Заживо

      Костя проснулся в кромешной темноте, пытаясь понять, где находится. Попробовал подняться — не вышло, только лбом больно ударился о что-то деревянное, уперся руками в стороны — и нащупал приятную на ощупь бархатную ткань.       Тьма казалась вещественной, почти осязаемой. Ничего вокруг, кроме этой тьмы. Костя не мог взять в толк, где он. Мысли ворочались в голове, как разбуженный после спячки медведь. Кроме темноты и замкнутого пространства, Костю пугало еще то, что он ничего не помнил. В памяти, словно отрывки из фильма, всплывали воспоминания. Вот их школьная столовая. Вот он сидит там за столом с Андреем, подходит Никита с сэндвичами. Костя помнил его выражение лица: невозмутимое, с затаенной хитринкой на дне зрачков. Сердце сладко екнуло. Костя был счастлив с Никитой, всей душой любил его…       А дальше яркая вспышка и неизвестность.       Тело Кости затекло и болело, словно он не двигался очень долго. Знать бы еще почему… И где он. Юноша приподнял руку и наткнулся на непонятную преграду, обитую бархатом.       Костя хотел закричать, но он отчего-то не мог вспомнить, как это делается. Конечности слушались неохотно, однако юноша постарался как можно сильнее ударить по верху. Очень похоже на крышку. Черт возьми, да он же в гробу!       Мозг захлестнула волна паники. Ладони вспотели, а во рту пересохло. В районе солнечного сплетения ухнуло, будто оборвался подвесной мост. Грудь изнутри наполнилась холодом, опутывающим гулко стучащее сердце тонкими крепкими нитями и страх потек колючими льдинками по венам.       Костя стучал кулаками по крышке гроба, пока не устал и не разбил костяшки пальцев. От противного и липкого чувства хотелось расплакаться, и юношу всего трясло, как в судорожном тике. Разум просто выл от страха, погружаясь в чудовищную действительность, как в омут. Впервые в жизни юноша испытывал глобальный, неконтролируемый ужас, не понимая, что происходит. Может, это все же сон? Костя больно ущипнул себя за шею, в надежде проснуться. Но, к сожалению, это испытанное средство борьбы с миражами не сработало.       Легкие начинало жечь, воздуха не хватало, а диафрагму сводило от судорожных вдохов. По вискам текли струйки пота, хоть под землей и было прохладно. Внезапно раздался пронзительный звук, похожий на рингтон телефона. У себя под боком Костя нашел смартфон, про себя удивившись, как он раньше его не заметил. Выключив будильник, юноша взглянул на экран. Время шесть вечера, сеть слабенькая, но есть, заряд десять процентов. Трясущимися руками юноша отрыл телефонную книгу. Там был всего один лишь номер, принадлежащий Никите. Костя лихорадочно набрал номер и стал ждать ответа, но после нескольких длинных гудков последовали короткие, следовательно, его звонок сбросили.       «Но почему? — сам у себя спрашивал Костя. Никита был его возлюбленным и они встречались уже несколько месяцев. Никогда он не поступал так по отношению к Косте, всегда был нежным и ласковым, и отвечал после первого же гудка, — что же произошло?» После пяти безуспешных попыток дозвониться, горло и внутренности юноши обожгло как огнем, а из глаз обильно потекли слезы. Костя задыхался не столько от нехватки воздуха, сколько от обиды.       Наконец Костины старания увенчались успехом, и на том конце ответили. — Никита, это я, Костя… Я не знаю, где я нахожусь. Я в замкнутом пространстве, в полной темноте… Мне кажется, я в гробу. Что вообще случилось?       Но вместо теплого и душевного голоса Никиты, Костя услышал металлический тон: — Ты кто такой? Ты думаешь, это смешно? Я сейчас же звоню в полицию.       От подобной грубости Костя даже опешил: — Никита, что с тобой? Ты не узнал меня? Это же я, Костя… — Не звони сюда. Ты не можешь быть Костей. Костя вчера умер…       От шока юноша впал в такое оцепенение, что дыхание словно парализовало, сердце колотилось, как ошалелое, кровь пульсировала по венам, отдавая в уши негромким шумом и хлюпанья. — Но я ведь жив… Никита, спаси меня. Позвони моим родителям. Пусть они приедут. Никита, мне страшно… У меня заканчивается воздух. Мне почти нечем дышать.       