purple matter

      — Ты принёс её, Тора?       — Хм? Ты же не просил меня ничего приносить.       — Мы просили, — глубоко вздохнул Баджи. — Месяц назад.       — Бля, и как мне помнить об этом?       — Да ладно, ты же знаешь, что мы всегда хотим немного...       — Вы не хотите, поэтому я никогда не беру её с собой, — прервав друга, Казутора сделал последний глоток. — И ты слишком боишься своей мамы.       — Ага, иди нахуй! Она пиздецки злится, когда я всего лишь проваливаю очередной бесполезный тест, а теперь представь, что случится, если я вернусь домой, насквозь пропахший травкой!       — В любом случае...       — Пожалуйста, Тора, позвони своему плагу, дилеру, наркобарону, или кто он там, — сказал Баджи, а потом обратился к сидевшему рядом с ним Чифую. — Чифую тоже покурит. Верно, Фую?       — Ага.       Теперь настала очередь Казуторы вздыхать. «Уже поздно», — сказал он, прежде чем выйти на улицу, чтобы позвонить.       Парни находились в новой квартире Дракена, отмечая его переезд из старой, той, которая в Шибуя. Байкерский магазин пользовался успехом, поэтому и он, и Инупи смогли разделить арендную плату за это более, чем красивое и тихое место. Это было невероятно, учитывая, насколько они молоды. Всё ещё школьники.       Но эти самые школьники чувствовали себя пиздецки старыми. Возможно, так думалось потому, что они даже не были уверены, что доживут до этого возраста с самого начала. Ну, из-за всего того дерьма, через которое они прошли в средней школе. Но как бы то ни было, по сравнению с прошлым, их нынешняя «вечеринка» больше походила на какую-то ночёвку. В хуёвом смысле, конечно. Была почти полночь, и могучие члены Токийской Свастики либо уже ушли, либо храпели на диване Дракена.       Все, кроме них. Баджи, Чифую и Казутора. Как всегда неразлучны.       Все трое пили, но не настолько, чтобы хотелось закончить, как остальным. Казутора казался самым трезвым, а Чифую — самым пьяным.       — Баджи, я нервничаю, — уставился на свои руки на коленях Чифую. — Ты знаешь, я волнуюсь... Что, если я почувствую себя... плохо?       Образ бледного и вспотевшего Чифую Матсуно буквально был вырезан перочинным ножиком в сознании Баджи. Кейске знал, что тревога, как правило, брала верх над мальчиком, если он накуривался.       — Я не позволю тебе, обещаю.       — Но ты не сможешь контролировать мой мозг!       — Зато я смогу отвлечь его, — сказал Баджи, наклонившись и медленно поцеловав Чифую. Он схватил его за шею, а другой рукой обхватил его горячую щёку. Чифую моментально расслабился от такого прикосновения, его разум стал совсем затуманенным и полным только Баджи, когда тот углубил поцелуй.       Казутора вернулся, чтобы застать их такими, будто с поличным на месте преступления.       — Я, наверное, пойду за травкой, — промямлил Ханемия.       Баджи и Чифую слишком быстро отлетели друг от друга. Но Казутора и раньше видел, как они целуются, что такого? Наверное, всё потому, что эти двое начали забывать, где они вообще находятся, а внезапный голос Казуторы напугал их до чёртиков. Но на самом деле, только за ту ночь Баджи поймал его взгляды украдкой на них около трёх раз.       — Подожди! — сказал Баджи первым. — Мы пойдём с тобой.       — Да?       — Да, мы можем свалить. Всё равно все спят.       — Плюс мы же не хотим, чтобы соседи плохо подумали о Дракене? — добавил Чифую.       — Тогда двигаем.       Казутора ненадолго задержался, чтобы спиздить всё, что можно было уместить в карманах и руках с кухни Дракена, прежде чем они втроём направились в сторону парковки, выходя из подъезда. Казутора не был таким взрослым, как Дракен и Инупи, но ему удалось заиметь нихуёвую тачку, которая справлялась со своей единственной задачей – доезжать от места до места – на все сто.       Дойдя до машины, Баджи забрался на переднее сиденье прежде, чем Чифую успел хоть что-то сказать.       — Есть диски какие? — спросил Кейске, закрыв дверь.       — Угу, — кивнул Казутора, разбираясь с ключом зажигания, — глянь в бардачке.       Баджи вытащил небольшой чёрный кошелёк для компакт-дисков и просмотрел коллекцию Казуторы. Он остановился на простой пластинке, на которой грязным почерком было выведено «Nostalgia Ultra».       — Это реально то, что я думаю? — Баджи и Казутора нечасто говорили о музыке, они все в принципе нечасто говорили о музыке, отчего удивлённый голос Кейске показался Казуторе поистине странным.       Он повернулся и внимательно посмотрел на чёрноволосого парня, прищурив глаза, прежде чем спросить:       — Тебе нравится Фрэнк Оушен?       — Блять, ну конечно!       — Тогда подожди, пока мы доберёмся до моей хаты, и ты увидишь причину, по которой у меня никогда не бывает бабла.       Баджи ухмыльнулся и толкнул Казутору кулаком в плечо: «Ты круче, чем я думал».       — На самом деле, я самый крутой. Самый пиздатый.       Баджи фыркнул, вставляя диск в магнитолу. Он знал этот микстейп как свои пять пальцев, но до сих пор каждое прослушивание доставляло ему немалое удовольствие. Баджи расслабился на своём сиденье, пока начинались первые ноты «Strawberry Swing». Он откинулся на подголовник всем телом, полностью погружаясь в музыку.       Они ехали около двадцати минут молча, наслаждаясь мелодиями, пока Казутора не свернул на небольшую жилую улочку и не вышел из машины, попросив подождать.       На мгновение воцарилась тишина. Баджи всё ещё был очарован Фрэнком Оушеном и ночной ездой.       — Ты бросил меня, — прошептал Чифую своим фальшивым обиженным голоском. Баджи рассмеялся.       — Оу. Подожди, детка, — Баджи открыл пассажирскую дверь и быстро прыгнул на заднее сиденье рядом с Чифую. — Извини, я немного отвлёкся, — сказал он, лаская щёку Чифую.       — Мне нужно извинение получше...       Баджи улыбнулся, пододвинувшись ближе, и прошептал в губы своего парня: «Как скажешь».       Он нежно и быстро чмокнул его один, два, три раза – пока Чифую слегка не приоткрыл губы для более правильного поцелуя.       Баджи покрутился и поёрзал, чтобы поместиться между ног Чифую. Положение было не самым удобным, и маленькая машина тряслась при каждом движении, но когда Чифую в чём-то нуждался, Баджи никогда ему не отказывал.       Он позволил языку Матсуно поиграть с его собственным, а затем слегка потянул парня за блондинистые волосы, чтобы получить доступ к его тонкой, почти лебединой шее. Чифую тихо вздохнул. Баджи укусил его, а потом немедленно успокоил покрасневшую кожу своими губами.       — Баджи, — он почувствовал, как Чифую отталкивает его.       — Да? — он вернулся к своей шее, сосредоточившись на ключицах, специально задевая их своими белоснежными клыками.       Чифую приподнял бёдра, чтобы почувствовать его, но послышавшиеся шаги Казуторы прервали их, а затем он открыл дверь. Но на этот раз Баджи и Чифую не спешили расставаться. Оставшийся в их телах алкоголь и нарастающее возбуждение заставляло мальчиков чувствовать внутри себя невероятную тяжесть, поэтому шевелиться совсем не хотелось.       — Бля, кто я? Водитель такси? — пожаловался Казутора, едва взглянув на друзей через сиденье.       — Извини, Тора, — голос Баджи оказался чуть хриплым из-за долгого молчания. — Как всё прошло?       — Достал, — всё, что он сказал, прежде чем запустить двигатель и уехать.       Казутора чувствовал себя пиздецки скованно. Такого не происходило с тех пор, как он впервые начал брать уроки вождения ещё в подростковом возрасте, когда его инструктором была очень, ну очень симпатичная иностранная девушка. Казутора благодарил музыку за предотвращение по-особенному уебской и неловкой тишины в машине. «Swim Good» заиграла теперь. Это была одна из его любимейших песен. Ханемия пытался сосредоточиться на дороге впереди и больше ни на чём другом, но его тело знало дорогу в квартиру достаточно хорошо. Если бы он потерял зрение, он бы всё равно доехал до неё без особых трудностей. Его абсолютно пустой, освобождённый от мыслей рассудок продолжал блуждать... Поэтому он посмотрел в зеркало заднего вида и обнаружил там взгляд Баджи, направленный на него. Лицо Казуторы вспыхнуло и он быстро отвернулся.       