Песочные часы и коса

Джен
Перевод
PG-13
Завершён
18
Автор оригинала: Оригинал:
Размер:
19 страниц, 1 часть
Описание:
Примечания:
Публикация на других ресурсах:
Уточнять у автора/переводчика
Награды от читателей:
18 Нравится 5 Отзывы 0 В сборник Скачать

Выбор, потраченный впустую

Настройки текста
Примечания:
      Люди не предназначены для полета.       Она была глупой, раз решила сделать это более чем один раз, открывая окно своей спальни и взбираясь на крышу. Её родители не подозревали, что она всё ещё не спит по ночам. Сидя на краю и раскачивая ногами взад и вперед, она смотрела на звёзды над пустынными скалами, возвышавшимися вдалеке, и гадала, что там было.       Забавно, что тогда, когда ​​пришли гости из другого мира, первый, увиденный ею, умел летать.       Старскрим стоял перед ней в форме реактивного самолета. Ветер трепал волосы Алексы, когда он заводил двигатель. Стеклянный купол кабины открылся, поднимаясь в воздух. — Хорошо, садись, — уступил он, и Алексис, с покалыванием в коже, двинулась вперед.       Одна из рук Старскрима трансформировалась, чтобы осторожно поднять её и поднести к открытой кабине. Она замерла, перекинув одну ногу за борт, засмотревшись на ярко-синее небо и облака, движущиеся по нему.       Старскрим отметил момент её колебания проявлением нетерпения. — Я не могу находиться здесь весь день.       Алексис закинула вторую ногу за борт и скользнула вперёд, приземлившись на ноги. Купол кабины опустился на место. — Ты меня удивляешь, — прокомментировал он, и Алексе пришлось взять себя в руки, когда голос Старскрима завибрировал вокруг нее, — не так давно мы были врагами. Ты уязвима. Понимаешь, как легко я мог убить тебя?       Алексис, однако, знала, что лучше не принимать слова за чистую монету, и вместо этого оглядела кресло пилота, задержав взгляд на символе десептикона, вставленном в кожу. — Меня мог убить любой из автоботов случайно, — ответила она, взглянув на купол над собой. — Это действительно легко, учитывая, насколько я мала по сравнению с ними. — Доверяешь мне, потому что несущественна? — Старскрим усмехнулся, — Я бы не назвал это мудрым.       Рука Алексы крепко схватилась за кожу сиденья, сжимая ее. — Угрожать мне, несмотря на то, что я знаю, насколько Оптимус и другие заботятся о нас, людях? Это тоже не особенно умно, Старскрим.       Она могла слышать улыбку в его голосе. — Садись уже. — Спасибо, — весело ответила она, усаживаясь на сиденье и натягивая ремень на грудь.       Ей показалось интересным, что Старскрим позволил ей пристегнуться, а не сделал это сам, несмотря на то, что он полностью контролировал это. «Поехали», — прошептала она мысленно; её руки сжимали подлокотники, когда панели перед ней опустились, и двигатель реактивного самолета заработал на полную. Она только сглотнула, когда Старскрим устремился вниз по открытому пустынному пространству перед ними, и его шасси подняли в воздух камни и обломки, прежде чем заперлись внутри.       Алекса сглотнула ещё несколько раз, когда её уши, казалось, едва не вывернулись наружу; кабина наклонилась вверх, и купол снова показал это чистое голубое небо и белые облака. Одно из них оказалось очень близко, когда он прорвался сквозь него. Кабина медленно опустилась обратно в вертикальное положение… Алексис наклонилась вперёд, глубоко вздохнув и почувствовав капли пота на лбу и спине, из-за чего рубашка прилипла к ней. — Я не потерял тебя, не так ли? — Поинтересовался Старскрим, все ещё сохраняя вызов в тоне голоса.       Алексис на мгновение усмехнулась, а затем с кряхтением поднялась. — Нет, я всё еще здесь, хотя, — она ​​огляделась, — я не совсем уверена, где «здесь» больше…       Старскрим усмехнулся. — Мы пересекли то, что вы, люди, называете южной границей штата.       Алексис снова крепко ухватилась за подлокотники, стиснув зубы, когда сикер чуть опустился. Она закрыла глаза, когда на нее светило солнце, и отпустила один из подлокотников, чтобы поднять руку перед глазами. — Что бы ты ни хотел мне показать, я этого не вижу, — полураздраженно пробормотала она. — Для начала тебе нужно отпустить меня», — ответил Старскрим.       Кабина слегка наклонилась, когда он накренился. Алексис застонала, снова кладя руку на бок. Открыв глаза, она обнаружила, что может разглядеть в свете пыльной земли внизу и мерцания высоких городских зданий, как волны жары покидали город, а ветер поднимал пыль. — Это красиво, — прокомментировала она, — хотя я не думаю, что ты взял меня с собой только на экскурсию, — она скрестила ноги, устраиваясь поудобнее. — Тебе очень не нравится эта планета.       Он вновь повернулся боком, и город скрылся из виду. — Странная реакция с твоей стороны.       Вжавшись локтём в подлокотник, она уперлась подбородком в ладонь. — Ты пытался убить Рэда, Карлоса и меня, когда впервые прибыл на Землю. Что я могу сказать? — О, хорошо, ты не склонна к самоубийству, — прокомментировал он, прибавив скорости, сильнее разогнав двигатель. — Меня интересует, что ты доверишь мне и осталась здесь, несмотря на это.       Алекса откинулась на спинку сиденья и закрыла глаза. — Куда мы сейчас летим? — Нет ничего важного для меня. Я не живу на этой планете, — прямо ответил он.       Алексис приоткрыла глаза. — Где ты живёшь?       Старскрим засмеялся. — Где угодно и нигде одновременно. Я не привязан к земле или к морю. Джетфайр, вероятно, скажет тебе то же самое. — Он протрезвел и добавил: — Но это не тот ответ, которого ищет твой пытливый ум.       На низком уровне он позволил ей полюбоваться видом на ферму, где летом выращивалась кукуруза. — У меня не было возможности жить в собственном доме, будь то город или страна. Мое существование было проведено в военных казармах или на поле боя, постоянно меняясь в зависимости от обстановки.       Алексис вздохнула на это, и он добавил: «Это не стоит жалости». — Ты никогда не задумывался, что всё могло быть иначе?       Фермерский дом исчез, когда он полетел к горизонту, горы вздымались вдалеке. Алексис решила, что они, вероятно, направляются к хребту Скалистых гор. — Почему? — Спросил он с неподдельным любопытством, — я не могу думать о том, чего у меня не было. — А что насчет Оптимуса или Ред Алерта? Они упускают это из виду. — Они старше, — просто ответил он, — они помнят, каким был Кибертрон до войны. У меня нет такой привилегии. — У Хот Шота и Сайдсвайпа тоже, — возразила Алексис, — но они всё равно думают об этом. — Ты упускаешь мою точку зрения, — его тон подразумевал, что он начал немного раздражаться. — Они действительно не знают, на что это было похоже, но они могут уловить изображения или информацию, которую им дают их командиры. В каком-то смысле, я полагаю, это вселяет в них надежду.       