На следующий день в поместье семьи Клинс было очень шумно. Джеймс и Нат пели очередную песню малоизвестной рокерской группы во все горло, танцуя и зазывая остальных. Ремус и Питер смеялись, перекидываясь шутками, а Сириус курил молча и наблюдал за развернувшейся картиной с легкой улыбкой. Натаниэль за долгое время было хорошо, пускай и тревога за Регулуса из-за проигнорированного письма никуда не уходила. Она старалась отвлечься, а потому выкрикивала слова песни еще громче. Поттер поддерживал ее в этом, изображая из себя гитариста той самой группы. Непонятно откуда взявшийся галстук был повязан у него на голове. Клинс захотелось точно так же, поэтому через пару мгновений на светлой голове красовался черный галстук. Питер смеялся над ними громче всех, делая колдографии. Как оказалось, Джеймс умеет очень хорошо позировать.
— Я отправлю эти колдографии Лили! — воскликнул он, с восхищением рассматривая снимки и кладя некоторые из них в карман. — Пусть видит какой я красавец.
— Эй, я там тоже есть, — Клинс пихнула его в плечо. — И я, кстати, куда красивее тебя.
Джеймс повалился на диван и схватился за сердце.
— Как ты можешь такое говорить? Это самый настоящий бунт! Хочешь забрать у меня Лили?!
Нат шутливо прищурилась, сложив руки на груди.
— Если бы я захотела, то она уже была бы со мной. Я просто пожалела тебя, Джеймс.
Завязался самый настоящий спор, а Ремус не терял надежды убедить неугомонных друзей в том, что они все очень красивы. Питер откровенно хохотал, держась за живот.
— Ой, ну хватит вам, — Блэк затянулся, выпуская сизый дым и откидывая черные волосы назад. — Всем же понятно, что я тут самый изящный и красивый.
Воцарилась секундная тишина. Нат и Джеймс медленно обернулись друг к другу, а затем снова повернулись в сторону непринужденного Сириуса.
— Мы ошиблись, мисс Клинс, — произнес наконец Поттер. — Вот кто наш настоящий враг.
— О, ну вот тут вы правы, мистер Поттер, — девушка фыркнула.
А затем одна из многочисленных подушек полетела прямо в голову Блэка, портя его прическу. Натаниэль подпрыгнула на месте, захлопав в ладоши. Нахального Сириуса Блэка они атаковали очень быстро, потому что к ним почти сразу присоединился Петтигрю. Ремус, к сожалению, решил остаться в стороне и просто наблюдать. Потом он был единственным, кто подал им стакан воды после изнуряющей бойни.
Нат повалилась на диван, тяжело дыша. Она уже и не помнила когда так беззаботно проводила свои дни. Сидящий рядом Блэк все ворчал и приводил свои волосы в порядок. Клинс оглянулась. Джеймс, Питер и Ремус обсуждали что-то неподалеку и уже совершенно не обращали внимания на своих друзей. Гриффиндорка пододвинулась ближе.
— Можно задать вопрос? — она аккуратно вытянула из его пачки сигарету и закурила, отворачиваясь от парня.
— О Регулусе, да?
Нат даже не удивилась. Сириус был мальчиком смышленым, многое понимал сразу.
— Как он?
— Понятия не имею, дорогая, — Блэк криво усмехнулся, закидывая ногу на ногу. Его нервозность девушка заметила почти сразу. — Я не живу больше в этом доме, не вижу больше своего брата, не разговариваю со своей жесткой мамашей. Я не отношу себя к этой семье.
Натаниэль поджала губы, приобнимая друга. Сириус вздохнул и, прикрыв глаза, положил голову ей на плечо. Отношения в этой семье были напряженными, Нат это знала. Сириус являлся самым настоящим изгоем, ему не место в собственной семье. Гриффиндорка молчала, но в душе была счастлива, что Блэк наконец покинул дом, в котором был так несчастен.
