет входа? — спросила Дитзи, и Фарсир покачал головой: — Нет. Есть пара подземных выходов, но главный вход тут. Мы все умеем летать, так что нет смысла строить ворота там, где до них с лёгкостью может добраться какой-нибудь враг. Лестницу и то оставили только потому, что ломать её тяжело и долго. В сопровождении фестрала кобылки зашли внутрь. Десяток шагов — и площадка закончилась возле широкого зёва шахты. Не останавливаясь, Фарсир сиганул в неё, и подруги после секундного замешательства последовали за ним. Растопырив крылья, все трое плавно спускались вниз — в напоминающий арену большой зал. Как Дитзи ни присматривалась, никакого намёка на лестницу она так и не заметила. Зато их самих заметили. Пока они спускались на освещённый факелами пятачок, под потолком одна за одной зажигались пары светящихся глаз. Подобно летучим мышам, фестралы спали на потолке, зацепившись за специально установленные жерди задними ногами или хвостами. Удивлённо раскрывшая рот Дитзи попыталась сосчитать их, но вскоре сбилась. Судя по всему, в тёмной пирамиде жили несколько сотен этих странных пони. Кобылкам стало немного не по себе. Глаза фестралов в полумраке зала, казалось, смотрели недобро и как-то... оценивающе. Когда же раздался шелест крыльев, и светящиеся точки посыпались вниз, стало и вовсе боязно. Дитзи и Фрутти инстинктивно прижались друг к дружке. Фарсир вёл себя дружелюбно, но насколько его взгляды разделяют остальные фестралы? Те, кто тоже пьёт кровь, но о ком принцесса Ночи не поминала ни словом. Глядя на собирающихся вокруг костлявых, большекрылых пони, Дитзи захотела поскорее отправиться в царство снов: у неё возникли новые вопросы к названной матери. Но будет ли у неё возможность поспать вообще? Шли мгновения, минуты. Шелестели расправляемые и складываемые крылья, цокали копыта по полу, но ни один фестрал не произносил ни слова — как и Дитзи с Фрутти. За исключением смотрителя тоннелей, никто из этого странного племени почему-то не вступал в круг падающего с потолка света. — Кого ты привёл к нам, Фарсир? — раздался сверху голос. В следующее мгновение в круг света приземлился ещё один фестрал. Такой же худощавый, как остальные, но куда старше, если судить по его седой клочковатой гриве. Хотя глаза с морщинистой морды смотрели ясно и цепко. В отличие от остальных, этот жеребец был одет в расшитую серебром и золотом тёмно-серую хламиду. Не стоило прилагать усилий, чтобы догадаться, что это и есть жрец Сайлент Хилл. Что и подтвердил Фарсир, слегка поклонившись этому жеребцу: — Наших гостий с поверхности зовут Дитзи и Фрутти. Они ночные пони и служат Посягнувшей. Упомянутые кобылки переглянулись. Они впервые услышали это прозвище, но с расспросами решили повременить. Почему Фарсир так назвал Найтмер? — Добро пожаловать! — Сайлент Хилл расправил широченные — и тоже подпорченные дырами — крылья и улыбнулся. — Раз у нас такие гости, мы будем пировать!