Алексис сложила колени вместе, поджимая ноги к себе. — А что насчет тебя? — Я вижу Кибертрон таким, какой он есть, — ответил он, — твоя планета миновала свой расцвет, Алекса. Несмотря на железное ядро, она всё ещё населена углеродной жизнью. Когда время органической жизни закончится, она исчезнет. Вероятно, станет пустошью. Для вас этот момент времени не имеет возможности наступить. Это будут сотни, если не тысячи, исчезнувших человеческих жизней. Однако для меня это то, что я не мог бы видеть. Алексис заметила, что он использовал «не мог бы» вместо «мог бы». — Кибертрон, в то время как война продолжается, умирающий мир. Даже если бы война каким-то образом закончилась сегодня, потребуется несколько ворнов, чтобы исправить повреждения, не говоря уже о том, чтобы восстановить его до того, каким он был когда-то. Честно говоря, об этом не может быть и речи. Точка. — Но почему? — Вновь спрашивает она, глядя на легион кактусов, над которым они парили. Вдалеке ревела пыльная буря. — Наша система отсчёта полностью неверна. Мы бы восстановили состояние, в котором Кибертрон находился непосредственно перед войной. Если бы на нашей планете был какой-то золотой век, мы бы и не приблизились к тому, чтобы вернуться к нему.       Алексис протянула руку к куполу. — Но, может быть, приблизиться можно было бы к другому, серебрянному веку? Может быть, бронзовому?       Старскрим, к её большому удивлению, резко развернулся, заставив ее убрать руку и вскрикнуть, пока она держалась изо всех сил. Кабина будто перевернулась и выпрямилась, только чтобы снова перевернуться, пыль от шторма ударилась о его купол и бока. Снова повернувшись, он быстро остановился, толкнув Алексис немного вперед, её ремень безопасности едва удержал её на месте, и сикер взлетел ввысь, рассекая пыльную бурю, пока голубое небо снова не засияло сверху, покрытое пятнами пыли.       Алекса тяжело дышала, пытаясь восстановить самообладание, но прежде чем она смогла спросить его о его намерениях, Старскрим заговорил. — Сомневаюсь, что ты все еще думаешь о серебряном и бронзовом веках во время этой бури.       Она неуверенно засмеялась, вытирая пот со лба. — Нет, не думала… Я удивлена, что ты признаёшь, что война приводит к гибели Кибертрона. — Это то, что ты ожидала услышать от Оптимуса, если еще не слышала, — устало ответил он, — это и мой дом, и его. Разница в интерпретации. — Я бы сказала, что твое было фаталистическим, — прокомментировала Алексис. — Не совсем так, иначе я бы не гонялся за миниконами на этой планете. Я бы уже приложил достаточно усилий, чтобы вернуться к Кибертрону.       Заметив постепенную потерю высоты, Алексис взглянула вверх и увидела, как голубое небо исчезает из поля зрения, уступая место гористой скале, обрамлявшей горизонт. — Ты все еще связываешься с Лунной базой, не так ли? — Спросила она, когда открылся купол над ней.       Она расстегнула ремень безопасности и встала на шатающихся ногах. Металл поскреб, когда Старскрим частично трансформировался, чтобы снова проникнуть в купол и подать ей руку, на которую она могла забраться. Девушка споткнулась, но, удерживая равновесие на кончике его пальца, выровнялась и прикрыла глаза. Убрав руку, он опустил её на землю, чтобы она спокойно вышла. Алексис полусогнулась, положила руки на колени, и тяжело дышала, гадая, когда земля перестанет трястись. Она медленно поднялась и раскинула руки в стороны, сделав несколько неуверенных шагов вперед, прежде чем расслабиться и перейти в обычную прогулку, прищурившись от безжалостного солнечного света.       Старскрим трансформировался позади нее, погрузив её в тень. — Я бы предпочел сохранить это в секрете», — наконец ответил он.       Обернувшись, чтобы взглянуть на него, и отступив на одну ногу, Алексис ответила: — Конечно, я больше не буду спрашивать об этом.       Она взглянула на их окрестности; её глаза расширились, когда она увидела образ каньона, рассекающего землю перед ними. За ней вдали стояли еще кактусы и движущиеся формы жизни, которые Алексис не могла определить из-за расстояния, однако облако пыли позади них намекало на то, что это могли быть дикие лошади. Осторожно шагнув к каньону, она села на него и двинулась вперед. Её кожа покалывала от приближения к краю, когда она наклонилась вперед на локтях, чтобы определить странные формы в каньоне. Шарканье позади неё заставило её оглянуться и увидеть, как Старскрим смахивает с себя пыль. Это движение было странно видеть в его небрежности, в свете их истории на противоположных линиях поля битвы.       Заметив ее взгляд, он опустил руку.       Она повернула голову и продолжила изучать странные формы, пока они не образовали единое целое в ее мысленном собрании. — Скальные жилища, — прокомментировала она. — Заброшенные человеческие постройки, — согласился он, — мы пролетали мимо многих из них по пути, хотя большинство было деревянными, а не каменными. — Города-призраки, — подтвердила она кивком, — они возникли во время гонки за нефтью и минералами на западе. Когда нефть высохла, некоторые города были заброшены, а другие превратились в большие города. И стоят весь следующий век. — Она указала на жилища на утесе. — Есть ли такие места на Кибертроне? Мертвые веками? — Многие из оставшихся на карте, — лязг металла указывал на то, что он скрестил руки, — некоторые из которых я уничтодил сам.       Алексис обернулась и поднялась со сжатым кулаком у груди. Старскрим стоял на своём. — Это война. Каждый делает то, что ему нужно, чтобы выжить. — Но разрушать дома? Здания? — Если бы это позволяло моим людям более легкий путь, то да, — твёрдо ответил он, — эти здания использовались как точки обзора и зоны для отряда. Просто пролететь над ними было бы самоубийством, — он махнул рукой, — не удивляйся, Алексис. Как долго длилась самая длинная человеческая война?       Она отвела взгляд от него, чтобы подумать и отвлечься от своего возмущения, ее кулак разжался, чтобы пальцы скрутились сбоку. — Реконкиста, 770 лет битвы за политические и религиозные регионы. Наша технология сейчас даже не близка к вашей, а в те времена она была ещё более устаревшей. Здесь, на Земле, есть поговорка, которая предостерегает от обсуждения религии и политики до сих пор. — Ваша Реконкиста была бы ничем на отрезке времени нынешней войны, — прямо ответил он. — Это не сделало её менее разрушительным событием, — возразила Алексис, снова сжимая кулак, — крупнейшие войны, которые человечество вело против самого себя, длились четыре и шесть лет соответственно. Количество затраченного времени не имеет значения, ведь любой может умереть в одно мгновение. Это не только я говорю как хрупкий человек. Мы чуть не потеряли Хойста.       