Pharm Eco & Medicine Company

Начальство немного запаздывало. Об этом сообщил недовольно поглядывавший на часы Гонхак, который изначально идти не хотел, но не имел возможности отказаться. Запертый здесь своим положением, он мог только вздыхать, говоря о том, что уедет при первой же возможности. А Хванун… ему просто было тревожно. Он сам не знал, почему, ведь справа сидели Гонхи с Сохо, слева – Гонхак; было бы хуже, если б он сидел среди незнакомых людей. Но всё равно что-то толкало его к выходу – беги, пока не поздно, притворись, что тебе плохо! – однако Ё усилием воли заставил себя остаться на месте. Ведь даже течка у омег не служила оправданием отсутствия на рабочем месте или на встрече. У него будут проблемы, если он уйдёт. — Явились наконец, — тихо пробормотал Гонхак, и рука Хвануна сама собой потянулась ослабить узел галстука, который и без того сегодня дёргали уже с десяток раз. Всё, момент для побега окончательно упущен. Гул голосов стих, сзади послышались шаги – мимо прошёл директор – и вдруг Ё почувствовал весьма знакомый запах. Аромат кофе с корицей мягко окутал его, словно облако, раздразнивая натуру омеги, но когда директор со своим сыном встали во главе стола, Хвануну стало плохо. Он прекрасно помнил эти черты лица, тёмные глаза, растрёпанные чёрные волосы… Хотелось спрятаться под стол, сбежать, исчезнуть – что угодно, пока его не заметили. — Добрый вечер. Как вы все знаете, наш многоуважаемый господин Пак Хонсон, занимавший пост замдиректора, уходит на заслуженный отдых, — начал речь директор, сделав паузу для ожидаемых аплодисментов, и сидевший справа от него мужчина улыбнулся. — Нелегко, конечно, принимать подобное решение, но… — "Я решил пропихнуть на эту должность своего сына", — еле слышно пробормотал Гонхак. Хванун нашёл бы это забавным, если бы не тот факт, что сыном директора компании является Ким Ёнджо, которого Ё так хотел забыть. И ведь временами даже получалось, но теперь сама судьба столкнула их снова. Зачем? Почему? Без Ёнджо всё так хорошо складывалось! Гонхак вдруг толкнул его локтём в бок, вытаскивая из водоворота мыслей, и прошептал "вставай". Хванун поднялся, не совсем понимая, что нужно делать и почему взгляды присутствующих – у кого скучающие, у кого заинтересованные – обратились на него. — Ё Хванун, секретарь замдиректора. Никаких нареканий по работе нет, всё делает вовремя, — похвалил его мужчина, но сейчас от этой похвалы не было толка. — Ё Хванун, теперь Ким Ёнджо Ваш непосредственный начальник, его просьбы исполняются в первую очередь. Но, думаю, Вам это и так известно. — Буду рад работе с Вами, — с поклоном сказал Хванун, пытаясь успокоиться. Вдох-выдох, всё хорошо… — Взаимно. Надеюсь, мы сработаемся. Или не хорошо. Хванун всё же взглянул на Ёнджо – судя по улыбке и изучающему взгляду, он его узнал. Как теперь работать? Зачем, Господи, ну зачем Ё пару лет назад предложил свою кандидатуру на должность секретаря заместителя директора, ну почему ему не сиделось на прежнем месте?.. Когда эта пытка наконец кончилась, Хванун сел обратно, опустив глаза и гадая, как бы поскорее уйти домой. Он просто не сможет заставить себя поужинать, не рядом с Ёнджо, не когда его запах буквально тянет к себе… Хванун вздрогнул, придвигаясь поближе к Гонхаку. Похоже, у Ёнджо начинался период гона. Ун поддался своему любопытству, вновь переведя взгляд на альфу – тот слушал речь отца с абсолютно равнодушным видом и на формальные приветствия отвечал кратко, одним-двумя словами. Если ему всё это совсем не интересно, то зачем здесь работать? Учитывая то, что он сын такого влиятельного человека, он мог заниматься всем, чем только захочет. Но выбрал вот это? Вскоре со всеми представлениями было покончено; давно сгорающий от нетерпения Гонхи наконец смог поужинать. А Хванун пришёл в себя только когда они с Ёнджо встретились взглядами, и явно скучающий до этого Ким улыбнулся ему. Снова. Ун отвернулся, взяв в руки бокал с вином, но пить не торопился. В какие бы игры Ёнджо не играл, Хванун не попадётся: он уже не тот наивный старшеклассник, слепо влюбившийся в идеальную картинку, он взрослый человек и не повторит ошибку дважды. — Ё Хванун… — вкрадчивый тон напрягал – никогда не знаешь, что ожидать от такого альфы. — Вы не женаты? Зачем он это спрашивает? Почему его это так интересует? Что он задумал? — Нет… А к чему Вы спрашиваете? Хванун не надеялся получить ответ, либо получить, но расплывчатый – "просто так", "интересно" и тому подобное. Но внезапно услышал вполне внятное объяснение? — К тому, сможете ли Вы оставаться иногда после работы. Я человек новый, периодически мне нужны будут пояснения, и от кого их просить, если не от Вас? Оставаться с ним один на один в офисе, когда все уйдут домой… Может, повернись тогда история иначе, эта ситуация и распаляла бы, но сейчас вызывала почему-то только тревогу. Хотя Хванун был уверен, что он сам вложил в простые слова такой смысл. — Даже если у человека нет пары, ему всё равно хочется поскорее вернуться домой, — зачем-то сказал Гонхак. Хванун, украдкой взглянув на Ёнджо, заметил, что мягкая улыбка стала какой-то искусственной и больше пугала. — Глава отдела продаж? Мне кажется, я говорил не с Вами. — И в самом деле. Приношу свои извинения. Последняя фраза была произнесена без тени сожаления, и напряжения между двумя альфами не заметил бы только слепой. Ёнджо больше ничего не сказал, обратившись к Сохо по вопросам экспериментальных разработок, а Ун дёрнул Гонхи за рукав, привлекая внимание. — Увези меня. — Чего? — Ли явно удивился, услышав эту фразу. Ё бросил короткий взгляд в сторону Ёнджо, но, убедившись, что тот слишком занят, понизил голос до шёпота: — Я не могу больше здесь находиться. Давай уедем домой, пожалуйста. По виноватому выражению лица друга Хванун сразу понял, что его ждёт отказ, но он не стал бы осуждать его. В конце концов, ради его желания Гонхи не должен забивать на свои, да и вроде как Гонхи приехал вместе с Сохо на машине старшего. Было бы грубо просить его одолжить ключи и оставить добираться до дома пешком или вызывать такси. — Извини, Ун. Может, Гонхака попросишь? — пожал плечами Гонхи, похлопав Ё по плечу. — Просто я и рад бы, но не смогу. Точно, он же говорил, что уедет при первой же возможности – достаточно просто попросить его, он не откажет. Но когда будет эта самая «возможность»? Хвануну надо уехать сейчас. Как он сможет работать в дальнейшем – непонятно, но ничего, дома, в спокойной обстановке, он сможет всё обдумать. — Хён, — Хванун осторожно тронул Гонхака за плечо, — когда ты собираешься уходить? — Как только найду подходящий момент. А что, тоже хочешь уйти? — Ё кивнул. — Хорошо. Посидим ещё минут пять-десять, ладно? Попробуй подождать. "Попробуй подождать" - легко сказать, ведь не на него смотрят так… странно, словно чего-то хотят. Хванун чувствовал чужой взгляд, но старался не подавать виду. Ему надо научиться терпеть это. Кто знает, сколько предстоит работать с Ёнджо, прежде чем он от него отстанет – год, два… или же до конца жизни. Хотя последнее, конечно, маловероятно – снова найдётся какая-нибудь девица получше. Побогаче. Минут через пять, которые показались часом, Ёнджо вдруг поднялся, что-то тихо сказав отцу, и отошёл. Ё взглянул на Гонхака, как бы спрашивая: "сейчас?" Коротко кивнув, Ким встал из-за стола, подходя к директору. Хванун не знал, что они обсуждали, но директор выглядел не особо довольным; впрочем, он лишь махнул рукой и повернулся к другому человеку, показывая, что разговор окончен. Их отпустили? Или нет? Или только Гонхака, но не Хвануна? — Я сказал, что тебе нездоровится, и я отвезу тебя домой. Ты и без того бледный какой-то, так что он поверил, — тихо произнёс Ким, когда подошёл ближе. Хванун встал, обернувшись, чтобы поблагодарить директора и попрощаться с ним, но тот был занят и не обращал на них никакого внимания, так что Ун поторопился за Гонхаком к выходу. Скоро это закончится. Он окажется дома и обдумает, как ему работать дальше. Всё волнение появилось просто потому, что его застали врасплох, точно, если бы он знал заранее, то понимал бы, как себя вести… — Весьма грубо уходить, не попрощавшись. Хванун резко обернулся, заметив подошедшего к ним Ёнджо. Они ведь почти вышли, но он успел их догнать. Плохо дело. Тем более, что действие таблеток начинало ослабевать, и теперь к Ёнджо тянуло уже по-настоящему. Хорошо, что Гонхак держал Хвануна