Лживее лжи

Может быть, Джехен действительно совершил ошибку, когда мысленно согласился с этой безумной идеей, от которой его отговаривал Хендери. Да, может быть. Но иначе он не мог, ведь если бы эта идея не начала воплощаться, то темные мысли окончательно поглотили бы его. К-2091 - это совершенство. У него кожа теплая, словно у человека, мягкая и несколько бледная, глаза блестящие, создающие впечатление живости и очарования, а губы аккуратные, почти красные, словно зацелованные кем-то. Будто их целовал сам Джехен. К-2091 - это идеал того, к чему Джехен стремился каждый день и каждую ночь на протяжении двенадцати лет. К-2091 имеет бытовое имя - Ким Доен. Все его функции прекрасно выполняют свою работу - тепло поддерживается, анализаторы в норме, а совершенный искусственный интеллект почти равен человеческому. Этот еще один толчок в науке был бы прорывом, если бы Джехен создал это совершенство на пару лет раньше, однако мужчине не нужны ни слава, ни признание, ни всеобщее внимание. Ему сейчас хотелось остаться только наедине с Доеном. Хендери, несмотря на то, как рад завершившейся работе, в которой он принимал непосредственное участие, все же с беспокойством глядит на доктора и друга, ведь это не могло не вызывать подобных чувств. Джехен практически сошел с ума от ежедневных мыслей и воспоминаний, многочисленные фотографии заполняют его кабинет и комнату до сих пор, но сейчас даже они не были ему нужны. Доен послушно выполняет все команды на тестовых испытаниях, позволяя Джехену проверить себя от и до, а сам заодно исследует свои же возможности, пристально глядя на доктора. - Вы волнуетесь. Сердцебиение очень сильное, я бы сказал... вот-вот выпрыгнет из груди. У мужчины мурашки пробегают по коже, стоит киборгу произнести это, и пораженно застывает, отрывая глаза от монитора компьютера. Надо же. Точь-в-точь. - Ты беспокоишься обо мне? Доен едва заметно хмурится, глядя прямо перед собой, словно пытаясь подобрать нужное слово, а затем отвечает, снова поворачивая голову к Чону: - Я не знаю. Мы ведь даже незнакомы. Чтобы о ком-то беспокоиться, нужно любить. А я Вас не люблю. Джехен несколько горько усмехается, снимая очки и нервно теребя пальцами тонкую металлическую оправу. Доен сидит на кушетке, выглядя при этом так непосредственно и мягко, что на мгновение ученый забывает о его происхождении. Это был вовсе не человек, но так хотелось его коснуться, прижать к себе, ощутить тот прежний мягкий аромат. - Знаешь некую теорию о соулмейтах? О тех людях, что связаны друг с другом душами навеки? - Знаю. - Я уверен, что мы с тобою - соулмейты. Вскоре ты полюбишь меня, Доен, не только потому что мы связаны, но еще и потому что я люблю тебя. Доен глядит непонимающе на своего создателя, что сейчас улыбался так мягко и грустно, что внутри механизмы начали шевелиться на совсем другой скорости, заставляя температуру подниматься. Они живут вместе уже почти месяц: за это время Доен освоился, познав все свои силы, функции и возможности, а Джехен не мог не нарадоваться тому, что, наконец, в его жизни вновь появился звонкий смех, широкая улыбка и нежные касания. Доен - это совершенство. Нежное, очаровательное и веселое. Он заставляет Чона каждый раз растягивать губы в забытой улыбке, наполняться сердце радостью, болезненно раскрывая его, оживляя. Доен делает его жизнь вновь счастливой. Хендери не может не заметить этих изменений, однако они его нисколько это не радуют, потому что Джехен совершенно забыл об осторожности, он заступил за край и теперь не желает возвращаться, утопая в прежних чувствах. Доен - это иллюзия. Совершенная и убийственная. - Доен, прекрати! Джехен громко смеется, несмотря на собственные протесты, а Доен продолжает с довольным смехом приставать к нему, чтобы пощекотать бока. Это было так изнурительно хорошо. Джехен резко переворачивает Доена на спину, опрокидывая на диван, а сам прижимается к нему сверху, внимательно разглядывая разрумянившееся лицо и взъерошенные волосы. У юноши прелестное лицо и характер, разгоряченная кожа и порою пылкий нрав, проявляющийся в спорах, но Джехену это слишком все нравится. - Боже, я так влюблен в тебя. Доен слышит это шумное сбивчивое