Равнину рассекал сильный ветер, и Алексис с криком подняла руку, чтобы защитить себя. Что-то тяжелое обрушилось вокруг ее тела и свернулось в бок. Протирая грязь, которая попала ей в глаза, она огляделась и увидела, что это рука Старскрима, и что он встал на колени, чтобы защитить её. — Когда ветер стихнет, отойди дальше. Ты стоишь слишком близко к краю, — приказал он.       Возвысив голос над ветром, она спросила: — Сколько ты потерял на войне?       Уголок рта Старскрима дернулся, словно бы его ударили. Алексис слишком поздно осознала, что попала в больное место, учитывая полное презрение Старскрима к Мегатрону. Вероятно, каждая потеря, которую принял Старскрим под своим командованием, уменьшила его в видении лидера. Тем не менее, она не могла не задаться вопросом, была ли его реакция на воспоминание о наиболее вероятной оскорбительной лексике (или возможном физическом насилии), брошенной ему Мегатроном за его неудачи, или на искреннюю боль от потери тех, кого он командовал. Учитывая отстраненный тон Старскрима, когда он говорил о текущем состоянии своего собственного дома, Алексис решила, что последнее не так уж и важно. Ещё, он стоял на коленях на земле, чтобы защитить её от падения и смерти в каньоне, хотя он не помешал ей поставить себя в такую ​​ситуацию. — Часть себя, — уклончиво ответил он, глядя в сторону. — Ветер утихает. Иди.       Он разжал пальцы, позволяя ей пройти, и снова встал. Обходя его вокруг и стараясь оставаться в его тени на фоне солнца, она заметила: — Знаешь, в первые несколько раз, когда я тебя увидела, ты казался намного старше. — Это странный способ оскорбить меня, — ответил Старскрим, застигнутый врасплох ее комментарием.       Она пожала плечами. — В основном это было из-за голоса, но единственной точкой отсчета для меня в разнице в возрасте были Хот Шот и Ред Алерт. Думаю, я не ожидала, что кто-то такой молодой будет иметь такое высокое звание, — она сцепила руки за спиной, — признаюсь, я немного завидую, учитывая, что в какой-то момент я и сама хочу стать лидером.       Он фыркнул, чуть не сбив ее с ног потоком воздуха из вентиляции. — Полагаю, именно поэтому ты так много принимаешь близко к сердцу из того, что говорит Оптимус.       Алексис, которая сейчас отвлеклась на то, чтобы убрать волосы с ее лица, почти раздраженно ответила: — Он лучший образец для подражания, чем Мегатрон. — Здесь нет аргументов, — согласился он, и Алексис, все еще убирая пряди волос, взглянула вверх. — Не думаю, что я использую здесь правильный тон, — пробормотала она. — Я жил под командованием Мегатрона всю жизнь. Тактичность — это роскошь, которую я не могу себе позволить, — прошипел он. Его тон, однако, посветлел, — тем не менее, я, по крайней мере, могу оценить признание, каким бы необоснованным оно ни было.       Она улыбнулась. — Ну, ты действительно оставил нам подарок, например.       Она подумала о подарке, который она и её друзья приготовили для него, сидя дома под её кроватью. Его цвета ярко выделялись для неё, а шитьё было довольно лоскутным и любительским. Все пятеро коллективно потерли себе шеи, пожали плечами и шаркали ногами, бормоча, что они сделали всё, что в их силах. Билли пошутил, что никто не умеет обращаться с иглой, и это улучшило настроение тогда.       Старскрим ухмыльнулся, потянулся в сторону, поднял кусок песчаника и задумчиво повертел в руке. — Тебе довольно легко угодить. — Это не обязательно плохо.       Камень упал. — Ты принимаешь слишком мало. — «Серебряный и бронзовый века», — ответила она певучим голосом, качая головой из стороны в сторону.       Старскрим сделал все возможное, чтобы закатить глаза, прежде чем встать и уйти. Она поспешила за ним, чтобы не отставать. — Есть кое-что, чего я не понимаю. Жилища на скалах были заброшены по естественным причинам, например, из-за проблем с едой или водой, а не из-за войны.       Он остановился, чтобы посмотреть на нее. — Тогда сходи и посмотри. Я не останавливаю тебя. Ты можешь найти там свои ответы.       Она ухмыльнулась. — Отпускаешь, потому что я выиграла? — О, пожалуйста, — Старскрим отвернулся от неё. — Что я должен был понять раньше, так это то, что если я возьму тебя с собой, я должен вернуть тебя. Я не могу заставить тебя уйти.       Алексис пожала плечами. — Если тоже хочешь пойти, то ничего страшного. Я тебя не остановлю, — она откинула пучок травы, — во всяком случае, я приятно удивлена, что ты позволил мне пойти с тобой. Удивлена, что ты не взял с собой Свиндла. — Удивлен, что ты не привела с собой Шуршот, — ответил он, обращая её слова на неё же.       Алексис, не отрывая взгляда от колеблющегося горизонта, ответила: — Ты одноместный.       Старскрим при этом повернул голову, и она снова сцепила пальцы за спиной, прыгнув на несколько шагов вперед и подняв облако пыли. — Она может позаботиться о себе на базе автоботов, так как она хорошо знает её. А как насчет Свиндла? Он не так привык. — Он делает то, что хочет, как и миниконы автоботов, — ответил он надменным тоном. — Хотя, учитывая, что они пытались украсть его у меня не так давно, это было бы умнее с моей стороны. Вместо всего этого привести его сюда.       Алексис развернулась при этом, и Старскрим насмешливо положил руку туда, где, как она предположила, располагалась его камера Искры, скрытая от глаз. — Жест доброй воли.       Она вздохнула. — Извини, мы просто предположили, что Свиндла задержали против его воли или промыли мозги. В конце концов, ты его назвал, поэтому у него не было особого выбора. — Он сохранил это имя по своей воле, — просто ответил Старскрим, и Алексис согласно кивнула. — Ты можешь называть меня странной сколько угодно, но мне кажутся странными ваши отношения с ним. Бларру потребовалось время, чтобы понять миниконов, как это делаем мы.       Старскрим махнул рукой движением, которое указывало на форму отвращения, и пошёл вперед. Алексис тяжело сглотнула, понимая, что, несмотря на его предыдущие слова о том, что он не может позволить себе такта, вероятно, не было хорошей идеей разозлить его, только вернувшись на базу. Она немедленно поправилась, крикнув ему в спину: «Слушай, мне очень жаль! Это было невежественное сравнение!» — Это то, чего я ожидал, — ответил он, не оборачиваясь.       Алекса вздохнула и бросилась к нему. — Честно говоря, ребята и я новички в этом, и у нас действительно есть только то, что нам говорят автоботы, и то, что мы видим о десептиконах на поле битвы… — Я удивлен, что вы не пытались расспросить Скевенджера о сказах о лунной базе.       В его голосе было отчетливо слышно отвращение. — Ты ведь понимаешь, о ком говоришь, верно? — Она спросила, размахивая руками для выразительности, — он проводит большую часть своего времени во сне. — Ой, не напоминай мне, — протянув руку, он ущипнул себя за переносицу, — я думал, что храп Циклонуса — это плохо, но я понятия не имел тогда, что такое «плохо». По крайней мере, он не пускает слюни.       