Сборник литполя

Никто из них никогда об этом не говорит, но все страны хотели бы умереть. Неизвестно, как всё устроено в их собственном загробном мире. Что их ждёт? Рай или ад? Все склоняются к аду, но тихо надеются, что им уготована другая участь. Быть может, даже не рай, а отдельный мирок для воплощений… Желание смерти не жгучее. У стран не возникает порывов бежать бросаться с крыши прямо сейчас. Да и смысл? Они ведь бессмертны. Только тело будет сильнее болеть. Тело — ничто по сравнению с душой. Не счесть, сколько боли они нанесли друг другу, сколько страданий повидали. Жизнь жестока. Смерть милосердна. Все ждут смерти. Даже они не вечны. И сама смерть не вечна. Однажды на Земле не будет ничего. Феликс заправляет за ухо прядь волос. Недавно они с Торисом вернулись из похода. Сцены того, как уходят и мучаются люди, всё ещё стояли перед глазами. Почему ему не всё равно? Он ведь видел жестокость и не в таких объёмах, а в проявлениях её более страшных и ужасных. И увидит ещё много… Но душа рвалась и болела за каждого человека. И за всех тех, кто жалеет о его кончине. — Торис, — слова звучат непривычно тихо и серьёзно, — Что будет, когда мы умрём? Кто-то будет нас вспоминать? Литва молчит. Тишина длится долго, но он наконец находится с ответом: — Нет. Мы уйдём в небытие. Но… вспоминать будет некому. Мы уйдём одними из последних, когда люди умрут. Я чувствую, что это произойдёт скоро, — голос начал подрагивать, — Но бояться нечего. Смерть — начало нового пути. Там будет хорошо. Мы спасёмся. Торис переворачивается со спины на живот и приподнимается на локтях, заглядывая Феликсу в глаза. — Это будет прекрасное время и прекрасный мир. Пушки заржавеют и рассыплются. Ружья сгниют. Однажды мечи зарастут цветами… Уйдут глубоко в землю, а там снова станут чистыми, мирными металлами. — Да они уже никому и не понадобятся, — на глазах застыли слёзы. Оба плачут. Пейзаж размывается, — Чудесно будет. Будем бродить по земле босиком, в длинных светлых одеждах. Думать о жизни и просить друг у друга прощения. А потом один за другим уйдём… — внутри что-то теплится и трепещет, но уже от тихой, рвущейся радости, радости спасения. — Да. Мы все спасёмся, — Торис не выдерживает и в открытую плачет, обнимает Феликса. Не будет войн. Они позабудутся, сотрутся из памяти. Тела истлеют в земле. Растворятся воплощения. Померкнет свет Солнца, не будет видно Луны. И Земли не будет.