Дурацкая шляпа

      — Твоя шляпа выглядит нелепо, — это было первым, что услышал Лютик от Геральта после… что ж, прошло довольно много времени — год или около того после случившегося на горе. После того, как Геральт разбил ему сердце со всей жестокостью, на которую только способен ведьмак.       Лютик хотел бы сказать, что он исцелился. Что ему удалось оставить свои чувства и своего ведьмака позади. Он хотел бы, но не мог, потому что это было бы откровенной ложью.       Он не исцелился, даже самую малость. И сейчас, смотря в эти желтые кошачьи глаза, он чувствовал себя даже хуже, чем раньше. Потому что Геральт был здесь по какой-то причине. И по какой-то причине, тому не нравилась его шляпа.       Лютик снял шляпу.       — Мне она кажется милой, — сказал он в ответ.       Шляпа была не единственным изменением. Его волосы отросли и его одежда — ну, она просто стала другой. В последнее время, он не чувствовал себя самим собой. Если честно, это началось со времен горы.       — Она нелепа, — повторил ведьмак, Лютику не хотелось спорить, так что он просто оставил шляпу на столе.       — Что ж, возможно, — ответил он и присел на лавку. — Тебе нужно что-то еще или твоей единственной целью было сказать мне, что я выгляжу глупо?       — Ты не выглядишь глупо. Только шляпа, — Геральт тоже сел на лавку. — Ты выглядишь — иначе.       Бард грустно усмехнулся.       — Мне стоит принять это как комплимент или…       — Мне понравилось твоё выступление, — ведьмак прервал его, и Лютик в замешательстве посмотрел ему прямо в глаза.       — Эмм, спасибо, — пробормотал бард. — Однако, нет нужды врать. Я знаю, тебе не по вкусу моё пение.       — Это неправда.       — Ты говорил, оно как пирог, оказавшийся без начинки, так что… — напомнил Лютик, стараясь не вспоминать, как сильно его тогда ранили эти слова.       — Я не люблю пироги с начинкой, — сказал Геральт, и бард широко раскрыл глаза. — Они слишком приторны.       Отлично. Лютик окончательно запутался. Так это был чертов комплимент?       — Мне нравится твоё пение, — повторил ведьмак на случай, если его не поняли с первого раза.       Лютик тряхнул головой.       — В любом случае, зачем ты здесь? — он задал вопрос, потому что всё казалось странным.       — Я пришел, чтобы позвать тебя с собой.       — Куда?       — В Каэр Морхен.       — Зачем? После всего сказанного в этом нет смысла.       Геральт вздохнул. Вот оно, разговор, которого он так боялся.       — Я был не прав. И я сожалею.       — Ты сказал, что моё исчезновение из твоей жизни будет благословением! — воскликнул Лютик. — Не ожидай, что я поверю, будто бы тебе жаль.       — Но это так. Это было огромной ошибкой. Я не хотел говорить всего этого.       Лютик покачал головой, глядя на стол.       — Это не честно, — пробормотал он себе под нос.       — Что?       — Это не справедливо! — крикнул Лютик, внезапно вскакивая на ноги и заставляя Геральта вздрогнуть. — После всех этих дней, когда каждое сказанное тобою слово мучило меня, а мое разбитое сердце не давало мне уснуть, ты просто приходишь и говоришь, что тебе жаль?! Чего ты ждешь от меня? Что я поверю тебе, блядь, опять?       — Лють… — Геральт протянул руку, но Лютик тут же отшатнулся.       — Я не могу, Геральт. Просто не могу. Я не переживу еще одно разбитое сердце, — сказал он прежде чем схватить свою лютню и побежать прочь.       Ведьмак вздохнул, глядя на дурацкую шляпу, оставленную бардом на столе. Некоторые ошибки нельзя исправить, и было мучительно больно осознавать, что разбитое сердце Лютика — одна из них.