Алексис хихикнула и обнаружила, что была удивлена ​​легкостью, с которой они говорили о бывшем товарище Старскрима. Старскрим подчеркнул это, вернув разговор к сути. — Можно ожидать, что автобот хорошо отнесется к миникону. — Я признаю, что это предвзятость, если не предубеждение. Но, честно говоря, посмотри, сколько миниконов было спасено с Луны.       Старскрим заскрежетал дентами, и Алексис напряглась, отступая. Понимая, что она непреднамеренно приближалась к краю каньона, она вместо этого скользнула назад за его спину и скрылась из поля его зрения. Когда он заговорил, его голос был довольно тихим, хотя и с лёгким скрежетом. — Это был план Мегатрона. Похоже, ты считаеш термины «Мегатрон» и «Десептикон» простой семантикой, но истина не может быть дальше от этого. — Ты помог ему в этом, как и Демолишоэер, Циклонус, Траст, Сайдуэйз, Уилджек и Тайдл Уэйв, — ответила Алексис, снова обретя голос. — Если ты собираешься обвинить меня в чём-то, повернись ко мне лицом к лицу.       Старскрим не обернулся, и Алексис слишком поздно осознала, в какую яму зарылась. Прежде чем она успела потерять самообладание, она подошла к нему, встала и посмотрела на него снизу вверх. Оптика Старскрима сузилась и сфокусировалась на ней, и его поза была жесткой. Она взглянула на его ногу и отметила, что ему будет слишком легко раздавить её. Она могла забыть о попытках убежать от него. Даже учитывая вполне реальную угрозу того, что Старскрим поставит цель на себя, убив её, факт оставался фактом: автоботы всё ещё были за много миль.       Тем не менее, она повторила: — Ты помогл Мегатрону поработить этих миниконов, как и другие десептиконы.       После минутной паузы он ответил: — Конечно, на согнутом колене, не меньше. — «Согнутое колено?» — Удивленно повторила Алексис.       Старскрим махнул рукой. — Оптимус слишком неформален; для него достаточно приветствий. Мы принесли клятву Мегатрону, преклонив колени, поэтому мы позволили ему обращаться к себе таким же образом из памяти о клятве. — Учитывая то, что ты рассказал мне о десептиконах, кланяться другому почти никогда не случается… Тот, которому вы поклонились, будет тем, кому вы обязаны жизнью…       Она ахнула, и её рука подлетела ко рту, когда до неё дошёл смысл её собственных слов. — О, Старскрим, мне так жаль… — Мне не нужна твоя жалость, — прошипел он, и она уронила руку, напоминая себе, что нельзя отводить взгляд от его оптики. — Несмотря на то, что вы, возможно, думали обо мне раньше, когда я был просто призраком на другой стороне поля битвы, теперь ты знаешь, что я не отношусь к своему миникону таким образом. Позволь мне также напомнить то, что Скевенджер сам сделал то же самое. Как и Сайдуэйз. — Сайдуэйз нам не друг. — Но он был однажды. Мы впустили Скевенджера, а вы впустили Сайдуэйза.       Алексис скрестила руки. — Что это говорит о тебе, Старскрим? Во всяком случае, я бы сказала, что особенно после Марса ты питаешь некоторую привязанность к миниконам, но я не могу быть уверена в автоботах, — она решила не продолжать дальше своей точки зрения, понимая, что поймала себя на своих словах. Ради своей гордости она уступила, — с другой стороны, наверное, легче, не так ли, испытывать привязанность к чему-то, что не имеет к тебе никакого отношения? — Не называй это привязанностью, — резко ответил он, указывая на неё, — чего ты не понимаешь как человек, так это того факта, что наша связь с миниконами отличается от вашей. Шуршот может говорить с тобой столько, сколько она хочет, но факт остается фактом: ты — органика, а она сделана из металла. Привязанность — это просто эмоциональный отклик; она не знает твоих мыслей или существа, и она не даёт тебе силы через связь.       Алексис отошла в сторону, чтобы не попасть под его палец, который он опустил. — Тогда в чем дело? Доверие? Я вижу это со Свиндлом, но ты взял с собой Звездный меч, когда покинул десептиконов. Команда ПВО держала тебя за ногу, когда ты пытался покинуть базу автоботов. — Какой бы любопытноц ты ни была, ты не найдешь всех ответов, — ответил Старскрим, и тон его голоса вновь стал каменным, — твоё тщеславие так велико, что ты можешь запросто убить любого трансформера, автобота или десептикона, просто задав достаточно вопросов.       Она протянула руки. — Я не утверждаю, что знаю всё. Я всё еще учусь, как ты только что продемонстрировал. — Ты упускаешь суть, — ответил он, теряя терпение по отношению к ней, — ты не сможешь понять нас, если ты не одна из нас. Наши тела слишком разные. Некоторые автоботы могут посчитать тебя диковинкой, и они могут заботиться о вас, но суть в том, что единственная причина, по которой мы здесь, — это чистая случайность. Вы — пять человек из миллиардов, представляющих Землю в войне, которая длилась тысячелетия и которая, честно говоря, не касается никого из вас, кроме Рэда и Карлоса, активировавших Хай Уайера. — Однако это наш способ взять на себя ответственность, — ровно ответила она, — мы принесли эту войну на Землю, и мы собираемся помочь положить ей конец, прежде чем нас по ошибке убьют. — Глядя на жилища в скалах, она продолжила. — Буквально, эта Нуль-Лазерная Пушка, которую ты получил через гештальт со Свиндлом, могла бы сровнять с землей целый человеческий город, очень похожий на тот, над которым мы летали. Миллионы могут умереть, даже не зная почему. — Забавно, не правда ли? — Старскрим усмехнулся, — автоботы, те, кто, по их собственным словам, защищают Землю, более опасны для неё, живя на её поверхности. По крайней мере, десептиконы живут на Луне, достаточно далеко от неё, чтобы не причинять такого большого ущерба, кроме как случайное сбивание искусственного спутника.       Голова Алексис резко повернулась, и Старскрим пожал плечами. — Целевая практика Циклонуса, а не моя. Тем не менее, я бы назвал это спасением собственной шкуры, а не принятием на себя ответственности, поскольку вы живете на этой планете. Честно говоря, все это делают. — То есть, такой полет над человеческими городами соблазняет тебя? — Она старалась сохранить спокойный голос и боялась ответа. — Тебя же не интересует человечество…       Старскрим отмахнулся от её вопроса. — Какой в ​​этом смысл? Он рассыплется в прах, как только пройдут века. — Ну, явно не этот город, — она ​​указала на жилища в скалах. — Они не сделаны из металла, но дай им время. Эту планету легко стереть с лица земли, но в этом нет смысла. По моему личному мнению, её не стоит ни разрушать, ни защищать. Этим занимаются сами её жители. Земля исчезнет в собственной безвестности.       