Сегодня явно что-то изменилось. Что? Его мозг раздражал, предоставляя ему изображения его целующихся, мать вашу, друзей, словно грёбаное слайд-шоу. «Что с тобой, Казутора, ты видел как те двое сосутся миллион — нет, блять — миллиард раз», — думал он. Казутора снова посмотрел в зеркало заднего вида, прежде чем затормозить на светофоре. Баджи что-то шептал на ухо очень взволнованному от собственного возбуждения Чифую. И его карие глаза снова поймали нервный взгляд Казуторы.       — Господи, почему мне так хуёво, — Казутора почувствовал, как его желудок сжался. — Просто продолжай ехать. Сосредоточься на музыке. «Nature Feels» — отличная, блять, песня, и мы почти дома.       На самом деле, Казутора Ханемия был очень слабым и безвольным человеком, неспособным сопротивляться своим демонам и чужому пьяному интересу, поэтому его совершенно напуганные, потерянные медовые глаза в третий раз встретились с очаровательными дьявольскими глазами Баджи Кейске в отражении небольшого пыльного зеркала.       — Ой.       Он покусывал мочку уха Чифую, а его взгляд, скользящий по лицу Казуторы, был по-настоящему голодным. «Блять, блять, ну почему он смотрит на меня», — мысленно паниковал Казутора, пытаясь припарковаться максимально ровно, несмотря на свои дрожащие руки. Его горло давно пересохло, попытки прокашляться, чтобы не захрипеть, не помогали. Будь что будет. Совсем отчаявшись, ломаным голосом он прошептал:       — Мы на месте.       Казутора подождал пока парни выйдут, чтобы запереть машину. Баджи и Чифую всё ещё выглядели немного пьяными, хоть уже и успели протрезветь в пути.       — Как тебе Фрэнк Оушен, Чифую? — попытался завязать разговор Казутора, открывая дверь своего дома.       — Довольно... неплохо.       — Неплохо? — ахнул Баджи. — Да ладно, блять?       — Сейчас он увидит, — сказал Казутора, улыбаясь.       Парни вошли внутрь. Потоптавшись в маленьком и узком коридоре, они направились в гостиную. Всё это место было размером с большую уютную спальню. Диван перед горизонтальной книжной полкой, на которой стоял старый телевизор, портативный проигрыватель пластинок и хуева куча винила.       — Думаю, я лучше всех умею крутить косяки, так что, — сказал Казутора, положив на стол небольшую банку с марихуанной, бумагой и другими материалами. — Баджи. Третья полка.       Он присел перед огромной стопкой пластинок, убирая смоляные волосы от лица за ухо, и громко прохрипел: «Ахуеть».       Казутора ухмыльнулся, глядя в стол.       — Как, блять, так?       — Я же говорил, я на мели не без причины.       Баджи вытащил полностью оранжевую картонку с надписью «Orange Channel».       — Тора, это самая сексуальная вещь на свете, — глаза Баджи засветились, а длинные ресницы затрепетали, когда он увидел своё сокровище. — Я зацелую тебя прямо сейчас.        Руки Казуторы дёрнулись. Он нервно хихикнул.       Баджи двигался с большей осторожностью, чем когда-либо в своей жизни, кладя винил на проигрыватель. Он поправил иглу и взвизгнул — из него исходил неестественный звук — когда началось вступление к альбому.       — Чифу, тебе понравится этот альбом, — Баджи повернулся к блондину с абсолютно диким взглядом. — Это, блять, вершина музыки. Понимаешь?       Чифую улыбнулся своему взбудораженному парню, двигаясь, чтобы уступить ему место на диване. Заиграла знакомая песня. Баджи часто включал её, и это напомнило Чифую их совместные поездки в поездах. И то, как они делили одни наушники на двоих в полудрёме. Чифую улыбнулся и поцеловал Кейске в щёку. Баджи двинулся ближе, чтобы поцеловать его в губы.       