Море наших надежд

Андреа Клинс счастливо улыбается, глядя на свою десятилетнюю дочь, читающую очередную книгу. Она и представить не могла, что во взрослой жизни ее будет ждать такое. Рядом с ней любящий муж, прекрасная дочка и хорошая работа. Александр подарил ей весь мир, вывел из бедности и горя. Андреа бесконечно счастлива. — Мама! Мама! — маленькая Клинс бежит к ней, размахивая тонкой книжкой. — Я все прочитала. Женщина смеется и помогает дочери залезть к ней на колени. Натаниэль крепко обнимает ее, без остановки рассказывая матери о прочитанном произведении, о персонажах, их поступках. — Я бы хотела быть как главная героиня! — восклицает вдруг девчонка. — И какая же она? — Андреа проводит по черным волосам дочери. — Она такая умная и рассудительная. Делает все, чтобы спасти своих родных. Она идет против правил, чтобы помочь им и защитить, — тараторит она, а затем вдруг замолкает на пару секунд и опускает голову. — Но порой бывает слишком жестокой. Андера Клинс мягко улыбается и кивает. — Ты уже самая великолепная девочка на свете, Нат. Клинс-младшая сияет и крепче обнимает мать, вдыхая сладкий аромат духов, которые так любит. — Я люблю тебя до Луны и обратно, моя маленькая Натаниэль, — вдруг шепчет Андреа. — А я люблю тебя до звезд и обратно! И они обе счастливо улыбаются, продолжая обсуждать очередную книгу. А потом они пойдут встречать Александра с работы. Маленькая Нат безумно счастлива. *** Натаниэль резко всплыла на поверхность, тяжело дыша. Глаза болели, остывшая вода стекала по обнаженному телу. Она не помнила сколько времени провела в ванной комнате, чтобы привести свои мысли в порядок и успокоиться, но точно понимала, что ей это не помогло. Обхватив себя за плечи, девушка зажмурилась. Было стыдно попадаться Миранде на глаза. Женщина, что так любила и заботилась о ней, совсем не заслужила такого отношения. Нат чувствовала себя ничтожно, просто отвратительно. Почему она не стала той самой героиней из старой детской книги? Кто она? Почему стала такой? В дверь послышался тихий стук. — Юная госпожа, с вами все хорошо? — поинтересовалась Линли. — Вы уже три часа находитесь в ванной. Мне позвать мисс Клинс? Нат рвано вздохнула, а затем пару раз слабо ударила себя по щекам, пытаясь взбодриться. — Все хорошо, Линли, — прохрипела она. — Звать никого не надо. И вообще желательно не тревожить меня в ближайшее время. — Как вам будет угодно, — с этими словами домовик исчезла. Клинс прикрыла глаза, снова погружаясь в холодную воду. Хотелось забыться, хотелось очистить голову от ужасных мыслей… *** Из комнаты девушка вышла только ближе к вечеру. Волосы растрепались и не успели высохнуть, а глаза и вовсе ужасно раскраснелись. Натаниэль не стала это исправлять. Ей было слишком плевать на свой внешний вид. На кухне ее встретила встревоженная Миранда, которая внимательно читала книгу и даже не сразу заметила племянницу. — Ох, Нат, — женщина тихо ахнула и отложила газету подальше. — Хочешь кушать? — Хочу. Клинс-старшая тут же засуетилась, выкладывая на стол свежую еду. От той тревоги на ее лице не осталось и следа. Женщина всегда умело скрывала свои настоящие эмоции. Натаниэль неловко села за стол, опуская глаза в пол. — Я все испортила. Мне жаль. Миранда замерла с ложкой в руках, медленно оборачиваясь на племянницу. От этого стала еще хуже. Нат сгорбилась, не имея сил посмотреть женщине в глаза. Лишь тихо произнесла: — Прости меня. — Милая, нет. Пожалуйста, не