Полицейский

       — Кем ты хочешь стать в будущем? — Спрашивает Чонгук, смотря на Лису, которая раскидывала песок в разные стороны.        — Полицейской. — Говорит маленькая девочка, мечтательно закатывая глаза, и оставляя песок в покое на несколько секунд. — Я хочу ловить преступников и помогать людям поддерживать закон и порядок. — Чонгук рассмеялся, смотря в ее большие мечтательные глаза. — А кем хочешь стать ты?        — Главой банды. — Гордо говорит мальчик, выпячивая грудь вперед, будто это самая лучшая профессия в мире, которую хочет получить каждый.        — Почему? — Лиса озадаченно положила лопатку на песок, не понимая хода мыслей Чонгука, и смотря на него, как на идиота, потому что понимала, что плохих мальчиков никто не любит.        — Я хочу быть злодеем, чтобы все девушки были мои.        — Но девочкам не нравятся злодеи. — Лиса развела руками в стороны, озадаченно склоняя голову на бок, уже начиная считать Гука каким-то дурачком, который пересмотрел мультиков, где всегда находится девушка, которая до безумия любит злодея и во всем помогает ему.        Чонгук снова рассмеялся. Она была слишком наивной. Несмотря на то, что была по несколько месяцев старше его, она совершенно не знала о том, что предпочитают взрослые люди. А вот Гук неоднократно слышал, как его мама называла папу плохим парнем и говорила о том, как сильно любит его. А еще он часто слышал такое от других, и сделал вывод, что девочкам нравятся плохие парни.        — Всем девочкам нравятся плохие парни. Как и всем мальчикам нравятся плохие девочки.        — Но полицейские в форме им нравятся больше! — Девочка встала и топнула ногой, настаивая на своем.        — Давай вырастим и проверим. — Чонгук протягивает Лисе руку, чтобы заключить пари.        — А, давай. — Она вкладывает свою ладошка в его ладонь, и они заключают пари.        Родители, которые наблюдали за этим спором, даже не обратили особого внимания на все это. Они же всего лишь дети. Пока они вырастут их вкусы и желания успеют поменяться еще тысячу раз, если не больше. Поэтому никто не беспокоился о том, что их слова станут правдой. Их внимание было сосредоточено на том, чтобы с детьми ничего не случилось. А про этот спор они забудут уже через пару дней.        Но кто же знал, что они будут про него помнить даже спустя двадцать лет. Кто же в то время мог сказать, что Лиса наставит на Чонгука пистолет и будет смеяться ему в лицо. Даже Гук двадцать лет назад не мог сказать, что такое произойдет. И сейчас смотрел на Лису с широко раскрытыми глазами, пытаясь прийти в себя после такой неожиданной встречи.        — Хэй, мистер полисмен. — Зовет Лиса, усмехаясь. — Ты правда такой правильный?        С ее губ не слезала эта надменная улыбка, с которой она смотрела на него. Чонгук сжимает кулаки. Она его бесит. Ужасно бесит. Ее ухмылка его бесит. Сама Лиса его бесит. И вся эта ситуация тоже его бесит. Каждое ее слово сочится ядом прошлого спора, и она даже не думает скрывать этого. В ее руках находится пистолет, который проходил уже по многим делам. И Лиса его не скрывает, держит открыто и гордо, как будто это ее достояние.        Чонгук, медленно тянет руку к своему пистолету, который находился у него за спиной. Он не намерен уступать Лисе, а уж тем более умирать от ее выстрела. Она сейчас дает полиции повод подозревать себя во многих делах, в которых был замешан этот пистолет, но продолжает усмехаться, и совершенно не чувствует себя виноватой. И все, что требуется от Чонгука, это арестовать ее. Хотя, судя по ее взгляду, ему для начала хотя бы в живых остаться.        — Госпожа Манобан опустите пистолет, и мы спокойно обо всем поговорим. — Говорит Чонгук, пытаясь осторожно достать свой пистолет. — У вас есть право на адвоката…        — Чихала я на твоих адвокатов. — Она начинает смеяться. — Поймай меня, если сможешь, Чон Чонгук. — Она делает акцент на его имени, а после стреляет ему в плечо.        Следом следует второй выстрел в потолок. Из-за всего этого люди вокруг начинают суетиться, и Лиса быстро скрывается в толпе, не позволяя ему поймать себя. Кто говорил, что она не способна убежать, если захочет этого? Чонгук даже не думал, что Лиса выстрелит в него, хотя бы из-за старой дружбы. Но она выстрелила. Более того, она сделала два выстрела, поднимая суматоху во всем ночном клубе.        