Начался новый семестр — последний в этом учебном году. Первая неделя. Из учителей ещё никто сильно не загружал домашней работой, а для контрольных было рано. А самое главное — никто никуда не спешил, как бывало в конце года. Ещё далеко до времён: «Ой, у нас осталось два дня, а нам надо нарисовать обнаженку в сложном развороте в формате метр на метр, давайте просто сделаем этюд головы? Пожалуйста», поэтому студенты могли пока жить относительно спокойно, начиная или откладывая на потом свои первые постановки и проекты.
Се Лянь легко ступал по пустому коридору, на часах был четвёртый час. Его группа разошлась по домам, так как пары на сегодня закончились. Он же собирался пойти в библиотеку, чтобы сделать ту малую часть домашнего задания, которую успели задать особо ответственные педагоги, так как в выходные работал. Вот только его планам не суждено было сбыться. Неудача одного — удача другого. Из-за угла вылетел кудрявый юноша с другого отделения.
— Ааа! Се-сюн! Стоять!
Студент крупно вздрогнул всем телом и медленно развернулся на крик, к нему стремительно приближался Ши Цинсюань. Убежать от него было бы невозможно, но такое желание возникло.
— Где твоя группа? — сходу спросил он.
— Э… Уже все ушли.
— Чёрт! — Цинсюань закусил ноготь, что-то обдумывая.
Редко его можно было увидеть таким взволнованным: брови нахмурены, носок ботинка отбивает ритм точно в судороге, а в глазах лихорадочный поток мыслей. Но в один момент он резко замер, словно его парализовало, потом так же резко вскинул взволнованный взгляд на Се Ляня, пристально разглядывая его пару минут. Студент-искусствовед уже не знал, что и думать, ещё чуть-чуть и в нём прожгут дырку. Ши Цинсюаня как будто мучал вопрос жизни и смерти.
— Что-то слу…?
— Какие трусы на тебе сегодня надеты? — серьёзно спрашивает дизайнер.
— А?! — густо краснея всем лицом, старший студент попятился назад, но его крепко схватили за руку.
— Прошу! Умоляю! Попозируй нам обнажёнку!
— Нет, нет, нет, нет, ты же знаешь, — Се Лянь как-то раз действительно позировал для других групп, но всегда в одежде, обнажаться ему предлагали, но он жутко стеснялся.
Студент не не любил своё тело. Он занимался спортом и физическим трудом постоянно с малых лет. Борьба и самооборона были любимыми его занятиями, к сожалению, их пришлось пока что бросить, институт и подработка отнимали уйму времени. Да и ему неоднократно говорили, как он красив, но внутренняя неловкость и скованность не давали ему покоя.
— Да ладно тебе, прошу, кроме тебя некому помочь! Лишь две группы не попадают с нами по расписанию, а наша модель заболела и удосужилась написать об этом только сейчас. Вызванивать новую натурщицу будет слишком долго, пары уже закончатся. Другая группа ушла, я надеялся на вашу. Прошу! — не унимался Цинсюань.
Се Лянь смотрел в глаза, полные отчаяния и мольбы, его сердце не выдерживало. Ничего же плохого в том, что он попробует разок? Ему немного заплатят. Одни плюсы. Да?
— Ладно… В какие дни надо будет приходить? В выходные и пятницу я работаю, — вымучено вздохнул мужчина после долгого обдумывания.
— Ура! Спасибо тебе большое! — Цинсюань запрыгал от радости. — Вторник и четверг по две пары.
— Хорошо…
— Ой! Пошли скорее, а то у нас пара началась уже, — он потащил свою жертву, крепко держа за руку.
Зайдя в кабинет, Се Лянь тысячу раз пожалел о своём согласии. Его сердце и так не на месте было, а выясняется ещё и очень интересный момент. Как оказалось, педагогом, который вёл живопись у третьего курса дизайна одежды, был Хуа Чэн.
— Так. Пока нет учителя Хуа, бегом раздевайся. Он жутко ненавидит, когда мы задерживаем начало пары, хотя он уже в курсе, что натура заболела, — Ши Цинсюань встрепенулся, вспоминая, как злится педагог.
— Да, я знаю. Он и у нас ведёт живопись.
