вишнёвый поцелуй

Сердце замирает при взгляде на огромную сцену и молоточком бьёт лёгкая тревога. Для их маленькой группы выступление в таком большом месте, хоть и с незначительным номером в виде кавера, было впервые и Саша уверен, что каждый был взволнован, но только у него это чувство было настолько большим, что все остальные кожей чувствовали напряжение. За сценой никого кроме их троих и стаффа не было. Рано пришли, а вот Юры до сих пор нет. Чокер на шее будто специально душил и Александр испугался, почувствовав прикосновение чужой тяжелой ладони на своём плече. — Не переживай, всё отлично будет. Костя тепло улыбнулся и продолжал стоять также глядя на стадион. На душе спокойнее не стало, но поддержка никогда не лишняя. Только вот ждал он эту поддержку от другого человека, который всё утро игнорировал существование Саши и обходил стороной. Отношения между ними напряжённые. Миша считает, что темноволосый всё преувеличивает и воротит нос от предъявлении. Саше обидно, что образ влюбленной парочки они выстроили, а на деле как кошка с собакой грызутся. Причём, огрызается как раз таки Михаил. Что уж скрыто в сердце другого, совсем ему необязательно знать, лишь бы слез с этих никому не нужных эмоциональных качель или что им руководствует, когда на сцене он чуть ли не прилипает липучкой к персоне Саши. Дверь громко открывается, пугая абсолютно всех находящихся, и Юрий вбегает в помещение, пыхтя и бормоча какие-то ругательства. Уже более отдышавшись, подходит к двоим стоящим и приветствует Костю фирменным знаком. К компании присоединяется Миша, и встаёт рядом с пришедшим. — Зачем так бегать, до начала ещё долго, — нежно говорит Константин, поправляя испорченную укладку друга. — Да я думал опоздаю, как всегда, и мне от вас влетит, вот и бежал со всех ног. Чтоб эту женщину угораздило ещё задерживать меня после работы. Четвёрка замолкает и нависает неловкая тишина. Не выдержав, Саша смеётся над ситуацией и остальные поддерживают весёлый настрой. Вот так возвращать дружескую атмосферу, когда перед носом серьёзное выступление, двое из участников в ссоре – сложно, но гнетущая тишина звучала так громко, что скоро все бы оглохли. Саша особо ничего не разбирает из хаотичного разговора, но навостряет уши, услышав весёлый голос Миши впервые за весь день. — Ты серьёзно надел то же, что и носишь каждый день, — вылетает с дружеской усмешкой и сопровождается фырком со стороны Юры. — Что с меня взять, мой образ прекрасно дополнят мешки под глазами, чем вам не панк,— затем указывая на Сашу и Мишу, продолжает свой монолог, — а вы вдвоём вырядились так, как будто мы не в России на непонятном мероприятии выступаем, а в Америке какой-нибудь личный концерт даём. А Саше от такого внимания лучше не стало, взгляд вниз опускает и нервно теребит цепи, свисающие по бокам. На нём была самая обычная чёрная футболка, порванные джинсы с колготками в сетку и массивные ботинки, не вычурно, но среди других выделялся. Юра чувствует, что сказанул лишнее и уже хочет, чеша затылок, перевести тему, как Миша выпаливает ответ: — Я всего лишь надел красные штаны, — и закатывает глаза. Между Сашей и Мишей всегда было соперничество, будь то выкидоны с одеждой, будь то словесные поносы, они находили вещи для соревнований во всём. Со стороны выглядело так, словно таким путём они хотели привлечь внимание друг друга. Остальные двое к этому настолько привыкли и было очевидно, что сегодняшний день не исключение для удовлетворения своего эго. Тем временем начали приходить другие группы, выступающие этим вечером и общий гул смывает все мысли. В голове рождается желание показать себя, когда выпала такая возможность. Своеобразный концерт начинается и они ждут своей очереди, слушая других и проверяя свои инструменты. Саша за вечер наверное пятьсот раз вытягивал струны, подключал к усилителю свою гитару. Вместе они подгоняли выступление разок перед началом всего торжества и выходило вроде прекрасно. Как только в голове что-то более-менее упорядочилось, объявляется название их квартета и всё обратно перемешивается вверх дном. С предвкушением они поднялись по невысокой ступени и увидели людей ждавших, когда же громкая музыка польётся с колонок. Толпа заставляла чувствовать эйфорию, охватившая весь разум. Как бы страшно не было, выступать на сцене всегда доставляло удовольствие. Это был совсем другой мир, где исполнители и слушатели создавали неимоверную связь. Окупались все бессонные ночи за написанием лирики, все репетиции в гараже Кости, все перетёрки в личностных отношениях. Музыка всегда была призывом всех четверых, и никто из них не