...
В тот год он подрабатывал фельдшером на «скорой», когда его бригаде поступил срочный вызов. Мару помнил тот день очень хорошо. Это случилось на съёмках сериала про полицейских: один из актёрского каста — Ник Лопес — самостоятельно выполнял трюк с верёвочной лестницей на вертолёте. Высота от земли была небольшая, вертолёт летел понизу, дежурная бригада медиков стояла наготове. Парню всего-то и требовалось что пролететь несколько метров над землёй, держась руками за перекладину. Это не требовало много усилий, поэтому трюк выполнялся без страховки. Но Ник Лопес был безрассудно-храбрым и слегка сумасбродным парнем, который славился своим горячим темпераментом и во всех экранных сценах добивался максимальной реалистичности. Именно он уговорил режиссёра на то, чтобы пилот поднял вертолёт повыше, что делать было крайне опасно и опрометчиво даже для съёмок с дублёром, не говоря уже о работе неподготовленного для каскадёрства актёра. Из-за того, что сцену снимали в панораме города, лётчику пришлось подняться на высоту небоскрёбов. Кадр получился зрелищным, но вот погодных условий не рассчитал никто. Как только направление ветра сменилось, вертолёт резко развернуло бортом на сто восемьдесят градусов от траектории движения, отчего страховочную лестницу сильно дёрнуло, и Ник, не удержавшись на перекладине, сорвался вниз. Когда приехала бригада Мару, он уже истекал кровью на руках одного из своих коллег. Ни адреналин, ни дефибриллятор не помогли вернуть его к жизни от последствий болевого шока. Ник Лопес скончался на месте в самом разгаре съёмок на пике своей актёрской карьеры. Мару сматывал жгуты и провода переносной капельницы, укладывая лекарства обратно в коробку. Двое санитаров уже упаковали тело погибшего в пластиковый мешок и грузили в салон машины, но Мару смотрел не на них. Его взгляд то и дело возвращался к парню, который сидел на коленях в луже высохшей крови, плотно прижимая к груди ветровку Ника. Глаза у него были абсолютно пустые. — Док, мне кажется, мы должны его спасти, — остановил Мару рукой, облаченной в резиновую перчатку, проходившего мимо начальника дежурной бригады, который до этого заносил пометки о деталях смерти погибшего в медицинский журнал. — Мы сделали всё, что могли, — отозвался врач, скорбно пожав плечами. — Я говорю о том парне, — Мару кивнул в сторону молодого актёра, всё ещё одиноко сидящего на месте гибели своего товарища. Врач внимательно проследил за направлением его взгляда. Парню было года двадцать четыре, и он тогда был не старше Дасти. — Думаю, ему сейчас нужна помощь другого специалиста, — медленно заключил доктор и следом принялся собирать команду обратно в машину. Прежде чем залезть в салон, Мару, шагнув на подпорку авто и держась за поручни, ещё раз оглянулся в сторону сидевшего на земле человека. Это был Блэйд Купер. *** Буквально на следующий день в больницу, где Мару нёс дежурство, поступил парень с тяжёлым отравлением. Тот самый парень. *** Так продолжалось почти полгода. Блэйд без разбора глотал таблетки, резал себе вены кухонным ножом или, заливаясь снотворными, укладывался в полупустую ванную, оставляя кран с водой открытым. Только каким-то чудом его каждый раз умудрялись вовремя хватиться родственники, коллеги или соседи, после чего они не раздумывая набирали «911» и вызывали службу спасения. Мару видел Блэйда в палатах при обходе чаще, чем он видел своих коллег из медицинской бригады. В какой-то момент он просто не выдержал — его терпение лопнуло. Блэйд, на несколько секунд оставленный без присмотра санитара (отлучившегося всего на минутку за стаканчиком кофе к кофейному аппарату в коридоре за углом), перебинтованный, пытался дотянуться до медицинских ножниц, забытых на столе медсестрой. — Не это ищешь? Мару швырнул ему ножницы с такой силой, что тот вздрогнул. То ли от удара, то ли от звука голоса Мару — когда он выходил из себя, тон его становился резким и