Когда он повернул голову, Алексис поняла, что смотрит на горизонт, а не на жилища. — Вот почему я не могу понять ту любовь, которую Оптимус питает к этому миру. Может быть, это из-за зависти к тому, что он когда-то имел, но если так, то он дурак.       Алексис поспешила защитить своего друга. — Разве ты не считаешь, что он заботится о нас ради того факта, что мы тоже живые существа? Мы непонятны по сравнению с твоей расой, Старскрим, я согласна с этим, но столетия человеческая мысль отрицала это. Мы считали себя богами, и мы до сих пор так думаем. Мы разрушаем себя так же легко, как и трансформеры, и, честно говоря, если бы человечество могло умереть, то это было бы сделано с помощью пистолета. В свою голову, — взгляд Старскрима снова встретился с ней, и она добавила прямо: — это будет для тебя один маленький, неясный выстрел, который останется для тебя неуслышанным, точно так же, как выстрелы, которые все еще происходят на Кибертроне, которые для всех нас здесь не слышны.       Она тяжело вздохнула и провела рукой по лбу, чтобы смыть пот. — Ошибочное сострадание, если не жалость, — заметил Старскрим, обдумывая ее слова, — держи голову выше, как человек, Алексис. Если человечество умрет от выстрела, как ты говоришь, то сделай это на ногах, а не на коленях. Докажи мне, что ты достойна некоторой заботы, а не позволяй словам другой формы жизни нянчиться с тобой.       Алексис ухмыльнулась. — Хорошо, ты почти подловил меня. Если бы я стала важным объектом, ты бы попытался убить меня, не так ли?       Старскрим улыбнулся ей. — Молодец.

***

— Я не могу поверить, что ты действительно заставила его сделать это, — прокомментировал Рэд, когда шел, подталкивая Хай Уайера впёред.       Его фигура была скрыта в тени и освещена фонарями на лужайке. Стрекотали сверчки, и вдалеке птица взлетела, чтобы приземлиться на соседнем дереве. Алексис пожала плечами с того места, где шла рядом с ним, толкая Шуршот. — Сомневаюсь, что мне когда-нибудь удастся повторить это снова. Не могу сказать, что разговор с ним был полностью приятным.       Колеса Гриндора грохотали по трещинам на тротуаре, когда Карлос проезжал мимо. — Честно говоря, Алексис, подумай сначала, с кем ты говорила! — Он скрестил руки за головой. — Хотя, должно быть, было здорово летать с ним. Я имею в виду, с Джетфайером, может, тоже было бы круто, но он шаттл, а не самолет. — Это было более непредсказуемо, чем что-либо еще, — пояснила Алексис. — Старскрим изменил схему полёта, основываясь на своей реакции на то, что я сказала, и сказал мне, что у него не было определённого пункта назначения. — Не уверен, что это именно так, Ал, — возразил Карлос, — эти скальные жилища вклиниваются глубоко в каньон. Он должен был знать, что они там были.       Собака залаяла и застучала лапами по деревянному забору, мимо которого они проезжали, заставив всех троих подпрыгнуть. Рэд застонал, когда лучи света пробились сквозь щели в заграждении, когда свет на крыльце включился. Дверь со скрытого двора распахнулась. Карлос сошел с Гриндора, чтобы поднять его, и все трое поспешили дальше, когда в воздухе раздались возмущенные крики жителя дома, а собака тем временем всё лаяла и лаяла. В противоположном доме щёлкнули огни, и все трое выскользнули в переулок между двумя другими домами. Дом справа был затемнен, а синий свет телевизора проглядывал через окно. С дальнего крыльца кто-то бренчал на гитаре. Шины бьют по гравию, когда мимо проносится байк. — Я тоже так думаю, — подтвердила она, — он не собирается открыто заявлять о своих намерениях. Но меня беспокоит то, как говорил Старскрим. Казалось, что он не был частью ни одной из фракций. Он говорил о том, как работает то и другое, но, похоже, не согласился ни с тем, ни с другим, за исключением разговоров о прошлых условиях. — Думаешь, это шаг в правильном направлении? — Спросил Карлос, крепко прижимая к себе Гриндора. Фары перед ними погасли, когда велосипедист промчался мимо, низко склонив голову в шлеме, когда мотоцикл набрал скорость, и исчез из виду. — Я не уверена, — честно ответила она, — я думала, что Марс им был, но чем больше я смотрю на него, тем больше думаю, что это просто отражение его разума.       Рэд и Карлос повернули головы на этом моменте, и Алексис взглянула на Шуршот. — Есть фракция, о которой, я думаю, искренне заботится Старскрим, но это фракция миниконов. Что касается двух других, я полагаю, я могу только посочувствовать. Он проводил большую часть своего времени с десептиконами. Его ценности укоренились там, и были сформированы его опытом с ними. Что касается автоботов, то я не думаю, что он может беспокоиться о чём-то в этот момент. — Но он с автоботами, вот в чём проблема, — заметил Ред, когда они осторожно переходили узкую улицу.       Задние дворы домов практически переходили друг в друга. На другом огороженном участке светился поток лампочек. Чей-то смех раздался из-за забора. Карлос уклонился, когда над головой вылетела пивная бутылка и разбилась о решётку канализации. — Ты понимаешь его ситуацию лучше, чем мы, Алексис, я понимаю это, но он всё ещё десептикон. Их правила применяются.       Карлос пожал плечами. — Автоботы не выгнали его, так что я не думаю, что это большая проблема.       Рэд согласился с его доводами. — Верно. Однако напряжение всё ещё сохраняется. Я думаю, мы могли бы отказаться от идеи вывести миниконов завтра на прогулку. Вероятно, было бы не лучшей идеей раскачивать лодку прямо сейчас. Кроме того, нам нужно побеспокоиться о вечеринке, запланированной на завтра. — Согласен. Билли и Фред позаботились о том, чтобы забрать праздничные принадлежности этим утром. Я должен им около двадцати баксов, но это не так уж и важно. Папа заставил меня дежурить на лужайке, — раздраженно вздохнул Карлос. — У меня заканчиваются оправдания, чувак. Он начинает ловить меня на лжи.       Рэд рассмеялся. — Чем, по его мнению, мы занимаемся? Курим травку?       Карлос многозначительно толкнул Алексис локтем, и она побледнела. — О Господи, нет, — пробормотала она, закрыв лицо руками. — Э-э, извини, что спросил, — Ред потер затылок, — если тебе от этого станет легче, Карлос, то я тоже начинаю иссякать. На днях мне едва удалось избежать наказания из-за долгого отсутствия дома.       Алекса, прищурившись от какого-то светового шоу в конце улицы, через плечо взглянула на друзей с дерзкой ухмылкой. — Похоже, что мне придется научить вас двоих лгать лучше. В конце концов, я собираюсь стать политиком.       Они посмотрели друг на друга. — И внезапно я начинаю понимать, почему именно ты сегодня летела в реактивном самолёте, — пробормотал Карлос.       