13. Мирное вторжение

Прошло уже почти два дня, как Анна со Штольманом вернулись в город и начали свой карантин. Оставалась еще одна ночь, и они могли спокойно вернуться к нормальной жизни. Хотя Штольман, совершенно не веря ни в какие сапы, вообще не понимал, зачем нужен этот карантин. Но раз Анна уверила его, что нужно, значит нужно. Зато было время подумать. Хотя мысли его все эти два мучительно долгих дня витали только вокруг их так нелепо прерванного свидания. Штольман буквально кожей чувствовал, как сильно скучает по Анне. И это было совсем другое чувство, не то, которое он испытывал все эти годы, находясь вдали от любимой. Тогда оно было похоже на тупую ноющую непроходящую боль и тоску, а теперь как-будто что-то острое впивалось в его сердце и заставляло биться быстро-быстро. Он честно пытался бороться с собой, старался успокоиться и начать думать о чем-то другом. Но все усилия были тщетны. Сердце стремилось к объекту своей любви и совершенно не слушало разум. Поняв, что больше не в силах сопротивляться сам себе, Яков оделся и направился к дому Мироновых. Добравшись до места, он осмотрелся в поисках очень нужной ему вещи и был крайне доволен, найдя за домом прислоненную к завалинке… лестницу. Подхватив ее, Штольман осторожно, стараясь не шуметь, потащил ее вдоль завалинки за угол, а потом еще раз за угол, как раз к тому месту, куда выходило Анино окно. Прокрадываясь мимо окон, он осмотрительно пригибался, не желая быть пойманным на месте за свое незаконное вторжение. В это время Мария Тимофеевна и Петр Иванович, решившие после ужина прогуляться по саду, вдруг увидели издалека темный силуэт человека с котелком на голове, крадущийся вдоль дома, что-то волочащий за собой и старающийся незаметно проскакивать под окнами. От изумления они замерли на месте, еще и с открытыми от возмущения ртами. Петр Иванович первый пришел в себя и потому, когда Мария Тимофеевна уже собралась крикнуть наглому вору, он мягко остановил ее: - Разве Вы не видите, кто это? - Нет. И кто же по Вашему? - она посмотрела на него с непониманием. - Кто, кто… Яков Платонович Штольман, разумеется, - он словно отчитал ее за непонимание. - Штольман? Вы уверены? И что же он тут делает? - нахмурилась Мария Тимофеевна и продолжила не понимать. - Ну Боже мой, как можно быть столь недогадливой? - хохотнул Петр Иванович. - Ах вот как? - возмутилась она в ответ. - Тогда нужно срочно его остановить, - Мария Тимофеевна сделала решительный шаг в сторону дома. - Постойте же Вы, - Петр Иванович попытался ее остановить. - Ну пускай уже себе поворкуют. Ничего же плохого не произойдет, - для убедительности он округлил глаза и нагнул голову. - Держу пари, что уже через четверть часа мы увидим его пробирающегося обратно той же тропой, - усмехнулся он. - Ну что ж, давайте посмотрим, - немного подумав и, наконец, хитро улыбнувшись в ответ, согласилась Мария Тимофеевна. А про себя довольно отметила, что этот забавный эпизод отлично дополнит сюжет ее романа. Пока они решали, что делать со Штольманом, он уже успел благополучно добраться туда, куда отчаянно стремилось его влюбленное сердце. Приставив лестницу к стене под Аниным окном, он отошел к ближайшей клумбе и нарвал цветов для своей любимой. После чего начал осторожно взбираться вверх по лестнице. - Анна Викторовна! - тихо постучался он в заветное окошко и позвал Анну. Услышав милый уху голос, Анна подскочила с кровати и подбежала к окну, обнаружив там очень премилое зрелище. Ее любимый Штольман смотрел на нее с другой стороны окна, улыбался во весь рот и держал перед собой маленький букетик садовых цветочков. Котелок его съехал набекрень и был уже готов покинуть хозяина, свалившись вниз. Анна же была необыкновенно прекрасна в своем домашнем платье и с распущенными волосами, что разумеется отметил про себя Штольман. Изумившись внезапному появлению Якова, Анна округлила глаза и поскорее открыла окно. - Что за ребячество, Яков Платонович? - уже улыбаясь спросила она Штольмана, одновременно выглядывая из окна и осматриваясь по сторонам в поиске случайных свидетелей. Никого не обнаружив, она с облегчением выдохнула и посмотрела на Якова, с лица которого все это время не сходила счастливая улыбка. - Простите, Анна Викторовна, - виновато произнес он, а потом, громко сглотнув, вдруг добавил: - Я не мог не прийти. После этой фразы на несколько секунд повисла тишина. Они смотрели друг другу в глаза так долго и так проникновенно, казалось целую вечность, хотя это были все те же несколько секунд, а потом оба одновременно вдруг взяли и… начали хохотать. Причем настолько безудержно, что Штольман, совершенно забыв о своем не слишком