— Ох, точно, скажи же, он дьявол во плоти? — Се Лянь на это лишь неловко посмеялся, прячась за ширмой. Делать уже было нечего, он согласился и теперь не мог сбежать.
Все будет хорошо, он просто снимет свою одежду, просто сложит её аккуратно на стуле, ох, или не очень аккуратно, просто выйдет из-за ширмы, запинаясь об край и чуть не роняя её на рядом стоящие постановки…
— Куда вставать? — смущённо спросил новоизбранный натурщик, раздевшийся до трусов, которые очень удачно оказались светлыми.
— О, ты быстро, вот туда, — ткнул пальцем один из студентов.
Как бы не тянул время на переодевание студент-искусствовед, ему, всё равно, хватило пары минут, хотя утром казалось вечностью — надевать на себя штаны, носки, водолазку, рубашку и цепочку. Босые ноги неприятно ощущали песок на полу, кто-то явно не очень постарался вымыть пол. Внутренне чувство говорило, что надо спрятаться обратно, прикрыться, но мозг старательно мешал начинающейся панике.
— Се Лянь, верно? Ты сможешь простоять с опорой на одну ногу? Или лучше сядешь? — заботливо спросила девушка, она была старостой.
— Да, конечно, постоять не будет проблемой, — встав на низкий подиум, мужчина принял классическую позу для стоящей натуры, изящно прогнув правую ногу и положив левую руку на талию, а вторую расслаблено свесив вдоль тела. Белая драпировка на фоне красиво оттеняла загорелую кожу, создавая полупрозрачные рефлексы в тени.
— Се-сюн, да ты красавчик, — ободряюще подшутил Ши Цинсюань.
— Не говори так, пожалуйста, — покраснел натурщик, но со стороны послышались ещё поддерживающие голоса. Студенты начали расставлять мольберты, организовывая своё рабочее место.
— Надеюсь, вы нашли натуру… — хотел было поворчать на своих учеников Хуа Чэн, но увидев такую «натуру», замешкался на входе. Он злился больше на девушку, которая подставила группу, хотя студенты могли найти и кого-то более надёжного, теперь же смущение быстро вышибло из него всю отрицательную энергию. В его голове в принципе сейчас всё испарилось, а сердце словно сигнализация оглушительно трепыхалось в груди.
— Д-да, это Се Лянь, он согласился нас выручить, — подала голос староста.
— Кхм, хорошо, отлично, замечательно, — отозвался педагог, проходя к своему месту и бросая принесённый журнал на стол. Хуа Чэн глубоко вздохнул, собираясь с мыслями. «Работа, ты на работе. Это просто тело человека… Очень красивого человека… но всё же».
— Итак, сегодня наша тема: обнажённая фигура в положении стоя. Ваша главная цель — правильно изобразить анатомию тела, я просил вас сделать схемы-подсказки, и передать пластику модели, — сказав это, Хуа подошёл к Се Ляню, встал чуть сбоку и провёл рукой по воздуху вдоль фигуры натурщика, показывая и объясняя главные направляющие. — Начните с наброска и только потом переходите на большой формат. Се Лянь, можешь собрать волосы в хвост? — развернувшись, обратился Хуа Чэн, но стараясь избегать прямого взгляда.
— Д-да, сейчас, — студент стянул резинку с запястья, которую всегда носил с собой. Небрежно собрав волосы в низкий хвост, он вернулся в исходное положение.
Пара началась, было слышно лишь шуршание карандашей и тихое бормотание педагога. Он ходил между студентов, иногда бросая взгляд на натурщика. Так странно и непонятно, когда стоишь, обнажив своё тело, а вокруг все одеты. Тебя анализируют, пристально рассматривают, глаза обводят каждый изгиб мышц, каждый выступ косточек. Но самое волнительное знать и чувствовать, что на тебя смотрит определенный человек. Видит ли он красоту в тебе? Может ли его зоркий глаз прочитать мысли, вывернуть душу на изнанку? Се Лянь пытался побороть своё стеснение и расслабиться, иначе мышцы очень быстро затекут. Стоило надеть наушник, чтобы отвлечь себя от мыслей, но пока что он перечислял представителей мадридской школы времён золотого века испанской живописи, чтобы отвлечься от реальности.
