Прозрачная стенка

      В затянувшемся ресте оптимистичная часть сознания Хёнджина очень быстро нашла огромный плюс.       Тишина.       Тишина и одиночество, о существовании которых быстро забываешь, если живёшь с семью гиперактивными амбициозными полуфабрикатами мужчин, о распорядке дня знающих разве что определение с Википедии.       Сегодня он успел с утра провести урок по вокалу, покушать и уже вернулся с тренировки, а остальным ещё часа два репетировать к Киндом. Так что, валяясь на диване измотанной тушкой, наслаждающийся тишиной Хёнджин спешно обдумывал, чем бы заняться таким, что давно хотелось, но при других не сделаешь.       Поорать во всю глотку? Он это отлично и при всех делает. Побегать голым по квартире? Замашек Чани хёна у него пока не было, так что любопытно, но не прельщает. Можно было перепроверить свои нычки, не спалив ни перед кем, где они расположены, но он не так давно это делал, и все было в порядке. Разве что нычка с чужими одеждой и аксессуарами во фритюрнице оказалась испорчена затесавшимся грязным носком, из-за чего все пришлось стирать, и парни растащили свою одежду обратно по своим шкафам. Можно было достать пару колечек из пакета, припрятанного в бачке унитаза, но ему всё равно пока некуда их выгуливать, так что и в унитаз лезть лень.       Так и не придумав, чем заняться, Хёнджин тяжело вздохнул и поплёлся на кухню перекусить. Включил чайник, вскрыл пачку рамена, выпотрошил приправы в баночку. Но когда он выкидывал упаковку в мусорное ведро под раковиной, взгляд зацепился за ящик с овощами. В особенности за морковку.       Придумал.       Пока заваривался рамен, Хёнджин выбрал овощ посимпатичнее и тщательно его отмыл. Уплетая рамён, он придирчиво осматривал морковь на наличие неудачных выпуклостей, которые лучше срезать.       И вот пустая коробка в мусорке, морковь подготовлена и лежит на бортике ванны, рядом с увлажняющим кремом, а Хёнджин запирается в ванной за бесполезной местами матовой стеклянной перегородкой, чисто формально отделяющей санузел от коридора, сбрасывает одежду и залезет в ванну.       Невероятно приятно ощущать горячую воду, обволакивающую вымотанное на тренировке тело. Хёнджин вылил в ладонь немного ароматного геля для душа, немного вспенил и начал водить мыльными руками по телу, переходя на все более и более ласковые движения. В фантазии всплывали горячие фрагменты собственной хореографии, разжигающие внутри желание. Отмыв тело, Хёнджин потянулся к увлажняющему крему. Дешёвый крем для рук уверенно завоевал место в его прикроватной тумбочке за жирность, лёгкую отстирываемость и в противовес слабую смываемость водой. Жирные от крема ладони опустились на дёрнувшийся от прикосновения живот и плавно скользнули вниз. Правая рука остановилась на члене, обхватив мягким кольцом, а левая прошла далее и сжала упругую ягодицу. Едва слышный стон сорвался с губ. За годы жизни в общаге Хёнджин научился и привык дрочить совершенно беззвучно, так что теперь, когда можно и пошуметь, стонал исподтишка. Расслабиться полностью не удавалось. Хоть умом Хёнджин осознавал, что остальные вернутся не скоро, он по привычке опасался, словно за злосчастным стеклом снова притаился Сынмин, только и ждущий возможности снова замереть в едва освещённом коридоре, чтобы насладиться визгами соседа, когда он заметит его жуткий виднеющийся сквозь матовое стекло силуэт. Неожиданно мысль, что Сынмин мог во время очередного розыгрыша застать его за самоудовлетворением, заставила член воспрянуть сильнее.       Хёнджин начал водить рукой по члену, пока вторая игриво наминала тугое колечко. Возбуждение крепло, рука всё быстрее гоняла чувствительную кожу по стволу, а кончики пальчиков наконец проникли внутрь. Но крема явно было маловато, так что пальцы покинули задницу чтобы через полминуты вернуться обратно с кучей крема.       Два пальца уверенно растягивали анус юноши, пока тот развивал неожиданно возбудившую его фантазию о застукавших его соседях. Как отреагировали бы парни, увидь они, как Хёнджин разводит два пальца в стороны, проникая третьим в покрасневшую дырочку, как водит ладонью по всей длине члена, массирует головку? Чонин застеснялся бы, убежал и делал вид, что ничего не было? Хан, наверно, в шутку предложил бы помощь, но ближайшие лет "бесконечно" последовал бы с шутками. Пока Хёнджин представлял, как застукавший его Чанбин с матами бросает все дела и идет-таки в магазин за самоклеящейся плёнкой, пальцы нащупали простату. Хёнджин застонал громче и вынул пальцы.       Юноша тщательно смазал морковку кремом, пошире развёл ноги, прижался грудью к стене, отклячивая зад, и начал вводить овощ внутрь. Несмотря на смазку и растяжку, шло туго. Слишком твёрдый предмет заставлял нежные внутренности полностью подстраиваться под свою форму. Для начала Хёнджин ввёл половину морковки, дал себе привыкнуть, немного выпустил и начал вводить глубже, срывая с собственных губ новые стоны.       — А я тебе говорил, морковка странно пахнет, — сквозь шум воды и собственные стоны Хёнджин заторможено уловил чужой шёпот.       Хёнджин продолжил вводить морковку, и лишь через долгую секунду осознал, ЧТО он услышал. С громким чпоком и грохотом морковка вылетела из мгновенно сжавшегося от испуга очка, тут же пустившись торпедой по ванне и отскакивая рикошетом от поверхностей, пока не осталась одиноко лежать под унитазом. Сам же Хёнджин от испуга заверещал, подпрыгнул, разворачиваясь в воздухе, словно кот со сбитыми настройками, но приземлившись на дно ванны проскользил пятками и рухнул на к счастью только что освободившуюся задницу. Выпучив глаза, он испуганно таращился на злосчастную стеклянную стену. Слабый свет, пробивающийся в коридор, жутко подсвечивал силуэты прислонившихся к стеклянной стене одногруппников. В тонкой полоске прозрачного стекла между матовыми кусками сверкали четырнадцать глаз.       Хёнджин распластался по дну ванны. Сил матюгаться на них не было.       Сраные вуайтеристы нихрена не возбуждают в реальности.