И игра началась.
Квакити распаковал новую колоду, достав её из картонной упаковки, после чего разложил на столе перед Уилбуром три первые карты — флоп. А потом протянул колоду противнику. — Держи. Каждому по пять карт, — он немного потряс ей в вытянутой руке, требуя взять её, — раздавай. Уил аккуратно достал руки из-под стола, и как можно крепче взял колоду, сжимая её в ладони так, чтобы она не выпала. Верхние карты прогнулись. Послышался тихий смешок со стороны Квакити. — Как я и думал, — он наклонился вперёд, поставив свои локти на стол, как на опору, и подперев голову обеими руками, — ну что, врал, когда говорил, что уверен в своей победе? Он широко улыбнулся, и по телу Уилбура прошли мурашки. Теперь ему действительно было страшно. То, как самодовольно Квакити улыбался, в совмещении с царящей вокруг них атмосферой, совсем не способствовало спокойному состоянию Сута. Уил почувствовал, как по его лбу потекла капля холодного пота, и сразу поспешил стереть её, одновременно вспомнив о том, что у него в руке все по-прежнему находится колода. «По пять каждому». Он начал раздачу карт. Разложив на столе десять штук, он вернул колоду обратно хозяину. Повисло напряженное молчание. Ну или таковым оно было только для Уилбура. Парень напротив сидел с совершенно спокойным лицом, вглядываясь в веер карт в своих руках, и, судя по всему, думая о своём следующем шаге. — Молодец, — внезапно начал Квакити, что заставило Сута посмотреть на него: все так же всматривается в карты. — Что ты имеешь ввиду? — парень был совершенно сбит с толку неожиданной похвалой. Он не сделал совершенно ничего, за что можно было бы похвалить его. — Ну, — он отложил карточный веер в сторону, предварительно перевернув так, чтобы Уил не видел содержимого, и теперь смотрел на собеседника, — молодец, что не струсил. Пришел, несмотря на то, что я предложил сыграть на желание. Я ведь могу загадать что угодно. Если выиграю, конечно, — его лицо снова расплылось в широкой улыбке, и Уилбуру опять стало не по себе. — Ну, спасибо, наверное, — пробормотал он себе под нос, после чего посмотрел и на свой веер. У него на руках не самые лучшие карты, но и не худшие: тройка, пятерка и три королевы. Если постараться, то можно выбить неплохую комбинацию. Он скидывает тройку и пятерку. Взамен них ничего толкового не приходит. «Ещё не конец игры», — обнадеживает себя Уилбур, наблюдая за дальнейшими действиями противника, — «ещё можно это исправить». — All-in*, — говорит Квакити, и Уилбур осознает, что не может поставить ставку выше и продолжить. Квакити даже не нужна была тактика, он выиграл за один ход. Уил готов поклясться, что чувствует, как его сердце ушло в пятки. Его руки снова задрожали, и он сомкнул их в замок, чтобы это было хотя бы не так заметно. В условиях не была обговорена верхняя граница суммы, поэтому они вполне могли играть в ноу-лимит*. Теперь он наверняка проиграл. Его погубила собственная невнимательность. Это конец, и его ставка завершает круг. — Call*, — отвечает Уилбур, и все внутри него замирает.Пора вскрывать карты.
Первым showdown* начал Квакити. Он одним отточенным движением выложил перед Уилбуром свою комбинацию: теперь на столе лежали пять одномастных карт. Стрит флеш. Уилбур запустил руку в волосы. И сейчас он действительно был готов заплакать. Дрожащими руками он выкладывает трипс*. В воздухе снова повисает молчание. Ненадолго, лишь на секунду. Но Уилбур был бы не против, если бы оно осталось здесь навсегда. — Ну, — Квакити встает из-за стола, отодвигая стул, и собирает карты обратно в пачку, — думаю, ты уже и сам понял, что сейчас произошло. — Ч-что, — его голос дрожит, а фокус зрения расплывается, и он действительно не знает почему, — что ты хочешь, чтобы я сделал? — он смотрит на стол, и одна из пылинок на нём кажется ему особенно интересной. Лишь бы не встречаться взглядом с ним. Только не сейчас. Он уже достаточно опозорился. Квакити, положив куда-то карты, садится обратно на своё место, внимательно разглядывая собеседника. Вокруг становится настолько тихо, что Суту кажется, будто он почти слышит мысли парня. Молчание длится ещё минуту. Но Уил уверен: он придумал желание ещё задолго до начала игры. Просто решил поиздеваться над ним. По щеке что-то скатывается, капая на сложенные перед собой в замок руки, которые он почему-то не может разжать. И он чувствует, что Квакити все еще смотрит на него. — Отсоси мне, — эта фраза была сказана так неожиданно, что Уилбур, даже если не хотел, уставился на парня в надежде на то, что ослышался. Он же ослышался, верно? — Что? — это такое беспомощное и тихое «что?», что будь у Уилбура с собой пистолет, он застрелился бы на месте из чувства стыда и собственной беспомощности. — Отсоси мне, — повторил Квакити, усаживаясь поудобнее. У него нет выбора. Сам предложил сыграть, сам проиграл, и теперь