Случайная неизбежность

      Мне очень стыдно.       Мне стыдно уже сейчас. И еще более стыдно будет завтра. Но это мой шанс. Мой единственный шанс. Шанс, которого у меня больше не будет. Я знаю точно — не будет. Снежная Королева, а она даже у меня вызывает дрожь иногда, она способна в порошек стереть любого только словами, а на него она только все более и более заинтересовано поглядывает, когда думает, что никто не видит. И если я не буду действовать уже сейчас, сегодня, если буду ждать… Не знаю до завтра, еще неделю, месяц, до конца его второго года — я его упущу.       И вообще Снежная Королева, далеко не единственная конкурентка, большегрудая Гахама вообще половину времени, что рядом с ним на него поглядывает, как обиженный олененок. И мне вообще не понятно, как он этого не замечает. Равно как и почему Гахама не предприняла на него решительную атаку. Она же симпатичная, почти такая же симпатичная, как я. Еще и внимательная и добрая. Или именно это Хачиману не нравится? Тогда хорошо, что я не такая. И что никогда не скрывала от него, какая я именно.       Хотя не скрывала просто потому, что чувствовала — это абсолютно бесполезно. Еще с того раза, практически с первого раза, что его увидела, когда я просто увела у его команды Хаяму и возможность победы. Он проиграл соревнование. Вот только своей цели, как я потом поняла, добился целиком и полностью. Тогда я сама смотрела во все глаза на Хаяму, и только на него. Тупая влюбленная дура!       Он сам помог мне понять, что мое увлечение Хаямой не было настоящим. Вот никак. Так что пусть берет на себя ответственность. А я просто доведу ситуацию до нужной мне. Он конечно все поймет. Но позже.       — Добрый вечер, семпай.       На самом деле — все прошло довольно просто. Убедить его, что я хочу еще одно свидание, и даже не надо считать его пробным.       «Считай это настоящим свиданием, семпай. Ведь у тебя и такого просто так не будет.» — нагло соврала и не соврала я.       Я просто чувствую как судьба, что отберет у меня семпая, дышит мне в затылок.       Рассчитать, чтоб во время дикого ливня мы оказались рядом с лав-отелем, смогли туда зайти, и за стойкой оказалась знакомая мне старшая сестра одного из парней футбольного клуба, где я до недавнего времени была менеджером. И пустила нас «просушится» в случайно свободный номер.       Я нагло разделась на глазах у семпая. Ками-сама, как же было стыдно, но семпай, как я и ожидала, смотрел в другую сторону. И пошла в душ. Вышла от туда в одном полотенце, и даже смогла отправить его под тем аргументом, что болеть плохо, а одежду можно постирать и посушить. Так, последнии приготовления — послать сообщения о том, что задержимся и возможно прийдем утром. Маме — что задержусь у подруги. Комачи — что он задержиться у меня.       «Случайно» номер оказался даже с минипрачечной. И еще до того как он вышел, я всю одежду, и его и свою, Ками-сама, как стыдно, загрузила в стиральную машинку-сушилку. О чем ему и сказала, стоило ему выйти из душа.       Когда, после того как он вышел с меня «случайно» упало полотенце, он как я и ожидала, закрыл глаза. И это ему не помогло. Я все же ухитрилась уронить его на постель. И лечь рядом. И прижаться. А отреагировал он как полагается. Не знаю статистики, но выглядел его член достаточно большим. Даже слишком. Ками-сама! Как «это» вообще в меня залезет? Решила потрогать. Горячий и упругий.       — Ишики, — слышу хриплый шепот, — еще пару твой действий, и я уже не смогу сдержаться.       Улыбаюсь и тянусь к его губам:       — Не сдерживайтесь, семпай.       Это было… Интересно. Пожалуй даже незабываемо, хоть и больно потом. Семпай даже в постели как всегда. Сначала довел меня до пика, руками и языком, и только потом… Да больно, и было страшновато, но не слишком, это же Хачиман. Мой Хачиман. А мой ли? Надо все же проверить. Как же стыдно и страшно!       — Семпай, — нагло говорю я, — ты должен взять на себя ответственность и стать моим парнем.       Сердце замирает. Я пошла ва-банк. Сейчас или никогда. Все решат его следующие слова.       Он улыбается. Он улыбается той улыбкой, которую я, дай бог, видела у него всего раз или два. Какой же он красивый с этой улыбкой. Намного красивее Хаямы, и как же мне стыдно… Но не того, что я сделала, а того, что вообще думала когда-то о Хаяме и мечтала, что мой первый раз будет с ним.       — Ироха, — говорит…       Так, он назвал меня по имени — уже хорошо. Он очнулся, пришел в себя после моего натиска и своей реакции, он все осознал. И назвал меня по имени. И он все еще улыбается.       — Семпай… Хачиман, — решаюсь я все же произнести его имя, — ты не против?       Он все еще улыбается, пожалуй даже еще более весело.       — Ироха, как я могу отказать такой предусмотрительной девушке, которая готова врать, идти на подлог, рисковать возможностью заболеть — и все ради меня. Но я совсем не понимаю, почему? Почему я?       Вот когда он умный, а когда исключительный дурак, о чем я и собираюсь сказать прямо, если уж этот идиот «таких» явных намеков не понимает.       — Потому, что я люблю тебя, дурак. По-настоящему и именно тебя...       Мне стыдно. Очень стыдно. Но я сделала и сказала все, что хотела. И добилась того, чего хотела. Случайно ли это получилось? Или так и должно было произойти? Плевать, я хочу спать. Я засыпаю, и чувствую, что рядом укладывается еще одно тело. Вот и все. Мы теперь вместе. Будем считать это случайной неизбежностью.