Никита какое-то время молчал, а потом ответил немного ласковее: — Костя, это правда ты? — Я, Никита, это я… Неужели ты не узнаешь мой голос? Не узнаешь меня? После того, что между нами было?       Костя до безумия любил этого юношу. Он узнал бы его, даже если бы тот позвонил ему из ада, он поспешил бы ему на помощь, если бы хоть немного почувствовал неладное. Ему было больно от осознания того, что Никита этого не разделяет. — Никита, пожалуйста, ответь мне… — от нестерпимого волнения голос Кости надломленно дрожал, а слова застревали в горле. — Если ты и правда Костя, то скажи мне вот что… На сколько ты написал контрольную по истории? — Я не знаю… Черт, не знаю… Результаты еще не сказали… Нет, не отключайся, пожалуйста. Спроси что-нибудь другое.       Никита то ли вздохнул, то ли ухмыльнулся в трубку. Косте давало надежду то, что он понемногу начинал ему верить. — Ладно. При каких обстоятельствах мы с тобой впервые переспали? — Зимой, перед самым карантином. Когда ты болел, а меня избила компания Артура, — Костю трясло в истерике, холодящий душу ужас перемежался с радостью. Никита спасет его! Иначе ведь быть может. — Я сейчас позвоню твоим родителям, и мы приедем за тобой. Держись там. Не дыши слишком глубоко, экономь воздух. Все будет хорошо, солнышко.       У Кости отлегло от сердца. И даже дышать стало спокойнее, судорога отпустила горло, а в затекших конечностях появилась легкость.       «Он скоро придет. Все будет хорошо, я обязательно выживу», — успокаивал сам себя юноша.       Сколько он так пролежал, Костя не знал. Он давно потерял счет времени, к смартфону он не прикасался, ведь заряда осталось катастрофически мало. Тело юноши окоченело от холода, ведь был он одет в одну легкую рубашку и брюки. Он ослаб от голода и жажды, но не позволял отчаянию проникнуть в свою душу.       Он обязательно дождется Никиту. Ведь он любит его и не позволит умереть.       Вдруг телефонный звонок выдернул юношу из мира грез. Услышав, как Никита смеется в трубку, Костя ощутил, как его сердце упало куда-то вниз в предчувствии чего-то нехорошего, а по телу пробежали противные мурашки. — Почему ты смеешься? — у Кости внутри все переворачивалось от этого смеха, а на глаза опять навернулись слезы. — Потому что за тобой никто не приедет. Я никому не звонил. И не позвоню, — Никита говорил надменно, с ледяным оттенком.       Костя не знал его таким, поэтому не верил собственным ушам. Ему казалось что из-за отсутствия кислорода у него начались слуховые галлюцинации. — Что ты сказал? Повтори. — Хочешь знать правду, Костенька? Это розыгрыш. Я разыграл тебя. Твои родители не приедут за тобой. А ты сдохнешь там, под землей, и тебя никто не найдет, ведь все думают, что ты умер. И ты скоро умрешь, поверь. А знаешь почему? Ты обидел меня, любимый. А своих обидчиков я уничтожаю. Ты помнишь, как ты сидел в столовой и в наглую флиртовал с Хайатом? Как ты думаешь, мне приятно было? Или может больно? Молчишь, Костенька? Конечно, ты же у нас только о себе думаешь. Вот я и подсыпал в твой сэндвич одно волшебное вещество, вызывающее летаргический сон. Ты видимо забыл, что у меня мама врач и у меня есть доступ к подобным препаратам.       Костя был настолько шокирован и поражен, что его буквально парализовало. Он не верил, что все это происходит с ним, не мог понять, за что с ним поступили так жестоко. — За что, Никита? Я же люблю тебя… — За измену, Костенька. Ментальная измена еще больнее, чем физическая. А ты пялился на Андрея. Но ничего. Я и о нем позаботился. Он так убивался на твоих похоронах, что я угостил его чашкой чая. Все с тем же препаратом. Вот скоро он уснет, но в отличии от тебя, он может не проснуться, ведь ты здоров, а он нет. У меня мама врач, поэтому я хорошо знаю возможности ваших организмов. Но ты не волнуйся, скоро вы будете вместе. Не могу же я тебя оставить