Он оглянулся, посмотрел на своего друга, а после наклонился ближе к Чифую и сказал тихим голосом: «Казутора сегодня вёл себя очень хитро».       — Ага, — прошептал Чифую, тоже поворачиваясь, — ты думаешь, мы заставили его почувствовать себя неловко?       Казутора взглянул на них, словно почувствовав. Это длилось всего секунду, но его уши всё равно покраснели.       — Мне кажется, что всё совсем наоборот.       Да, Чифую размышлял о возможности Казуторы наслаждаться просмотром их сеансов поцелуев и от этого у него трепетало внизу живота. Конечно, он всегда считал себя привлекательным, но теперь, когда он смотрел, как Казутора аккуратно крутит косяк... Здесь Чифую заметил ещё кое-что.       Длинные пальцы Казуторы с накрашенными ногтями, украшенные кольцами, были очень элегантны. И его мягкие волосы, собранные в хвост, который, вероятно, мог распасться от одного прикосновения... Блять. Ну не мог Чифую не обратить внимание ещё на миллион мелких деталей в образе Казуторы! Например, на его абсолютно мокрый язык на бамбуковой бумаге.       — Пиздец, а тебе тоже нравится то, что ты видишь? — голос Баджи прямо над ухом выдернул Чифую из размышлений и заставил вздрогнуть.       Чифую тут же попытался собраться, когда увидел встающего Казутору. Он подошёл и сел рядом, оставляя его и Баджи по-прежнему вместе. Он протянул Чифую зажигалку и поднёс косяк к своим губам.       — Окажи честь?       — Ты реально не против запаха здесь?       — Мне похуй.       Чифую наклонился ближе и зажёг зажигалку, ведя её к концу самокрутки. Его яркие глаза на мгновение встретились с такими же глазами Казуторы, который только сделал первую затяжку. «Такое, сука, напряжение — быть рядом с ним вот так», — думал Чифую, смотря на губы Казуторы. Он почти забыл, что держит зажигалку.       — Чифую, ты всё сожжёшь, — засмеялся Казутора, отводя косяк от пламени.       — Сорян, — сказал Чифую, отвернувшись.       Казутора мягко улыбнулся ему, протягивая руку: «Вот». Чифую осторожно взял самокрутку. Он сомкнул губы вокруг импровизированного фильтра и медленно вдохнул. Недостаточно медленно, конечно. Он агрессивно закашлялся, заставив Баджи и Казутору засмеяться.       — Ох, малыш, ты просто давно не курил, — нежно сказал ему Баджи, забирая косяк.       — Да пошёл ты, пиздун, — закашлял Чифую.       Баджи глубоко затянулся и быстро выдохнул: «Ага». Он передал косяк Казуторе, который так же легко закурил. Баджи посмотрел ему в глаза, остановившись на мгновение, прежде чем сказать: «Тора, а передай Чифую дым. Так ему будет легче».       — А? — спросил Чифую. — Мне?       Казутора прекрасно понимал о чём говорит Баджи. Они делали так несколько раз, когда ещё были подростками. Ну, тогда, когда им ещё приходилось воровать сигареты у взрослых. И когда никто ни с кем не встречался. Он уставился на Баджи, надеясь, что это, блять, была просто шутка. Ловушка. Игра? Но ни единого следа сарказма – да даже ни малейшего сомнения – на его лице не было. Поэтому Казутора сильно затянулся.       — Чифу, открой рот, — приказал Баджи, потянув его за руку, навстречу Казуторе.       Чифую сделал так, как ему сказали. От его сознания уже почти ничего не осталось, хотя он и сделал всего одну затяжку. Чифую всё равно не ожидал, что лицо Казуторы будет так близко к нему. Красивые руки уже удерживали его лицо на месте. Чувствуя жар рта Казуторы на своём собственном и открытом, в мозге Чифую произошло короткое замыкание. Их губы почти соприкоснулись, когда Ханемия слегка выдохнул в него дым. Чифую чудом удалось не потерять последние части рассудка.       — Вау. Круто, — ухмыльнулся Баджи, сглатывая. И от этого лицо Казуторы вспыхнуло, загорелось, словно неисправная новогодняя ёлка. Он собирался сказать что-то в ответ, когда Чифую захихикал, прикрывая рот ладонью.       — Тора, — сказал он, смеясь, — ты такой розовый.       Баджи тоже засмеялся, больше от реакции Чифую, чем от чего-либо ещё.       — Тебе хорошо, Фую? — спросил он, затягиваясь во второй раз.       Чифую откинул голову на диван и закрыл глаза. Он протянул громкое согласие, и это заставило двух других парней взорваться от смеха. Чифую неизбежно рассмеялся в ответ.       Они наконец смогли восстановить дыхание после трёх минут безостановочного смеха ни над чем. После этого время пролетело незаметно, а музыка была единственным способом отследить это. Они говорили и говорили о своих друзьях, о жизни, о Вселенной — кто бы мог подумать, но Баджи Кейске поймал философский кайф. И прежде, чем они это узнали, «Pink Matter» просигналила о приближающемся конце альбома.       Казутора встал с дивана и сказал: «Я за водой. Бля, вообще надо было сделать это так давно».       — И пожевать что-то, пожалуйста! — добавил Чифую. Он так сильно хотел есть.       — Конечно, — улыбнулся Казутора. — Кажется, где-то были конфеты.       Пока Казутора рылся по шкафчикам, Чифую повернулся к своему парню с широкой улыбкой и протянул: «Баджи, мне так хорошо». Травка обычно не оказывала такого воздействия на Чифую. Либо он становился неподвижным и ленивым, либо паниковал. Но теперь он чувствовал себя энергичным и счастливым, и если он слишком долго смотрел на Баджи, то начинал чувствовать себя совсем по-другому.       Баджи притянул Чифую к себе за талию, глядя на него с такой любовью: «Я рад, малыш». Не обращая внимания на свои пересохшие губы, он медленно поцеловал своего мальчика. Они оставались так некоторое время, соприкасаясь носами, глядя друг другу в глаза, глядя в друг друга. Их зрачки расширились и чувства обострились.       Казутора вернулся с конфетами и водой. Чифую поблагодарил его, взяв плитку шоколада и леденец. Он заметил, как упорно Казутора избегал зрительного контакта с ними.       — Господи, в этой части песни я словно вижу Бога лично, — сказал Баджи, вставая.       Чифую пришлось согласиться. Он никогда раньше не слышал такой музыки. Он почти мог прикоснуться к песне. Его разум предоставлял ему всевозможные текстуры, формы, цвета и оттенки в такт. Голос исполнителя достигал каждого уголка его мозга, и он решил, что любит и его тоже.       — Pleasure over matter, — пел Баджи, медленно двигаясь в ритме самой песни.       Чифую засмеялся.       — Чё ты ржёшь? — Баджи серьёзно посмотрел в глаза Чифую, и ему показалось, что стая бабочек в его животе внезапно захотела вырваться наружу. — Хочешь, чтобы я станцевал для тебя?       Чифую приоткрыл рот в удивлении, даже не зная что ответить, и моментально захлопнул его, когда Баджи оседлал его.       Его бёдра были подняты, не касаясь колен Чифую. Баджи положил руку на спинку дивана, прямо рядом с его лицом, чтобы не упасть. Чифую задыхался. Он наблюдал, как бёдра его парня качались медленно, а затем быстрее — всё в такт песне. Баджи схватил его за подбородок, положив большой палец руки на нижнюю губу, и взял у Чифую леденец со словами: «Открой».       Чифую повиновался, высунув язык. Баджи медленно провёл по нему леденцом. Чифую сомкнул губы вокруг чупа-чупса и немного пососал его, втягивая щёки.       — Бля, — Баджи был очарован игрой Чифую, о которой они оба почти забыли.       Кажется, они были втроём?       Сука. Казутора. Он всё это время был здесь.       Баджи обратил своё внимание на потрясённого друга и направился к нему.       Он так же оседлал его и приблизился к его уху, дразнясь, позволяя вибрациям своего глубокого голоса вызывать дрожь по всей спине парня.       — Вот скажи... Тебе нравится смотреть на нас?       