проси прощения, — Клинс быстро подошла к столу, мягко беря гриффиндорку за руку. В этот раз она не стала отталкивать ее. Не посмела бы. — Я люблю тебя. Всегда буду любить. Нат поджала губы и кивнула. Она точно не заслужила ее любви… — Прошу, не отталкивай меня, — продолжила Миранда. — Я хочу тебе помочь. — Не буду, — пообещала Натаниэль дрожащим голосом. — Никогда не буду. Клинс-старшая улыбнулась сквозь слезы и тут же поспешила их смахнуть. Она никогда не позволяла себе такого при племяннице. — Забудем это. Сейчас нужно кушать. Ты же такая худая! Мне надо откармливать тебя как можно скорее. Натаниэль тихо рассмеялась, наблюдая за тем, как женщина накладывала ей побольше еды в тарелку. Хотелось, чтобы так было всегда: смеющаяся Миранда со своими историями из жизни, тепло и забота. Клинс послушно ела, нахваливая кулинарные навыки своей тети. Она давала Линли готовить только тогда, когда сама очень устала. Миранда слишком сильно любила готовку, чтобы отказаться от нее. — Ох, кстати, я совсем забыла! — женщина отодвинула от себя кружку чая. — Родители Аарона приглашают нас к себе на днях. Нат замерла, безэмоциональным взглядом уставившись на Миранду. Сердце вдруг пропустило удар. Тот самый кошмар никак не отпускал ее. Заметив перемены в настроении племянницы, женщина поспешила добавить: — Но только если ты хочешь, милая. Я бы не стала тебя заставлять. Никто не обидится, если я приду одна. — Ага, только если Аарон, — попыталась отшутиться девушка. — Я пойду. Все хорошо. — Уверена? Не совсем. — Да. *** Натаниэль первая вышла из камина, нервно поправляя складки на своем бордовом платье. Хозяева поместья встретили их с счастливыми улыбками на лицах. Клинс-младшая неловко отошла в сторону, медленно осматривая гостиную. Все почти такое же, как у нее было во сне. Нат поморщилась, прикладывая холодные пальцы к вискам. Пыталась убрать все мрачные мысли, пыталась не вспоминать отрывки того самого кошмара, пыталась убедить себя, что она находилась в реальности… — Моя милая Натаниэль! — Аарон подбежал к ней совсем неожиданно, заключая в крепкие объятия. Нат сглотнула и попыталась выдавить из себя улыбку. Потрепала друга по его блондинистым волосам, а затем отстранилась. — Я тоже рада тебя видеть. Широкая улыбка Аарона исчезла почти в ту же секунду, как он заглянул ей в лицо. — Ты в порядке? Бледная такая. — Все хорошо. Голова просто чуть-чуть болит. Не критично. Сандерс недоверчиво покосился на подругу, но в конце концов кивнул. — Если будет хуже, то скажи мне, ладно? — Хорошо-хорошо. Миранда и Элена, увлеченные беседой, направились в сторону столовой. Нат восхищалась их дружбой. Они всегда были так рады видеть друг друга, говорили без умолку обо всем, хохотали и обнимались. — А вы чего стоите? — Ральф вдруг оказался рядом с подростками. — Проходите в столовую. И да, Нат, ни в коем случае не стесняйся. Чувствуй себя как дома. Нат учтиво кивнула и поблагодарила мужчину, а затем быстрым шагом направилась в столовую. Аарон едва поспевал за ней. Женщины уже над чем-то смеялись, медленно попивая вино. Сейчас здесь было невероятно уютно, но Клинс из раза в раз вспоминала, что может случиться с этим поместьем через какое-то время. Передернув плечами, девушка села рядом с юношей, который тут же накинулся на еду. — Нат, бери все, что захочешь, — вдруг сказала Элена, мягко улыбаясь. — Извини меня за мою нетактичность, но ты очень худая. Это может плохо повлиять