Алексис рассмеялась, но протрезвела, когда они пересекли следующий двор. Ветер заставил качели впереди шумно раскачиваться взад и вперед. — Он сказал мне, что я должна бы спросить Скевенджера о времени, проведённом с другой фракцией, — прокомментировала она, — тем не менее, я не могу не задаться вопросом, получу ли я чёткую картину из этого, так как Скевенджер был под глубоким прикрытием, буквально и фигурально, в то время. — Что он ещё сказал о Скевенджере? — С любопытством спросил Рэд.       Алексис пожала плечами. — Он ненавидит его храп, ничего нового. Ещё он упомянул время, когда Скевенджер работал с ним, но я не сочла нужным настаивать на этом, тем более что он упомянул, что Сайдуэйз работал вместе с нами.       Рэд и Карлос поморщились при этом упоминании. — Излишне говорить, что мой гнев взял верх надо мной, так что этот разговор ни к чему не привел. — Как думаешь, мы сможем как-нибудь поговорить со Скевенджером? — Произнёс Карлос.       Рэд обдумал это. — Ребята заняты работой над Аксалоном, но мы можем попробовать, когда у них появится время на перерыв. Хотя не уверен, как много мы узнаем на этом этапе.       Алекса потерла виски. — Я чувствую, что мы всё это время смотрели на эту ситуацию полуслепо. Теперь, когда была показана другая половина, головоломка только усложнилась. — И всё-таки продолжай говорить со Старскримом. Мы собираемся наверстать упущенное время, — взмолился Рэд, и она кивнула на это, — я соглашусь, что мы приняли то, что услышали, как должное, но, честно говоря, в этом было много подкрепления. — Говоря об этом, вы, вероятно, не будете шокированы, узнав, что Мегатрон несколько раз мелькал в разговоре, — пробормотала Алексис. — Старскриму действительно нужно хобби, — ответил Карлос. — Разрезать камни на части? — Предложил Рэд.       Они оба рассмеялись, но Алексис воздержалась от того, чтобы присоединиться к ним. Хотя поначалу она подумала, что обмен репликами перешёл все границы, она поняла, что в этом есть ирония висельника.       Светлячки усеяли площадь, когда они оставили качели позади, поворачивая за перекрёсток мимо кривого уличного знака. — Так что он думает о нас? — Спросил Карлос. — Он равнодушен к нашему миру, что меня удивило, — прокомментировала Алексис, — он не видит необходимости в том, чтобы его спасали или разрушали. Я не уверена, что с этим делать, но, полагаю, это должно быть облегчением для нас.       Карлос потянул себя за воротник. — Он не собирается убивать нас, отлично. — Однако он критически относится к нашим отношениям с миниконами. — Как так? — Удивился Рэд. — Для нас они компаньоны, но для трансформеров они совсем другие. Мы это уже знаем, но он продвинул эту мысль дальше дальше, — она сложила руки на груди, — ему неинтересно узнавать о человечестве, потому что он не видит в этом смысла; мы слишком фундаментально отличаемся.       Рэд полез в карман и вытащил свой кусок марсианского камня. — Если бы это было правдой, Алексис, то он бы тебя не послушал.

***

      Еще одна упущенная возможность.       Платок, тот самый подарок, лежал на столе в каюте Старскрима (он все еще находил этот термин чуждым ему, учитывая его местоположение), один угол был загнут и уже покрыт маслом после полировки Свиндла. Это была хрупкая, безвкусная вещь, но, тем не менее, это был подарок. Люди были странными существами, или, по крайней мере, люди из автоботской команды были такими. Бесплатные подарки просто не давались в культуре десептиконов, хотя это было понятно; ресурсы были ограничены, и сильные должны были выжить. Во всем был подвох просто потому, что роль должна была быть исполнена.       Была причина, по которой у автоботов, как правило, были недостатки в бою: они просто не были готовы пожертвовать достаточным для победы. Старскрим сам это увидел, когда наконец-то забрал своего собственного миникона и поджег лес. Люди, несмотря на хрупкость, о которой утверждала Алексис, в некоторых отношениях были больше похожи на десептиконов, чем им хотелось бы верить, в том, что они действительно формировали землю под себя, следуя своим собственным правилам. Тем не менее, несмотря на то, что одной из игрушек, которые они больше всего любили создавать, были те, которыми они могли убивать друг друга, им еще многому предстояло научиться. Это было немного печально, учитывая довольно мрачный взгляд Алексис на будущую гибель человечества.       Была причина, по которой он все еще носил эмблему десептиконов, и почему никто не усомнился в этом. Не разочарование в самом менталитете десептиконов привлекло его к автоботам, скорее, это было его разочарование в своем лидере. Оптимус был достаточно глуп, чтобы позволить ему остаться, и Старскрим был так же глуп, чтобы принять его предложение.       Он ухмыльнулся. Когда дело дойдет до этого, ему, вероятно, придется сразиться с Оптимусом только для того, чтобы замахнуться на Мегатрона. Оптимус мог командовать финальным боем, но это было изначально эгоистичным решением, несмотря на его заявления о том, что он принимал участие в команде. Мегатрон разрушал чужие жизни, и, хотя Оптимус поддерживал себя как символ автоботов (и был поддержан как таковой), это все равно было высокомерием. Он был подвержен ошибкам, как это не раз демонстрировалось на Земле и Кибертроне. Сам Мегатрон был подвержен ошибкам, так что на самом деле никакого столкновения богов не будет. Эти двое — скорее два старых командира, которые заняли эту должность. Старскриму было противно их обоюдное тщеславие, но он предпочел ничего не говорить.       Он задавался вопросом, придерживался ли кто-нибудь из других автоботов подобных представлений. Вероятно, нет, учитывая, что они, как правило, придерживались мантр командной работы и товарищества. Теоретически это было нормально, как предположил он, но после того, как он увидел так много товарищей, лежащих мертвыми на поле боя, это было просто грустно. На Земле было очень странно, что даже Хойст не умер. В то время как желание сражаться было там, смертельная утечка энергона обильно отсутствовала, и Старскрим обнаружил, что это вызывает беспокойство в ретроспективе. Даже когда Сайдуэйз предал Хот Шота на Луне, Мегатрон не позволил нанести смертельный удар, посчитав Хот Шота слишком незначительным. Оглядываясь назад, Старскрим понял, насколько глуп он сам был эмоционально, учитывая, что он чувствовал себя на полном серьёзе готовым убить Хот Шота просто потому, что тот первым завладел Звездным Мечом. А затем Мегатрон мучил группу человеческих подростков, желая держать их в качестве домашних животных, и пытался раздавить одного из них в кашу.       