Глаза Казуторы были широко раскрыты, а зрачки, чёрные как смоль, расползлись на всю шоколадную радужку глаз. В горле настолько пересохло, что ему показалось, что он не сможет говорить больше никогда в жизни. Особенно после того, как почувствовал, как Чифую сдвинулся со своего места. Он полз к нему с теми же похотливыми глазами, как у Кейске.       Баджи приподнял его подбородок, чтобы Казутора, наконец таки, посмотрел на него: «Тебе понравилось? Ты же наблюдал за нами весь день». Лицо Баджи буквально нависало над ним, и Казутора не мог сосредоточиться ни на чём, кроме его тёмных проницательных глаз.       — Ага, — Казутора с усилием сглотнул. Его голос прозвучал по-безбожному хрипло.       Он смотрел, как губы Баджи расплываются в хитрой улыбке, и внезапно они коснулись его, страстно и очень глубоко. Казутора ощутил... Рай? Бёдра Баджи тяжёлым весом медленно опустились ему на колени. Он приоткрыл чужие сухие губы языком и потерся своими бёдрами о чужие, хватаясь за длинный хвост волос Казуторы, в надежде, что тот почувствует его каменный стояк. Казутора застонал ему прямо в рот.       — Могу я прикоснуться к тебе? — спросил Чифую. Казуторе удалось кивнуть и замычать в ответ, но его рот всё ещё был прижат к губам Баджи. Его разум переполнился ощущениями, когда Чифую просунул руку ему под рубашку, ощупывая грудь и соски. Казутора не смог бы остановить звуки, исходившие из его рта, даже если бы захотел.       Его так давно не трогали. Блять, на самом деле, он никогда не чувствовал ничего подобного. Баджи отстранился, наконец давая Казуторе возможность нормально дышать. Он сделал глоток из бутылки с водой на кофейном столике рядом с диваном, и Чифую воспользовался шансом поцеловать шею Казуторы, пробираясь от посеревшей татуировки к губам. Он закрыл глаза, впервые пробуя Чифую. Сладкий вкус конфеты всё ещё оставался на его языке, и Казутора посасывал его, наслаждаясь этим.       Эта была та самая сцена из фантазий более юного Баджи. Он наблюдал, как его парень сидел на левом бедре Казуторы и смотрел только на него. Его язык скользнул по лицу Казуторы.       Чифую был его смертью.       Его штаны были уже такими узкими, когда он наклонился, чтобы присоединиться к их поцелую. Чифую и Казутора застонали от ощущения его холодного и влажного языка, соприкасающегося с их собственными.       — Пиздец, — голос Баджи был отчаянным. — Тора, мы можем пойти в твою комнату? Пожалуйста.       — Да, — и казалось, это было действительно единственным словом, которое мог произнести Казутора.       Он шёл впереди, очень стараясь не упасть на своих подкошенных ногах. Он бы никогда не ожидал, что эта ночь закончится именно так. Это было похоже на самый сладкий сон.       Его комната была маленькой, едва вмещая двуспальную кровать, но если честно, она была всем, в чём они нуждались. Баджи толкнул Казутору на кровать, как только дверь закрылась. Он и Чифую немедленно набросились на него, целовали и касались всего, что могли потрогать, расстёгивая пуговицы его рубашки и исследуя его грудь своими ртами.       — Мы хотели сделать это... какое-то время, — напевал Баджи ему прямо под кожу. — Просто ты такой горячий, Тора.       Это было слишком. Казутора был на грани... чего-то. Слёзы. Удушающие, кричащие, приближающиеся. Такое удовольствие было слишком сильным для его чувствительного тела. Ещё больше он сходил с ума от осознания того, что не был единственным, кто фантазировал о таком. «Пожалуйста», — сумел проскулить он.       — Чего ты хочешь? — Баджи лизнул один из его небольших сосков, прежде чем взглянуть на него.       — Разреши мне тоже прикоснуться к тебе.       Казутора сел и нежно поцеловал Чифую, его руки потянули за кофту другого, чтобы снять её. Чифую подчинился, и Казутора провел руками по всему его торсу, получая в ответ тихий стон блондина.       