дыхание и взволнованное сердцебиение, но ничего не понимает. Как сопоставимы эти реакции с этими словами? Джехен целует его нежные губы - болезненно, но так жадно, что перехватывает дыхание, и Доен останавливает работу искусственных легких, чтобы помочь этому человеку. В конце концов, он его создатель. В этом ведь нет ничего плохого? Ученый никак не хочет его отпускать из своих объятий, крепко держит до тех пор, пока у самого руки не начинают болеть, а Доен послушно лежит рядом, прижимаясь как можно теснее. Как давно Джехен не ощущал этого знакомого тепла? Юноша снова с ним. - Ты слишком увлекся. Хендери стоит рядом, выкуривая медленно сигарету вместе с Джехеном, стоящим напротив, и недовольно хмурится. - Мы уже говорили об этом лет двенадцать назад, а потом еще множество раз. Думаешь, я стану тебя слушать сейчас, когда я, наконец, достиг своей цели? - Это все не по-настоящему, ведь мы оба прекрасно знаем, что машина никогда не превзойдет человека... Хендери осекается, когда Чон гневно вскрикивает, ломая тлеющую сигарету в своей ладони: - Доен не машина, ясно тебе?! Он жив, он со мною рядом спустя столько лет и любит меня, как и прежде! Он вдруг оказывается прямо перед другом, темными глазами пожирая его лицо, и шипит прямо в губы напротив, заставляя мерзкий холод проникнуть в сердце Хендери: - Думаешь, я забыл то, что ты сделал? Пройдут миллионы лет, но я всегда буду помнить, как ты Доена соблазнил, чтобы потешить свое самолюбие. Это все из-за тебя. Из-за тебя он тогда оказался в той лаборатории. Теперь же мучайся и служи мне, чтобы искупить вину перед ним. Хендери стремительно настигают воспоминания и то почти забытое чувство вины, с которым он живет последние двенадцать лет. Да. Это все из-за него. Кто он, чтобы теперь что-то говорить и тем более советовать? И кому? Джехену, который на самом деле люто его ненавидит и держит рядом на привязи только лишь из-за того, что тот был обязан искупить свои грехи?Они сотворили совершенство, которое сейчас мирно лежало в лаборатории, подключенное к компьютерам, чтобы проверить работу всех функций. И Джехен это совершенство любил. Они сделали К-2091 в точности таким, каким и помнили его оба, - нежным, очаровательным, со строптивым нравом, с милой мордашкой, как у кролика, даже с тем же шрамом у губы. Джехену было важно восстановить каждую деталь, каждую мелочь, а в том, что Чон помнил буквально все о Доене, Хендери не сомневался. Что же... У безумия Джехена хотя бы было оправдание, но то, что сотворил сам Хендери много лет назад, ничем нельзя было объяснить. Джехен называл это самолюбием, Доен тогда признал это как собственную слабость и проблему в себе, а Хендери - как зависть. Ему элементарно хотелось Доена заполучить, и у него это вышло, но какой ценой... - Я тебя люблю... Больше всего на свете люблю... Джехен с любовью глядит на лежащего Доена, приглаживая его мягкие черные волосы, и нежно произносит эти слова снова и снова, каждое утро, каждый день, каждый вечер. Постоянно говорит о своей любви. - Скажи, как ты любишь меня, Доен. Но Доен только смотрит непонимающе в ответ на эту просьбу, вызывая внутри Джехена странный холод и страх. - Что такое? Разве не скажешь? Я ведь тебя люблю, ты тоже, так скажи же о своих чувствах ко мне. Мне важно это услышать. Я столько ждал, ведь видно, как сейчас ты в меня влюблен. Давай же. Доен садится на диван, выпрямляя спину, - это было так неестественно и механически, что Джехен невольно морщится. - Что это значит? - Ч-что?.. Доен невозмутимо повторяет собственный вопрос, заглядывая пустыми глазами в глаза Джехену: - Что это значит? Что значит "я люблю тебя"? Я не понимаю. Это заставляет Чона буквально рухнуть в пропасть и удариться о каменистое дно. Вот оно, осознание. Такое липкое, ужасающе болезненное и отравляющее. У Джехена сбивается дыхание, а руки начинают мелко дрожать. Этого не может быть. Почему? Ведь он создал совершенство, коим и был Доен, так почему же он не знает даже значения этих заветных слов, которых так Джехен ждал почти тринадцать лет? - Как же?.. Разве ты... меня не любишь?.. Мужчина почти заикается, нервно заламывая пальцы, пока Доен не проявляет ни малейшей