— Мне жаль, — вымолвила наконец она.
Гриффиндорец отстранился и качнул головой, призывая ее остановиться. Жалость он не любил.
— Не стоит. Я наконец вырвался из клетки, в которой находился с рождения. Мне до сих пор не по себе, но теперь я хотя бы не чувствую, что эта чертова семейка душит меня. Я дышу свободно, но не знаю насколько долго смогу продержаться.
Натаниэль активно закивала и снова поднесла сигарету к губам. А как там Регулус? Что с ним?
— Ему тоже там плохо?
Сириус обернулся на нее и не смог сдержать истеричного смешка. Натаниэль нахмурилась, предчувствуя нечто плохое.
— О, я уверен, что этому змеенышу очень даже хорошо, — парень даже не обратил внимание на укоризненный взгляд подруги. — Серьезно, Нат, он там среди своих. Ему мозги промыли, пообещали невесть что, а он и повелся, — губы юноша скривились в явном презрении. — Заносчивый идиот.
— Он не такой, — получилось тихо, не совсем уверенно.
Сириус громко хмыкнул. Его проницательный взгляд впился прямо в Нат, вынуждая ее непроизвольно сжаться.
— А какой же? — не дождавшись ее ответа, юноша продолжил. — Он совсем не тот, кем хочется показаться. Может быть, с тобой змееныш и был очень милым парнем, но ты же не думаешь, что он всерьез такой? Дай ему пару лет, Нат, и он будет самым настоящим монстром. Сейчас он только идет к этому.
Клинс зажмурилась и рвано вздохнула. В голове прочно засело это страшное слово.
Монстр.
Регулус не мог быть таким. Нет. Никак не мог.
— Закроем эту тему, — твердо произнесла она, не осмелившись взглянуть на друга.
Сириус пожал плечами и наполнил свой стакан огневиски. Выпил залпом, почти не поморщившись.
— Как скажешь, но только не корми себя ложными надеждами. Лучше я сделаю тебе больно словами и открою глаза, чем Регулус сделает тебе больно действиями и опустит на дно…
Натаниэль сглотнула и сжала руки в кулаки. Хотелось кинуть что-то чересчур грубое, заставить Сириус засомневаться в своих словах, но она молчала. Не могла сказать ни слова.
Кем же был на самом деле Регулус Блэк?
***
Барти с грохотом захлопнул дверь в свою комнату. Снизу по-прежнему доносился разгневанный голос отца, которого всеми силами пыталась успокоить миссис Крауч. Юноша фыркнул и упал на кровать, закрывая голову подушкой. Палочка затерялась где-то в шкафчике или, может быть, она была в гостиной. У юноши не было сил искать ее, не было сил думать о чем-либо. У него вообще не было сил. Он был на исходе…
Ему казалось, что он медленно тонул в этом ужасном круговороте. Он ненавидел отца, не мог смотреть на это высокомерное лицо, не мог слушать его голос. Крауч-старший всегда кричал долго, иногда замахиваясь и грозясь что-то сделать по отношению к сыну. Барти сбился со счету. Он просто молчал и иногда вздрагивал от криков. Он терпеть не мог эти скандалы, терпеть не мог эти крики. Слизеринец знал, что все это оставило на нем отпечаток, ведь даже в Хогвартсе, среди своих друзей, он морщился и вздрагивал, когда Аарон начинал говорить слишком громко, почти крича. Крауч всегда просил быть потише. Тишина успокаивала его иногда.
Голос отца затих через какое-то время, что позволило Барти облегченно вздохнуть. Юноша вслушивался в тишину, осторожно поглаживая левое предплечье. Отец наверняка убил бы его за это, но Барти плевать. Он счастлив. Ему кажется, что именно в рядах Пожирателей Смерти он сможет проявить себя, дышать свободно. Слизеринец убегал от отца прямиком к его врагам. Парень ухмыльнулся. Отцу плевать на него, плевать на его самочувствие, на его мысли и желания. Барти такого не хотел. Раньше он хотел быть любимым сыном, хотел по вечерам болтать с отцом и играть в шахматы.