Вскоре прозвенел звонок на перемену. Хуа Чэн дал команду отдыхать и быстро вышел из кабинета. Студенты расслаблено потянулись.
— Фух, а сегодня он, вроде, не такой злой, — первым произнёс Ши Цинсюань.
Се Лянь, делающий разминку, радостно улыбнулся. Имена художников, словно сутры успокоили разум и подарили смирение.
— Не всегда же ему быть «дьяволом во плоти», — выступил он в защиту.
— Говорят, у него есть только два любимчика во всем институте, но даже с ними он очень строг, — отозвался кто-то из студентов, — остальных же он терпеть не может.
«И почему все так любят обсуждать Сань Лана?» — поник натурщик, невольно становясь участником очередного подобного разговора.
Надев после отдыха наушник и уперевшись взглядом в окно, Се Лянь смог отвлечься и просто расслабиться телом и головой. Остальное время он практически не обращал внимания на других, лишь краем свободного уха слушал разговоры студентов, когда учитель Хуа покидал кабинет. А уходил он каждую перемену. Возвращаясь со звонком, педагог приносил с собой легкий сладковато-пряный аромат дорогих сигарет. Некоторые из дизайнеров тоже выходили на перекур, но их запах немного раздражающе оседал на кончике носа.
Пары продлились до самого вечера.
— На сегодня всё, — произнёс педагог после очередного звонка. — На следующем занятии начнём в цвете. Не потеряйте свои цветовые и тоновые раскладки.
Группа студентов в разнобой выкрикнули слова согласия. Кто-то сразу подскочил со своего места и в спешке стал убирать планшет и мольберт, кто-то неспеша складывал каждый карандашик в пенал, кто-то пытался успеть ещё что-то дорисовать. Се Лянь постоял немного, давая отстающим немного времени, и ушёл одеваться за ширму, пока другие начали делать уборку. Когда он вышел, в кабинете никого не было. Мебель была расставлена по углам, планшеты небрежно брошены на полки, пол блестит от влаги и запах сильно хлорированного моющего средства щекочет нос, перебивая даже запах масляной краски со свежих холстов, развешанных на стене.
Подойдя к зеркалу, натурщик решил причесаться и поправить одежду.
— Се Лянь… — послышалось со стороны двери.
— Учитель Хуа, — улыбнулся студент.
— Давно не виделись, — улыбка в ответ. Хуа Чэн подошёл чуть ближе.
— Вчера на паре, — неловко посмеялся искусствовед.
— Ты… Помнишь…
— Се-сююн! Ты готов? — бодро позвал Ши Цинсюань, ворвавшийся в кабинет как ураган.
— Д-да, я готов, — смутился Се Лянь.
— Ой… Учитель Хуа… — замер дизайнер.
— До свидания, учитель Хуа, — поспешно убирая расчёску в портфель и выходя из кабинета.
— До свидания, — так же быстро вылетел обратно в коридор его друг.
Двое студентов быстрым шагом вышли из института. Солнце уже практически село за горизонт, но фонари вдоль дорог освещали пространство. Ещё немного и на город опустится ночная тьма. Учащиеся здесь давно привыкли покидать учебное заведение в такое время, вечерние пары были нормой, а потому никто не жаловался и не обращал на это внимание.
— Как же я испугался, — отозвался Ши Цинсюань, устало вдыхая морозный воздух. В ответ ему лишь понимающе улыбнулись. — Кстати, Се-сюн, ты поможешь мне вновь с моими новыми костюмами?
— Ты делаешь новую коллекцию?
— Ага, в этот раз тема «классика», но я хочу обыграть её абсолютно по-новому и мне кажется, ты идеально подойдешь для моих образов, — приободрился дизайнер. В его голове всегда была куча идей, подкрепленная огромным запасом энергии и сил.
— Ахах, кажется, я это уже слышал.
— А не надо было рождаться таким красивым, — он наигранно обиделся.
— Хорошо, я помогу, но ты же помнишь, что я работаю на выходных?
— Ага, я даже пригласил Хэ-сюна в бар, где ты работаешь.