на здоровье. Тебе нужно попытаться набрать вес. На все эти слова Клинс только кивала, нехотя поедая салат и запивая его виноградным соком. Худоба была извечной проблемой, из-за чего каждый пытался накормить ее. Аарон, оторвавшись от еды, вдруг наклонился к подруге, внимательно следя за взрослыми. — Сейчас посидим немного и свалим, — прошептал он. — Нужно тебе кое-что показать. Клинс мгновенно оживилась. Видимо, Аарон нашел что-то действительно стоящее. В попытках скоротать время, девушка иногда болтала с Эленой о растениях, слушала рассказы Ральфа и поедала вкусные десерты. Она не сразу заметила, что на столе не было ни одного блюда с добавлением апельсина. Сандерсы, по всей видимости, помнили про ее аллергию. Сандерс вдруг отложил столовые приборы и дождался, пока взрослые наконец договорят. — Мам, пап, можно мы пойдем на второй этаж? Хочу все показать Натаниэль. Сандерсы тут же согласились. — Натаниэль, ты наелась? — спросила Элена. — Да, большое спасибо, миссис Сандерс. Все было очень вкусно. — Я рада, дорогая, — женщина мило улыбнулась, возвращаясь к беседе с Мирандой. Подростки быстро вышли из столовой, прямиком направляясь на второй этаж. Клинс попыталась скрыть тревогу и не смотреть на стены. Несуществующая кровь заливала весь этаж, все стены и двери. Натаниэль на мгновение прикрыла глаза, глубоко дыша. — Знаешь, я недавно решил расспросить родителей про Жана, — после недолгого молчания произнес Сандерс. — Начал издалека, придумал какую-то сказку про то, что случайно вычитал про него и еще где-то слышал. Мама едва не упала в обморок и поспешила удалиться... Мерлин, Нат, я еще никогда не видел ее такой напуганной! — блондин всплеснул руками и нахмурился. — Отец кое-как сказал, что они ничего не знают про него и тоже сбежал в спальню. И, конечно, меня это не устроило. Я решил пробраться в кабинет к отцу, который он так охраняет и бережет. Они почти подошли к самой дальней двери второго этажа, как вдруг Аарон остановился, смерив ее странным взглядом. — После увиденного я просто напился, — признался он, опуская голову. — Пожалуйста, постарайся держать себя в руках. Кончики пальцев онемели. Девушка заторможенно кивнула. Желание заходить в кабинет к Ральфу вдруг пропало насовсем, но Нет упорно стояла на месте и ждала, пока слизеринец разбирался с замком. Вдруг раздался тихий щелчок и Аарон отошел, пропуская подругу вперед. Кабинет мистера Сандерса выглядел роскошно. Впрочем, как и все поместье. В такие моменты ей казалось, что Сандерсы стояли наравне с Блэками, имея ничуть не меньше разных богатств и банковского счета с ужасно огромным количеством цифр. В кабинете пахло табачным дымом и дорогим одеколоном. Нат внимательно осматривалась, в то время как блондин закрывал за собой дверь и накладывал заклинания. Ральф, очевидно, являлся человеком, который любил держать свое место в чистоте и порядке. Все документы были аккуратно сложены в стопку, пыли нигде не было, ручки и прочая канцелярия не валялись на столе. — Ну так что? — Нат обернулась к юноше. — Ты покажешь мне? Блондин, до этого смотревший куда-то вдаль, вдруг ожил и принялся аккуратно шариться по шкафчикам. — Нашел письмо и… — парень вздрогнул, а затем судорожно вздохнул, — и еще кое-что. Потом покажу. Сначала прочти. Клинс взяла в руки старый, слегка потрепанный пергамент и с особой осторожностью развернула его, словно боясь, что он вот-вот порвется. У нее было плохое предчувствие.