Сейчас Барти Крауч ненавидел своего отца.
Парень вновь упал на белоснежную кровать и прикрыл лицо руками. Слизеринец уже не помнил, когда в последний раз чувствовал себя счастливо в собственном доме. Даже поддержка матери перестала помогать. Он больше не верил ее словам, не надеялся на что-то хорошее.
Ему было плохо дома, но ему так было хорошо в Хогвартсе… В душе Барти действительно радовался тому, что его друзьям до сих пор рядом с ним. Мерлин, пару раз он даже радовался появлению Клинс, которая большую часть времени раздражала его. В Хогвартсе было хорошо. В Хогвартсе был Аарон…
Тот самый Аарон, который с первого курса кормил его конфетами и никак не отставал. Тот самый Аарон, который обрабатывал ему раны. Тот самый Аарон, который постоянно успокаивал его после писем от отца. Аарон Сандерс всегда был рядом, грел угрюмого слизеринца своим теплом и никогда не отступал.
Барти взвыл, хватаясь за голову. Все мысли заняты блондинистым мальчиком, которого он постоянно отталкивал. Крауч хотел протянуть ему руку в ответ, но в последний момент уходил. Он помнил почти все слова отца, помнил как мужчина с презрением говорил ему об однополой любви. Это было у Барти под запретом, ему даже думать о таком было нельзя. Но он думал. Постоянно думал. Думал о том, какие мягкие у Аарона волосы, какая бледная у него кожа. Он определенно точно хотел прикоснуться к нему…
Тихий стук в окно заставил подпрыгнуть. Белоснежная сова с письмо терпеливо ждала его. Барти фыркнул. Он прекрасно знал чья эта птица.
— Ну, здравствуй, Мили, — парень распахнул окно. — Опять тебя твой неугомонный хозяин мучает?
Барти уверен, что если бы совы умели разговаривать, то эта точно согласилась бы с его словами. И вот он наконец забрал письмо, не забыв при этом дать Мили что-нибудь вкусное. Сова улетела довольной. Парень осторожно опустился на стул.
«Привет-привет, моя дорогой друг. Признаться честно, я очень огорчен твоим поведением! Ты, засранец, даже не пишешь мне и не отвечаешь на мои письма! Живой вообще? Я ведь и могу завалиться к тебе, чтобы проверить. Если ты себя плохо чувствуешь, то я с радостью вылечу тебя. Даже не сомневайся во мне. Я умею лечить симпатичных парней. А еще я скучаю по тебе. Очень сильно. Только не ворчи и не закатывай глаза, когда будешь читать это. Но, конечно, я не могу не отметить, что эти действия в твоем исполнении выглядят очень сексуально. Да-да, на этом моменте ты, наверное, взорвешься. Не обижайся на меня, дорогой Барти. Я не могу сдерживаться, но ради тебя постараюсь. Хочу увидеть тебя как можно скорее. Готов терпеть твое скверное настроение сколько угодно, лишь бы ты просто рядом находился… Я люблю тебя, Крауч.
Твой самый-самый красивый Аарон.»
Юноша слабо улыбнулся, бережно складывая письмо и кладя его в старую шкатулку. Здесь хранилось множество писем от Аарона, потому все они вызывали у Крауча улыбку. Он вряд ли напишет что-то в ответ, но беречь и периодически перечитывать письма блондинистого мальчика точно будет. Как и всегда.
***
Натаниэль всплыла на поверхность, тяжело дыша. Ночная прохлада освежала. В такое время суток озеро у дома Клинс выглядело по особенному красиво. Девушка поправила мокрые волосы и поплыла к берегу, где ее уже ждало сухое полотенце от Линли. Здесь, возле озера, Нат ощущала то самое спокойствие, которого так не хватало. Это место словно защищало ее от всего мрака, не давало ему проникнуть сюда.
