Ночь. Зима

      — О, Армин, — сказала она сонно, но не скрывала своей радости, — дежуришь? — запыхаясь, Кристина скинула со спины спальный мешок и расположилась возле костра так, чтобы ещё долгое время, никуда не вставая, греться.       К счастью, ночь хоть и была холодной, но достаточно спокойной, безветренной, и снегопад не думал нарушать крепкий сон кадетов — сегодня он создал им и так достаточно проблем, так что они заслужили небольшой перерыв. Спали как убитые. Все силы ушли на шествие по огромным и глубоким сугробам, стремительно выраставшим прямо на глазах, а путь был совсем неблизкий. Сбившееся дыхание и багаж, который с каждой минутой становился все тяжелее, так и норовили втоптать глубже в снег, испытывая выносливость будущих солдатов, их терпение и стойкость. Обувь промокла насквозь. Снежинки больно царапали щеки и с силой били в глаза, не давая им как следует раскрыться. Ветер так же не давал времени на передышку и всеми усилиями старался повалить кого-нибудь наземь. Зима точно была либо в сговоре с Шадисом, либо послушно исполняла его приказ, оттого весь день и мерилась с ребятами силами, и как только стемнело, наконец отступила, как бы сжалившись.       Глядя на ветки, согнувшиеся под весом лежащего на них снега, возникли резонные сомнения устраивать под ними лагерь, но усталость уже тянула веки, а после долгожданного ужина и вовсе стало все равно.       — К-Кристина?! — подскочил Армин, обняв обеими руками ружьё. Если бы щеки уже не были красными от холода, то можно было бы заметить, как розовеют его скулы.       Он сам вызвался стоять на стреме, и никто спорить не стал — с этим он уж точно справится.       — Не спится, — она состроила грустную гримасу, затем улыбнулась, — я не усну, так что могу тебя заменить на какое-то время… А может и до утра.       — Это лишнее, — пробубнил он про себя, отвёл взгляд, а после вообще отвернулся к темноте, лёгшей между деревьями. Сердце бешено стучалось то ли от неожиданности, то ли от… Надо срочно отдышаться.       Кристина долго рассматривала его спину, тяжело выдохнула и повернулась к трескающемуся костру положив голову на поджатые к груди колени.       Так и остался наедине каждый с своей тишиной.       Периодически (читать как «частенько») Армин тихо подглядывал за ней, проверял, уснула ли, главное чтобы не на снегу. Но нет, она, прикованная теплом, все так же сидела у огня, грела конечности и наверняка даже ни о чем не думала, как обычно. А вот он боялся, боялся случайно столкнуться с ней взглядом, боялся заговорить, хотя и горел сильным желанием, но сам не знал о чем, а она как специально молчала и не мешала ему. Не похоже на неё.       Конечно, ее странное поведение пробудило в нем надежду, питавшую его сердце как топливо и вытеснявшее здравый смысл, разум, которых он всегда придерживался. «А вдруг… Нет! Но все же…» — так он и спорил не сколько с собой, сколько со своим мозгом и сердцем, пока один из них в скором времени не выиграл.       — Армин, — резко отозвалась она хрипло и почти шёпотом.       — Да? — сразу дёрнулся он, как по приказу главнокомандующего.       — Костёр затухает, не найдётся ещё веток? Или чего-нибудь… — она сдержала зевок.       — После снегопада все, наверное, отсырело… — ответил он отчаянно и с такой досадой, как будто это произошло по его вине.       — Садись, — она устало улыбнулась и похлопала голой рукой по снегу, приглашая присесть рядом с собой, — сколько ты там уже стоишь.       Он как под гипнозом подошёл к огню и уселся возле Кристины, но сразу же отодвинулся.       — Ты очень замёрз, — сказала она уверенно, — как ноги? — не дождавшись ответа, она крепко взяла его за ботинки и выдвинула ближе к огню, — получше? — и довольно улыбнулась, зная, что так точно получше.       Огонь медленно слабел, но разгоряченная кровь активно распространялась по телу Армина, и он разогрелся, уже начиная потеть. Нервно сглотнул. Сжал челюсти. Интересно, слышит ли она, с какой силой бьется его сердце?       Теперь они остались в тишине, но уже сидя возле друг друга.       — Твои руки, — он упрямо, вцепившись взглядом мертвой хватки, смотрел только на ее руки, — без рукавиц?       — Ээ, да, — неестественно хихикнула она, и спрятала их в рукава, — так получилось, когда поднимались, мои руки вспотели… — все слова напрочь повылетали из и без того пустой головы, — и я сняла их, положила, кажется, в этот карман… или… в то… я забыла куда. Они, наверное, выпали где-то там, — голос неподдельно трясся, и не разобрать, из-за холода или из-за сильных вибраций в грудной клетке.       