Он упустил ее, еще и ранен. Чонгук был безумно зол из-за всего происходящего и хотел поймать ее, чтобы отомстить за все это, но пока что мог только бессильно опустить руки, ожидая следующего шанса. Лиса оказалась куда изворотливее, чем он думал, что только подогревало его азарт в ее поимке.        — Выебу. — Шипит Чонгук, ища ее взглядом, и прижимая ладонью ранение, в надежде хотя бы немного остановить кровь. — Как только поймаю, выебу первым делом. Чтоб не повадно было.        В помещение влетает напарник Чонгука — Намджун, сразу же подбегая к нему, начиная осматривать. В глаза тут же бросаются струйки крови, которые текли по руке, и даже не возникает сомнений, что это сделала та, из-за кого они приехали сюда. Эта девушка опять сбежала, оставив их ни с чем. Только до этого Намджун ловил ее один, а Чонгук присоединился к этому делу пару дней назад, и уже в первое же задержание был ранен.        Джун проводит рукой по лицу, понимая, что они в очередной раз упустили Лису. Кто бы знал, что она будет стрелять в сотрудника полиции. Раньше она не позволяла себе подобного, но теперь Намджун не мог сказать наверняка, чего от нее ожидать. Вся эта ситуация стала для него огромной неожиданностью, и теперь им придется быть более аккуратными с ней, чтобы случайно не повторилась эта ситуация.        Намджун взял Чонгука под здоровую руку и потянул к выходу, намереваясь отвезти его к врачам, чтобы те осмотрели его и обработали рану. Параллельно Джун писал сообщение начальству с отчетом о случившемся, предупреждая, что есть раненые, которые срочно нуждаются в медицинской помощи, чтобы врачи успели подготовиться.        В тот день Чонгук вернулся домой поздно ночью, и был ужасно зол на Лису, желая поймать ее и прикончить на том же самом месте, на каком найдет ее. Он осторожно принял душ, стараясь не беспокоить рану, которая и так жутко болела, напоминая о себе каждую секунду, а заодно и о той, кто ее сделал. Чонгук не виделся с ней столько лет не для того, чтобы сейчас быть в шоке от того, какой она стала. Хотел был он сейчас вернуться во времена академии, чтобы забыть все происходящее, как страшный сон, и снова с ней не видеться.        Он сидел на диване, прокручивая в голове все, что произошло, вспоминая их с Лисой спор, который пошел с самого детства. Это ведь он должен быть сейчас разыскиваемым преступником, а не она, и Чонгук никак не мог уловить момент, когда что-то пошло не по плану и они поменялись местами, причем настолько кардинально. Много лет ему казалось, что все будет именно так, как они тогда и поспорили, но в один прекрасный момент почему-то выбрал поступать в полицейскую академию и сегодня оказался ранен Лисой.        Он откинулся на спинку дивана, закидывая на нее голову. Гук изучал потолок, все еще пытаясь найти ответы на свои вопросы. Он хотел заложить руки за голову, но стоило ему попробовать поднять их, как тут же вспомнил про ранение, начиная шипеть из-за боли. Это была самая любимая его поза, к которой он привык настолько, что уже не представлял, как можно просто сидеть на диване. Он выдохнул, искренне стараясь оставаться спокойным, но это очень плохо получалось.        В комнате послышался странный звук какого-то металлического звона, который заставил Чонгука напрячься и поднять голову, поворачивая ее в сторону двери. Он живет в квартире совсем один, без домашних животных, поэтому звенеть некому, да и нечем, тем более в спальне. Гук сидел, прислушиваясь к звукам, думая, что ему просто показалось, но уже через минуту из-за двери показалась рука с наручниками, заставляя его нахмуриться еще сильнее.        Лисы выглянула из комнаты, ехидно улыбаясь, звеня наручниками, которые нашла у него. Она думали, что полицейские сдают их после дежурства, но видимо Чонгуку сегодня было совсем не до того, чтобы об этом думать, потому что он разбирался с другим делом. Гук положил голову обратно на спинку дивана и уставился на потолок, продолжая прислушиваться к звукам в квартире, чтобы не упустить момент поймать Лису.        — Решила сдаться добровольно? — Он краем глаза следил за ней, видя, как она идет к нему спокойным шагом. — Или просто заскочила попросить прощение?        — Пришла сказать, что мы оба оказались не правы. — Она усмехнулась, опускаясь на колени Чонгука, заставляя его снова зашипеть от боли в руке. — А ты возмужал. Теперь не выглядишь, как мальчик, которого легко побить.        — Ты… — Он дернулся, чтобы схватить ее, но она ловко нажала на его рану, заставляя принять тоже положение, что и раньше. — Твою мать…        Лиса повернулась к нему, надевая наручник на здоровую руку, а второй на свою, и подняла их вверх, показывая ему. Чонгук никак не мог понять, чего именно она добивается, поэтому просто спокойно смотрел в ожидании объяснений. Но Лиса даже не думала, чтобы объяснять ему хотя бы что-то, преследуя собственные цели. Она повернулась к нему лицом, удобнее устраиваясь на бедрах и с улыбкой облокотилась свободной рукой на диван.        — Скажи честно, — она смотрела ему прямо в глаза, прекрасно считывая всю ненависть в свою сторону, — ты ведь все еще любишь меня?        — С ума сошла? — Он на нее, как на сумасшедшую, которая говорила полный бред. — Я никогда тебя не любил.        — Врееешь, Чон Чонгук. Ой, как же неумело ты врешь. — Она наклонилась, хватая его за подбородок. — А не ты ли кричал, что выебешь меня когда поймаешь? — Она подняла руки в наручниках. — Ой, это ведь я тебя поймала. Что будешь делать?        Чонгук стиснул зубы, и раненой рукой, с силой повалил ее на диван, нависая над ней и жмурясь от сильной боли. Лиса повесила наручник именно на здоровую руку, что сильно усложняло задачу, но не делало ее невыполнимой. Лиса переплела их пальцы вместе, создавая замок, и заглянула в глаза Чонгука, пытаясь прочитать в них хотя бы что-то.        Чонгук наклонил голову к их рукам, касаясь губами ее пальцев. Он высунул язык, проводя им по фалангам, доходя до подушечек и беря их в рот. Лиса нежно прикусила губу, не сводя с него взгляда, наблюдая за каждым движением, не желая ничего пропустить. Он хотел быть чертовым эгоистом, который спрячет ее у себе и никому не отдаст, даже полиции, несмотря на то, что она самая настоящая преступница. Он в очередной раз ловил себя на мысли, что никто не достоин видеть ее. Пусть все собьются с ног, ища ее, а она будет спрятана здесь.        Чонгук думал, что со временем это чувство собственности по отношению к Лисе пройдет, но все стало только хуже, потому что он сгорал от желания получить ее прямо сейчас, на этом диване, несмотря на боль в руке, которая достаточно сильно мешала ему.        — Чертовка. — Он поцеловал ее пальцы, смотря прямо в глаза. — Пропала на столько лет, а теперь возвращаешься подобным образом? Неужели не стыдно?        — Нет, совсем не стыдно. — Она провела свободной рукой по его прессу, который выглядывал из-под халата. — Ты не думал податься в модели? Или стриптизеры? Тебе бы пошло.        Он наклонился к ее лицу, и накрыл губы Лисы своими, сразу же углубляя поцелуй. Они оба совсем не были готовы к этой встрече, но все же пытались плыть по течению событий, не теряя голову. Хотя контроль Чонгук, уже начинал терять и никакая боль не отрезвляла разум. Он неожиданно почувствовал жар, который приливал к тему с каждым переплетением их языком, которые танцевали страстное танго, разжигая огонь страсти, который уже никак нельзя было потушить.        Лиса каким-то невероятным образом разжигала в нем невероятную бурю эмоций, и сводила с ума лучше любого афродизиака. Она кусала его губы будто изголодавший котенок, которого не кормили много дней, и только сейчас ей удалось добраться до хотя бы чего-то съедобного. Лиса приподнялась, принимая сидячее положение, продолжая целовать его губы, не в силах отпустить его. Она устроила на его коленях, как можно удобнее, чувствуя обе руки на своей талии, и то, как одна ее рука безвольно следовала каждому его движения. Чонгук поддерживал ее, боясь, что она может потерять равновесие и упасть.        — Сказала та, кто притворяется злодейкой. — Он разорвал поцелуй, чувствуя недовольное мычание. — Да, госпожа главный стратег государства?        — Когда ты понял?        — Когда ты проникла в мою квартиру. — Он положил ее обратно на диван, нависая над ней.        