Гриффиндорка закуталась в махровое полотенце и достала очередную сигарету из пачки. В этот раз выбор пал на шоколадные, которые так нахваливал Сириуса. Нат закурила и запрокинула голову наверх, наблюдая за звездным небом. Здесь определенно можно было найти созвездия, но Клинс разбиралась в этом слишком плохо. А Регулус точно бы что-то нашел…
Девушка тихо выдохнула, делая очередную затяжку. Кожа покрылась мурашками.
Где-то позади вдруг послышались шаги. Нат боязливо обернулась, тут же делая шаг назад. Возле ее поместья появилась темная фигура, совсем не похожая на Миранду. Клинс сощурилась, пытаясь разглядеть хоть что-то в этой темноте, пока сердце бешено колотилось. Палочка была в комнате. Она осталась без своей единственной защиты…
Темный силуэт стоял несколько секунд, пока кончик его палочки не загорелся светом. И когда незнакомец медленно приближался, девушка судорожно думала о том, как себя спасти. Мысли путались.
— Нат.
Клинс застыла на месте. Этот хрипловатый голос она прекрасно знала. Он был таким родным, таким успокаивающим. Регулус Блэк шел к ней и слабо улыбался. Нат с ужасом отметила, что он стал худее, а синяки под глазами стали намного заметнее. Она стояла неподвижно до тех пор, пока юноша сам не преодолел расстояние между ними и не потянулся к ней.
— Я только что вышла из воды, — прошептала Клинс. — Твоя одежда станет мокрой, если ты обнимешь меня.
— Плевать.
Натаниэль выдохнула, все-таки падая в такие нужные объятия. Блэк как всегда обнимал крепко, осторожно гладил ее по спине и волосам, оставлял слабые поцелуи в шею. Гриффиндорка улыбнулась, прижимаясь к юноше ближе.
— Я скучала, — пробормотала она. — Очень сильно скучала.
— Я тоже.
— Почему пришел так поздно? — спросила наконец Нат, отстраняясь от юноши. — И как вообще сюда попал?
— Не мог появиться раньше, извини, — он мягко огладил ее щеку большим пальцем. — А попал сюда с помощью трансгрессии.
Брови Нат взлетели вверх.
— А ты не маловат для трансгрессии?
Он хрипло рассмеялся.
— Маловат. Поэтому мне помог тот, кто уже не маловат для нее.
Натаниэль кивнула. Снова обняла слизеринца, запуская пятерню в его кудрявые волосы. Блэк улыбался.
— Позволишь мне провести с тобой хотя бы час?
Нат кивнула и, взяв Регулуса за руку, повела его к расстеленному пледу. Небо радовало их множеством звезд и хорошей погодой.
— Найдешь какое-нибудь созвездие? — Клинс положила голову ему на грудь, пока Блэк сосредоточенно вглядывался в небо.
Через пару мгновений он указал пальцем куда-то в небо.
— Кассиопея. Это созвездие Северного полушария.
Нат кивнула, но сама так и не смогла найти это созвездие, даже когда Регулус попытался ей подробно все объяснить. Вскоре они уже вместе нашли созвездие Дракона, чему девушка была очень рада. Рядом с ним было так хорошо. Она целовала его, обнимала, что-то шептала, слушала его тихий смех.
— Знаешь, когда я была маленькой, то мы с мамой придумали кое-что, — вдруг начала девушка. Для нее эта история была чем-то очень личным и важным, но она была готова рассказать это слизеринцу. — Мы не говорили обычное «я люблю тебя». Это показалось нам слишком скучным, мы придумали две важные для нас фразы, которые постоянно говорили друг другу. Мы не использовали это постоянно, только когда происходило что-то особенное или важное для нас.
— И что это за фразы? — поинтересовался Регулус, приобнимая девушку за плечи.