Баджи наблюдал за ними, стоя на коленях. Казутора повернулся, заставил его лечь. Его пальцы быстро расстегнули ремень Баджи. Казутора, конечно, сперва попросил разрешения перед тем, как спустить с Баджи штаны. Он так его уважал. Он и Чифую целовались вдоль его бёдер, облизывая внутреннюю часть. Они стянули с него трусы, и Чифую первым лизнул его член. Казутора поступил так же. Оставляя влажные поцелуи по всему его толстому члену, они, наконец, добрались до головки и одновременно облизали её. Их языки небрежно перекрывали друг друга, а взгляды чередовались — сначала друг на друга, а потом на Баджи. Он мог кончить только от одного этого зрелища, потому что...       — Боже, блять, похоже, они целуются на моём члене, — думал Баджи, закатывая глаза. — Ахуеть.       Это было лучше, чем всё, что мог придумать его мозг. И он не хотел, чтобы это заканчивалось. Его голова плыла от изображения его лучшего друга и его парня, сосущих ему. Это была именно та сцена, которую он бы мысленно воспроизводил вечно, если бы не смог повторить её в реальности снова.       — Тора, — удалось ему сказать, — у тебя есть смазка? — Баджи откинул голову и застонал.       — Да, — промычал Казутора, не вынимая члена изо рта.       Баджи потянул его за волосы и сказал: «Тогда встань и возьми». Казутора ахнул от такой дерзости. Его собственный член дёрнулся в трусах. Наверное, он был уже совсем мокрым. Казутора поднялся и двинулся к тумбочке у кровати.       — Чифу, иди сюда, — Баджи жестом пригласил блондина подползти ближе, расстёгивая пуговицу и молнию на его джинсах. — Тора, тебе тоже нужно снять штаны.       Казутора так и поступил. Он вернулся в кровать с маленькой бутылочкой лубриканта.       Баджи медленно целовал Чифую, сидя на корточках, и прикасался к его члену. Он медленно поглаживал его, а тот — стонал. Негромко, но этого было достаточно, чтобы Казутора забеспокоился о возможных жалобах соседей на шум. Баджи слегка укусил Чифую за шею, а потом его взгляд упал на Казутору: «Потрогай себя».       Казутора сглотнул. Его взгляд фокусировался только на крупной ладони Баджи вокруг члена Чифую, пока он нерешительно имитировал это всё на себе. Баджи отполз, чтобы оказаться сзади Чифую. И они вместе посмотрели на Казутору. Он схватил лицо Чифую свободной рукой, заставляя его смотреть на Казутору, не отрываясь. И сунул два пальца ему в рот.       Казутора почувствовал, как его лицо снова краснеет. Он посмеялся над своим вечным смущением. А Чифую выглядел очень разбитым. Его глаза блестели, щёки покраснели, а по подбородку текла слюна. Казутора не мог сдерживаться, чтобы не смотреть на его худое обнажённое тело и не представлять, что бы он мог сделать с ним.       — Не стесняйся, — улыбнулся Баджи. — Чифую может выглядеть совсем невинно, но ему очень нравится, когда на него смотрят. Да, Фую? — эти слова заставили Чифую простонать сквозь собственные пальцы.       Да, Чифую может выглядеть невинно, но перед каждой вечеринкой он всегда тщательно подготавливал своё тело. Ну, вы понимаете.       — А ещё он любит парней с длинными волосами, — прошептал Баджи на ухо своему парню, но это было достаточно громко, чтобы его услышал Казутора. Да, у двоих здесь были потрясающие длинные волосы, за которые хотелось хвататься, словно за спасательный круг. Баджи замедлил движение своей руки и вытащил пальцы из чужого рта с характерным хлюпом, выпуская Чифую из своих объятий. Чифую протянул руки, чтобы Казутора приблизился к нему, схватил его за талию. Они страстно целовались, тёрлись друг о друга настолько сильно, насколько это было возможно в их положении.       Чифую схватил банку смазки, все ещё находясь в объятиях Казуторы. «Окажи честь, Тора», — сказал он, подражая его словам, и протянул её Казуторе. Тот снова нервно посмеялся.       Он откинулся на Баджи, спиной к груди. Тот подложил ему под бёдра подушку, на которой, вообще-то, спал Казутора, когда Чифую раздвинул ноги.       