***

      Лютик не был уверен, куда именно он бежит, но он определенно бежал прочь. Он не был готов вновь поверить Геральту, потому что он уже чувствовал себя идиотом, поверив, что однажды Геральт сможет полюбить его в ответ после всех этих лет. Каким же он был идиотом!       — Ты в порядке? — к нему подошла девушка с длинными белыми волосами.       — Я… не уверен, — ответил Лютик, запыхавшись.       — Нужна помощь? Меня зовут Цирилла, кстати, но можешь звать меня Цири.       — Со мной всё хорошо, не беспокойся, — попытался он убедить девушку.       — Тогда почему ты бежал?       — Ну, я, — Лютик силился подобрать ответ. — Всё сложно, — произнес он наконец.       — А ты что здесь делаешь? — спросил бард, так как он отбежал довольно далеко от города и сейчас находился где-то в поле. Очень странно было встретить здесь 12-летнюю девочку.       — Я жду отца, — был ответ. — Он сказал, ему нужно в город, переговорить с кем-то очень важным. Кажется, он сказал «извиниться за сказанное и содеянное», — усмехнулась Цири.       — И оставил тебя одну?       — Я способна о себе позаботиться. К тому же он сказал, что скоро вернётся, — улыбнулась девочка.       — Наш лагерь неподалёку, желаешь чаю? Расскажешь мне о причинах своей грусти.       — Мне не грустно.       — Еще как грустно.       Спустя несколько минут он сидел у огня в небольшом лагере, скрытом за деревьями, делающими его незаметным с главной дороги. Недалеко от наспех организованной стоянки паслась лошадь. Цири протянула Лютику чашку чая.       — Куда вы с отцом держите путь? — спросил бард, когда девочка присела рядом с ним.       — Не уверена. Он говорил, что отвезёт меня домой. Я никогда там не была, так что это довольно волнительно.       — Никогда не была… дома? — повторил сбитый с толку Лютик.       — Видишь ли, он не мой настоящий отец. Я вроде как приёмная. Но ему нравится, когда я его так называю. Никогда не признаётся, но я знаю, что ему приятно.       — Мхм, — пробормотал бард, осмысливая новую информацию. — А мать у тебя есть?       — Ты говоришь о родной матери, или о жене отца? — спросила Цири с улыбкой.       — Учитывая ситуацию, думаю, второе, — сказал Лютик, сделав глоток чая. Если девочка была удочерена мужчиной, не являющимся её настоящим отцом, видимо, у неё не было других родственников, либо все они были мертвы. И бард не знал, что лучше в данной ситуации.       — Он не женат. Но у него есть любимый человек, которого он любит всем своим сердцем. Говорит о нём часами. На самом деле, он пошел в город, чтобы найти его. Я никогда его не встречала, но отец убедил меня, что он мне понравится. Папа говорил, он поёт восхитительные песни. Кажется, ты тоже поёшь, — она указала на лютню, лежащую неподалеку.       — Я бард. Зарабатываю пением на жизнь, — ответил Лютик.       — Барды классные, — Цири улыбнулась, вызывая у Лютика ответную улыбку. — Как тебя зовут, еще раз?       — О, извини, я не представился. Меня зовут Лютик.       Девушка выглядела удивлённой.       — Лютик?       — Да. А чего ты…? — он не смог закончить вопрос, потому что сзади послышались приближающиеся шаги.       — О, это, должно быть, отец, — промолвила Цири.       — Что ж, видимо мне пора… — начал Лютик, но Цири перебила его.       — Нет, жди здесь. Мы вернёмся через минуту.       Бард ощущал неловкость, но все же решил остаться. Он не был уверен, как отец Цири отреагирует на его присутствие и тот факт, что какой-то незнакомец болтал с его дочерью, пока он отлучался в город.       Геральт слабо улыбнулся при виде Цири.       — Привет, — он попытался скрыть грусть в голосе.       — Привет, — ответила девочка. — Все прошло плохо, не так ли?       — Просто ужасно, — кивнул ведьмак.       — Что это? — спросила она, указывая на шляпу в руках Геральта.       — Эмм, это… это тебе, — ответил он, водружая шляпу на голову Цири. Девочка хихикнула.       — Ты купил мне эту дурацкую шляпу?       — Лютик оставил, прежде чем сбежал от меня, как от призрака, — вздохнул Геральт. — Прости, не уверен, что вы с ним встретитесь.       — Отец, я… — начала было она, но через мгновенье решила ничего не рассказывать и лишь сказала, — идем со мной. И в этот раз будь повежливее.       — С кем?       — С нашим гостем.       Лютик поднялся, когда Цири вернулась с очаровательной шляпой на голове. С его шляпой, оставленной им в таверне. Что за…?       — Это мой отец, Геральт, — произнесла она, и в этот самый момент ведьмак зашел в лагерь и застыл. — Но, если я всё верно поняла, вы уже знакомы, верно? — Цири усмехнулась и поспешила ретироваться с линии огня.       Несколько секунд они просто стояли, глядя друг другу в глаза.       — У тебя есть дочь, — в конце концов подал голос Лютик, констатируя факт.       — Она — Дитя Предназначения, —ответил Геральт, смотря на барда и пытаясь запечатлеть в памяти каждую деталь, на случай если это их последня встреча.       — Она милая.       — Я знаю.       — Она сказала, ты ушел в город в поисках кого-то, кого любишь всем сердцем.       — Да?       — Да.       — Что ж, — он вздохнул, несколько секунд смотря в сторону. — Она права.       — Йеннифер нет в городе.       — Не её я искал, Лютик. Это никогда не была она, — сказал ведьмак, делая осторожный шаг навстречу барду.       Лютик громко сглотнул, чувствуя, как слёзы собираются в уголках глаз.       — Пожалуйста, пожалуйста, не ври мне, — пробормотал, практически умоляя. Он не мог позволить этому мужчине снова разбить ему сердце. Просто не мог.       Геральт сделал еще один шаг навстречу.       — Я люблю тебя, Лютик. Это правда, — еще шажок. — И я искренне сожалею обо всём случившемся. Обо всём, что я сказал, — и еще шажок. — Знаю, я не имею права, но умоляю тебя простить меня за всё, — и еще один. — Я был таким глупцом все эти годы, Лютик, всегда принимая тебя как данность. Я никогда больше не совершу такой ошибки, клянусь. Ты заслуживаешь куда большего.       Теперь они стояли близко, всего в одном шаге друг от друга. Один шаг, который должен сделать Лютик. Его выбор. Его решение. Готов ли он простить Геральта после всего сделанного и сказанного?       — Ты такой придурок, — сказал бард, прежде чем сделать самый важный шаг в своей жизни и поцеловать Геральта. Ведьмак мгновенно ответил на поцелуй, притягивая Лютика к себе и запутывая руку в его слишком длинных волосах.       — Обещай мне, Геральт. Если всё, что ты сказал, правда, обещай, что больше никогда меня не предашь. Я не смогу опять пройти через этот ад, не переживу этого в очередной раз, — попросил бард, отстранившись и глядя ведьмаку прямо в глаза.       Геральт улыбнулся, нежно поглаживая Лютика по щеке.       — Обещаю. Я твой до самой смерти. Или до того дня, когда ты захочешь, чтобы я ушел.       — Я никогда этого не захочу, — прошетал бард, улыбаясь сквозь слезы. Вот и всё. Он был впервые в жизни по-настоящему счастлив. Он вновь ощущал себя самим собой.       — Круто, теперь у меня два папы, — воскликнула Цири, напомнив мужчинам, что она все еще здесь.       Лютик засмеялся, прижимаясь к Геральту. Ведьмак нежно поцеловал его в висок, обнимая в ответ, благодаря богов за шанс всё исправить.

***

      — Геральт?       — Мгхм.       — Зачем ты прихватил мою шляпу? Она же тебе не понравилась.       — Не понравилась. Но ты сбежал, и это всё, что у меня осталось.       — О, а ты романтичнее, чем я считал. Цири, дай мне шляпу. Буду носить её не снимая.       — Нет, Цири. И, Лютик, не смей. Она нелепа.       — Она очаровательна!       — Не заставляй меня выбросить её вон.       — Ты жесток. Да, ты. И не пытайся умаслить меня объятиями. Геральт! Нет!       — Вы оба такие милые.       — Цири, помоги мене.       — Хаха, неет, ты это заслужил.       — Геральт, пусти! Я слишком обижен и объятий недостаточно, чтобы я простил тебя. Геральт… ох, ладно. Ты прощен.       — Ты не будешь носить эту дурацкую шляпу?       — Нет.       — И обрежешь волосы?       — Что не так с моими волосами?       — Они слишком длинные.       — Кто бы говорил!       — Мне нравилась твоя старая стрижка.       — Что ж, я подумаю. Но ничего не обещаю. И отпусти ты меня наконец!       — Я подумаю.       — Пфф, не будь вредным. Люблю тебя.       — Я тоже тебя люблю.