— «Я люблю тебя до Луны и обратно» — это была первая часть.
— А вторая?
— «Я люблю тебя до звезд и обратно».
Регулус кивнул, нежно целуя ее в светлую макушку.
— Спасибо, что поделилась этим со мной.
Натаниэль улыбнулась. Эти фразы были такими особенными, такими родными для нее. Мама определенно была бы счастлива, узнав, что ее дочь рассказала об этом кому-то еще. Она глубоко вздохнула, прижимаясь к крепкому телу. Только сейчас заметила, что Блэк наложил на нее согревающие чары.
— Кошмары до сих пор мучают?
— Почти не мучают, все в порядке, — она постаралась сделать так, чтобы слова ее прозвучали правдоподобно. — А как ты там вообще? Я знаю о том, что Сириус ушел…
Юноша скривился. На бледном лице появилась тень раздражения.
— Не стоит говорить об этом, Натаниэль, — голос пропитался сталью. — Он сам выбрал такой путь. Может, он действительно не достоин быть в этой семье.
Нат удивленно вскинула бровь. С этим она не была согласна.
— Что за глупости? Сириус полноправный член вашей семьи. Если он не ненавидит маглорожденных и учится на Гриффиндоре, то это не значит, что он является позором! — злость накатила неожиданно. Девушка отстранилась от Блэка. — Если и винить кого-то, то только вашу сумасшедшую мамашу!
Лицо Регулуса было лишено каких-либо эмоций. Это напугало.
— Уверена, что можешь такое говорить?
— А почему нет? — она вопросительно выгнула бровь. — Все, что она творила…
— Хватит, — грубый голос прервал ее. — Не говори вообще что-либо об этом, Нат. Пожалуйста. Просто давай закроем тему. Думай что хочешь, но не говори об этом больше вслух.
Натаниэль поджала губы, нервно поведя плечами. Она опять зашла слишком далеко, позволила лишнего. Руки потянулись к пачке сигарет. Клинс отодвинулась и отвернулась от парня.
— Прости меня, — голос дрогнул. Она замолчала буквально на пару секунд, перед тем как сказать то, чего так сильно хотела. — Я люблю тебя до Луны и обратно.
Регулус резко обернулся на нее. Серые глаза выражали удивление вперемешку с радостью. Губы дрогнули в улыбке.
— Я люблю тебя до звезд и обратно.
***
И все же Барти появился в доме Аарона через пару дней. Не смог больше оставаться наедине с отцом, не мог больше слышать его упреки. Он просто хотел куда-то туда, где ему будут рады, где его безоговорочно примут и накормят. Поместье Аарона как раз подходило для этого. Он пришел без предупреждения. Просто оказался в гостиной Сандерсов, чувствуя себя полным идиотом.
— Ох, Барти, как я рада тебя видеть! — Линда вышла из кухни и тут же кинулась обнимать юношу. — Как у тебя дела?
— Добрый день, миссис Сандерс, — он не ответил на объятия, но женщина, кажется, даже не заметила этого. — Все хорошо, спасибо.
— Аарон опять не потрудился даже встретиться своего друга, — Элена недовольно фыркнула. — Не обижайся на этого балбеса, дорогой. Он, наверное, в комнате. Если до сих пор спит, то разрешаю разбудить его любым способом!
Крауч ухмыльнулся. Ему всегда нравилась эта женщина. Для всех троих миссис Сандерс заменила маму. Ту самую маму, о которой они мечтали еще с детства. Барти до сих пор помнил, как Рабастан не мог сдержать слезы, когда Элена обнимала его, целовала в макушку, интересовалась его делами и иногда помогала с какими-либо предметами. Элена Сандерс была самым настоящим ангелом, который заменил им маму.
— Спасибо, миссис Сандерс, — юноша слегка поклонился и направился к лестнице. — Удачного дня.
