19 июля, сб.
Сны о собственном прошлом снились Гонхаку редко и напоминали больше какой-то фильм: он не "проживал заново" тот день, а словно смотрел на самого себя со стороны. На себя, вернувшегося домой на каникулах, на родителей, с улыбкой упоминавших некоего "нового знакомого", на Хвануна, стеснительно сидевшего за столом. Это был первый день их знакомства, а они сидели рядом, чувствуя себя неловко, ведь они абсолютно ничего не знали друг о друге. Присутствие родителей не сглаживало острые углы в разговоре, Гонхаку казалось даже, что мать нарочно нахваливала то его, то Хвануна. « — Очень способный мальчик, может быть, в будущем начнёт карьеру в Pharm Eco. Ты же поможешь, милый? — Разумеется. — Да что Вы, это совсем не обязательно!» « — Гонхак вот на втором месте по успеваемости, по какой-то причине профильный английский идёт плохо… — В конце года я обязательно получу высший балл, мам. — Ну я не имела в виду это! Я хотела бы, чтобы ты начал с кем-нибудь встречаться!» Тогда Гонхак не осознавал, что мать специально завела этот разговор при Хвануне: надеялась, что они присмотрятся к друг другу и начнут встречаться. Она постоянно говорила, что не будет против таких отношений, утверждая, что из них получится идеальная пара, только не учла, что сам Хванун, похоже, никак не мог выбросить из головы свою первую любовь, первого альфу. А именно Ёнджо. Только что в нём такого особенного, Ким до сих пор понять не мог. Он перевернулся на спину, надеясь выбросить из головы лишние мысли и уснуть снова, но услышал те же звуки, которые его и разбудили. Стук, тихий скрип двери в ванную и, кажется, тихое ругательство. Чёрт, раннее утро, чем Дончжу занимается вообще? Гонхак поднялся, выходя из спальни, и почти тут же наткнулся на Сона. — Сейчас семь утра, что ты делаешь… — Ким зевнул, а потом присмотрелся к вещи в руках Дончжу. Толстовка. Та самая, в которой он тогда сидел под дверью квартиры. Повернув голову, Гонхак заметил на полу сумку – не нужно быть Шерлоком, чтобы понять, что происходит. — Собрался куда-то? — будничным тоном спросил Гонхак, хотя у самого на душе стало неспокойно. Дончжу ведь упоминал, что идти ему некуда, с коллегами он общий язык тоже не нашёл. Оставался лишь один человек, к которому он мог бы пойти, но… неужели у них уже такой уровень отношений? — Я постоянно всё порчу, я абсолютно неуправляемый, ненормальный, — монотонно пробормотал Дончжу. — Много кто так говорит, сам знаешь. Ты слышал. — Продолжай, — ответил Гонхак, скрестив руки на груди. Дончжу вопросительно взглянул на него. — Ну слышал, и что дальше? — Дальше… Я должен уйти… наверное, — последнее слово Ким едва расслышал. — Куда-нибудь, где моё поведение не будет бросаться в глаза. Где это… исправят. Гонхаку почему-то сразу вспомнился тот ожог на внутренней стороне бедра Дончжу – такое ощущение, что говорил он об этом месте. Нет, вряд ли он на самом деле собирался туда возвращаться, но куда ему идти и что с ним, со свободным омегой, может произойти? — И куда конкретно ты собираешься идти? — Сон опустил голову, пожав плечами. — Не знаешь. Вот и славно, значит, потом пойдёшь, когда определишься. Гонхак поднял чужую сумку с пола, намереваясь унести её в свою комнату. Дончжу только возмущённо выкрикнул "эй!", но бросился следом уже после того, как Ким вернулся в спальню. — Ты не можешь так распоряжаться чужими вещами! — А ты не можешь просто так взять и уйти непонятно куда! — Я бы нашёл адрес ближайшего центра помощи… — Знаю я, что там могут сделать с такими наивными омегами, как ты! Ремешок сумки, и так не особо крепкий, не выдержал перетягивание с одной стороны в другую, и на последнем рывке разорвался окончательно. Гонхак, слишком сильно тянувший сумку на себя, упал спиной на кровать, потянув за собой и Дончжу, который был настолько возмущён ситуацией, что на это даже внимание не обратил: — Теперь ты обязан купить мне новую, хён! Или я… Или я вообще так уйду! Только с телефоном и кошельком, наплевать на всё остальное! — Да куплю я тебе потом новую сумку, только успокойся, соседей разбудишь, — тихо произнёс Гонхак, надеясь, что ему не придётся объясняться перед пожилой соседкой, которая и так к нему весьма прохладно относится. — Но всё равно я тебя никуда не выпущу, только если к твоим родителям, и то лично в руки