жалеет, о том что вместе сплотились, дабы выстроить новую жизнь. Жизнь, в которой только они и творчество. Жаль что Саше не удалось уединиться в таком дуэте, наверное убрать из себя чувства никогда не получится. Тем более, какое творчество без них? Юра подал громкие звуки барабана и затем в композицию влились Костя с Сашей. Слушая мощное и длительное вступление, Миша энергично пританцовывая ждал начала куплета. И без того прекрасное исполнение дополнил красивый голос блондина и всё начало иметь ещё более яркий окрас. Внешне полностью отдаваясь ритму, Саша в голове подмечал действия каждого. Он всегда удивлялся насколько гармонично играет уральский дуэт их компании, и сейчас лидирующую мелодию барабана Костя прекрасно дополнял своей бас гитарой. Ему тоже хотелось иметь особый контакт с тем, кто сейчас безбашенно отжигает на сцене, в перерывах меж куплетами выкрикивая глупости. Обычно, выступая в мелких заведениях или на улице, они имели доступ к неограниченному количеству действии и вытворяли всякое. Перед новой толпой такое делать было неловко, но люди быстро схватили ритм и напевали уже знакомые слова, всячески поддерживая новичков. Наверное, Миша на Сашу даже не взглянул не из-за этого. Надо сосредоточиться на струнах, никаких медведей. Песня почти уже заканчивалась и они полностью отдались выступлению, вступая в некий транс. Мысли улетучились, избавляя от тревог и негатива. Для себя Александр сравнил музыкальное деятельство с наркотиками, также ограждает от сурового мира, пленяет, заставляя всё больше и больше вкалываться, сочиняя песни. А потом кто-то целует тебя прямо на сцене на глазах у сотни людей и ты содрогаешься от реальности происходящего. Если бы Саша мог заплакать, то определенно сделал бы это. Но тело парализовало, ноги залились сталью и он даже не понимал играет ли до сих пор или же руки тоже застыли. И если бы этот кто-то был не Московским Мишей, наверное, было бы легче. Чужое лицо отдаляется через несколько секунд, и музыка стихает. Уходя под аплодисменты Саша всё ещё чувствует себя в прострации. Из мыслей выводит то ли злой, то ли с усмешкой голос Юры. — Ну и какого хуя Миш? Нас теперь никуда выступать не впустят. Ответа не приходит и Костя успокаивающе поглаживая спину, уводит Татищева с гримёрки. Придётся говорить, придётся выяснять отношения, даже если никто из них не в силах это сделать. Московский стоит на пороге, опустив голову и не поймёшь, что он вообще испытывает. Миша всегда был недоступным, закрытым и далёким. Саша понимал, что-то, что они видят всего лишь оболочка от настоящего Михаила, но сейчас перед ним стоял совсем обнажённый, с бушующими эмоциями человек. Подойти и что-то сказать, сделать было так страшно. Сейчас, когда можно будет всё решить, амбиции Александра пропали и хотелось стоять как вкопанный, всё ещё ощущая на себе вишнёвый поцелуй. — Зачем? Вопросов много, но этот самый главный стоявший в голове. Действительно, зачем? В голову не приходил ни один нормальный вариант. Это было настолько бессмысленно, глупо и обнадёживающе. — Я не знаю. Отлично, вот и решили. Ответ прямо-таки говорил: "Забудем, мне просто в голову что-то ударило, я сам не знаю зачем поцеловал тебя". Глаза предательски начали шипеть и смывая чёрную тушь, полилась слезинка, которая в тот же момент пропала и растворилась в руке. — Не делай больше так. Уметь притворяться, что всё хорошо – всегда полезно и спасает от таких ситуации. Можно запихнуть подальше свои чувства и желания, продолжать жить как раньше. Только вот вопрос, получится ли как раньше? Игнорировать мысли, не лететь как мотылёк обратно к огню, не захотеть поцеловать ещё раз. Саша обернулся к зеркалу и начал смывать с себя макияж, боковым зрением наблюдая, как Миша всё ещё стоит на том же месте словно обдумывая вопрос жизни и смерти. Вопрос видимо как-то быстро решился, потому Михаил шагнул навстречу к Саше. — Прости, я не должен был делать это без твоего согласия, — голос был тихим и сам он выглядел брошенным котёнком, произнося эти слова, — Просто знай, что ты важный для меня человек и моя привязанность к тебе не ограничивается с взаимодействиями на сцене. Возможно не всегда нужны слова "Я люблю тебя" точь-в-точь, ведь у выражения куча синонимов. Саша боится спутать, не разобраться, ошибиться, но всё же спрашивает: — Можно тебя поцеловать? Миша кивает, разрешает. Притягивая к себе, брюнет нежно-нежно, так, как никого никогда, целует его. Вкладывает в это все свои чувства, непроизнесенные слова, любовь. И чувствует такую же отдачу, губами понимая всё что на душе у Михаила. — Юра нас убьёт за это. — Это не важно.