грубым. Блэйд смотрел на него во все глаза. Он уже несколько раз пытался наложить на себя руки, но каким-то образом до сих пор ему удавалось списывать всё на несчастный случай (перепутал лекарства, неудачно заснул, порезался при разделке овощей), но теперь напротив него стоял реальный свидетель его преступления. Как бы нелепо это ни звучало, а за суицид в их штате вполне можно было схлопотать статью, согласно которой тебя могли упечь в лечебницу под строгий надзор санитаров и на долгий срок. Блэйд этого не хотел. Точнее, он хотел не этого. — Ну, давай. Вперёд! — зло подначил Мару, скрестив на груди руки и облокотившись о стену больничной палаты. — Одной головной болью меньше. Хоть не будем зря переводить на тебя морфин — его и так в городских больницах не много. Блэйд всё ещё упрямо смотрел на него. Через секунду глаза его наполнились влагой. — Думаешь, ты всё знаешь? — тихо сказал он, едва шевеля губами. — Ты не знаешь ни черта. — Я знаю, что твоего друга к жизни это не вернёт. Блэйд переменился в лице, и Мару выдохнул в сторону. — Я был там, — пояснил он. — В тот день, когда твой приятель упал с вертолёта. Это моя бригада приезжала на вызов. Я знаю, ты винишь себя и весь этот чёртов мир в том, что произошло, но поверь мне, такое случается сплошь и рядом. Если ты думаешь, что твоему другу не повезло, то я покажу тебе карту регистрации свидетельств о смерти, которую заполняю каждый день на службе. И нет, там не три-четыре человека. На понедельник и воскресенье там приходится где-то по полсотни. Блэйд округлил глаза. — Просто прими как факт. Дерьмо случается. Иногда люди умирают, и мы не боги, чтобы спасти всех. Но мы могли бы спасать жизни людей, реально попавших в передрягу — таких, как Ник, — а не тратить время на бестолочей вроде тебя, которые считают, что человеческая жизнь ничего не стоит. Мару замолчал. Он посмотрел на Блэйда — тот лежал на больничной койке и вертел перед глазами брошенные ему ножницы в руке. Взгляд его при этом сделался каким-то... другим. Чуть более осмысленным, может быть? Спустя пару секунд Блэйд отложил ножницы в сторону. — Ник бы хотел, чтобы ты жил, — добавил Мару чуть примирительнее и напоследок вставил: — Я бы тоже. Он вышел из палаты уже зная, что Блэйд больше не появится в больнице. А ещё через семь лет его перевели главным медиком в удалённую пожарную часть под командование нового капитана. Рейнджера Блэйда....
...Пожарную часть огласил громкий сигнал тревоги, так что все ребята, сидевшие на её территории, разом вздрогнули от неожиданности. Из хрипящих динамиков приёмной вышки послышался взволнованный, продирающийся сквозь шум и помехи, голос: — «База, база, приём!.. Это Дасти. Меня кто-нибудь слышит?.. ...Мы в радиусе трёх миль от горного перевала... Нас накрыло огнём, поэтому нам... пришлось пережидать в шахте...Кто-нибудь...» — Слышу вас, Седьмой. — В ответ раздался голос диспетчера. — Доложите о вашем статусе. — «Огня нет, — снова возник в динамике голос Дасти, — Но Блэйд...» Мару напрягся. — «...Он сильно ранен... Когда шахта начала осыпаться, он закрыл меня от огня и камней и получил серьёзный ожог и, возможно, несколько переломов... Он без сознания и никак не реагирует на мои попытки привести его в чувство...» Мару привстал с места. — Вы прощупали его пульс? — прозвучал слегка дрогнувший голос диспетчера. — «Да. — Дасти на секунду умолк, чтобы перевести дух. — Он жив». Мару слабо выдохнул и закрыл глаза. Чёртов Блэйд! Снова вздумал помирать у него на руках. Ну уж хренушки... — Диппер, Блэкаут! Тащите сюда носилки! — закричал он что было сил в сторону обнимающихся друг с другом на радостях членов команды. — Авалэнч, Дрип — за вами бинты и аптечка! Несите в ангар всё, что сможете найти! Скорый Ветер, — он посмотрел на улыбающегося рядом с ним индейца, — готовься пилотировать винтоплан на место происшествия. — Принято, — твёрдо отчеканил тот и уверенно двинулся к ангару.