за руку… — Я попрощался с директором. — Но не со мной. Да, я вступаю в должность только завтра, но это мало что меняет. Мне описывали Вас иначе, — между двумя альфами Хванун чувствовал себя словно между молотом и наковальней. Ситуацию нужно исправлять. — Простите, моя вина. Мне стало плохо и я попросил хёна поторопиться отвезти меня домой. Ещё раз извините, что доставили Вам неудобства, и до свидания. Взгляд Ёнджо смягчился, перенёсшись на Хвануна и, казалось, мужчина даже слегка улыбнулся. Но Ё не был до конца уверен в этом: пробормотав слова извинений, Гонхак наконец вывел его на улицу, вырвав из невидимого плена аромата. Страшная ловушка. Хванун должен запастить таблетками, если не хочет оказаться прижатым к стене в кабинете замдиректора. Хотя способен ли Ёнджо сходить с ума в период гона или он контролирует себя? — Ты же понимаешь, что я хочу объяснений, — мрачно сказал Гонхак, садясь в машину и ожидая, пока Хванун пристегнётся. — Отпираться не получится, я видел, как ты на него смотрел. — И… как же? — Как кролик на волка. Что между вами произошло? Что произошло? Как у многих – влюбился в идеальный образ, в прекрасное личико, выстроив замок из глупых, наивных мечтаний; признался в любви, а потом… Потом этот мыльный пузырь из грёз лопнул, оставив Хвануна с разбитым сердцем и мыслями о том, что альфы жестоки и им плевать на то, что чувствуют остальные. То есть, да, не альфы, а конкретно Ким Ёнджо. Он не виноват в том, что Хванун в него влюбился, но виноват, что не отверг сразу же, прося время на какие-то раздумья. Машина мягко тронулась с места, выезжая с парковки, Гонхак молча ждал ответ, а Хванун ругал себя. Ведь это он, дурак эдакий, будучи в отпуске, не слушал Гонхи, который говорил о новом заместителе директора. Не интересно ему было, видите ли. Сам виноват, он мог узнать про Ёнджо раньше. — Ладно, можешь не отвечать, если не хочешь. Не буду на тебя давить, если ты… — Я когда-то признался ему в любви, — перебил Гонхака Хванун, стягивая этот дурацкий галстук, который был похож на пожёванную тряпку. — Он ещё просил дать ему подумать, и я, идиот, подумал, что могу рассчитывать на взаимность… А потом увидел его с девушкой. Конечно, когда рядом с тобой такая красотка, да ещё и из влиятельной семьи, зачем тебе бесполезный парень омега, который только на лицо хорош… И то сомнительно. — Но ведь это не правда! — возмущённо ответил Гонхак, стискивая руль. — Ты не бесполезный. А ещё ты очень красивый и умный – смог бы ты иначе удержаться в такой компании? А Ёнджо, уж извините, просто придурок. А хотя чего это я, его же здесь нет, так что могу прямо сказать, что он редкостный ублюдок, раз поступил так с тобой. Хванун только прикрыл глаза, не желая отвечать. Возможно, если бы они с Гонхаком были знакомы ещё тогда, Ун поверил бы в эти слова, но, к сожалению, они встретились позже. Через полгода после знакомства с его отцом. Ким Ёнмин просто однажды пригласил его вместе с его родителями на ужин, чтобы обсудить возможную карьеру в Pharm Eco, там Хванун и встретил Гонхака. У которого не было опыта в отношениях, ведь учился он в школе для мальчиков, а в университете заканчивал последний курс, не до того было. У Хвануна же опыт был, пусть и печальный, и не только в плане неловкого признания Ёнджо. Он пытался ещё дважды. И оба раза его вскоре бросали ради других – посимпатичнее, побогаче, получше. Никому не был нужен парень омега. "Дефектный". — Спасибо, что подвёз, — сдавленно произнёс Хванун, когда Гонхак остановился на подземной парковке рядом с его домом. — Я твой должник. — Не говори глупостей… Ты точно в порядке? Мне побыть с тобой? — Не нужно. Я приму душ и лягу спать, не беспокойся за меня, — Ё попытался улыбнуться, но вышло плохо. В любой другой ситуации он был бы рад компании, но сейчас хотелось побыть одному. — Увидимся завтра. Он не помнил, как вышел из машины, как поднялся на свой этаж, как трясущимися руками открывал входную дверь… Но чётко помнил, как не сдержался и расплакался прямо в коридоре, осев на пол. Вспоминать прошлое было всегда больно, оно ранило его, напоминая о том, почему он сломался, закрывая от всех своё склеенное сердце. И напоминая о тех, кто его сломал.