на том свете без любимого. У Кости от ужаса зашевелились волосы на голове. На этот раз он боялся не за себя: — Ты просто чудовище. Я вызову полицию и тебя арестуют. — Ну и чего ты добьешься? — в голосе Никиты Костя уловил какую-то затаенную грусть. Возможно, ею от маскировал свой страх расплаты за содеянное? — ты мертв, а я в тюрьме. Прелесть, да? Кому ты лучше сделаешь? Моей маме? Или тете Тане, которая к тебе всегда хорошо относилась? Я специально положил тебе в гроб телефон с одним-единственным номером. Я знал, что ты позвонишь и обязательно оценишь мой розыграш. Потом я специально тянул время, чтобы ты не додумался обратиться за помощью к кому-то другому и чтобы у тебя быстрее закончился воздух. Ты ведь уже задыхаешься, милый? Так же и я задыхался от обиды и ревности. Прощай, любовь моя. Ничего не бойся. Смерть — это просто переход в другой мир.       У Кости не осталось сил даже плакать. Воздух почти закончился, убийственный углекислый газ, казалось, застревал в носу. Легкие жгло огнем, перед глазами прыгали и расплывались радужные круги. Сознание безвозвратно уплывало. Костя с ужасом понимал, что ему не к кому обратиться за помощью. Некому позвонить, ведь ни одного номера телефона он не знает напамять, даже своих родителей. Можно, конечно, позвонить в полицию, но пока они его найдут, он попросту задохнется. Он даже приблизительно не знал, на каком из кладбищ его похоронили.       Юноша бесцельно взял в руки телефон, пытаясь вспомнить хоть одну комбинацию цифр. Действовать методом подбора не было времени, да и с тремя процентами заряда особо не разгуляешься. Дышать было нечем, казалось, разум затянуло беспросветной холодной мглой, а внутренний огонь тихонько угасал, все тепло сосредоточив вокруг сердца, которое пока билось.       Внезапно Костя вспомнил, что видел где-то на телефоне приложение ВКонтакте. А на страничке Андрея как раз есть его номер. Пусть даже Андрей не успеет его спасти, зато он, Костя, предупредит его, что он тоже отравлен. — Да. — ответил Андрей тихо и печально. — Андрюша, ты только не пугайся, это я, Костя, — юноша помнил, что Андрею из-за болезни нельзя волноваться, поэтому действовал деликатно, — как ты себя чувствуешь? Немедленно езжай в больницу. Алексеев подсыпал тебе в чай отраву. — Ты звонишь мне с того света, потому что я тебя так сильно и безответно люблю, — казалось, Андрей совсем не понимал, в чем дело, и какая опасность ему грозит, — любовь творит чудеса…       Костя понимал, что безучастность Андрея объясняется очень просто: он скорбит по нему, искренне и возможно даже до помутнения рассудка. — Проснись и пой, Хайат! Я жив! Скажи моим родителям, чтобы приехали и откопали меня! А сам немедленно в больницу. — Костя, ты правда жив? Я немедленно выезжаю, — Андрей словно стрепенулся ото сна, — Сейчас я сообщу твоим родителям, а потом перезвоню тебе и буду на связи, чтобы тебе не было там страшно. Только ты молчи, не используй зря воздух. — Спасай себя. Меня спасут. — Нет. Сначала позаботимся о тебе, а потом обо мне. И не спорь.       У Кости и так не было сил спорить. Он лежал и слушал, что ему говорил всю дорогу Андрей, время от времени произнося лишь короткое «да», в ответ на вопрос «ты жив?» Пока телефон не разрядился окончательно и не отключился.       Костино сердце подпрыгнуло вверх и зашлось радостной дробью, когда он услышал сверху гул, возню и сирену скорой помощи. — Костенька, мы уже здесь, — услышал он красивый и такой родной голос Андрея, — потерпи еще несколько минут, и мы тебя освободим.       Несколько минут! По сравнению с тем, сколько он здесь пробыл, почти без воздуха, в кромешной темноте, это капля в море. Спасен! Теперь уже точно спасен! Все мрачные мысли улетучились, кроме одной: лишь бы и с Андреем все было в порядке, и он как можно меньше пострадал от яда, который сейчас находится внутри него.       Не в силах сказать ни слова от слабости, Костя едва слышно прошептал «Ты только сбереги себя для меня»…