«Здравствуй, Ральф. Ты не хотел слушать меня при встрече, поэтому мне приходится рисковать и писать тебе письмо. Я хочу донести до тебя истину, хочу показать, что пророчество действительно существует и оно сбудется. Никто не думал, что героями окажутся именно эти дети. Такие разные, но такие сплоченные. Пойми, Ральф, ты ничего не исправишь. Твой Аарон в любом случае окажется в гуще всех событий. Он предназначен для этого. Как и остальные дети. Война никого не пожалеет. Все будут умирать, но именно им суждено предотвратить это. Я не просто так видел их в своих видениях. Я создал чертовы часы будущего, рискуя и жертвуя всем, но зато теперь знаю наверняка. Я видел, Ральф, видел все собственными глазами. Мне жаль. Правда жаль. Прилагаю к этому письму флакон с воспоминаниями. Омут памяти, я думаю, у тебя есть. Посмотри и убедись. Все предрешено и ничего ты не сделаешь с этим. Не испытывай судьбу и не убегай от нее. Она в любом случае догонит тебя. Удачи.»

Натаниэль на мгновение прикрыла глаза, откладывая несчастное письмо куда подальше. Головная боль нарастала. Она вновь приложила холодные пальцы к вискам. Почему именно они? Клинс не хотела такой жизни. Она не спасатель, не герой, не выдающаяся волшебница. Она же просто Натаниэль. Просто маленькая девочка, утонувшая в своем горе. Как и все другие. Они всего лишь дети… — О каких воспоминаниях он говорил? — шепотом спросила она у молчаливого Аарон. Тот снова дернулся и нервно закусил губу. — Мы можем извлекать какие-то определенные воспоминания, а затем просматривать их через какое-то время. Омут памяти будто перемещает тебя в эти воспоминания. — Ты уже смотрел? — она догадывалась что там может быть, но от этого легче не становилось. Наоборот. Блондин рвано вздохнул и зажмурился, словно пытаясь выкинуть увиденное из памяти. — Да. Воспоминания можно просматривать множество раз, поэтому… — он не договорил. Сглотнул, помотал головой и быстро направился к самому дальнему шкафу. Натаниэль молча наблюдала за его нервными движениями и дрожащими руками. Хотелось успокоить его, поддержать, но она бы не смогла. Аарон это знал и понимал, а потому молча глотал всю эту боль и не жаловался. В дальнем углу стоял тот самый омут памяти — неглубокий каменный сосуд, опоясанный по краю резными письменами и символами. От содержимого исходило яркое серебристое свечение. Нат сглотнула, поправила волосы, попыталась согреть ледяные руки. — Все, нашел, — в руке юноши показался маленький флакончик. — Выливаешь содержимое в омут и окунаешься в него с головой. Все ясно? Клинс молча кивнула и на трясущихся ногах подошла к омуту. Воспоминания представляли собой нечто среднее между газом и жидкостью. Она в последний раз посмотрела на мрачного Аарона. — Я буду рядом, — пообещал он, но ободряюще улыбнуться не смог, хоть и пытался. Нат отвернулась, а затем, вылив содержимое флакончика, наконец окунулась в омут памяти… *** Она оказалась в темном, совершенно незнакомом ей лесу. Здесь было страшно. Она ощущала чужой страх, слышала чей-то приглушенный голос, но так боялась пошевелиться. Кто-то болезненно стонал и просил его бросить. Клинс не смогла сдержать выступающие слезы, когда наконец узнала этот голос… Девушка, опираясь о стволы деревьев, прошла вперед. На поляне сидели они. Клинс не узнавала себя. Та Нат была коротко пострижена, прическа напоминала мальчишескую, а сами волосы были окрашены в черный… В тот самый цвет. Теперь она действительно была копией своей матери. Гриффиндорка с замиранием сердца наблюдала за всем и беззвучно плакала. Наблюдала