эмоции, лишь глядя прямо на хозяина. - Нет. Я ведь искусственный интеллект, созданный тобой. На чувства способны лишь люди. Ты и сам это прекрасно знаешь. Но если ты хочешь утешения, я могу отдаться тебе, ведь мое тело создано почти в полном соответствии с телом человека. Доен уже тянется ладонями к рукам Джехена, но тот их отталкивает, вскакивая на ноги. Он прохаживается по гостиной, что-то напряженно обдумывая, пока, наконец, не произносит: - Я все это время... создавал тебя только для того, чтобы ты полюбил меня. Чтобы мы снова были вместе. Где я совершил ошибку? Что я сделал не так? - Может быть, все дело в твоем нестабильном психическом состоянии? Мои данные не лгут. Тебе стоило обратиться к психиатру еще двенадцать лет назад. Чон усиленно мотает головой, нервно усмехаясь: - Нет, нет... Этого не будет. Я не сумасшедший. Разве можно любящего человека, который всей душой желает вернуть умершего возлюбленного, назвать сумасшедшим? - Возлюбленный... Ты говоришь о том человеке, что был на каждой фотографии в твоей комнате и в кабинете? Киборг склоняет голову вбок, показывая свое любопытство, и мужчина тут же вспоминает все те фотографии, которые так хранил долгие годы. На каждой из них Доен. Доен - не совершенство. Доен - человек. Боже, Джехен так любил его все это время. Тогда - в особенности. - Я знаю, что мое тело, привычки и качества характера были полностью списаны с того человека. "Ким Доен, студент политехнического университета, найден в лаборантской повешенным". "Его жених - Чон Джехен, студент политехнического университета, убит горем". "Чон Джехен - успешный ученый, создавший точную копию своего умершего возлюбленного спустя двенадцать лет непрерывной работы". "Чон Джехен - создатель искусственного интеллекта нового поколения". - Замолчи! Доен перестает зачитывать найденные газетные статьи, спокойно глядя на потерянного Джехена, который метался по комнате. Он взъерошивает волосы, снова и снова вышагивая от стены к стене, о чем-то напряженно думая. Испарина выступает у него на лбу, а воспоминания становятся только сильнее, интенсивнее, возникая в голове, словно вчерашние. Он, наверное, слишком любил Доена, но ничего не мог с собой поделать, ведь парень был таким ангельским, идеальным, хоть и имел некоторые раздражающие черты, как и каждый человек, но это все равно заставляло Чона любить его только сильнее. Они собирались пожениться, пусть даже в двадцать два, но зато у них было яркое совместно будущее во взаимной любви и поддержке. Что заставило их разрушиться? Хендери. Джехен так ненавидел его всей душой, всем сердцем и всеми чувствами, что были внутри. Это он заставил рухнуть их любовь. Другу все никак не давало покоя мысль, что Доен однажды отказал ему, предпочтя отношения с Джехеном, и однажды он воспользовался тем, что Ким был слишком пьян на какой-то вечеринке. Он... сделал Доена предателем. Он заставил его разлюбить. Никто не знал всей правды, кроме Джехена и Хендери. Никто не знал всей правды, кроме умирающего Доена, с ужасом осознающего, от чьих рук погибает в этот миг. А ведь он просто пришел вымаливать прощения. - Тебе так плохо от воспоминаний о Ким Доене? Ты можешь звать меня другим бытовым именем, мой создатель. Это была ошибка, как Хендери и говорил. К-2091 - не Доен. Он имеет такое же лицо, тело, даже шрам у губы, как у него, но Доеном ему не стать никогда. Киборг никогда не поймет, каково это - любить, каково умирать, каково чувствовать боль. Даже сейчас он знает, что Джехен страдает, но находит причину только в чем-то конкретном. Мужчина обращает на машину внимание. - Я тогда лишил его жизни, так и тебя ее лишу. Потому что ты - не он. Ты - одна сплошная ложь. Джехен кричит от отчаяния, от горечи осознания. Что же он натворил? Что сотворил? Зачем пытался обмануть самого себя? Доен - это совершенство, потому что его любовь - неоспоримая, нежная, отвергнутая в самый последний миг его смерти любимым человеком, - заставляла Джехена жить. И что теперь? Одна сплошная омерзительная тьма. Детали сложных механизмов разлетелись по всему асфальту, покрытые бурой кровью, что растекалась и пачкала то, что когда-то казалось совершенством их создателю.