Приз

Мииран любил собирать трофеи. Самые разные, начиная с головы очередной цели заказа и заканчивая красивыми безделушками, которые можно подарить или обменять на нечто более ценное. Однако… Вот уже на протяжении почти целого года главный – и самый желанный – трофей выскользал из его пальцев. Она ловкая – даром, что маг – и умеет работать не только руками, но и головой. Она выполняет любое его задание – если, конечно же, оно ей по вкусу, в кратчайшие сроки и приходит за обещанной наградой лично. Хоук чем-то похожа на статую. Изящная талия, видная даже в дурацкой мантии магессы, как и её весьма привлекательные формы. Тонкие губы, которые хотелось целовать, кусать, терзать, ощутить их вокруг своей плоти. Выразительные серые глаза, которые заставляли цепенеть – и вместе с тем жаждать увидеть, как там проявляются чувства. Ненависть, злость, страсть или похоть – не важно. Куда важнее просто увидеть. Миирану нестерпимо хочется взять её – но Мариан ускользает сквозь пальцы подобно воде и шанса поймать её не предоставлялось… До определенного момента. Когда Карвер уходит к храмовникам, Мариан ломается. Медленно и незаметно для посторонних глаз. Так она думает ровно до того момента, как с новой порцией писем с предложениями и заказами ей приносят короткую записку. Кривой подчерк Миирана она узнала бы с закрытыми глазами – слишком уж часто она видела его. И вроде бы год уже подходит к концу, но отчего-то ей кажется, что всё это только начинается. И как бы ей ни хотелось отделаться от этой мысли, на душе магессы становится тревожно. «Я буду ждать тебя в порту. С предложением. Будь благоразумной и приходи одна. М.» - короткая фраза, но от неё в груди что-то сдавливается куда болезненнее, чем если бы она получила письмо, полное угроз. От Миирана никогда не знаешь, чего ожидать. Она приходит – и внутри Мииран уже дрожит от предвкушения. Он знал о её ситуации с братом и чем могло это грозить. Карвер был не то чтобы болтуном, но вот при должных, так сказать, ситуациях храмовники легко могли вытащить из него информацию о своей семье. О своей сестре-отступнице, не состоящей в круге. И это могло дорого обойтись им двоим… Если она не выслушает его предложение и, конечно же, не примет его. Он позаботиться о том, чтобы информация о ней ни в коем случае не достигала ненужных ушей, а ей… Ей всего-то нужно будет… Помогать ему. - Что тебе нужно? – Мариан выглядит одновременно недовольной и… Испуганной? Мииран вдыхает ночной воздух и с трудом удерживает себя от ухмылки. О да, он чувствует его – запах страха. Едва уловимый, но до безумия сладкий. Она подходит к нему на расстояние вытянутой руки – и наемнику становится сложно не схватить её прямо сейчас и не отодрать, как простую портовую шлюху. Нет, так будет неинтересно и… Слишком быстро. - Я наслышан о твоей… Проблеме. И готов помочь от неё избавиться, - Мииран неторопливо оттолкнулся от стены и сам вышел Хоук навстречу. Он любуется её чертами лица, хотя мысленно представляет, как её личико будет залито его семенем. Он не может не думать об этом. Не может не желать этого. И сейчас, когда цель была так близка… Ожидание становилось почти болезненным. Мариан казалось, что её схватили за горло и начали душить. Откуда… Откуда он узнал? От Гамлена? Вполне вероятно, хотя тот клялся Создателем, что никому не говорил ни о магическом даре Хоук, ни о том, что Карвер ушёл к храмовникам. А с другой стороны… С другой стороны, зная Миирана, у которого осведомители были на каждом шагу Нижнего города, он мог узнать об этом у кого-то из них. Но предлагать помощь? За это время Хоук успела узнать его достаточно хорошо, чтобы понять, что мужчина никогда ничего не делает без выгоды для себя. Осталось лишь понять, какой будет эта выгода и чем ей придется заплатить. - Какое предложение? – спустя пару минут тишины, все же спрашивает Мариан, стараясь не дрогнуть, когда расстояние между их телами сократилось до минимального, а чужое дыхание опалило ей лоб – всё же разница в росте