Казутора выглядел немного обеспокоенным, устраиваясь между ног Чифую: «Пожалуйста, скажи, если я сделаю больно», — умолял он. — «Потому что я не совсем понимаю, что собираюсь сейчас делать».       — Конечно.       Казутора снял кольца и отложил в сторону, чтобы они всё равно укатились вниз, к деревянным ножкам, и загремели. Он вылил на руку большое количество смазки, распределив её по пальцам, прежде чем подставить к дырочке Чифую. Первым он ввёл свой средний палец, проверяя реакцию на лице Матсуно. Тот тихонько зашипел, словно кошка, и закусил губу. В эту секунду Баджи отвлёк его, начав играть с его сосками.       Казутора взял медленный ритм, используя больше смазки и не торопясь — слишком много, по словам Чифую — перед тем, как добавить следующий палец. Так он вставил три пальца, и когда бёдра Чифую задрожали от очередного поворота его запястья, он попросил Казутору остановиться.       Чифую встал на четвереньки, прижавшись лицом к члену Казуторы, а задницей — к Баджи. Он оглянулся на своего парня, который быстро понял, что именно ему нужно сделать, а потом взял член Казуторы в рот.       Казутора застонал, наблюдая, как Баджи размазывает смазку по своему члену, а потом медленно входит в Чифую. Вибрации его стонов на члене Казуторы были восхитительны. Казутора бы, конечно, не протянул долго, но те двое, вероятно, оказались на одной волне после стольких прелюдий. Их стоны становились громче, переходя от полусформированных предложений на типе «бля, так хорошо», «боже, ты такой узкий», «я близко» к неразборчивым звукам, усиливающимся по высоте.       Чифую заменил свой рот рукой, чтобы повернуть голову. «Побыстрее», — умолял он хриплым голосом и, посмотрев вверх на Казутору, сказал: «Давай на моё лицо».       Казутора не смог удержаться, когда Баджи начал двигаться быстрее, а Чифую рукой вокруг него стал отражать его темп. Чифую смотрел на него, высунув язык, и ждал. Казутора кончил со всхлипом. Возможно, он не хотел, чтобы всё было именно так, но он всё равно был очень доволен. Чифую закрыл глаза, когда сперма Казуторы брызнула ему на лицо, и опустил руку на кровать, чтобы не свалиться, пачкая простынь. Баджи со стоном кончил вслед за ним, рукой он продолжал надрачивать Чифую, пока тот с громким криком не достиг кульминации.       Все они рухнули на матрас, обрадованные и уставшие. Казутора кинулся за салфетками, как только захотел хоть немного пошевелиться. Он протянул салфетки сонному Чифую, лежащему на груди Баджи. Вместо этого, Баджи взял их, и принялся вытирать лицо своего парня.       — Ты такой милый. Пиздецки милый, — бормотал он.       Казутора неловко стоял, не зная что делать, пока Баджи не протянул ему руку. Он крепко прижался к Баджи, и это было таким успокаивающим и тёплым жестом, мотивированным, конечно, не похотью или какой-то потребностью, а любовью — именно ею — которую они разделяли годами. Однако, Казутора не мог сказать, продолжит ли она быть платонической после такого.       — Тебе понравилось, Тора?       — Да! Очень. Тебе... тоже?       — Ага, — кивнул Баджи. — Я поцелую тебя сейчас?       — Ты же это уже делал, тупица.       — Ладно. Тогда я сделаю это снова? — Казутора немного сдвинулся, полностью поворачиваясь к Баджи. Будь он кем-то другим, он бы не смог расшифровать всё, что делает, просто глядя в глаза своему лучшему другу. Но он понимал. Он понимал, наклоняясь для мягкого поцелуя, что их отношения с того момента изменятся, и это не будет являться чем-то нежелательным.       — Чифую тоже понравилось? — прошептал Казутора, всё ещё прижимаясь к чужим губам.       Баджи закатил глаза в своей манере и улыбнулся: «Очевидно. Ты ему тоже нравишься, Тора».       Казутора вздохнул, позволив своей голове упасть на грудь Баджи. «Это здорово», — он чувствовал, как его глаза закрываются. В итоге, на его лице появилась довольная улыбка, когда все сомнения рассеялись.       Они были бы хороши.