Десептиконы не очень преуспевали вне боя, отметил Старскрим, или, по крайней мере, в какой-то форме конфликта. Это, по крайней мере, объяснило бы, почему лунная база была такой дисфункциональной. Однако война наложила отпечаток и на автоботов, поскольку временами мир казался напряженным. Старскрим хорошо понимал, что его присутствие создавало большую часть напряжения, отсюда и его склонность покидать базу (и разрушать скальные образования), но это было не полностью из-за него лично. Объединение молодых и старых трансформеров разного происхождения не предвещало ничего хорошего. Хотя между ними была видимость дружбы, и они были товарищами, вполне вероятно, что, если бы война действительно закончилась, некоторые из них не были бы так близки.       Однако, несмотря на то, что он признавал свою собственную природу, он знал, что это не может продолжаться вечно. Он не был первым заместителем Мегатрона, но он видел более чем достаточно в своей доли сражений. Достаточно сказать, что его борьба за одобрение своего лидера дошла до такой степени, что это стало преданностью, сродни человеческой религии. Оглядываясь назад, это казалось несколько жалким, но опять же, это было в нём с тех пор, как он впервые дал эту клятву, стоя на пепелище столетий войны и шагая в другие столетия. Нужен был сильный лидер, и он был готов доказать этому лидеру свою ценность.       Всё это было разрушено для него в тот день под дождем, и он был вынужден понять, что реальность заключалась в том, что все его усилия были напрасны.       Каким бы заманчивым ни было предложение Траста, Старскрим не доверял ему в этот момент, особенно учитывая, что он говорил с Мегатроном о том, чтобы оставить Старскрима рядом, просто чтобы унизить его. То, что Траст дважды продлил приглашение, что-то ему подсказало. Во-первых, то, что он не получит другого приглашения, а во-вторых, что Траст был в отчаянии от чего-то. Возможно, Мегатрон набросился на него, или Траст действительно был нацелен на свержение Мегатрона? Тем не менее, Старскрим не чувствовал себя обязанным возвращаться. Вероятно, после этого ему придется сдать Звездный Меч, и, если не считать оружия, он не чувствовал себя обязанным, чтобы Мегатрон занимался миниконами, о которых он позаботился, не говоря уже о его собственной гордости.       Однако что его беспокоило, так это то, насколько мягким он уже стал, оставив людям запрошенный подарок и приняв от них непрошеный. Он предположил, что на данный момент с ним все в порядке, поскольку он не чувствовал подобия близости с самими автоботами. Это было бы поводом для беспокойства больше, чем что-либо другое. Миниконы были нейтральной фракцией в этом, хотя некоторые были объединены между автоботами и десептиконами (Свиндл был примером этого), и люди были такими же. Старскрим никогда бы не позволил себя «приручить», так сказать. Была разница между добровольным поклоном по собственной воле противнику, которого он считал достойным, и ползанием по полу. Он намеревался больше не преклонять колена перед Мегатроном после всего этого. Мех потерял эту привилегию.       Но проблема оставалась в том, что это не навсегда, и над головой Старскрима нависла мысль, что он на мгновение оказался в чистилище. Свиндл запищал с того места, где он сидел на плече Старскрима, и Старскрим протянул руку, чтобы провести пальцем по его спине. Он рассматривал миникона ранее только как энергию для оружия, в чём и заключалась их функция, но он не ожидал, что тоже найдет с ними общий язык. Он не навязывал свои мысли миникону во время связи, иначе тот, вероятно, испугался бы его. Тем не менее, Свиндл всё ещё чувствовал довольно ощутимое разочарование Старскрима из-за того, что не смог произвести впечатление на своего лидера, и чувствовал его отчаяние из-за тщетности стольких потерь.       Держа миникона в руке, Старскрим несколько раз размышлял о том, что победа десептиконов будет означать для их фракции, как только автоботы перестанут считаться угрозой. Глядя на звёзды и на земной шар, он обнаружил, что его мысли опасны, учитывая, что он знал, как много из них основываются на теме самой войны. Была причина, по которой Мегатрон выбрал альтформу танка, и почему он сам выбрал быть истребителем. Свиндл прижался боком к его шее, заставив Старскрима сначала резко вздохнуть при контакте, прежде чем миникон заговорил. — Не думай, что ты мне не понадобишься. Со мной-то что будет?       Не раз Старскрим уверял это маленькое механическое существо, что он будет рядом с ним, что и было его обязанностью. В конце концов, он активировал и дал ему имя, тем самым сделав его самым близким из всех подопечных, что у него были. Он чувствовал себя собственником и слишком поздно понял, насколько сильно миниконы изменили игровое поле, и не только в плане вооружения.       Людям не нужны были трансформеры, хотя их технологии помогли бы им. Старскрим иногда задавался вопросом, почему человеческие подростки не убежали, поджав хвост, хотя это было бы более разумно. Всё живое хотело выжить; это было совершенно ясно из-за органической жизни, которая убегала всякий раз, когда десептиконы и автоботы вступали в стычку из-за миниконов. И все же эти пятеро не повернулись и не убежали, за исключением нескольких отдельных инцидентов. Это была форма храбрости и глупости, которую он не видел с тех пор, как был совсем ещё спарком, когда верил, что бессмертен, пока выстрел из винтовки не повредил его крыло до такой степени, что его нужно было заменить. Однако, справедливости ради, иначе он никогда бы не получил свой меч-крыло.       Алексис заметила, что люди считали себя богами, и действительно, они создавали машины по своему образу и подобию, поразительно похожие на миниконов, но лишенных разума. Люди боялись разумных машин, поскольку им нельзя было доверять наличие собственного разума, чтобы они не считали человечество устаревшим. Хотя было легко скрывать это чувство, и действительно, Алексис объяснила ему причины, по которым она всё ещё стояла перед Старскримом, когда он сказал ей встать на ноги и с гордостью сделать этот последний выстрел. В них была храбрость, какой бы глупой она ни была для автоботов. Для них это было бы самоубийством, но она хотела попытаться понять другую форму жизни, которую никогда не могла по-настоящему узнать; не имело значения, был ли это Шуршот, Хот Шот, Оптимус или сам Старскрим, она хотела видеть с другой оптики.       Человечество всё ещё создаёт машины по своему подобию, которым не позволялось мыслить по-своему. Человек Айзек Азимов проповедовал свои три закона, законы, которые легко привели бы к гибели механического существа на Кибертроне. Ибо, какими бы благосклонными ни были законы к людям, они душили механическую жизнь.       Старскрим постучал рукой по поверхности своего стола. — Стройтесь, вы трое. День уборки.       Команда противовоздушной обороны взволнованно запищала и объединилась в Звездный Меч, позволив Старскриму положить его на стол и начать полировать.       Первый закон: «Робот не может причинить вред человеку или своим бездействием допустить, чтобы человеку был причинен вред.»       