— И нравится тебе его донимать, — хихикнул мужчина.
— Неправда! Мы друзья!
— Хах, хорошо, хорошо.
Они пока что поверхностно обсудили новый проект Цинсюаня, который обещал показать и рассказать всё более подробно в другой день, а это значило, что разговор будет на несколько часов. Распрощавшись на перекрестке, каждый ушёл в своём направлении.
Одна мысль не давала покоя. Придя домой, Се Лянь открыл социальную сеть и нашёл диалог с Хуа Чэном. В последнее время они не особо много общались из-за начавшейся учебы.
Я:
Сань Лан, ты здесь? Ты что-то хотел спросить сегодня в институте?
Ответа не было, поэтому студент оставил телефон на подоконнике и ушёл заваривать чай. Стоило бы приготовить поесть, но он забыл зайти в продуктовый магазин. Заглянув в полупустой холодильник, Се Лянь решил сделать бутерброды. Хоть нарезание колбасы и хлеба нельзя было назвать готовкой, однако это у него получалось хорошо. Иногда случались маленькие порезы пальцев, но с кем не бывает? При этом нарезание салатов уже не подчинялось этой логике. «Зачем готовить по рецепту, если можно придумать свой?» — считал не особо юный повар, который только постигал секреты кулинарии на протяжении нескольких лет. По этой логике в салат нарезалось всё, что попадалось под руку. Стоит ли подробно рассказывать о изысканности вкуса такого блюда?
Техника пискнула лишь через пол часа, мужчина тут же подскочил обратно к окну и открыл переписку.
Сань Лан:
Всё хорошо, гэгэ, просто не ожидал увидеть тебя
)
Се Лянь покраснел, пробегаясь по строчкам и вспомнив, в каком виде он был. Захотелось срочно куда-нибудь исчезнуть. Желательно надолго, чтобы все успели забыть про события сегодняшнего дня и не только.
Я:
Ши Цинсюань выловил меня в коридоре и очень настойчиво просил о помощи, мне пришлось согласиться @_@
Надеюсь… ты не против?
Сань Лан:
Хах, гэгэ, как я могу быть против. Тем более гэгэ очень пластичный, а хорошая натура и рисуется легче)
Студент не знал, что и ответить, он смотрел на мигающий курсор и его щеки пылали всё сильнее.
Сань Лан:
Гэгэ, как насчёт сходить куда-нибудь вместе?
Я:
Ох, прости, Сань Лан, Ши Цинсюань попросил помочь с его новой коллекцией, да и позирование отнимает очень много времени, и работа…
Сань Лан:
Гэгэ, не стоит переживать. Я всё понимаю, как-нибудь потом)
Про себя же подумав: «Наверное, он жалеет о тех словах… Или же он ничего не помнит? Стоит ли тогда спрашивать об этом? Он ведёт себя как обычно, не отталкивает. Но что если Му Цин признался ему? Что тогда произошло? Как это было? Не видел их вместе с тех пор, хотя раньше этот дизайнер всегда крутился рядом, хотя семестр только начался… Аргх… Что мне делать? Как поступить? Ладно. Глубокий вдох. Терпение. Я не должен давить на него и допрашивать, это будет неуважительно. Гэгэ, если захочет, сам всё расскажет, он взрослый и должен сам определиться в своих чувствах. Гэгэ… Я очарован до потери пульса, до слабости в ногах при виде тебя, но ещё слишком рано?». Из мыслей вырвал звук уведомления.
Се Лянь:
Хорошо)
***
— Опять ты, — пробубнил Фэн Синь, открыв дверь незваному гостю.
— Я принёс коньяк, пропусти, — с видом как будто его заставили, произнёс Му Цин.
Хозяин квартиры тяжело вдохнул и пропустил друга приглашающим жестом, отойдя в сторону. Му Цин небрежно снял обувь, сбросил куртку и прошёл в комнату, располагаясь на диване и сразу же вскрывая бутылку. Фэн Синь молча уставился на друга с порога комнаты.
— Чего стоишь? Неси стаканы.
— То есть даже без закуски? Друг мой, да ты истинный алкаш.
— Аргх, просто принеси всё, что требуется.
