Выход

      У Кирелл из своего, личного, остаются только мысли и старые пластыри.       Ещё обломанные ногти и исцарапанные ладони.       Тихий страх и громкие слёзы.       Она могла бы сказать, что ей принадлежит её жизнь, но это будет ложью.       Возможно, оттягивающий руку пистолет тоже можно считать своей собственностью, если бы к нему не прилагались тени.       Но ничто из этого не сможет забрать груз ушедших по её вине, чьи нити жизни Кирелл оборвала, прикрываясь собственными принципами – какое право она имеет не отдавать ничего взамен? – они скользят в водной глади бесконечной цепочкой лиц за её спиной – все одинаковые, и мёртвые и живые, на равных желающие мести, и Кирелл ворочает в голове тяжёлую мысль о том, что темнота на неё смотрит более чем заслуженно.       Страшная вереница образов накрывает мокрой простынью, забиваясь в гортань, сшитая между собой кровавыми нитками – Кирелл пытает понять, видит ли то же самое Арго, когда возвращается к себе, с ненавистью оглядывает узкую кровать, гасит ли он полыхающее внутри кострище крепким пойлом, распаляя только сильнее – и в промежутках между глотками старается не вспоминать всех погибших на его глазах боевых товарищей.       Их у него много, Кирелл уверена, и хватает их надолго, пока Арго сжимает в кулаке угол отощавшей подушки, ожидая приход безумной пляски некогда живых, но умерших от его рук – он будет стоять на линии мрака и боли, где все силуэты рассыпаются мумифицированными хлопьями, смазывая черты лица до тех пор, пока на их месте не остаются только восковые маски.       Кирелл почти хочет об этом спросить, но не хочет услышать ответ.       Арго прекрасно знает, что с ней происходит, особенно когда она касается холодной и вздрагивающей ладонью его плеча, пытаясь отыскать поддержку – Кирелл хочется верить, что они всё же принадлежат друг другу, что ничего не изменилось: она та же маленькая девочка с волчьим взглядом, а он мрачный мужчина, который ко всему привык и от всего устал.       Только вот руки её по локоть в крови, и разделять себя от убийцы она не научилась.       А Арго видит лишь один выход.