Глаза Кристины в растерянности забегали, рыская, где бы спрятаться. В конце концов, она просто закрыла их и переводила дух. Армин, конечно, этого не видел, продолжал смотреть на ее руки, только уже сквозь одежду, и пытался подумать о чём-то, но не мог.       Внезапно зашевелившись, он привлёк ее внимание. Решительно сняв рукавицы, Армин протянул ладонь, приглашая ее ладонь вылезти из тёплого, но проветриваемого рукава, служившего не лучшим убежищем.       — Долго ты так ходишь, — констатировал он вслух скорее для себя и бережно обхватил ее ледяную ладонь своей горячей и немного трясущейся, — получше? — улыбнулся он, одев ее в свои разогретые рукавицы и зная, что так точно получше.       Она не нашла, что ответить. В знак благодарности она даже не улыбнулась, как делала это обычно, лишь смущенно отвела взгляд, вновь замолкла и приложила руки к лицу, закрыв рот и нос. Армин, продолжая улыбаться, пару секунд пытался разглядеть ее, но осознав, что делает это слишком пристально и близко, отвернулся к костру.       «Теперь ей точно тепло. И мне тоже» — он думал, этого ему достаточно, потому что не понимал, что его греет вовсе не огонь с почти потухшего костёрчика.       Челюсти Армина зашевелились, зубы застучали. При первом же признаке шума он пытался его заглушить, но ухо рядом сидящей было в остро все это время. Кристина сразу же встрепенулась, и Армин попытался виновато улыбнуться, но не успел. В него летели его же рукавицы.       — Нет-нет, забе… — не успел он договорить, как что-то тёплое и мягкое легло на его щеки, и он, казалось, навсегда забыл как разговаривать.       С обеих сторон его ошеломлённую физиономию сжали ладони Кристины, а спереди, естественно, была ее покрасневшая рожица, нахмурившая брови и надувшая щеки от негодования. Она удобно устроилась перед ним, подогнув под себя ноги, и продолжала держать его за голову, пока он усаживался поудобнее.       Тут она засмеялась. Тихо. Он не понимал отчего. Может, она смеётся над ним? Как же неловко… Армин заскучал за ее смехом, но стоило ему его услышать, как мгновенно пришло осознание, насколько глупыми были его действия. Его чувства. В кровь въелось что-то мелкое, но чертовски острое, и это что-то больно укалывало сердце. Армин буквально застрял, ещё и в таком глупом положении. Он опустил взгляд и выдохнул беззвучно, но настолько тяжело, что возникло ощущение, будто он больше никогда не вдохнёт.       И в этот же момент ее мягкие ладони соскользают с его лица. Армин уже приготовился подняться и уйти обратно дежурить, нащупал ружьё и поднял рукавицы, но она усаживает его обратно и обращает взгляд на себя, приподняв его голову.       — М-мои… — она прикладывает его руку к своей щеке и смотрит не в глаза, а куда-то глубже, в самую душу, — можешь…       Кровь забурлила с новой силой, и произошёл новый вдох, полный эмоций и чего-то дурманящего. Пусть и со смущением, которого не измерить ни в одной известной величине, но он с удовольствием исполнил ее просьбу, предварительно прогрев руки у огня. Кристина повторила за ним и снова засмеялась. Ее смех теперь отзывался в его голове звонко и бодро, эта энергия придала ему уверенности с лихвой. Когда руки остывали, он повторял ранние манипуляции с руками и щеками, а она за ним. Раз за разом. Смех распространился на них двоих, тихий, особенный. Их Личный.       Они не заметили, как близко пересели друг к другу. Куда там, за непрерывным хихиканьем разве что-то возможно заметить? Но так продолжалось недолго, а закончилось в тот момент, когда они случайно столкнулись лбами, одновременно согнувшись, чтобы как следует просмеяться. В эту секунду все замерло, не вдохнуть. Абсолютно оцепенение, затем осознание, но теперь возникшее напряжение приятно щекотало где-то в горле, вот только… как от него избавиться? И нужно ли это?       У Армина все ещё были сомнения, и больше всего ему хотелось бы услышать ее голос. Понять, что у неё в голове, как ему поступать дальше. Он обрадовался вернувшейся возможности думать, просчитывать вероятности, оценивать последствия, но один вариант из его дальнейших действий не просто вгонял его в краску. Нет, Армин даже не имел представления, как решить эту, казалось, самую сложнейшую задачу, до сих пор никогда не попадавшуюся. Если бы только ему встречалось что-то похожее, отнюдь. Никогда.       Они почти касались друг друга носами. Дыхание обоих сбивалось. Невыносимо жарко. Костёр, про который все уже забыли и который служил лишь декорацией, буквально с минуты на минуту должен был иссякнуть.       — Ты с головой поссорился? — ее руки спустились к его шее, и Кристина немного склонила голову влево. Армин — плавно вправо.       Костёр потух.