у них была существенной. Мииран приподнимает её голову за подбородок и, растянув губы в хищной улыбке, произносит всего несколько слов. Слов, что стали для Мариан приговором. - Ни одна живая душа не узнает ни о тебе, ни о связи твоего братца с храмовниками. Но взамен… Взамен ты станешь моей рабыней. Не волнуйся, я умею обращаться с девушками… Так, как надо. И я даже буду платить тебе, дабы ты помогала и своей семье, и собралась в ту самую экспедицию. А если откажешься и попробуешь меня убить – уже завтра к тебе в гости придут храмовники, - Мииран улыбается, чувствуя, как вздрагивает магесса. Он знает, на что нужно давить. Он знает, что нужно задеть, дабы заставить даже самых непокорных принять «правильное» решение. Он знает – и намерен сломать Мариан настолько, чтобы их «сотрудничество» не кончилось слишком быстро. Ведь кто знает, что может произойти в будущем… Шлепок. Сильный удар ремня по обнаженным ягодицам заставляет её вздрогнуть, но не вскрикнуть. Мариан кусает губу до крови, стараясь не обращать внимания на дрожь в ногах. Получив заветное, еле слышное согласие, Мииран привёл её в свой дом. Конечно, далеко не самый чистый, но и не отборная помойка. Едва переступив порог дома, он, откинув в сторону клинки, грубо поцеловал её, руками обхватывая обманчиво тонкую талию, руками начиная стягивать с Мариан мантию. Иногда во время их сотрудничества Хоук задумывалась о том, а правильную ли сторону выбрала? Не проще было бы сходить к Атенриль и все тщательно взвесить. Но нет, она пошла на поводу разгоряченной неожиданной схваткой головы, и теперь… Теперь, видимо, пришла пора расплачиваться за этот необдуманный поступок. Избавив девушку от одежды, наемник буквально швырнул её на кровать и без всяких церемоний привязал её руки к крюку, располагающемуся на стене, тем самым вынуждая держать коленно-локтевую позу, подставляя нижнюю часть тела под изучение Миирана. Тот действовал неспеша – раздевшись по пояс и налив себе бокал вина, он разглядывал свой трофей, который наконец-то оказался в его руках и теперь он мог делать с ней всё, что ему вздумается… И когда ему вздумается. Он не уточнил сроков – а Мариан, погруженная в мысли, и не спросила, тем самым сама поставив себя в далеко не лучшее положение. Для неё, разумеется. А теперь он шлепает её ремнем по упругим ягодицам, с упоением наблюдая за тем, как на светлой коже проступают красные полосы. Первые следы его «пребывания» на её теле. Он хлестал её недолго, но сильно, а после, откинув в сторону ремень, начал избавляться и от нижней части одежды. Член уже болезненно пульсировал, требуя внимания, и он не собирался останавливаться лишь на одном разе. Нет, у него были и проститутки, и парочка интрижек, но ни одну девку у него не стояло так, как стоит на Хоук. На Хоук, лишенную возможности воспротивиться всеми двумя способами – и словами, и действиями. Если расскажет – храмовники, если попытается убить – храмовники. Наконец-то он нашёл идеальную ловушку для этой скользкой змейки. Член скользит в женское лоно легко, хотя он совершенно не заботился никакими подготовками. Интересно, кто же сорвал с неё пелену девственности? Тот хмурый эльф или взбалмошный маг? А, может, Хоук и вовсе не брезгует инцестом и подставила свои дырки под брата или дядюшку? Миирану было любопытно, но куда более любопытно ему было, сколько раз он должен в это заерзавшую сучку, чтобы она не смогла даже уползти отсюда? Лидер «Кровавых клинков» собирался узнать это на практике. Наклонившись над спиной девушки, одной рукой упираясь в кровать, а второй обхватывая сочную круглую половинку груди, он начал двигаться, с трудом сдерживая блаженный то ли стон, то ли рык. Мариан была чертовски узкая, что несколько усиливало ощущения, особенно после шлюх, которых перетрахала половина Киркволла. Мариан не такая – и уже за это он готов растягивать их сделку как можно дольше. Лишь бы снова и снова ощущать приятное тепло, слышать короткие ругательства и слабые попытки вырваться, подавляя