Чонгук поднял ее руку с наручников над головой, опираясь своей о диван, а второй залез под ее рубашку, слыша томный вздох. Она получала удовольствие от всей ситуации, в которой оказалась, и даже не пыталась скрывать этого. Лиса наслаждалась, отдаваясь Чонгуку, желая получить все, что заслужила за все годы отсутствия. Ей хотелось получить, как можно больше, увидеть все. Получить себе всего Чонгука и все его способности. Она хотела, чтобы он принадлежал только ей.        Чонгук снова накрыл ее губы своими, страстно целуя, а она цеплялась ногтями за его плечо, оставляя на нем красные полосы, и слыша тихие вздохи в поцелуй. Чонгук возбуждался еще сильнее от одних только ощущений. Пускай в руку и отдавало болью, сейчас он был готов простить ей этот случай. Лиса усмехнулась в поцелуй, опускаясь рукой ниже, к его спине. Как ей нравились его несдержанные поцелуи, это чертовски прекрасно.        Он поднял голову, оставляя ее губы в покое, пытаясь отдышаться. Но ему было безумно мало. Хотелось растерзать ее, съесть за такие выходки, как те, что она устроила несколько часов назад в клубе. Он тяжело дышал после таких поцелуев. Ему не хотелось отстраняться, но воздуха в легких уже катастрофически не хватало. Эти чертовы губы, которые настолько приманивали и захватывали в плен, что после первой пробы хотелось еще и еще, останавливаться не хотелось.        Она залезла пальцами в его волосы, путаясь в них пальцами. Лиса с силой потянула на себя, заставляя его упереться носом в свою грудь. Чонгук прикусил кожу, заставляя Лису выгнуться до хруста, и усмехнулся, поднимая голову. Очевидно, что она не с тем пыталась поиграть и совсем забывала, что у них достаточно большая разница в силе.        Гуку сносило крышу от одного только запаха ее тела, а от прикосновений к нему уже нельзя было остановиться. В него будто вселился бес, который управлял его телом, делая все за него, но он и не возражал совсем, поддаваясь провокациям. Чонгук целовал ее нежную кожу на ключицах, которые ярко выступали, показывая всю худобу Лисы. Но это чертовски соблазнительно.        Он прикусил нежную кожу, слыша тихий стон. Она развязала пояс халата, который мешал ей полностью наслаждаться его телом и присвистнула, когда увидела, что он был совсем без нижнего белья. Будто специально готовился к ее приходу, и совсем не сидел и не проклинал ее на этом самом диване.        Чонгук отстранился от ее ключиц, любуясь укусами, которые оставил. Его чаша терпения постепенно наполнялась и он больше не мог терпеть. Ему хотелось попробовать Лису целиком, съесть, как самое прекрасное блюда этого мира. И было совершенно плевать на то, что совсем недавно он сыпал проклятиями в ее адрес. Ее тихий стон ласкал слух, и ему хотелось еще, а старые чувства брали верх над его чувством собственного достоинства. Он хотел утонуть с головой в ее теле.        Чонгуку казалось, что он сходил с ума рядом с ней, она дарила какие-то невероятные чувства, которые делали его зависимым от нее одной, совершенно забывая про боль в руке. Он стянул с нее один рукав рубашка, вспоминая, что ключи от наручников остались в участке и теперь ему придется звонить Намджуну, чтобы он привез их. Чонгук хотел снова ощутить вкус этого тела на своем языке, но в голове появилась одна мысль, которая остановила его и он наклонился к ее уху, проводя языком по раковинке, чувствуя, как Лиса выгнулась и прильнула к его голой груди своей.        Он оставлял свои следы на ее теле, возле уха, спускаясь ниже к шее. Все было усыпано его укусами, которые он не прекращал ставить. И некоторые из них не пройдут до завтра, и останутся еще на несколько дней. Ей ужасно нравилось то, как Гук относился к ней сейчас, прекрасно понимая, что он чертовски зол на нее.        Она выгнулась в его руках, чувствуя приятное наслаждение от его прикосновений. Его желание обладать ею сегодня ночью завораживало и заставляло раствориться в его руках. Ей так и хотелось стонать под ним во весь голос, но она сдерживала себя в руках, стараясь не выдавать себя и свои желания перед ним, прекрасно понимая, что ему еще сильнее снесет голову от этого.        