передам. Но куда-то там в центр – и думать не смей. Если с тобой что-то случится… Никогда себе этого не прощу. Он вроде бы не сказал ничего особенного, лишь то, что на самом деле думал, но губы Дончжу вдруг задрожали, а глаза заблестели от слёз. Не успел Гонхак спросить, в чём дело, как Дончжу уткнулся ему в грудь, вцепившись пальцами в футболку. Плакал он тихо, практически беззвучно, только периодически всхлипывал. Не зная, что ещё делать, Гонхак поднял руку, осторожно поглаживая Дончжу по спине. Такое и раньше случалось, ещё в детстве, и это был единственный способ остановить его слёзы. Плачущего Сона ещё сильнее хотелось защитить. — Дончжу… Ты не пушинка всё-таки, слезай с меня, — вздохнул Гонхак, когда Дончжу немного успокоился. В ответ Сон только головой покачал. — Давай-давай, вставай. У меня от твоих слёз уже футболка мокрая, сменить надо. — Меняй. — Не могу, пока ты на мне лежишь. Сон помолчал немного, но всё же покорно поднялся, отходя немного в сторону. Решив не выгонять его из комнаты (и лишний раз расстраивать), Гонхак подошёл к шкафу, достав другую футболку. Ну переоденется он разок при омеге, что плохого произойдёт… — Хён… — тихо пробормотал Дончжу сзади. Гонхак не обернулся, занятый переодеванием, но в отражении зеркала на дверце шкафа заметил, что Сон поднял с пола сумку, заталкивая обратно выпавшие вещи. — Спасибо. Только я не понимаю, чем заслужил такое отношение к себе. Ведь ты такой хороший, а я… какой-то неправильный. Испорченный. — Дончжу… — устало выдохнул Гонхак, повернувшись к младшему. Вид у него был совсем разбитый, так что мысль о том, что он давит на жалость, отметалась сразу же. — Я не одобряю то, что ты непонятно зачем начал задирать Хвануна, да и не то что бы мне хотелось бы в это лезть… Словом, называть тебя "неправильным" или "испорченным" только из-за этого я бы не стал. — Ты не стал бы, а другие люди? — А тебя стало интересовать мнение других людей? Сон покачал головой. Улыбнувшись, Гонхак потрепал его по волосам, прежде чем выйти из комнаты и направиться в ванную. Уснуть всё равно уже не получится, значит, придётся приводить себя в порядок и готовить завтрак… Ким лишь надеялся, что сегодняшнее утреннее происшествие больше не повторится: он не может осуждать Дончжу, но пересмотреть своё поведение Сону всё же стоит.***
20 июля, вс.
Сохо считал, что уже ничем не сможет удивить Гонхи – ведь он, казалось, был во всех ресторанах и кафе города, и не раз, а с Хвануном по всем кинотеатрам прошёлся. Но, видимо, автокинотеатр они упустили из виду – судя по восторженному взгляду, направленному на него и вопросу "ты не шутишь? Ты правда не шутишь, хён?" Гонхи сказал, что давно хотел посмотреть какой-нибудь фильм под открытым небом, но не с кем было. Сохо чувствовал себя гордым – получается, первым привёз, первым открыл некое "волшебство" автокинотеатра. И, хотя изначально настроение было практически на нуле (по определённым причинам), рядом с Гонхи все проблемы как будто отходили на второй план. Держать его за руку, ловить на себе влюблённый взгляд, периодически оставлять короткий поцелуй на щеке – а позже и на губах, мешая возмущаться… Если бы этот момент можно было растянуть подольше, Сохо согласился бы, не раздумывая. Когда фильм закончился, Сохо, не желая заканчивать свидание так быстро и резко, поехал в сторону пляжа. Погода располагала к поздней вечерней прогулке, да и Гонхи был согласен побыть с Сохо ещё какое-то время, так что через полчаса они уже шли босиком по влажному песку. Людей вокруг практически не было – только виднелись силуэты где-то вдалеке. Но это и хорошо: что подумали бы люди, увидев двух играющих в воде взрослых мужчин? Которые изначально промокнуть не хотели, но в итоге один насквозь мокрый, а второй лишь брюки до колен намочил. — Как я домой вернусь в таком виде? — добродушно проворчал Гонхи, проводя ладонью по влажным волосам. Сохо усмехнулся, крепко обнимая сзади и потираясь щекой о плечо младшего. — В багажнике есть полотенца. Я рассчитывал на поход на пляж, так что прихватил их, — ответил он, радуясь своей продуманности. — Одежда-то сырая, полотенца не помогут, — возразил Гонхи, повернув голову к Сохо. Тот ответил самым невинным взглядом, на который только был способен, но ответил, пожимая плечами: — Я тебя раздену в