устойчивом положении, внезапно оказался на грани падения с высоты второго этажа, но Анна, проявив небывалую сноровку, смогла вовремя обвить его руками за шею и притянуть к себе, пытаясь в тоже время подавить в себе все новые и новые накатывающие и все равно прорывающиеся волны смеха. А котелок все же не выдержал такого веселья и благополучно спикировал вниз на траву. Насмеявшись вдоволь, они, наконец, смогли снова посмотреть друг на друга. Штольман все еще держал перед собой руку с маленьким букетиком садовых цветочков, теперь уже изрядно помятых их прижимающимися телами, но все равно крайне милых. - Это Вам, Анна Викторовна, - опять виновато произнес Штольман, извиняясь за испорченный вид подарка. - Спасибо, Яков Платонович, - Анна приняла из его руки букетик, уткнулась в него носом, шумно вдыхая необыкновенно приятный аромат вечерних цветов, и одарила Штольмана настолько искренней и довольной улыбкой, что он тоже снова расплылся в широкой улыбке, счастливый от того, что смог доставить ей удовольствие. - А почему Вы нарушили карантин? - как бы ненароком поинтересовалась Анна, хитро прищуриваясь. - Я хотел Вас увидеть. Разлука с Вами теперь просто невыносима, - честно и прямо ответил ей Яков и глубоко вздохнул. - Но ведь мы не виделись всего один день? - закусив губку и невинно моргая глазками, якобы выражая непонимание, спросила Анна. - Почти два и это уже целая вечность, - опуская глаза и немного стесняясь своего романтического настроения, ответил Штольман. Подавив в себе чересчур довольную улыбку, Анна снова обняла его за шею. Штольман поднял глаза и встретился с ее взглядом, таким ласковым и нежным, что он тут же и утонул в нем. Его руки сами схватили ее за талию и крепко прижали к нему, а губы в это время уже, он и не заметил как, целовали любимую. А после поцелуя они просто стояли так обнявшись, чувствуя тепло друг друга. Оба понимали, что нужно прощаться, но сил расставаться не было ни у одного из них. - Яков… Платонович, может зайдете? - нарушила, наконец, тишину Анна, неуверенно приглашая Штольмана в свою комнату. - Анна (тут он вздохнул) Викторовна, я слишком уважаю Ваших родителей, чтобы тайком пробираться в Вашу комнату, - стойко ответил Штольман, примерно представляя, чем может закончиться его тайный визит к Анне. Она мельком бросила на него немного подозрительный взгляд, но он прямо таки излучал само благородство, оценив которое уже вполне по достоинству, Анна со спокойным сердцем и улыбкой, хотя и грустно вздохнув, отпустила его: - Ну что ж, тогда возвращайтесь в свой карантин, Яков Платонович. - До завтра, Анна Викторовна. Спокойной Вам ночи, - ответил он ей тоже с улыбкой и, нежно поцеловав ее ладошку, принялся спускаться вниз. Анна не отходила от окна и следила за тем, как он оказался внизу, подобрал свой котелок. Потом замер на несколько секунд, смотря вверх на Анну. Она не увидела, так как было уже довольно темно, но в этот момент он прошептал ей губами: “Аня, я очень тебя люблю”. После чего, опасливо осмотревшись по сторонам и убедившись, что никого нет, он также ловко подхватил лестницу и потащил ее обратно за угол, смешно приседая под окнами. Завидев издали возвращающегося восвояси поклонника, Мария Тимофеевна и Петр Иванович переглянулись, улыбнулись и удовлетворенно кивнули друг другу. А в это время к Анне в комнату громко постучали. - Войдите, - отозвалась Анна. В комнату вплыла Домна с подносом, на котором был стакан молока и что-то хлебное. - Откушайте перед сном, Анна Викторовна, - пригласила она Анну, ставя поднос на стол, и направилась обратно к двери. Но перед тем как выйти Домна вдруг обернулась и сказала: - Молодец он, этот Ваш господин Штольман. Негоже это в комнату к барышне тайком пробираться. - Чтоооо? - Анна тут же залилась краской. - Я говорю, негоже это тайно принимать поклонников в своей комнате, - повторила Домна. - На это другие места всегда имелись. - Какие это, другие? - опешила Анна. - Как какие? Сеновал, конечно, - серьезно ответила Домна. - Ты что? Ты что это себе позволяешь? Какой еще сеновал? - вспыхнула Анна. - А ну, поди прочь. - Как скажете, барышня. Я помочь хотела, - Домна с тем же серьезным и совершенно невозмутимым видом повернулась к двери и уже открыла ее, почувствовав как ей в спину вдруг прилетела подушка. Фыркнув себе под нос, она вышла и громко закрыла за собой дверь. - Вот ведь, уши то отрастила. Ну все слышит. Никуда от нее не денешься. И сеновал еще какой-то придумала, - продолжила возмущаться Анна. - А впрочем… Хм, сеновал… Это интересно… - Анна потерла подбородок и глубоко задумалась. Примечание: Про сеновал - это, разумеется, просто шутка! :)) А впрочем… :)))