final scene.

маленькая темная фигура заглянула через незаметную щель в комнату. бордовые портьеры опущены в пол, три свечи в изящном подсвечнике на тумбочке у кровати. она готовилась ко сну, держа в руках какую-то старую, затертую и покрытую плесенью книгу. волосы были распущены, кудрявые пряди аккуратно спадали на плечи. полусидела на кровати. ноги прикрыты пледом. на ней красивейшей материи ночная сорочка. миниатюрный сгусток тени стоял незаметно, притаившись у входа. крошечные слезы горели на щеках, в горле затаился истерический крик. тихий шорох, дверь скрипнула. миссис ловетт перевела взгляд от книги к огромным деревянным дверям. — кто здесь? мистер тодд, вы ли это? — нет, мэм. — совсем еще юный голос дрогнул. — могу ли я войти? скрипящий смех старых петлей. потом тишина. — ну же, тоби, что ты застыл в дверях? что случилось? маленькая тень подошла ближе. слезы загорелись ярким огненным пламенем на диафановом лице. в темных углах бордовых оттенков комнаты теснились все так тщательно скрываемые чувства. она молчала. ее рот был приоткрыт. губы дрожали. — ох, тоби, подойди же ко мне, малыш… фарфоровое лицо не исказилось ни на секунду. ее же — желтоватое, с черными кругами под глазами и мелкими морщинками от деланных улыбок — пронзила испепеляющая боль. — почему ты плачешь, милый? тоби смотрел своими огромными, полными слез глазами, разрывая в ней казалось бы больше уже ничего не чувствовавшее сердце. — мне приснился страшный сон, мэм. мне кажется, я видел мистера тодда. он был весь в крови, словно стены вашей бордовой спальни, а в руке его была окровавленная опасная бритва. я кричал, мэм, я проснулся от собственного крика… спокойная фарфоровая маска спала с его лица. он сморщился, словно засоленный на зиму помидор в одной из банок в старой кладовке. — мне страшно, мэм. мне очень страшно, что это было наяву. смешанные чувства переполняли миссис ловетт, когда она отложила библию на тумбочку и поманила к себе тоби. — это все сон, малыш, слышишь? ничего не случилось, сейчас ты со мной, ты рядом со мной, и здесь тебе ничего не грозит. она вытерла его горячие слезы запястьем правой руки. тепло. обняла как можно крепче и нежнее. — мистер тодд сейчас спит в своей спальне, милый, а ты можешь спать здесь, рядом со мной. — горячо шептала на ухо. он отстранился, и тонкие серые губы его изобразили аккуратную улыбку. — ну вот и все, видишь? тебе совершенно незачем переживать. сейчас я потушу свечи, и мы уснем. а завтра с утра я испеку твоих любимых пирогов, тоби, мы выпьем по две чашки чаю и пойдем гулять целый день. а сейчас тебе нужно забыть все эти глупости и прилечь. свечи погласли. подушка пахла ее духами, а перина была особенно теплой и уютной сейчас в этой пугающей своей гробовой тишиной темноте. кончики пальцев рук холодели от одной лишь мысли… но ее размеренное дыхание успокаивало. оно рисовало в воображении завтрашнее серое и дождливое лондонское утро, когда миссис ловетт будет красиво улыбаться ему, стоя у плиты, будет рассказывать какие-нибудь диковинные истории о своих соседках и смеяться с только ей одной известных шуток. когда они будут гулять в городском парке, а он на все свои последние сбережения купит ей букет алых роз — таких же красивых, словно она сама. когда она будет заботиться о нем целый день. снова. также, как этой ночью. пожалуйста. она не такая, как мистер тодд. она очень любит его. это правда. и он ее тоже. но кое-что все-таки ему нужно сказать ей перед этим. — миссис ловетт, вы еще не спите? — что такое, тоби?.. — ее хриплый спросонья голос. она всегда так чутко спит, что может проснуться даже от легкого шепота... — мистера тодда не было в его спальне, мэм.