машине, закутаю в полотенце и увезу к себе, — он даже сделал шаг назад, утягивая Гонхи за собой, но оба чуть не упали. — Давай, пойдём обратно к машине, Гонхи-я… — Твой тон не внушает мне доверия, — засмеялся Гонхи, пытаясь вырваться из чужих рук, но замер, едва почувствовал нежные поцелуи на шее. А Сохо было трудно остановиться – слишком пристрастился к аромату клубники, даже гель для душа купил с таким ароматом. Но этот запах не идёт ни в какое сравнение с "настоящим". Будь Сохо альфой, ему бы давно снесло крышу. — Хён… Подожди, — Гонхи осторожно похлопал его по руке, возвращая в реальность. — Не надо здесь. Увидят. — Но ты пахнешь слишком сладко, не могу сдержаться. И потом, помнишь, что ты делал несколько дней назад в машине? Сейчас стесняешься? — В машине, а не посреди открытой местности, — Гонхи огляделся, надеясь, что поблизости никого нет. На первый вопрос он отвечать не собирался – прекрасно помнил, что делал, но это смущало, ведь тогда его, как говорится, "накрыло". Такой активности удивились оба, однако Сохо признался, что доминантная сторона Гонхи весьма сексуальна. Но для этого нужен настрой, которого сейчас не было. — Так идём к машине. И домой. — К тебе? — Ну не к тебе же, ты не один живёшь. А у меня можно. Пока ещё, — заметив слабый кивок, Сохо убрал руки, но тут же взял смущённого донельзя Гонхи за руку, переплетая пальцы. — "Пока еще"? Почему? — Так это же изначально квартира сестры была, но она вечно в разъездах, так что я за ней присматривал. Сейчас она с мужем на месяц отправились в Таиланд, мама с папой займутся ремонтом, а я… Я не знаю, что будет потом. Поплыву по течению. — То есть… Тебе некуда будет пойти? — обеспокоенно спросил Гонхи, поражаясь тому, с каким равнодушием Сохо говорит об этой ситуации. — Они же не выставят тебя на улицу? — Нет, конечно, но жить с молодожёнами в одной квартире очень неловко. Есть второй вариант – перебраться к родителям, но время, которое я трачу на дорогу, значительно увеличится, — Сохо вздохнул, открыв багажник и протянув Гонхи пару полотенец. — Мне придётся переехать к ним в конце следующей недели, чтобы "не мешать" делать ремонт, хотя очень не хочется. Оба молчали, пока вытирались и обсыхали, хотя Гонхи хотел предложить кое-что… Просто не был уверен, что Сохо согласится. В этом "третьем варианте" тоже были недочёты, и ещё один человек, мнение которого следует учитывать. Ведь Гонхи и правда живёт не один – делать что-либо, не обговорив с Хвануном, казалось грубым. — Ты мог бы переехать ко мне, — предложил наконец Гонхи, когда Сохо остановился на светофоре. Он пытался говорить уверенно, но дрожь в голосе выдала с головой. Волновался. — Я не думаю, что Хванун будет против… — Спать будем вместе? — Сохо хитро усмехнулся, бросив короткий взгляд в сторону Гонхи. Тот кивнул. — Я согласен, но уточни всё-таки у Хвануна для начала. Будет некрасиво, если мы просто не предоставим ему выбор. Гонхи вновь кивнул, даже не пытаясь скрыть счастливую улыбку. Сохо согласен, и это главное – и как приятно будет просыпаться рядом с любимым человеком каждое утро, засыпать вместе, готовить что-то вдвоём… Увлёкшись своими мечтами, Гонхи не заметил, как Сохо уже завернул на парковку и очнулся только когда ощутил ласковый поцелуй в уголок губ. — Приехали, — прошептал Сохо, оставляя новый поцелуй уже на щеке. — Продолжим здесь или всё-таки в квартире? — В квартире, конечно, — Гонхи повернулся к Сохо, надеясь на третий поцелуй, но его, видимо, решили подразнить – старший отстранился, выходя из машины. — Хён?.. — Предлагаю, кстати, остаться на ночь, а завтра утром вместе на работу поедем… Или не хочешь? Никогда ещё так быстро Гонхи не выходил из машины.***