Через пятнадцать минут на подносе между двумя мужчинами стояло два стакана, сыр, хлеб, наполовину съеденная пачка сухарей и три ломтика колбасы.
— М-да, не густо у тебя.
— Пф, радуйся, что хоть что-то есть, и вообще предупреждай, когда собираешься прийти. И почему ты один? Где Се Лянь?
— Он… занят… — расплывчато ответил Му Цин, разливая алкоголь. Они чокнулись и выпили первую партию.
Фэн Синь, видя ненормальное состояние друга, решил дождаться, пока тот немного опьянеет. Он начал рассказывать про недавний смешной случай на работе, чтобы не усиливать гнетущую атмосферу друга. Через час бутылки уже почти не было.
— Ахах, новые стажёры всегда такие нелепые, — отсмеивался Му Цин, подводя итог своего рассказа о работе.
— Хах, это точно, — подтвердил Фэн Синь и ненадолго замолчал, доедая последний кусок сыра без хлеба, ведь тот закончился стопку назад, стоило заказать хоть что-то из еды. — Му Цин, — серьёзно позвал он.
— Хм, — довольно промурлыкал захмелевший товарищ.
— Расскажи, что произошло.
—…
— И не надо убеждать меня, что всё хорошо.
— Я… Я в тот вечер, когда мы отмечали твое повышение. Мы с С-Се Лянем… Точнее я… По-поц-ц-целовал его… — сильно краснея и уперев взгляд в стакан, пробубнил дизайнер.
Сказать, что Фэн Синь удивился — ничего не сказать. Он всегда видел его чрезмерную заботу об их общем друге, даже ещё в школе, хоть со стороны и казалось первое время, что тот ненавидел Се Ляня, но это было не так. Возможно, завидовал, но лишь потому что видел сильного соперника. Му Цин всегда стремился быть лучше всех, и, если кто-то его опережал, он нервничал и злился. Также он видел, что Се Ляню нравился Му Цин, как друг, разумеется. Когда Фэн Синю вдруг позвонили в день начала нового учебного года и просто бросили короткое «я снова встретил его», Фэн Синь был очень рад. И вот что ему выдают. Он тоже беспокоился, заботился и понимал, что порой они перегибают палку. Оба его друга были очень эмоциональны и постоянно влипали в неприятности, поэтому он всегда был «папочкой» в их троице и решал все проблемы.
— Вот как, — спокойно начал он. — А что Се Лянь? Как отреагировал?
— Не знаю, я сразу же ушёл.
— Дурак.
— Заткнись… Я знаю…
— Хотя. Он был пьян и, возможно, его ответ был бы лишь результатом действия алкоголя, — мужчина внимательно смотрел на собеседника, пытаясь понять его мысли, но прибор для чтения мыслей ещё не придумали. Хотя, наверное, даже с ним мысли Му Цина остались бы запутанным клубком.
— Угу, поэтому я хотел узнать потом, но кажется… он ничего не помнит…
— Что? Не может быть. Да, он тогда сильно напился, но точно не до того состояния, чтобы всё забыть.
— Возможно, он притворяется, чтобы не ставить меня в неловкое положение, — предположил Му Цин, всё ещё пряча глаза.
— Ты не скажешь ему?
— Не знаю… Это было так неправильно. Чувствую себя паршиво из-за этого, но я точно уверен, что это не любовь. Я ничего не почувствовал, точнее чего-то… особенного. Не знаю. К тому же мне кажется, что ему нравится учитель Хуа, но я против этих отношений! Хоть и понимаю, что не имею права вмешиваться, но всё равно… — бурчал себе под нос студент-дизайнер.
— И это был твой дурацкий план? Отвлечь его на себя? Тебе совсем голову отшибло?
— Нет! Боже, зачем я тебе рассказал. Такой придурок, как ты, всё равно, не поймет.
— Так объясняй нормально!
— Не хочу!
Они допили остатки спиртного, переругиваясь, а потом Му Цин в наглую улёгся на диване, пока хозяин квартиры уносил посуду на кухню. У Фэн Синя уже не было сил бороться с этой пьяной тушкой. Пару раз пнув небрежно в спину спящего гостя, он выругался и улёгся на пол.