Чонгук стянул с нее трусы и просунул в Лису один палец, слыша сдавленный вздох. Он никак не мог оторваться от нее, кусая ее кожу, а затем зализывая укусы языком. Лисы выгибалась под ним, соприкасаясь с его телом. В комнате было невероятно душно, запахи их парфюмов давно перемешались, создавая интересное сочетание. А они никак не могли оторваться друг от друга. Лиса действительно чувствовала наслаждение. Ее забавляло то, как Чонгук старался не причинять ей боль, растягивая под свой размер, но причинял ее в другом месте. Ее кожа горела от его укусов, но это было настолько приятное ощущение, что Лиса просто не могла сдержать сдавленных стонов.        Чонгук добавил второй палец, слыша уже не сдавленный стон, а громкий, разносящийся на всю квартиру. Он поднял взгляд на Лису и прильнул к ее губам, резко добавляя третий палец. Такое отношение Лисе нравилось гораздо больше, чем нежности, поэтому она была готова вскрикнуть от восторга, если бы не поцелуй. Чонгуку завтра придется мазать всю спину мазью, чтобы все творения Лисы зажили, как можно скорее. Но ему почему-то это нравилось.        Он улыбнулся, раздвигая пальцы, и собирая их. С каждым движением в Лисе, ее ногти царапали его все сильнее и больнее. И как же он сейчас был счастлив, что у нее свободна всего одна рука. Он переплетал их пальцы рук в наручниках вместе, на секунду задумываясь о том, как сказать про ключи от наручников, но тут же забыл про них. Вроде бы ему должно было быть больно, но Чонгук ловил от этого какое-то невероятное наслаждение, желая ощутить это еще раз, как самый настоящий мазохист. Он специально разводит в ней пальцы снова и снова, желая добавить еще и четвертый, чтобы ощущения Лисы стали острее.        Он усмехнулся, добавляя четвертый палец, и снова припадая к ее губам. Гук не давал ей вдохнуть полной грудью, наслаждаясь вкусом ее губ. Он просто не мог остановить самого себя, не понимая, что происходит с его разумом. Вроде бы он трезво соображал, но почему-то пьянел с каждым поцелуем все больше. Лиса будто была для него личным сортом алкоголя, который никак не мог перестать употреблять. Он становился зависимым от нее, ощущая нехватку все больше.        Он нависал над ней, ловя на себе заинтересованный взгляд. В ее глазах было невероятно огромное количество любви, которую она желала подарить именно ему. А Чонгук уже и забыл, что сам влюблен в нее до потери пульса. Он тонул в ее глазах, поддаваясь омуту чувств.        Буквально час назад он был готов придушить ее, лишь бы она поплатилась за свой выстрел в его руку, а сейчас входил в нее своим членом, тут же набирая темп, буквально втрахивая Лису в диван. Он показывал то, как сильно хотел сделать это, чтобы отомстить ей, продолжая тонуть в глазах, которые она даже не думала отводить от его лица.        Лиса совершенно не стеснялась того, что они делали, и видела все эмоции, которые испытывал Гук, улыбаясь им. Она прекрасно знала, что он ненавидел ее в какой-то степени за раненую руку и боль в ней сейчас. Но как бы Чонгук не втрахивал ее в диван, выбивая стоны, он просто не сможет ненавидеть ее и дальше, потому что безумно любит.        Он откидывает голову назад, отрываясь от ее прекрасных глаз, чувствуя невероятную бурю ощущений, как только Лиса сжималась внутри. Ему было невероятно тесно и тепло, но он продолжал набирать темп, слыша, как начинал скрипеть диван. Лиса постанывала от наслаждения под ним, откидывая голову назад и закрывая глаза. Сначала она думала, что ей показалось, но стоило им встретиться в его квартире, как все встало на свои места, и она убедилась полностью в том, что его любовь не иссякла.        Она желала растворяться в нем всю ночь. Как только он останавливался, наблюдая за ее реакцией, Лиса с силой царапала его плечо, буквально показывая все свое недовольство своими действиями. Она не хотела, чтобы эти эмоции прекращали наполнять ее, и очень злилась, как только Чонгук сбавлял темп или останавливался. Ей даже нравился скрип дивана, который не выдерживал всего, что творилось между ними.        Лиса громко, несдержанно простонала, закидывая голову назад и выгибаясь в спине. Она теряла голову от всего этого, погружаясь в Чонгука все сильнее. У нее сносило голову от всех ощущений, и она уже сейчас могла сказать, что завтра захочет еще. Она готова каждый день играть злодейку для Чонгука, лишь бы получать все эти эмоции. Кажется, она становилась зависима от них.        — Как же мне нравятся мужчины в погонах.