Человек, звонивший с незнакомого номера, был настырным – Дончжу сбрасывал четыре раза, но этот человек не унимался. В конце концов, на пятый звонок Сон ответил – не выдержал. Неужели бывают настолько упрямые телефонные мошенники? — Если ты ещё раз мне позвонишь, я тебя найду и заживо в ближайшем парке закопаю, кем бы ты ни был… — И тебе привет, Дончжу. Сон замер, не понимая, как он достал его номер. Сколько времени они не общались? И он решил вдруг позвонить, словно ничего не произошло? — Зачем я тебе вдруг понадобился? — Дончжу поднялся с дивана, знаком показав Гонхаку, что всё нормально, и ушёл в ванную, закрыв за собой дверь. — Что ты от меня хочешь, Донмён? — Нам нужно поговорить… — Так говорим уже, если ты не заметил. Донмён раздражённо вздохнул. Дончжу был уверен на сто процентов, что мысленно брат уже проклинает его всеми известными способами, да и тысячу раз пожалел, что решил позвонить. — Нет, нам надо встретиться. Всем вместе. Тебе, мне и родителям. Не выдержав, Дончжу рассмеялся, проигнорировав вопрос "что смешного я сказал?". Встретиться с родителями? Зачем? Они с отцом при последней встрече выяснили отношения. Дончжу ушёл после того, как отец, ни разу не поднимавший на него руку, ударил его – и никто не подумал заступиться. Хотя в чём Сон был не прав, когда сказал, что по их вине он не может найти себе пару? — Смешная шутка, но не шути так больше, — отсмеявшись, сказал Дончжу. — Мне не о чём говорить со всеми вами. Мать попросила меня уйти. Отец – собирать вещи и валить на все четыре стороны. Ты ходил за мной по комнате, контролируя, чтобы я не взял то, что мне "не принадлежит". Из всей своей семьи я мог доверять только бабушке. Так о чём мне говорить с остальными? — Ты вообще подрался со мной из-за какой-то глупой игрушки… — Потому что это был последний подарок от бабушки ещё до того, как вы запихнули меня в клинику! — выкрикнул Дончжу, стискивая край раковины. — Ведь я был попросту вам неугоден таким, каким я был! Ожидали, что меня исправят, но только сломали ещё больше! Донмён молчал, пока Дончжу, тяжело дыша, пытался успокоиться – гнев душил слишком сильно. Он еле научился контролировать свои эмоции, чтобы было меньше проблем, но есть люди, которые эти старания сводят на нет… — Прости. — И ты думаешь, что этого достаточно? Как это блядское "прости" перекроет оставленные шрамы? Что мне делать с твоими извинениями?! — Перестань драматизировать, пожалуйста. Ты ведёшь себя как ребёнок. — А как насчёт такого предложения: забыть о моём существовании? — успокоиться не вышло – Донмён словно знал, на что давить и что сказать, чтобы разворошить душу ещё сильнее. — Ни одно ваше извинение не изменит того, что случилось по вашей же вине. Заметив выжженное слово "шлюха" на бедре у своего партнёра, что ты подумаешь в первую очередь, а? — О чём ты вообще… — Это всё ваша вина! Если бы вы не упекли меня тогда в клинику, у меня был бы шанс на нормальные отношения, но сейчас даже этого нет! Вы разрушили мою жизнь, так что сделай одолжение – просто забудь о том, что у тебя есть брат! Дончжу первым завершил вызов, чуть ли не кидая телефон на стоящую рядом тумбочку и вглядываясь в своё отражение. Ещё немного, и он бы точно сломался – покрасневшие глаза и без того щипало от подступивших слёз. Для чего вообще Донмёну понадобился этот разговор? Они наговорили кучу неприятных вещей друг другу в самую последнюю встречу, Донмён даже сказал, что не хочет признавать его братом. Так с чего вдруг позвонил? — Ненавижу… Сам не мог понять, кому это сказал – Донмёну, своей семье или самому себе. Он пробовал быть в отношениях дважды, но оба раза, едва доходило до близости, всё завершалось, так и не начавшись. "У нормальных людей нет такого", — с плохо скрываемым презрением говорили они, после чего обрывали отношения. И каким образом это дурацкое "прости" исправит ситуацию? — Дончжу, всё нормально? — стук в дверь вывел из водоворота мрачных мыслей. Сон ответил утвердительно, включая холодную воду и умываясь, надеясь, что это поможет и его глаза не будут таким красными. Не хотелось бы, чтобы Гонхак беспокоился об этом, спрашивая, что произошло – если он начнёт расспрашивать, то Дончжу наверняка не выдержит и расскажет обо всём, что с ним сделали и что он чувствовал. Как крепко его держали, чтобы не дёргался, как страшно ему было, как чертовски больно. Никто не мог тогда помочь ему, защитить, сделать хоть что-либо. А сейчас… Когда Дончжу вернулся обратно, то сразу молча забрался на диван, приобняв Гонхака за руку и уткнувшись ему в плечо. Ким словно уловил его настроение и вопросов задавать не стал, сказал только, что всегда готов его выслушать, если что. Дончжу кивнул. На большее его не хватило – ком в горле мешал произнести хоть слово. Телефон, оставленный в ванной, коротким сигналом оповестил о полученном смс с незнакомого номера. "Нам определённо нужно поговорить. Хотя бы нам двоим".