Рэд кричал от боли, когда Мегатрон грубо сжал его в манипуляторе. Карлос, Алексис, Фред и Билли пострадали, когда Мегатрон едва не убил их электрическим током, и всё перед оптикой Автоботов.       Второй закон: «Робот должен подчиняться приказам, отданным ему людьми, за исключением случаев, когда такие приказы противоречат Первому закону.»       Оптимус запретил человеческим мальчикам отправляться на Марс вместе с ним и Джетфайром. Честно говоря, они не выдержали бы атмосферы, но, тем не менее, они все еще были одеты в костюмы, которые снабжали их собственным кислородом.       Третий закон: «Робот должен защищать свое собственное существование до тех пор, пока такая защита не противоречит Первому или Второму закону.»       Тот факт, что война между автоботами и десептиконами достигла самой Земли, полностью нарушил третий закон. Наряду с этим существовал тот факт, что, как он упомянул Алексе, автоботы на самом деле подвергали человечество большему риску, оставаясь на поверхности Земли, в отличие от Луны. В то время как люди совершили подвиг, покинув свою родную планету, космические путешествия все еще находились в зачаточном состоянии среди человечества, поэтому большая опасность была связана с землёй. Возможно, если бы автоботы вышли в море, ущерб был бы менее серьезным, но опять же, ударные волны из-под океана могли вызвать тайфуны, и базы, привязанные к небу, были бы слишком заметны. Подземная база могла вызвать землетрясение.       Хотя между автоботами и пятью людьми существовала дружба, законы, по которым люди создавали свои идеализированные механические творения, просто не были совместимы с разумными машинами, если только Старскрим чего-то не упустил в своем анализе. Он знал, что на самом деле он очень долго не взаимодействовал с человеческой жизнью, и он также знал, что если он продолжит это делать, это, вероятно, еще больше смягчит его. Он не смог заставить себя убить Траста в этот день, и это преследовало его. Несмотря на более спокойные звуки базы автоботов, такие как жужжание механизмов, разговоры и шаги, которые раздавались вокруг, тень Траста проскользнула мимо. Он чувствовал себя довольно неловко из-за этого, учитывая, что такой трус, как Траст, на самом деле ставил перед ним такую проблему. Убийство этого меха обезглавило бы часть цепочки командования Мегатрона, как, скорее всего, и дезертирство Старскрима. Тем не менее, учитывая количество потерь, понесённых Мегатроном за столетия, он обнаружил, что его позиции не легко заполнить с нуля. Однако, если бы это было правдой, он, безусловно, сделал бы все возможное, чтобы попытаться остановить дезертирство Старскрима, хотя, возможно, это было потому, что в то время у Старскрима был Звездный Меч.       Он был осторожен в своих действиях, когда поглаживал лезвие движением, которое можно было бы считать успокаивающим. Он не собирался позволять тирану снова завладеть этим клинком и забрать этих троих себе. В то же время, однако, Старскрим не чувствовал себя обязанным делиться со своими коллегами-автоботами. В свою защиту он использовал Звездный Меч, чтобы принести им пользу, так что на самом деле особых проблем быть не должно. Однако у него было предчувствие, что после того, как расширенное приглашение Траста было отклонено дважды, это будет иметь последствия. Скорее всего, со скрипом открывалась дверь в более жестокую битву, но это все равно следовало понимать. Они не могли вечно находиться вдали от Кибертрона. Старскрим испытывал нечто, что люди могли бы назвать тоской по дому в нескольких отдельных случаях. Несмотря на войну, это была его планета, а не этот шар на углеродной основе.       Алексис, как бы она ни относилась к нему, никогда не смогла бы этого понять. Он отдал должное девушке за то, что она смогла полететь с ним, и действительно, опыт был удовлетворительным, но между ними были различия. Земля тоже не была стабильной планетой, и у Алексис, скорее всего, были свои собственные заботы о будущем, которые выходили за рамки школьной работы. Он, по общему признанию, проявил большую заботу о её существовании, хотя и он, и она — оба — знали, что её конец наступит гораздо быстрее. Её могла убить автомобильная авария, болезнь, любой несчастный случай. Он предположил, что мог бы счесть достойным восхищения то, что люди продолжали жить так долго, несмотря на суровость своей планеты, но это было вымышленное существование. Несколько раз человечество находило свой собственный апокалипсис и было наиболее близко к вымиранию в том, что считалось его четырнадцатым веком, но даже тогда оно выживало еще семь столетий подряд. Неплохо.       Тем не менее, даже вся доброта в мире не могла изменить всего, и Алексис, если она была такой умной, как считал Старскрим, должна была это знать. Хотя он действительно заботился о ней больше, чем показывал бы в публичном обществе, её жизнь была такой ограниченной по сравнению с его… Зачем оставлять идеологию, которая занимала девяносто пять процентов его жизни, ради нескольких добрых слов и жестов в пяти процентах, даже если они были самыми искренними? К сожалению, хотя это и причиняло ему некоторую боль, через сто лет холодное тело Алексис, скорее всего, лежало бы в человеческом сосуде, называемом гробом, и это в том случае, если бы ей повезло прожить так долго. Старскрим знал, что он, скорее всего, этого не увидит, и обнаружил, что это серьёзно его тревожит. Из-за того, что она была важнейшим человеком в его памяти, он не смог бы её увидеть такой. Он задумался: будет ли она похоронена вместе с тем марсианским камнем, что он принёс, или его заберут с её смертного одра и выставят в музее человечества в качестве дальнейшего изучения красной планеты?       Оптимус тоже должен был это понимать, несмотря на свою привязанность к людям. Все они уйдут в свое время, не оставив ему ничего, кроме воспоминаний. Оптимус был далеко не глуп, иначе война между автоботами и десептиконами давно бы закончилась, но его Искра имела тенденцию истекать кровью. Это было качество, которое, по мнению Старскрима, для того, кто во всех смыслах и целях был военным лордом (хотя, возможно, и доброжелательным), не предвещало здорового существования. Так чему же Оптимус научился за то время, чтобы сохранить свое здравомыслие? Как отпустить всё это и понять, что жизни могут проскользнуть сквозь его массивные руки в ничто, как песок?       У Старскрима перехватило дыхание.       Возможно, то, как Оптимус относился ко всему, было ближе к нему, чем он думал сначала.
Примечания:
По желанию автора, комментировать могут только зарегистрированные пользователи.
Права на все произведения, опубликованные на сайте, принадлежат авторам произведений. Администрация не несет ответственности за содержание работ.