за тем, как окровавленный Аарон лежал на коленях девушки и хватал ртом воздух. Наблюдала за тем, как та Нат дрожащими руками перебирала множество зельев в своей сумке и рыдала навзрыд. За всем этим она наблюдала и осознавала неизбежность смерти, неизбежность войны. — Кажется, мы крепко влипли, милая Натаниэль, — прохрипел вдруг юноша, печально улыбаясь. Дрожащие руки ухватились за рубашку бывшей гриффиндорки. — Я ничем уже не помогу. Я больше не хочу жить. Барти мертв. Мне надо к нему. Отпусти меня, Нат. — Не смей, черт возьми, — прорычала девушка. — Я спасу тебя. Все будет хорошо. Молчи. Просто закрой рот и дай помочь тебе. Сандерс закашлялся. По подбородку потекла алая жидкость. Он смеялся, пытался что-то сказать, но только сплевывал кровь на холодную землю. — Ему там, наверное, одиноко, — зашептал он, запрокинув голову наверх, словно выискивая что-то на темном небе. — Я хочу к нему. Так хочу. Я пойду. — Не смей… — Прости меня, моя милая Натаниэль. Обрети свободу. Обрети счастье. Жизнь стремительно утекала из хрупкого тела юноши. Аарон Сандерс умер, а на бледном лице осталась слабая улыбка… Он ушел к Барти. Как и хотел. — НЕТ! НЕТ! Бывшая гриффиндорка отчаянно закричала, заколотив руками по холодной земле. Кричала, обнимая мертвое тело друга. Обнимала и молила вернуться к ней… *** Вспышка. Она в другом месте. В чужом поместье. Здесь холодно. Слишком холодно. Не успев сориентироваться, девушка тут же наткнулась на взрослую себя и незнакомую волшебницу. Вторая все суетилась возле бывшей гриффиндорки, пытаясь перевязать ей раненое плечо. На столе валялись кровавые бинты, пустые склянки и порванная одежда. Та Натаниэль даже не реагировала. Смотрела на свое обручальное кольцо и что-то шептала. — Нат, я помогу тебе, — твердо произнесла девушка. — Все будет хорошо. Мы одолеем его. Остался всего один крестраж. Регулус уничтожит его и мы выиграем. Клинс только сейчас заметила выпирающий живот незнакомки и обручальное кольцо на безымянном пальце. — Мы не победим, — заплетающимся языком выдала Натаниэль. — Регулус не вернется… Девушка испуганно ахнула, а затем аккуратно приобняла подругу. Она пыталась верить в чудо, которое все ускользало от нее. — Вернется. Еще как вернется, — женщина вдруг истерично засмеялась, смахивая слезинки с бледного лица. — А вот Рабастан уже никогда не вернется… Но все будет хорошо, слышишь? Ты выживешь, Регулус вернется. Вы будете помогать мне с малышкой. Все будет хорошо. Нат всхлипнула, закрывая рот ладонью. Что-то ей подсказывало, что до утра никто из них не доживет… *** Клинс с громким криком вынырнула и отскочила от омута, падая прямо в руки Аарона. Перед глазами все плыло. Где она? Что с ней? Тошнота подкатывала к горлу. Она хотела кричать, но не могла. Ничего не могла. Только рыдала навзрыд и прижималась к слизеринцу ближе. Бледный Сандерс поглаживал ее по светлым волосам, тихо напевая какую-то песенку, словно убаюкивая ее. — Этого не может быть, — дрожащим голосом произнесла Нат. — Не может. Почему все так, черт возьми? Я не хочу, Аарон. Они же дети. Почему к ним отнеслись так несправедливо? Натаниэль хотела жить, хотела любить, хотела быть любимой. Она не хотела видеть смерть, не хотела прятаться и каждый день молить всех богов за то, что выжила. Чертова война отнимала все самое дорогое. Нат ненавидела чувство безысходности, ненавидела страх… — Что делать? Аарон молчал. Он не знал. Никто не знал. Парень вдруг поднялся с пола, вытаскивая из шкафа бутылку коньяка. Снова упал рядом с подругой и усмехнулся. — Напиться. Надо напиться.