он сам должен справиться с последствиями. А потому Сут медленно встает со стула, смотря в пол, аккуратно садясь на колени перед Квакити, который уже крайне предусмотрительно повернулся всем телом в его сторону, разведя ноги. — Расстегивай, — говорит черноволосый, намекая на ширинку. И Уилбуру так и хочется сказать: «Не торопи меня», да только вот он не может. Слова застревают в горле гадким комом. Он тянется к молнии правой рукой, заранее придерживая ткань рядом левой, чтобы было удобнее. Квакити цокает, убирая руки Уила от джинс, — не так, — Уилбур замер, не понимая, что ему делать, и Квакити поспешил пояснить, — зубами. Уилбур придвигается еще ближе, специально делая так, чтобы собственная челка падала ему на раскрасневшееся лицо, частично закрывая его. «Как же это унизительно», — подмечает он про себя, прекрасно осознавая, что в такой ситуации лучше не говорить об этом вслух. Не то, чтобы он никогда не делал минет, нет, было дело, но тогда все было по добровольному согласию обеих сторон — во-первых, тогда он сам предложил свои «услуги» — во-вторых. И не было никаких подводных камней — в-третьих. Но за второе особенно обидно. Он аккуратно потянулся зубами к ширинке, отодвигая ткань джинс, скрывающую ее, свободной рукой, пока другой он держался за бедро Квакити, как за точку опоры, чтобы не упасть. Он взял язычок от молнии в зубы, начиная расстегивать ее. Над головой Уила раздался одобрительный «хмык». — Молодец, — похвалил его черноволосый, зарывая руку ему в волосы, — теперь правильно делаешь, — он одним движением убрал челку с чужого лица, — но я хочу видеть тебя. Уилбур резко дернул головой, вернув челку на место. Квакити нахмурился. — Что я тебе сказал? — он снова запустил ладонь ему в волосы, но теперь сжал ее и потянул вверх, заставляя Сута поднять голову, — повтори. Он молчал. Он не мог говорить. Слезы текли у него по лицу, оставляя после себя соленые дорожки. Ему стыдно. Ему обидно. И он расплачется еще больше, если попробует хоть что-то сказать. Квакити терпеливо ждет, пока он не перестанет плакать, за что Уил ему немного благодарен. — Т-ты сказал, — он тихо всхлипывает, понимая, что терять-то ему уже особо нечего, — что хочешь в-видеть меня... — Верно, — он отпускает руку, все же позволив челке вернуться на место, закрывая лицо, — но ты выглядишь не очень. Я передумал. — ненадолго воцарилась тишина. А потом Квакити оборвал ее, — Продолжай. И Уилбур продолжил, немного стянув верхнюю часть джинс, открывая вид на другой предмет одежды. Трусы с уткой. В любой другой ситуации он бы долго смеялся, будучи не в силах успокоиться. Но сейчас ему не до смеха. Ему хочется как можно быстрее уйти отсюда. Он запустил руку в чужие трусы, ощущая чужой член у себя в руке. Встал, зараза. Уил спустил его трусы чуть ниже, оголив пенис. Что ж, он... Не ожидал такого. Сут измеряет его размеры глазами. Слишком большой. Он сглатывает. Немного подавив страх, он наклоняется еще чуть ниже, а затем аккуратно проводит кончиком языка по головке. Парень перед ним вздрагивает. Значит, он все делает правильно. Придерживая чужой член правой рукой, Уилбур старается взять его головку в рот. Несмотря на его ожидания, у него получается. Он недолго водит языком по головке, иногда заглатывая или сжимая ее губами. И Квакити хвалит его еще раз. Не так, как во все остальные разы, не словами. Он кладет руку ему на макушку, на что Уил замирает, ожидая боль, но нет, он лишь нежно гладит его по голове. И Уилбуру это нравится. Он, уже не боясь, заглатывает глубже, начиная делать возвратно-поступательные движения, и слегка поворачивая голову то влево, то вправо. Чуть позже он чуть ускорил темп, что Квакити оценил, сместив руку с макушки на затылок, помогая ему, резкими движениями насаживая его рот на свой член. Вскоре Квакити стал тяжело дышать, чуть сжимая, но не до боли, руку у Уилбура на голове. Почувствовав лёгкую пульсацию, Сут понял, что парень скоро кончит и ускорил темп еще больше. Ещё несколько секунд, и Уил почувствовал у себя во рту вязкую жидкость, немного соленую на вкус. Он хотел было выплюнуть, но черноволосый остановил его, схватив за щеку. — Глотай. — произнес он, и Уилбур послушался. — Боже, — улыбнулся Квакити, притягивая его лицо к себе ладонями, — ты настоящая шлюха, Уилбур. И правда, Уил выглядел сейчас не самым лучшим образом: растрепанные волосы, красное от стыда и слез лицо, глаза на мокром месте, да еще и сопли из носа текут. Загляденье. Он мог бы поаплодировать сам себе. «Ну вот ты и заполучил его внимание, — говорит ему кто-то, — как ты и хотел». Только вот... Ему почему-то снова хочется плакать. Да и этого ли он желал?.. Пока он думает над этим, Квакити уходит, оставляя Уилбура одного, сидящим на полу казино, а Уил, в свою очередь, скорее всего больше никогда не вернется сюда. Он больше не хочет возвращаться.