их резкими толчками и шлепками ладонь по и без того покрасневшим ягодицам. Он усмирит её рано или поздно – не через ритуалы храмовников, нет. Ему нужна живая, разумная, но покорная рабыня, а уж опыта в этом у него было предостаточно. Ему не нужны другие – ему нужна именно Мариан. Мариан, ставшая причиной его одержимости. Мариан, которая оказалась достаточно умна, чтобы согласиться на сделку сама, без посторонних…Вмешательств. Он быстро двигает бедрами, до боли выкручивает чувствительный сосок и с упоением касается языком изящной шеи, дабы в следующий момент с силой вцепиться в неё зубами, упиваясь болезненным вскриком. Мииран чувствует, как головка его члена упирается в матку – и толчки его стали ещё более резкими, более дерганными, более… Целенаправленными. Он лапал, гладил, кусал, лизал – и ни на секунду не забывал про толчки. Он не слушал тихих всхлипов Хоук, он не задумывался над её чувствами, над тем, что она будет ощущать потом. Он добился своей цели – и должен воспользоваться им по полному. Его семя льется внутрь её тела неровными волнами – и мужчина довольно скалится. Хоук под ним, которая, казалось, смирилась с положением вещей, вновь бешено дернулась, пытаясь отстраниться, пытаясь не дать попасть внутрь неё этой… Гадости. Но Мииран держит крепко, до синяков сжимая женские бедра, не позволяя отстраниться… Но позволяя ощутить, кто хозяин положения, а кто – рабыня, которая будет подчиняться господину. Мариан тошнит. Мариан страшно. Мариан… Начинает привыкать. В следующий раз Мииран ловит её в порту и, вжав обнаженной грудью в холодную стену дома, берет. Он не церемонится – просто берет, что ему хочется, и уходит, оставляя её лежащей в переулке с вытекающими из лона и задницы семенем. Затем он «приглашает» её в «Висельник» - и почти всю ночь, пока Мииран и его дружки играют в «Порочную Добродетель» Хоук отсасывала ему, глотая каждый выплеск спермы – и того, что выходило вместе с пойлом, хотя оно по большей части попадало ей на лицо и грудь, не более, и это приносило хотя бы немного облегчения. Перед походом на Глубинные тропы Мииран с ухмылкой дарит Мариан ошейник. Железный, крепкий, но удивительно тонкий. Он лично защелкивает его – и девушка продолжает разрушаться изнутри. Она надеялась избавиться от мыслей о Мииране на Глубинных тропах, а вместо этого… Вместо этого он добавил о себе напоминаний. Напоминаний о заключенной сделке. Теперь она живёт в особняке своей семьи. Мама счастлива как никогда, о Карвере по-прежнему ни слуху, ни духу, но… Но Мииран напоминает о себе всегда. Ему не важно, кто она теперь и в каких кругах водится – для него Хоук теперь удачно пойманный приз, не более того. Её статус и влияние для него – ничто. А потому он тихо стучит в дверь, зная, что в доме есть только Мариан. Он слышит её тихие шаги и облизывает губы, предвкушая, как же девушка встретит его на этот раз. Это стало очередным приказом – удивлять его или встречать так, как ему понравилось наиболее всего. Дверь открывается – и Мариан, пропустив мужчину в дом и закрыв за ним дверь, тут же падает на колени. На тонкой шее – поблескивающий металлический ошейник с прикрепленным поводком. Из вещей – только толстая веревка, что обвивалась вокруг манящих грудей, а с помощью мужчины – вокруг локтей и бедер, вынуждая девушку ползти. Идеальный вид. - Ну что, Мариан, попытка номер двадцать два? Уверен, на этот раз мы точно обрадуем твою мать неожиданным наследником, - с громким смехом он тянет за поводок и Мариан ползет. Она уже не сопротивляется и не пытается спастись. Мариан смирилась… И старалась не думать о том, что будет дальше. Мариан приняла свою судьбу – и более не стремилась её изменять. Да, теперь у храмовников куда меньше резона ловить её, но… Но, к своему ужасу, Хоук осознала одну простую, но мрачную вещь – она привыкла к Миирану. Привыкла подчиняться ему. Привыкла выполнять его приказы. Привыкла быть его рабыней. И теперь дело не в храмовниках, вовсе нет. Теперь Мариан сама отдаётся ему.