— Ох, ну сколько раз я говорила называть меня просто по имени! — тихо заворчала женщина, а затем пошла обратно на кухню, напевая себе под нос какую-то старую песню.
Барти сглотнул, медленно поднимаясь наверх. Аарон его ни за что не выгнал бы, но встретиться с ним лицом к лицом почему-то все равно было страшно. Крауч не знал, что ему говорить и как себя вообще вести, но он очень хотел хотя бы просто увидеть Сандерса. И вот наконец его комната.
Слизеринец зашел довольно тихо, наблюдая за развалившимся на кровати Аароном. Тот снова курил прямо в комнате, читая книгу. Такая картина удивила и насмешила одновременно.
— Ты с каких пор читать начал? — насмешливо спросил он, наслаждаясь тем, как блондин испуганно подскочил.
— О, Мерлин, Барти! — Сандерс откинул книгу куда-то в сторону и побежал прямиком к парню, заключая того в удушающие объятия. — Как я рад! Как я рад!
Крауч поморщился, но отталкивать не стал. Не в этот раз. Он стоял неподвижно, дожидаясь того момента, когда Аарону надоест обнимать его и трепать за волосы.
— Почему не написал? Почему молчал? — Сандерс вновь был слишком громким. — Что вообще случилось?
Крауч поморщился. Его друг выглядел забавно: растянутая пижама, заспанные глаза, растрепанные волосы.
— Перестань, Аарон. Я не обязан отвечать на все твои многочисленные письма, — он осторожно сел на кровать парня, пока тот расположился на подоконнике.
Сандерс скривился и показал ему язык. Барти закатил глаза. Вновь.
— Я же говорил, что это выглядит очень сексуально! — воскликнул он, захлопав в ладоши.
Внутри что-то екнуло. Барти отвел взгляд.
— Издеваешься?
— О, нет, ни в коем случае, — он хитро заулыбался. — Я говорю правду. Тебя это раздражает?
— Еще не решил, — пробормотал слизеринец и лег на незаправленную кровать.
Аарон кивнул и еще больше растрепал свои волосы.
— Тогда скажешь мне, когда решишь?
Барти согласился. Они говорили долго, слизеринец даже и половину не запоминал. В основном говорил Аарон, но Крауч правда пытался слушать и задавать наводящие вопросы. Сандерс в красках расписывал свои дни, посиделки с Натаниэль, родственниками и прочими друзьями.
— Бабушка Лиа дала мне столько денег, что я чуть-ли на месте там не умер! Как думаешь, на что потратить?
— На что-то полезное, — ответил Крауч.
— А чего бы ты хотел? — неожиданно спросил юноша, внимательно смотря на друга.
Барти на мгновение замер. Брови удивленно взметнулись вверх.
— А я тут причем?
Аарон замялся, а затем неопределенно пожал плечами.
— Ну, я хочу купить тебе то, чего хочешь ты, — медленно произнес он. — Я все равно не знаю куда деть эти деньги, а так хотя бы тебе подарок сделаю.
Крауч готов был взорваться от всех мыслей, которые разом поселились в его голове. Это было неожиданно. Это было странно.
Это было приятно.
— Не говори ерунды. Не нужно ничего.
Сандерс взвыл и спрыгнул с подоконника, направляясь прямиком к Барти. Он лег рядом.
— Ты хороший. Я хочу сделать тебе приятно.
Сердце забилось быстрее. Он редко слышал нечто подобное. И прежде чем что-то сказать, Аарон опередил его:
— Ты хороший, красивый, надежный, сильный, — блондин прикрыл глаза. Боялся. — Ты такой хороший, что у меня сердце бешено колотится при виде тебя.
Барти молчал. Он слишком ошарашен. Наверное, стоило бы сказать, что у него тоже сердце начинает биться сильнее при виде это парня…
— Можно я тебя поцелую? — вышло слишком тихо, но слизеринец все слышал.
— Можно.
И Аарон целует. И Барти отвечает.
